Изгнанница. Искра Императора

6

После разговора с Барви Натаниэль рассчитывал, что Вальден проявит себя быстро. Если предположения верны, и водному дракону нужна Аглая, то он скоро сделает свой ход. Попытается связаться с Искрой. Но время шло, а «скоро» не наступало.

Огненные драконы терпением не отличаются, поэтому Натаниэль буквально купался в тихой ярости и невозможности что-нибудь сделать. Хоть что-нибудь! Агенты в замке тоже не находили ни одной зацепки, создавалось ощущение, что они зашли в тупик.

Еще они с драконом тосковали по своей Искре. Больше всего на свете императору хотелось быть рядом с Аглаей, любить ее и баловать, а не «держать в плену». Пусть даже ради ее собственной безопасности. Но игра, которую затеял Вальден, требовала держаться от нее на расстоянии. Даже те короткие визиты могли все испортить…

В какой-то момент Натаниэль решил, что действительно как-то себя выдал. Показал, что играет и не собирается убивать императрицу. Враг залег на дно, в случае Вальдена это могла быть даже не метафора — водные способны нырять очень глубоко. Со дня, когда Аглаю объявили самозванкой, ни в замке, ни в деревнях его никто не видел. Вальден будто покинул Лавуаль навсегда. Может, именно в этом состояла проблема? Он не в курсе того, о чем узнал Барви?

Интуиция подсказывала Натаниэлю, что нет. Вальден в курсе всего, что происходит в его замке и в его империи. Осталось только доказать его причастность. Чтобы раскрутить этот змеиный клубок, вытащить правду на поверхность и раскрыть своему народу правду о роли Вальдена в том, что его Искра погибла, а на ее место пришла Аглая.

Сегодня доктор Вайт должен был осматривать Анасту, и Натаниэль решил присутствовать. Сестра Альви пыталась что-то блеять о том, что это неприлично, но кто она такая, чтобы перечить самому императору? Натаниэль внимательно наблюдал за тем, как доктор измеряет состояние бывшей фаворитки, и думал о том, почему вообще ее выбрал. Красивая, удобная, вечно угождающая… Но таких было много при дворе. Тех, кто мечтал забраться к нему в постель. Но по отцовскому завету он выбирал тех женщин, которые не могли забраться к нему в сердце. Ведь чувства — это слабость для императора драконов. Пусти в свою душу женщину, и либо она использует тебя, либо твой враг использует ее против тебя. Собственно, это и произошло с Аглаей. Но был ли отец счастлив со своей войной? Был ли он счастлив, воюя со всеми подряд? На земле, в небе, в море, в своем дворце, даже в своей семье, когда сын был для него офицером, а супруга — предательницей. Натаниэль сильно сомневался, что отец хоть раз испытывал нежность или скучал по кому-либо. Мгновения близости с Аглаей, простые объятия стоили всего, и он бы ни за что не променял их даже на мировое господство и свободу от чувств.

Натаниэль увидел, что доктор Вайт закончил и подозвал его к окну. Анасту дракон снова «прочитать» не мог, но доктора обмануть сложно. Особенно, такого как Вайт.

— Что скажете? — нетерпеливо поинтересовался император у целителя.

— Здоровье у девушки не сказать что отменное, но я вижу недостаток витаминов и полезных минералов у всех знатных особ, приезжающих сюда из столицы. Не смертельно, но месяц в Лавуале поставит ее на ноги. Что касается следов вмешательства вашего пламени… видимо, дворцовый целитель постарался все восстановить. Я не вижу ничего критичного, чтобы как-то повлияло на ее жизнь или оставило ее неполноценной. Могу предположить, что вы в последний момент все-таки успели закрыться, и удар вашего пламени был слабее, чем мог бы.

Значит, театр начался уже тогда, когда она пришла в себя, мрачно подумал Натаниэль.

Он обернулся на Анасту, которая старательно делала вид, что не пытается подслушать их разговор. Что было проблематично, потому что ей выделили большие покои, и чтобы услышать слова доктора Вайта, ей как минимум требовался драконий слух.

— Назначайте обычное лечение, — велел император, — без визитов в термы.

По его приказу бассейны закрыли до выяснения всех обстоятельств. Никаких развлечений, пока не будет раскрыт заговор.

— Хорошо, ар Эрхольд, — кивнул доктор Вайт. — Но вам самому погреть косточки не помешало бы.

— Что? — нахмурился Натаниэль.

