Как стать папой за пять минут

Глава 15. Разводимся?

Славин теряется буквально на доли секунды, а потом спохватывается и подлетает вплотную ко мне. Мгновенно спасает меня из неловкой ситуации – я и покраснеть не успеваю. Принимает Лизоньку из моих рук, бережно прижимает к себе, а она только рада. Встрепенувшись от шума и вспышек, малышка готовилась расплакаться, но сейчас молчит и рассматривает названого отца.

– Улыбнитесь хоть, – мягко подзуживает Ланская, наблюдая за нами. – Чего вы как неродные?

Смущенно одергиваю платье, заправляю прядь волос за ухо, беру букет, который подносит мне медсестра, и зарываюсь носом в ароматные розы. На Петра даже не поднимаю взор. Стесняюсь смотреть ему в глаза. Наверняка он не в восторге от того, что опять вынужден прикрывать меня и изображать моего мужа.

Неудобно мне перед ним. Хочется, чтобы фотосессия скорее закончилась, однако привередливый фотограф постоянно чем-то недоволен. То позы у нас скованные, то лица напряженные, то кадр унылый – все ему не так.

Раскомандовался!

– Ты сегодня настоящая красавица, – в какой-то момент шепчет мне Петя. – Вы обе, – улыбается Лизе, с непривычным трепетом вглядывается в маленькое личико, будто запоминает каждую черточку.

Невольно любуюсь ими, а уголки губ сами ползут вверх. Становится тепло и уютно, будто мы реальная семья. Забывшись, поднимаю руку и легко касаюсь пальцами его плеча. Подмигиваю довольной Лизоньке.

Вспышка. Еще одна. Но нам не до съемок.

Малышка кривит ротик, изображая некое подобие улыбки. Первой в жизни… Переглянувшись с Петей, мы синхронно начинаем смеяться.

– Пр-р-рекр-расно, – удовлетворенно рычит фотограф. – Оставьте адрес, я пришлю вам снимки. Хотите минибук? Я могу сделать вам небольшую фотокнигу из лучших кадров… – приговаривается, пытаясь больше заработать.

– Это лишнее, – бурчу, накидывая пуховик, а потом забираю Лизоньку, чтобы теплее ее укутать. – Идем, прошу, – нетерпеливо переминаюсь с ноги на ногу.

Славин перебрасывается парой фраз с фотографом, записывает адрес в его блокноте. Прощается с Ланской, поблагодарив ее за все, а она выводит нас через служебный вход.

Не обращаю внимания на отнюдь не торжественную обстановку – я все равно счастлива, но в то же время взволнованна. Шумно вздыхаю и передергиваю плечами от тревоги, когда Петя галантно открывает перед нами с Лизой дверь. На улице никого, а все равно сердце не на месте.

– Может, я ее возьму? – суетится наш случайный папа вокруг малышки.

– Нет, я справлюсь. Куда идти? – шмыгаю носом, который мгновенно коченеет на морозном воздухе. Прикрываю личико дочки уголком, а ей это не нравится: она пыхтит, возмущается.

– К моей машине, – бросает Петр так невозмутимо, будто я интуитивно должна почувствовать его автомобиль на парковке, к слову, служебной. Здесь места исключительно для сотрудников больницы. Видимо, Славин умудрился стать своим даже для них. Я уже ничему не удивлюсь.

– А где она? – все-таки уточняю, мазнув взглядом по выстроенным в ряд капотам.

Испуганно озираюсь по сторонам, опасаясь увидеть возле какой-нибудь машины Макса. Крепче стискиваю дочь, прижимая ее к бешено стучащему сердцу.

– Пампушка, ты не помнишь, на чем в роддом ехала? – усмехается Петя, придерживает меня за локоть и ведет по заснеженной дороге. Его прикосновение успокаивает меня, а бархатный баритон убаюкивает Лизу.

– Ты серьезно? Я и так в марках не разбираюсь, а тогда мне точно не до этого было! Все как в тумане, – выдыхаю клуб пара. Усмехнувшись, Славин пикает брелоком, снимая сигнализацию, и я цепляюсь за мигнувшие фары. – Почему ты не навещал нас все это время? Так был занят? – проглатываю ком обиды. – Я переживала, что нас Макс заберет…

– Я дал тебе время спокойно все обдумать, – останавливаемся у пассажирской двери, и Славин вдруг поворачивается ко мне, обнимает вместе с Лизой, прикрывая нас мощным телом от ледяного ветра, и серьезно чеканит: – Никто бы вас не забрал. Я ведь присматривал за вами…

Встречаемся взглядами, и от нашего зрительного контакта становится тепло. Искры разлетаются вокруг в хаотичном порядке, словно между нами разожгли костер.

