Избранница Хозяина холмов - 2

Глава 19

После нападения людей Уалена Мак Набина Сеох восстанавливался долго. Несколько пожаров, что разразились в разных его частях, едва удалось потушить до того, как они добрались до перекрытий. Впрочем, в западном крыле замка они всё же обрушились, проломилась часть крыши на галерее. Но пока ей было некому заниматься: разрухи хватало и в других углах Сеоха.

Но как бы то ни было, а от захватчиков удалось отбиться. И мне пришлось приложить все усилия, чтобы Уалена не казнили на месте разозлённые защитники замка. Кто-то требовал сбросить его с башни. Другие — повесить на воротах. Третьи — отрубить ему голову и выставить на стене, насаженную на пику, вместе с головами самых близких его приспешников. Но вархассцам под предводительством отца всё же удалось вырвать его из рук его же сородичей.

— Его судьбу будет решать король — настояла я.

— А если король не вернётся? — возмутились разом несколько воинов графа Стронгбона, который сейчас раненый лежал в своих покоях. — Так и терпеть его рядом? Пока он не задумал ещё какую-то подлость?

Я понимала их негодование и гнев, но лишать Атайра возможности последний раз поговорить с родичем и самому отдать верный приказ никто не мог.

— Король вернётся, — бросила я, вставая со своего кресла в малом приёмном зале, где сегодня собралось много руэльцев — тех, кто отстаивал свободу Сеоха для короля.

Да, я встречалась с Атайром уже несколько дней назад. Я видела его пусть в облике Всадника — но и теперь чувствовала, что с ним всё в порядке. Хоть в какой то миг мне показалось, будто наша связь ослабла. Как будто он вдруг снова оказался там, где многое пропадает навсегда.

Но вот проснулась утром и ясно ощутила, что обязательно увижу мужа вновь. И вообще, во мне словно что-то обернулось иной стороной. Невероятное спокойствие заливало душу. Уверенность, что я могу справиться со всем.

— что бы ни случилось. Осталось только дождаться Атайра.

И первая весть от него после почти недели молчания пришла, когда я заходила проведать Харелта. Друид, как я и предполагала, не смог остаться в стороне — вступил в бой вместе со всеми, как только стало известно, что на Сеох напали. Его ранили, но не так страшно, как могли бы. Однако лекарь, который последние дни сбивался с ног в хлопотах, посоветовал ему пореже вставать с постели, пока довольно глубокая рана в боку хорошенько не затянется.

— Ваше величество! — Слуга ввалился в дом друида, но принял соответствующий вид и поклонился.

Похоже, он не сразу сумел меня найти. Я отставила в сторону кружку с отваром, который только что приготовила служанка, что приглядывала за Харелтом, пока он не поправится.

— Что случилось?

Расторопный парень сразу отдал мне послание. Я даже не успела развернуть его, как сердце заколотилось как сумасшедшее. Скверные вести всё ещё могли нас настичь, пусть все и старались верить в лучшее.

В письме говорилось, что руэльскому войску удалось отбить Таламх. Джинарийское войско оказалось весьма ослаблено предшествующим боем, измотано осадой крепости, защитники которой не жалели противника. А оказавшись внутри, захватчики остались почти без еды: уходя, жители вычистили всё, не забыли для тех, кто придёт сюда, даже лишней хлебной крошки.

Но Атайру и его воинам всё равно пришлось постараться, чтобы продавить джинарийцев и заставить их сдать Таламх. Части войска неприятеля удалось бежать — вместе с королём Кранманом. И теперь руэльцы гнали их к морю.

— Насколько всё это ещё затянется, — вздохнул Харелт, когда прочитал послание, которое я отдала ему. — Но королю лучше бы перестать проливать кровь. В любом случае джинарийцы, да и араны тоже, теперь поймут, что взять Острова им не под силу.

— Атайр будет делать так, как посчитает нужным. — Я покачала головой, аккуратно складывая листок. — И если он решит гнать джинарийцев через море, то погонит до самых берегов Большой земли.