— Когда вы последний раз спали?

Когда он спал? Кажется, в ту ночь, когда они с Аглаей любили друг друга. С тех пор император не смыкал глаз ни на минуту. Уснешь тут, когда твоей семье грозит опасность!

— Это не имеет значения, — отрезал Натаниэль.

— Имеет, если вам потребуется защищать империю и Лавуаль, — возразил доктор, но император лишь покачал головой. Некогда ему в термах сидеть! Правда, в словах доктора был резон: из обессиленного дракона плохой защитник.

— Лучше приготовьте для меня укрепляющие зелья.

Если и был кто-то, кому Натаниэль мог доверить подобное, то это Вайт. Едой его дракона не отравишь, но с зельями лучше быть начеку.

— У меня даже кое-что есть для драконов, — пробормотал доктор, роясь в своем саквояже, пока император рассматривал притихшую Анасту и раздумывал, как ее использовать в борьбе с Вальденом. Как еще побудить водного вступить в игру? — Что-то сегодня Яков расшалился!

Император вскинул голову и увидел надвигающуюся тень. Он привык к волшебному туману, но в этот раз с ним было что-то не так. Слишком быстро он набежал на замок, словно ударил о стены. Как шторм!

— Это не Яков, — прорычал Натаниэль, бросаясь к окну.

Но рама оказалась заблокирована водной стихией. Поэтому он выругался и выбежал через двери, устремившись к Аглае и от всего сердца надеясь, что успеет. Потому что этот ублюдок только что сделал все, чтобы замедлить Натаниэля! Коридоры замка не позволяли раскинуть крылья и лететь. В конце одной из галерей, император все-таки ударил в окно со всей силы, и витражное стекло рассыпалось мелкой крошкой.

Туман снаружи был таким плотным, что что-либо рассмотреть не представлялось возможным. Поэтому раскрывший крылья Натаниэль обогнул замок по памяти и ориентируясь на пламя искры. Что самое ужасное, искра в Аглае его не звала. Или ей не грозила опасность или… что-то подавляло драконью магию!

Он понял, что опоздал, когда туман разом начал отступать и стремительно потек в сторону моря. Натаниэль метнулся к окнам в комнаты любимой, но увидел распахнутые настежь створки, вырванные рамы и тела стражников внизу. Узнавать, что случилось с теми, кто остался в коридоре, он не стал. Вероятнее всего их постигла та же участь. Сейчас его интересовала только Аглая. Сердце дракона оборвалось, когда он понял, что ее в спальне нет: Искру унес шторм-туман! Ее магия слабо пульсировала в самом сердце стихии.

Но сама она была жива!

Полностью обернувшись в дракона, Натаниэль полетел туда, куда унесся туман. На лету утробным ревом созывая все свое войско. Натаниэль знал единственного дракона, способного не просто управлять водой, а буквально превращаться в стихию — король Рована. Только члены королевской рованской семьи обладали такой мощью. Сам король похищает Искру императора? Вальден позвал на помощь самого короля? Ничего не сходилось.

Его взор заволокло алым, когда Натаниэль-дракон увидел, что туман сбегает в море, унося с собой его сердце. Он боялся даже подумать, что может случиться с Аглаей в эпицентре чуждой стихии… А с драконенком? Сейчас, у моря, он почти их не чувствовал их. Но если бы враги Вейсмейстрии хотели сразу уничтожить его Искру с наследником, они бы сделали этот на месте, в замке. Им нужна она живой. Это и обнадеживало, и вырывало у него из пасти яростное рычание.

Дракон ударился о стену шторма, и его ветром и водой отшвырнуло на сушу: стихия словно издевалась и показывала ему, что он ступил на чужую территорию. Берег завибрировал: рядом садились его генералы. Пришлось обернуться, чтобы общаться.

— Докладывай. Что там впереди?

— Все еще один фрегат, принадлежащий Вальдену, — ответил Тисон. — Мы все это время наблюдали за морем, ар Эрхольд. Рованский флот не приближался к Лавуалю.

Если нет флота или короля, значит… В жилах Кристофа Вальдена течет королевская кровь!

— Мы должны спасти и вернуть мою жену, — выкрикнул Натаниэль, уже не заботясь о конспирации. — Мою Искру. Любой ценой.

Я спасу ее ценой даже своей жизни, подумал он про себя. И, обернувшись огненным драконом, бросился в самое сердце чужой стихии.