– Мужик! – летит в нас вместе с очередным порывом холодного воздуха. Несмотря на гул метели, я мгновенно узнаю этот голос, который возненавидела всей душой. Съежившись, прячусь в руках Славина. Дрожу, пока он перехватывает у меня конверт с дочкой. – Мужик, там все закончилось? Выписали вас уже? С ума сойти, еще в очереди приходится ждать, чтобы собственного ребенка отдали. Черт-те что! Засужу тут всех! И шараш-контору эту прикрою!

Снег хрустит под подошвами моего мужа-предателя. Шаги неумолимо приближаются.

– Не высовывайся, ничего не отвечай, не делай никаких резкий движений. Продолжай быть моей женой, как все это время. Спокойно садись в машину, – ровным тоном инструктирует меня Петр, распахивая дверцу. – Давай, Пампушка, не дрейфь. Я с тобой.

Обдает макушку жарким дыханием, невесомо касается губами лба и, продолжая как бы невзначай заслонять нас от Макса, подталкивает меня в салон. Киваю ему, сжав губы, неуклюже опускаюсь на сиденье, устраивая на коленях сверток с Лизонькой. Боковым зрением замечаю автолюльку – и глаза чуть не вылезают из орбит от удивления. Даже о такой детали Петр позаботился. Пока отвлекаюсь на дочку, освобождая ее из конверта, Славин захлопывает дверь. Прячет нас, как пират свое сокровище в сундук.

– Поздравляю, кстати, – Макс подходит к передней пассажирской двери, выдыхает клуб сизого сигаретного дыма, а у меня сердце замирает. – Меня зовут Максим, тоже на выписку приехал. Я, так сказать, твой товарищ по несчастью, – неудачно шутит и протягивает ладонь для рукопожатия, но Петр ее игнорирует, спрятав руки в карманы.

– Не дыми, здесь территория роддома, – грубо делает замечание.

Чуть опускаю стекло, оставляя маленькую щелочку наверху, чтобы лучше их слышать. Мысленно ругаю фиктивного мужа за неосторожность в общении с настоящим. Ну, зачем Адова злить? Лучше бы нам уехать скорее.

– Прошу прощения, не прав, – неожиданно быстро тушуется Макс. Сделав последнюю затяжку, кидает бычок на землю, растирает ботинком и присыпает снегом. Такой покорный и вежливый, что зубы сводит. – На нервах. Медсестра к жене не пустила, вот я и отлучился покурить на задний двор. К слову, а почему вы не через главные двери вышли? – тянет с подозрением, скользнув взглядом по машине.

На мгновение устремляется прямо на меня, но вряд ли в состоянии различить черты лица через затемненное стекло. Все-таки опускаю голову, делая вид, что занята дочкой. Как назло, она начинает капризничать и активно ерзать. Видимо, чувствует мой настрой и боится вместе со мной.

– Так было ближе к парковке. Не хотел семью морозить, – не теряется Петр. Его тембр жесткий и холодный, вызывает мурашки на коже.

– Логично, – соглашается Макс.

Он на удивление сговорчивый сегодня. Или энергетика Славина на него так влияет? На меня – очень! Пошевелиться не могу, будто он заключил меня в кокон силой мысли. Лишь наблюдаю за Петром, неосознанно любуюсь его благородными манерами, плавными, ленивыми движениями, авторитетными жестами – и заторможено моргаю.

– Ты спрашивал, закончили ли мы. Да, уже выписались, – чеканит он. – Советую тебе поспешить, а то вдруг и правда украдут, – иронично добавляет, а я зажмуриваюсь в ожидании чего-то плохого.

Кажется, еще пара слов – и Макс нас рассекретит! Однако он делает шаг назад, нехотя поворачивается к зданию, запускает пятерню в волосы, отчаянно взъерошив их.

– Смешная шутка. Кому нужны чужая жена и, тем более, чужой ребенок? Да еще и девочка, – тяжело вздыхает, шагая ко входу. – Отец наследника фамилии хотел. Э-эх, – причитает себе под нос.

Не прощается. Просто уходит, понурив печи и уронив голову, словно собирается на плаху. Даже не пытается изобразить радостного отца. Мы с дочкой для него как кандалы на обе ноги, которые он еле передвигает, поднимаясь по ступенькам.

– Козодой, – цедит Петр, сжимая кулаки. – Сволочь!

Глаза режет от слез обиды, однако я собираю себя по осколкам. Забыв о себе и своей растоптанной гордости, я беспокоюсь, как бы Славин в гневе не натворил глупостей. Приоткрываю окно чуть шире, тихонько зову его:

– Можем ехать?

– Спрячься, – рявкает на эмоциях, но, очнувшись, оборачивается ко мне и продолжает гораздо мягче: – Да, Кира, сейчас… – расслабляет ладони. – Я помогу малышку устроить в автолюльке и пристегнуть. Подожди, – обходит багажник, распахивает противоположную дверь.

