Измена. Вторая семья мужа

Глава 26

Максим растерянно кивает Зоряне в знак приветствия. Его явно не потрясла встреча с моей дочерью. Ему все равно.

Почему его так задела эта новость? Не верю, что настолько переживает за нашу семью.

— Зорь, мы все пришли поддержать тебя, — пытаюсь понять по лицу дочери, откуда этот панический ужас в глазах.

Мне тоже хочется крикнуть ей: «Как ты могла!». Поддерживать отца и их грязную связь с Аленой. Не позволяю себе этого.

— Не засчитывается, мам. Лицемерие так и прет, — заявляет очень цинично.

Смотрит на меня, как никогда раньше не смотрела, чужой, злой взгляд, пропитанный ядовитым отчаянием.

— Лицемерие?! — от ее наглости у меня дар речи пропадает.

Где та милая девочка, которая каждый час мне писала, спрашивала, как я себя чувствую, и рассказывала последние новости? Где моя Зоренька, которая каждое утро начинала с улыбки и слов любви?

— Я просила просто приехать и поддержать меня! Неужели ты не понимаешь, какой сегодня важный день! — бьет кулаком по двери.

— Я прислушалась к тебе и приехала.

— Алена где? — едва узнаю голос Максима, настолько он безжизненный и глухой.

— Там, куда посторонним вход запрещен! — огрызается.

Моя дочь, которая за всю свою жизнь ни разу даже голоса не повысила!

— Тетя Алена будет очень рада увидеть своего старого друга, — вступает в разговор свекровь, до этого наблюдавшая за сценой с ехидной улыбкой.

— Довольна, да, бабулечка? — жутко кривит губы. — Кто тебя звал? Ты обещала?

— Кто и что обещал? Так выкладывайте! — смотрю на свекровь, намеренно избегаю смотреть в сторону дочери. Я еще не могу осознать метаморфозу.

— Валерия, ты интересовалась, кто мне рассказал о связи Романа и Алены, она перед тобой, — указывает рукой на Зорю.

— Это была тайна! Наша с тобой тайна! — дочь вытирает злые слезы с глаз.

— Ты не рассказала мне, но поставила бабушку в известность? — у меня ощущение, что я стою на краю выгребной ямы, еще немного и упаду туда. Смрад уже витает в воздухе.

— За щедрое вознаграждение, разумеется, — Лариса Эдуардовна невозмутима. Даже скорее, наслаждается происходящим.

Мне стыдно, что посторонний человек это все слышит. Что за моей спиной свекровь платила за стукачество дочери! Она потакала ее черной стороне, прививала ложные ценности.

— Максим, прошу прощения. Вы не могли бы нас оставить. Мне жаль, что вы стали свидетелем данной цены, — говорю максимально вежливо.

— Вы правы, Валерия. Мне надо пойти внутрь, — говорит голосом робота, заходит в здание театра.

— А нам лучше отойти, — свекровь рукой показывает в сторону.

Зоряна пытается сопротивляться, но я беру ее за руку и едва не тащу за собой. Не знаю, откуда берутся силы, мне просто необходимо узнать правду!

— Почему вы не рассказали мне и Роме? Как вы могли способствовать подобным поступкам? Лариса Эдуардовна, вы понимаете, какие последствия у ваших действий! Вот, — показываю рукой на дочь.

— Инициатива шла от Зоряны, — ничуть не смутившись, отвечает свекровь. — Она позвонила мне и предложила любопытную информацию взамен на денежное вознаграждение. Я наблюдала, как далеко она зайдет. Слив был всего два раза. Вначале про Максима и Алену.

— Я не говорила про семейные тайны, мам! — Зоря пытается оправдаться.

— Второй раз она сообщила мне, что ты застукала Ромку с Аленой. Получив информацию, я сразу приехала, — свекровь пожимает плечами.

— Зоряна, ничего не хочешь объяснить? — спрашиваю, а сама не уверена, хочу ли услышать ее оправдания.

— Мам, все не так уж страшно, — она снова меняется в лице. Сейчас на меня смотрит милая девочка с огромными глазами. — Я расскажу, только, пожалуйста, не говорите тете Алене! Прошу! — складывает руке в молитвенном жесте и нежно улыбается. — И папе тоже!

— Говори, Зорь, — отвечаю устало.

— Я случайно увидела тетю Алену и Максима, он встречал ее после работы. Они целовались и обнимались. Потом я шла к тете и видела, как он от нее выходит. Все стало понятно — они встречаются. Тете Алене я не стала говорить, что знаю. Папе тоже.

— И ты уже знала про связь своего отца с тетей? — уточняю.

— Знала. Только я же все понимаю. Папа тебя не оставит, тете Алене надо устраивать личную жизнь. Максим — начальник папы — вариант просто отличный. Она если, что и нашему папе сможет выбить зарплату больше, — глаза дочери алчно загораются. — Но тут случилось непредвиденное, — хмурится. — У моего любимого бренда вышла новая коллекция. Там такие вещи, — мечтательно закатывает глаза, — Улет. Но и цены кусаются. У вас с папой просить не вариант. Вы на шмотки столько денег бы никогда не дали. Плюс вы мне для балета всего столько накупили, новый комп взяли. Ну я не стала наглеть, — моргает ресницами.

В ее понимании должна ее сейчас похвалить?

— И? — других слов у меня нет. Пытаюсь не сорваться, чтобы не спугнуть ее откровения.

— А шмотки нужны были! Тогда я подумала, что никому плохо не будет, если я эту информацию бабушке предложу. Но я четко все сделала. Лишнего не сболтнула. Про папу и Алену в тот раз не рассказала. Я была уверена, что проданная бабушке инфа никому не навредит. Она там за бугром, далеко. Не до нас ей. Зато я получила шмотки! Стала в школе номер один! Всем фифам нос утерла, — она потирает руки, и даже сейчас вместо раскаяния у нее на лице читается триумф.

— То есть ты сдала свою любимую тетю? — глухо уточняю.

— Не сдала! Просто мне нужны были деньги. Бабушка бы просто так не дала такую сумму! Я была уверена, что тете Алене и папе это никак не навредит.

— А второй раз, когда ты сообщила уже про папу?

— Ой, тут вообще все элементарно, — машет руками, улыбается, — Ты их застукала. Молчать не будешь. Все скоро обо всем узнают. Я просто решила быть первой и заработать на том, что и так бы бабушке доложили. Действовала на опережение, — она очень гордится своей сообразительностью. — Вот только бабушка уверяла, что приезжать не собирается, — тут по ее лицу пробегает тень. — Обманщица.

— А ты не рада меня видеть? — выгибает бровь свекровь.

— Ой, что ты бабулечка, очень рада! — улыбка растягивается до ушей, глаза сверкают. — Просто тете Алене не говори, что это именно я тебе рассказала! Пожалуйстааа! — корчит смешную рожицу. — Она беременная, очень плохо себя чувствует, а от такой новости она расстроится. Я же вас всех люблю, и ничего плохого не хотела!

— Нас прерывает звон разбитого стекла на втором этаже и следующий за ним женский крик:

— Максим, не надооо!