Измена. Вторая семья мужа

Глава 8

— А меня можно предать… кто я такая… Сплавила меня в ванную и побежала ему сразу же звонить. Браво, Валь, — меня присыпало такой грудой предательских камней, что не могу даже пошевелиться. Тело не слушается. Я превратилась в комок пульсирующей боли.

— Он сам позвонил. Рома хорошо тебя знает, догадался, куда ты поехала, — присаживается рядом со мной. — Лер, ну чего ты… Сама ведь знаешь ситуацию, если бы не Ромка не было бы у меня сына.

— Прекрасно помню, как сама умоляла Ромку помочь тебе. Ходила к нему на работу, рассказывала о твоей ситуации начальству, просила у них деньги. Я все помню, Валь, — смотрю на нее, один миг все… чужая.

Сыну Вали требовалась операция и очень дорогое лечение. У мальчика врожденные проблемы с сердцем. Мы с мужем тогда обзванивали клиники, искали лучших врачей. Отправили подругу с сыном в Германию.

— Если бы на работе Ромку так не уважали, никто бы денег не дал. И основную часть суммы все равно дал твой муж. Лер, я и тебе благодарна, ты не оставила меня в такой тяжелый момент, — тянется чтобы обнять меня.

Отталкиваю ее с несвойственной мне силой. Она не удерживается на корточках, падает на пол. А мне мерзко, от мысли, что ее предательские руки ко мне прикоснуться, испачкают еще больше.

— Дикарка, — фыркает. — Еще ударь меня! Давай, Лер, вперед! — вскакивает с пола, упирает руки в бока.

— Руки марать, зачем, — говорю устало.

— Хочешь честно? Я с детства тебя знаю, люблю, но не могу не игнорировать очевидного, — в темно-серых глазах плещется злоба, яркая, сильная. Раньше никогда такого не видела. Подруга меняется, превращается в незнакомое гадкое существо.

День снятия масок продолжается…

— Не игнорируй. Выскажись, Валюха, облегчи душу, — смотрю на нее, сидя на полу, я готова к новому удару.

— Ты с жиру бесишься, Лер! — выкрикивает слова, пропитанные ядом. — Ты помнишь моего мужа? Он не изменял, но лучше бы изменял, чем бил меня беременную. Сколько я натерпелась, на всю жизнь травма. И твой Ромка, который любой твой каприз исполняет.

— Завидуешь? — парадокс… мне так больно и гадко, что хочется смеяться. Новая стадия, когда слез уже нет… я заливаюсь истерическим смехом.

— Ты совсем уже? Чего ржешь! — а Валька завелась. — Да! Завидую! У тебя дорогущих украшений… — кривит рот в таком оскале, что жутко становится, — Можно магазин открывать. Ромка дарил и дарил… цветы в квартире постоянно свежие… — левый глаз у нее начинает дергаться. — Да о такой жизни только мечтать можно. Ой, а тут идеальный Рома оступился, — слюна изо рта брызжет. — И все, уже неугоден. Устроила цирк, раздетая с маленьким ребенком по городу бегаешь. Кому и что ты доказываешь? Цени, Лерка. Судьба тебя балует.

— Спасибо, Валь, — поднимаюсь с пола, держась за стену.

— Неужели дошло! Мозги на место подруге вставила! — она по-своему расценивает мои слова. Снова появляется фальшиво-дружеская маска.

— Ты впервые была откровенна со мной. Спасибо, что показала свое истинное лицо, — иду прочь из кухни.

— Ты чего, Лер. Я ж люблю тебя, ты моя подруга. Я тебе добра желаю. У тебя, что послеродовой психоз? Давай поговорим. Обсудим, — идет за мной следом.

— Не о чем. Я ухожу, — иду в комнату за дочуркой.

— Вечер уже, куда ты попрешься, дура! — хватает меня за руку.

— Думаешь, я не понимаю, что ты меня забалтываешь, тянешь время, чтобы Ромка успел приехать, — пока она в замешательстве открывает и закрывает рот, выдергиваю руку

Действую быстро на автомате. Беру дочь, укладываю в люльку. Выхожу в коридор… мгновение смотрю на вещи Вали. В другой ситуации я бы ничего не взяла. Но мороз… новорожденная дочь. Надеваю ее куртку, сапоги. Они мне велики, но ничего, зато теплые.