К сожалению, это свойство было моему мужу присуще. И, кажется, письмо должно было меня успокоить, а в нём чувствовалась странная недосказанность. Словно намеренно король решил о многом умолчать.

Но теперь осталось только ждать новых вестей от него. И его возвращения хотя бы к Йолю.

День за днём жители Сеоха возвращали замку былой вид. Отгорели самые последние погребальные костры — для тех, кто не оправился от полученных в бою ран. Остальным же уже ничего не угрожало. Вокруг замка и на внутренних переходах усилили дозоры — насколько это было возможно. Вархассцы помогали, чем могли. Уже никто не смотрел на них косо, даже самые ярые противники приняли их после общего сражения.

Это радовало отца, но больше его беспокоила судьба так и не прибывшего в Глиннхайн войска. И вестей о нём никаких не приходило.

И скоро стало казаться, что попытка Узлена Мак Набина узурпировать трон Глиннхайна случилась очень давно.

Жизнь постепенно вернулась к обычному течению. И в то же время не всё в ней было так, как хотелось бы. Я перестала понимать, где мой муж, в какой части королевства.

Пока наконец, почти через три недели после первого, от него не пришло ещё одно послание. Теперь оно было гораздо короче, но, прочитав его, я ещё долго сидела на постели прямо в ночной сорочке, улыбаясь, как безумная.

Войско короля возвращается домой.

Я подгоняла каждый день, что ещё оставался до встречи с королём. И все в Сеохе оживились, надеясь увидеть своих близких людей живыми, хоть все и понимали, что в борьбе с джинарийцами погибли многие из них.

И вот наконец прибыл высланный вперёд войска посыльный: не больше чем через сутки его величество будет здесь.

Я велела готовить солидный, но без лишней пышности и торжественности пир. Пусть мой король и его воины потеряли многое в тех сражениях — они заслужили отдых и почёт. Чтобы отвлечься, старалась принимать участие хоть в чём-то, что было дозволено моим статусом. Да и то от меня часто отмахивались: не беспокойтесь, ваше величество!

Приходилось следить хотя бы за наведением порядка в покоях короля и в наших с ним общих, уже выстывших без хозяев, — так не терпелось в них вернуться.

— Вот приедет его величество, — Лелия аккуратно расправила моё подготовленное к встрече короля платье и закрыла огромный сундук, едва удержав крышку, — я попрошу у вас разрешения выйти замуж.

Я опустила на колени рубашку для мужа, вышивку которой как раз заканчивала_ Помощница чуть зарумянилась, но выглядела при этом весьма довольной. И что-то подсказывало мне, что мужем пылкий рузлец успел стать ей ещё до свадьбы

— Твой Эманн всё же решился? — Я вновь взялась за иглу.

— Что вы. — Лелия победно усмехнулась. — Это я решилась. А он уж давно.

— Если хочешь, я могу дать тебе разрешение уже сейчас.

— Но свадьба всё равно будет после того, как всё это утихнет. — Помощница пожала плечами. — Это хорошо, конечно, что войско возвращается. Но сколько погибло. Страшно даже подумать. Лелия всегда старалась всё делать в нужный момент, и, пожалуй, мне приятнее будет благословить их с Эманном в тот миг, когда мой собственный муж будет со мной. Какой же всё-таки длинный день!

Я посмотрела в окно и встала, чтобы выглянуть во двор. Кажется, снова пошёл снег — впервые за эти недели. А был только сырой ветер, оттепель, после которой осталась грязь и оплывшие бурые сугробы в тенистых углах.

Снегопад — это хорошо, он окончательно скроет все следы недавних сражений.

Но едва я поднялась из кресла, как меня слегка повело в сторону. Голова явственно закружилась, в висках стукнула кровь. Всего лишь мгновение — и вся дурнота осела где то под рёбрами чуть жгучей тяжестью.

Заколыхалась — и я неосознанно повернула голову к умывальнику за ширмой. На случай, если станет совсем плохо.

Леля покосилась на меня с подозрением и быстрым шагом подошла, оставив все хлопоты.

— Вам нехорошо? Ваше величество.

— Да, что-то дурно стало. — Я мелко задышала, чтобы унять нехорошие ощущения.

Лелия помогла мне снова сесть в кресло.

— Принесу ягодный отвар. Вы устали. Всё хотите себя чем-то заняты! Бегаете весь день. — заворчала она из другого угла гостиной.

Да, я вообще хотела бы сесть верхом и поехать навстречу мужу. Встретить его пусть на полдня, но раньше. Да, он жив — это я знала точно. Но даже это короткое ожидание, что ещё осталось претерпеть, казалось невыносимым! И в то же время я боялась оставить Сеох и Ребеку. Всех, кто жил в замке. Все последние месяцы жизни в Глиннхайне научили меня по два раза прислушиваться к каждому звуку и быть осторожной в неспокойные времена.

Лелия вернулась с кружкой горячего отвара, подала мне и пристально взглянула в лицо.

— Да вы зелёная вся! — нахмурилась.

А мне от запаха трав и ягод вдруг стало ещё хуже. Я замахала рукой, веля убрать от меня кружку подальше. И что со мной такое?! Да так внезапно.

— Ваше величество, — осторожно начала Лелия, унеся не пригодившийся отвар. — А как давно у вас была лунная кровь, вы помните?

Я задумалась над тем, когда вообще обращала на это внимание последний раз. Мысли постоянно были заняты чем-то другим. И, кажется, я отсчитывала время, но при этом думала совсем об ином. И тут поняла, что от последней крови прошло уже гораздо больше месяца.

— Давно, — проговорила я медленно, чувствуя, как осознание в первый миг придавливает меня к креслу, а в следующий вдруг делает легче пера.

Сердце начинает радостно биться, и даже дурнота отступает.

— Похоже, вам будет чем порадовать его величество с дороги. — Лелия принесла мне тёплый шерстяной плед и укрыла им колени. — Если хотите, можете прилечь.

— Ещё чего! — возмутилась я. — Не надо меня жалеть!

— это называется заботой, — притворно обиделась помощница. — И я вам говорю! Вернётся его величество, вы вообще с постели вставать не будете, а передвигаться начнёте исключительно на его руках.

Она рассмеялась, явно довольная своей шуткой. Но притихла, когда в покои вошли фрейлины, собираясь тоже садиться за рукоделие. И я решила пока не говорить им. Пусть лучше об этом станет известно после возвращения войска и того, как все оплачут потерянных родичей и любимых.

Что бы я ни пыталась делать на следующий день, а отходить от окна надолго никак не получалось. Но тот кусок подъездной дороги, что было видно из-за стены Сеоха, всё пустовал. И больше никаких посыльных не приезжало.

На кухне уже с самой ночи готовили всё, что ещё не успели приготовить, и теперь замок наполняли самые умопомрачительные запахи. От которых, впрочем, мне то и дело становилось нехорошо. Не знаю, смогу ли хоть, что-то съесть за столом.

Измучив себя, я всё же решила прилечь, ощущая лёгкую слабость. И едва только задремала — совершенно не собираясь этого делать! — как меня тут же разбудила Лелия.

- Едут!

Никогда в жизни я так быстро не переодевалась, благо успела выйти во двор как раз к тому мигу, как в ворота въехало войско Атайра с ним во главе. Вокруг становилось всё теснее и теснее, постоянно кто-то спешивался и скрывался в недрах замка, слуги уводили лошадей. Повсюду раздавались радостные возгласы, когда кто-то, встречал своего родича или друга живым. Кто не находил их, те лишь молчали.

Я постояла на крыльце, ожидая, когда схлынет первая суматоха и толкотня. Атайр заметил меня сразу, но пока не мог прорваться ближе: его постоянно кто-то окликал, поздравлял с возвращением и принимался о чём-то, расспрашивать. И он не отталкивал никого высокомерием, как будто сейчас и ему самому хотелось этим поделиться.

Признаться, я опасалась, что в ход битвы вмешается Охота. И что после этого я вновь не увижу перед собой прежнего моего мужа. Но он был совершенно таким, каким ждала его, каким любила.