— Твои вещи возьму. Скажешь Роме, он компенсирует, — бросаю и открываю входную дверь.

— Подожди! Ты меня неправильно поняла!

— Валь, — оборачиваюсь. — Зависть никогда и никого до добра не довела. Если бы меньше завидовала другим, может, жизнь бы твоя наладилась, и не просиживала бы ты годами в овощном ларьке на рынке, — бью ее по больному.

Подруга ненавидит свою работу. Вечно жалуется, что все наши знакомые в жизни устроились, а у нее сплошная полоса невезения. И я помогала ей, как могла, всегда.

— А больше нечему завидовать, — злобно кривит губы. — Ты нищая, Лерка. Все принадлежит Роме. Гордо уходишь, — в газах болезненный триумф, — Куда на вокзал? Под мост? Будешь искать, где бомжи обитают?

— Осторожней, Валь, ядом не подавись, — захлопываю дверь.

На улице уже темно. Идей в голове нет. Пустота и разъедающая боль. Нельзя сдаваться. Я не имею права прогнуться.

У нас с мужем много знакомых и друзей. Но я почти уверена, что все они на его стороне. Нет смысла им звонить. Сегодняшний день открыл мне глаза, я быстро усвоила уроки предательства.

Снова такси. Какое по счету за этот день? Только на этот раз конечного адреса у меня нет. Воздух пропитан безысходностью.

Когда таксист в очередной раз спрашивает, определилась ли я с адресом. В памяти всплывает медсестра. Как сунула мне в руку клочок бумаги. В прошлой жизни я бы и не подумала позвонить, а сейчас…

Набираю номер. Стыдно, не по себе.

— Светлана… — говорю, когда она принимает вызов. И все. Слова заканчиваются.

— Валерия, вам плохо? — интересуется взволнованно.

— Нам негде ночевать, — выпаливаю и почему-то краснею.

— Совсем?

— Да…

Тяжело вздыхает.

— Не думала, что так… Что ж… я вам скину адрес. Приезжайте.

— Спасибо, — в горле ком.

— Только… — заминается. Чувствую, хочет что-то сказать, не решается. Кожей ощущаю ее внутреннюю борьбу. Еще одна странность, над которой просто нет сил думать.

— Что? Вы тоже работаете на моего мужа? Он вам платит? Он вам чем-то помог? — учитывая обстоятельства, только это и приходит на ум.

— Нет, — твердый, уверенный ответ. — Жду вас.

Светлана живет на окраине города. Машина останавливается у ветхого общежития. В темноте замечаю ее худенькую фигурку. Переминается с ноги на ногу. Не сразу ко мне подходит.

— Давайте, малышку возьму. На вечер так похолодало, — протягивает руки к Аришке.

— Спасибо. Я сама, — повисает неловкая пауза.

Она почему-то оттягивает момент. Потом все же открывает дверь и пропускает меня внутрь.

Идем по тускло освещенному коридору. Молчим. Тишина гнетет. В общежитии стоит неприятный запах, из-за дверей доносятся крики, ругань. Вздрагиваю. Жуткое место, депрессивное. Но я и за такой ночлег благодарна.

Светлана открывает дверь на первом этаже в конце коридора. В нос ударяет запах лекарств, смешанный еще с чем-то. Крохотная прихожая, два человека едва помещаются.

Замираю на месте. Теряюсь. Не знаю, как себя дальше вести. Еще и медсестра заметно нервничает.

Дверь в комнату открывается и на пороге возникает старушка в инвалидной коляске. В черном платке, с впалыми выцветшими глазами, сухонькая, сморщенная.

— Добрый вечер, — здороваюсь. Только бы разрушить гнетущую тишину.

— Добрый, — отвечает мне мужской голос.

От неожиданности отступаю и налетаю на Светлану.

Через мгновение за старушкой появляется мужчина с седыми пожелтевшими волосами, длинной неухоженной бородой, в фартуке заляпанном краской и тоже в инвалидной коляске.

— Давай знакомиться, Валерия Аркадьевна, — говорит старушка. Оттого как она произносит мое отчество, мороз пробегает по коже. А их взгляды… Почему мне хочется провалиться сквозь землю?