Но взгляд Атайра постоянно обращался ко мне, как будто он безмолвно обещал мне, что ещё вот-вот — и нам никто не сможет помешать. Потому я старалась не злиться на всех, кто не пускал короля ко мне. Люди тоже ждали, тоже надеялись на скорое возвращение войска, и теперь они благодарили короля, который сумел вернуть, его не с такими большими потерями, как могло бы случиться.

Наконец мне наскучило ждать. У крыльца стало чуть свободнее, и я спустилась со ступеней, заставив почти всех замолчать и уставиться в мою сторону с лёгким любопытством.

Атайр, кажется, забыл, о чём его только что спросил кто-то из мужчин, и сразу двинулся ко мне навстречу.

— Здравствуй! шепнула я, чувствуя, как у меня внезапно защипало веки от подступающих слёз.

Не иначе как это беременность делает меня такой чувствительной! Я погладила мужа по заметно заросшим щекам: совсем дикий горец и очень похож на своего отца! Но теперь мне это даже нравилось, пожалуй.

— Здравствуй, Тави. — Он склонился к моему лицу и проговорил чуть громче — для всех: — Моя королева.

Обеими руками он обхватил меня за талию и прижал к себе, никого не стесняясь. И люди осторожно, но хорошо слышно загомонили — с одобрением. Со стороны донеслось даже несколько ободряющих советов — похоже, от соратников короля, которые были ему теперь почти братьями.

— Ты изменилась. — Атайр внимательно оглядел меня

— Да? — Я приподняла брови. — И как же?

— Двигаешься по-другому. И пахнешь чуть иначе.

— Даже так. — Я покачала головой

— И взгляд. — Мой муж поддел костяшкой пальца мой подбородок. — Не такой колючий, как всегда был.

— Возможно, этому найдётся объяснение. Но я просто рада тебя видеть. И очень. хочу снова пахнуть тобой.

От собственной откровенности у меня даже уши загорелись. И глаза Атайра, несмотря на усталость, тоже наполнились тлеющим пламенем предвкушения.

Конечно же, спокойно поговорить и побыть вдвоём нам не позволили. Но я согласна была даже сидеть в малой приёмной короля и слушать отчёты глав кланов о том, какими же последствиями завершилась для руэльцев не столь продолжительная, но неожиданная и разрушительная война с джинарийцами.

Осознав, что поражение близко, они начали отступать к морю: там их ещё ждали корабли. Части руэльского войска удалось опередить их. Но схватка на островах с людьми графа Мак Коила задержала, и удалось уничтожить только часть кораблей чужеземцев.

С огромными потерями джинарийцам всё же удалось уйти в море, но отпустил ли их Эхушге.. Мне хотелось верить, что нет. Что он разметал их посудины по скалам, чтобы они больше никогда не вздумали совать нос на эти земли.

Атайр пытался захватить в плен короля Кранмана, но его охраняли рьяно. А в какой-то из дней он отделился от своего неповоротливого замёрзшего войска и сбежал.

— Теперь задумает новый поход, — ворчали главы кланов. — Дайте только срок им очухаться до весны!

Многие из них ещё не до конца оправились от ран. И все теперь выглядели дремучими дикарями, что только вернулись с охоты. Удивительно, как только оттёрли с себя кровь. Хотя, кажется, кое-где на одежде она так и застыла бурыми пятнами.

— Как только стихнут зимние шторма, я отправлюсь к своему королю, — подтвердил отец. — И мы начнём более близкие переговоры о том, какими будут отношения Вархассии и Глиннхайна дальше. Если Кранман уничтожил вархасских воинов, он за это поплатится.

— Я отправлю с вами руэльцев, советник, — кивнул король. — Для подтверждения наших мирных намерений. И безопасности. Араны ещё долго будут отираться в водах пролива и у берегов южных королевств.

— Что теперь будет с островами? Неил Мак Коил мёртв, — мрачно проговорил Тавиш. Отчего-то мне даже отрадно было видеть его здесь. Сейчас он выглядел более спокойным и уставшим. Как будто его неуёмная жажда сражений и власти была наконец удовлетворена.

— Оставлять его сына главой клана Мак Коилов нельзя, — рассудил король. — Я встречусь со всеми старшими мужчинами семейства. Среди них есть те, кто не поддерживал графа в его притязаниях на соседние земли. Думаю, отыщется и тот, кто способен будет восстановить на островах достойную власть. Которая будет дружественна королю, а не направлена против него.

Руэльцы согласно загомонили, переглядываясь.

— Что будет с Уаленом Мак Набином? И теми, кто поддерживал его? — спросил граф Стронгбон, что стоял в первых рядах. Он уже совсем оправился от ранения. Но не так давно ходил с закреплённой на перевязи рукой. — Он принёс много горя жителям Сеоха.

Атайр посмотрел на старшего дядьку, а тот лишь опустил взгляд в пол, не торопясь заступаться за младшего брата. А ещё недавно он сам пытался сделать то же — забрать себе власть. Правда, прошло всё гораздо тише, без пролитой крови.

— Уален Мак Набин будет казнён, — безжалостно уронил король. — Как и его самые приближенные люди.

Судьбу его семьи и наследников я решу после. Когда все они приедут в Сеох. Надеюсь, что у его отпрысков не столь большие планы на захват трона Глиннхайна и они готовы будут обсудить мирное сосуществование. Тебя же, дядя, — он обратился к Тавишу, и все разом посмотрели на него, — я оставляю в живых только потому, что ты и твои воины верно выступили на стороне рузльского войска. Пролили кровь, положили жизни за нашу общую свободу. И я надеюсь, что ты понял, что нам нужно быть вместе, а не дёргать одеяло в попытке отхватить побольше. Надеюсь, и твой сын это понял. И он однажды станет достойным наследником герцогства.

— Я понял, ваше величество, — громыхнул Тавиш.

И больше за всё время совета никто не услышал от него и слова.

Пока готовился пиршественный зал для всех, кто должен был там уместиться, я велела слугам набрать горячей воды в купальне: мне хотелось наконец вернуть своему мужу человеческий вид. Казалось, сейчас он в столь взбудораженном состоянии, что это перекрывает даже усталость, и он ещё очень долго будет заседать с главами кланов в зале, обсуждая все тревоги и планы. Забудет поесть и переодеться с дороги.

Пришлось всё брать в свои руки. Когда служанка доложила мне, что его величество изволил наконец ответить на мой призыв и оторваться от ненаглядных советников, я скинула одежду, забралась в слегка горячую воду и откинулась на каменный край купальни.

Закрыла глаза, прислушиваясь к шорохам, отдалённому шуму, и наконец ощутила, как лёгкий сквозняк лизнул влажные плечи, когда открылась дверь. Размеренные шаги приблизились, и тень короля нависла надо мной.

— Это то, о чём я мечтал в дороге в числе прочего, — его голос обволок меня, словно тёплый пар. — Даже, кажется, примерно это видел в одном из снов, очень нескромных.

От его размеренных, почти убаюкивающих слов становилось горячо в груди и внизу живота. Я, так и не открывая глаз, слушала шорох одежды, тихий плеск воды, когда Атайр спустился в купальню. Мягкая волна плеснула на грудь: муж шагнул ко мне, и в тот же миг его губы накрыли мои. Я сразу обвила его шею руками, прижимаясь всем телом к влажной, ещё слегка прохладной коже.

Атайр упёрся одной рукой в край купальни, другой отвёл моё колено в сторону и уместился между бёдрами.

Похоже, на это купание у него большие планы. Я поёрзала, дразня его, срывая с губ злой нетерпеливый вздох.

— Ты хитрая маленькая вархасска, — прошептал он, щекоча мой висок губами. — Я был без своей женщины много недель, а она ещё и смеётся надо мной! Знаешь, мне всё меньше хочется быть ласковым.

Он вновь подался вперёд, я отстранилась — и глаза мужа потемнели ещё больше. Я расчесала его волосы мокрыми пальцами, любуясь, как чёрные пряди, падая, облепляют сильные, блестящие от воды плечи.

— Тебе придётся быть осторожным, — вновь подняла на него взгляд. — Довольно долго придётся.

Атайр приподнял брови, и его словно бы живущие своей жизнью руки скользнули вверх по животу, а затем ощутимо, но нарочито бережно сжали грудь. Мысли тут же разбежались до того, что я забыла, как здесь вообще оказалась.

— Так — понизил голос король, медленно поглаживая напряжённые вершинки. — Или так?

Костяшками пальцев он провёл вверх по моей шее, а затем вниз, очерчивая изгиб плеча. Вновь вернулся к отяжелевшей груди, но теперь ещё более невесомыми прикосновениями. А затем направил ладонь по животу — под воду.

— Да, так... — прерывисто выдохнула я, едва соображая, что вообще хотела сказать. — Именно. Да... Потому что я ношу твоего ребёнка.

Атайр словно бы застыл на мгновение — даже стало слегка жаль, что его ласки прервались. Показалось, под моей ладонью его сердце в груди пропустило удар. А затем мой муж наконец перестал напоминать камень, его глаза разгорелись радостным осознанием, а губы растянулись в улыбке. Он обхватил моё лицо мокрыми ладонями и прижался лбом ко лбу.

— Спасибо! — проговорил тихо, чуть хрипло. — Это лучшее, чего я мог ожидать, на что мог рассчитывать в этой жизни. Ты постоянно меняешь её к лучшему. И ради этого стоило вернуться ещё раньше. Если 6ы я знал, то гнал бы джинарийцев быстрее.

— Это неважно. — Я попыталась коснуться его губ своими, но вышло чуть неловко. — Важно, что ты жив. И ты будешь со мной. Без опасности, что Охота заберёт тебя.

Лицо Атайра слегка омрачилось, он уместился на скамье под водой, а меня усадил себе на колени. Тихо вдохнул запах волос и проговорил:

— Надеюсь, что так и будет, Тави. — И его серьёзный тон сразу насторожил меня, как тревожный запах —охотничью собаку. — Но ты должна знать. В битве при Таламхе Охота напала на воинов. Унесла лишние жизни. И я видел во главе её Индеха.

Я дёрнулась, поворачиваясь к нему.

— Как это возможно?

— Думаю, он как-то сумел одолеть Финна Маккула. И встать во главе всадников. Но теперь он мёртв. И Охота вновь без предводителя. Первый Король, возможно, погиб. Но надеюсь, то, что случилось, ни на что не повлияет. Однако мы должны помнить об этом. И быть готовыми к тому, что всё может повернуться не совсем так, как нам хотелось бы. Я ещё должен выяснить.

— Хорошо, что ты не утаил, — прервала я мужа. — Лучше знать, чем оказаться не готовой к тому, что может случиться.

— Не забывай, что теперь я буду привязывать тебя к стулу каждый раз, когда ты захочешь влезть в опасное дело. — Атайр коротким жалящим поцелуем коснулся моей шеи, затем скулы и уголка губ.

Но нет! Теперь ему не удастся усыпить мою бдительность! Не сейчас.

— Не забывай, что я приду к тебе всегда, где бы ты ни был. И стул меня не удержит.

Король покачал головой, вновь возвращаясь к неспешным ласкам.

— Да, я и забыл, как мне повезло с необычной женой.

Больше мне не хотелось портить себе день возвращения мужа размышлениями о том, что может сбыться, и может и нет. Мы столько преодолели вместе, мы выстояли против стольких опасностей на пути к тому, чтобы наконец полностью обрести друг друга.

Да, я не хочу моему ребенку той же участи, что отцу или принцессе Ребеке, потому нам ещё не раз придётся отправиться в Сид, чтобы оградить его от недобрых сил из-за грани миров. Нужно выяснить, что стало с Финном Маккулом. И действительно ли мёртв Индех?

А если Охота снова захочет забрать Атайра, я сделаю всё, чтобы вновь вернуть его.

КОНЕЦ.