Превращается в прежнего Петра, доброго и внимательного, который возится со мной, как с маленькой беспомощной девочкой, будто я не мать, а старшая сестра Лизоньки. Это приятно и в то же время грустно, потому что он никогда не видел во мне женщины… и не увидит. Так и останусь в его глазах четырнадцатилетней приставучей и бедовой Пампушкой.

Жаль, но лучше не зацикливаться на этом. Не надо бередить старую рану в разбитом сердце.

– Итак, ты разводишься? – задает контрольный вопрос, садясь за руль. Пристально смотрит на меня через зеркало заднего вида.

– Конечно, – возмущенно выпаливаю. – Ты еще спрашиваешь?!

– Хорошо, – усмехнувшись, трогается с места. Аккуратно проезжает скользкий участок дороги, а на оживленной трассе вдавливает педаль газа в пол, будто и правда похищает нас.

Чем дальше уезжаем от Максима, тем легче мне становится. Спокойствие передается Лизоньке, и она засыпает, убаюканная плавным покачиванием машины. Рассматриваю ее, поглаживаю по грудке, умиротворенно улыбаюсь. Я словно освобождаюсь от цепей, сковавших тело и душу.

Неужели я правда верила, что смогу провести с Адовым всю жизнь? Что он станет хорошим мужем и отцом? Дура слепая! Он гнилой человек и совсем не похож на Славина. Я придумала его образ, нарисовала исчезающими чернилами и сама себе внушила. Сейчас туманная дымка рассеивается, а сознание трезвеет.

Развод! И точка!

– Костя, мы готовы сегодня подписать все документы, – победно говорит Петр в трубку и ставит звонок на громкую связь, чтобы не отвлекаться от вождения.

– О, как, – с налетом шока и уважения звучит на том конце провода. – Эта девочка оказалась сильнее и умнее, чем я думал. Попала в один процент исключений из правила, – хмыкает озадаченно и, судя по тону, удивляется, что просчитался. Он думал, я с изменником останусь? Ни за что на свете! Благо, Славин не переставал в меня верить. – Я слышу гул двигателя. Вы куда-то едете вместе? Где ты решил ее с ребенком поселить? Знаешь, Петя, лучшим вариантом было бы снять для них квартиру…

Вытягиваю шею, сама превращаясь в слух. Я приму любое его предложение, ведь у меня нет выбора, но… Хотелось бы, чтобы он был рядом хотя бы до тех пор, пока мы с Лизой не уедем к дедуле.

– Я бы не нашел нормальное жилье в праздники. Лучше в родительский дом за город отвезу.

– Вот так сразу? – саркастически произносит собеседник. – Готов познакомить с родителями? Ничего себе. Серьезный подход.

– Они на отдыхе в санатории до конца месяца. Я лично им путевки заказывал. Так что мы будем в доме одни, – объясняет то ли другу, то ли мне. Косится в мою сторону, сдержанно улыбается, выгибает бровь вопросительно, а я машинально киваю. Выдохнув, продолжает общаться с Константином. – К себе решил их не приглашать, чтобы потом это не всплыло и не сыграло против нас в суде.

– Дело буду вести я, расслабься, Славин.

– Какого?.. Но…

– Никаких «но», – его друг неожиданно повышает голос. – От вас даже через телефон несет конфликтом интересов. Я изучил все документы, что ты мне передал. Ситуация у гражданки Пампушиной не из простых, так что мы должны быть максимально осторожными и продуманными. В конце концов, у меня многолетний опыт в бракоразводных делах!

– Угу, только ты всегда играл на стороне мужчин, – с легкой издевкой тянет Петр. – Принципиально.

– Во-первых, все изменилось после того, как я женился на Вере. А во-вторых, теперь я не понаслышке знаю, на что мы, мужики, способны. И смогу все предусмотреть.

– Костя, нет…

– Сложи оружие, рыцарь, останови коня, – лукаво насмехается он. – Можешь спокойно пеленки стирать и погружаться в семейный быт. Там не так плохо, как рисуют, по личному опыту тебе говорю. Наоборот, раз попробуешь – и больше не захочешь останавливаться.

Вспыхиваю от двусмысленных намеков, закусываю губу и смущенно отвожу взгляд. Славин замечает мою реакцию, и она его почему-то расстраивает.

– Прекращай! – срывает вспышку злости на Константине, а ему как с гуся вода.

– Не кипятись, ты тоже примешь участие, но как тайный консультант, скажем так. Все материалы дела буду отправлять тебе, каждое решение согласовывать. Вместе мы поставим Адова на место, будь он хоть кронпринцем. Славин, ты сам понимаешь, что мы не можем рисковать. У нас нет права на ошибку. Нет, если ты настаиваешь, что Пампушина для тебя никто. Просто клиентка и не более того, тогда…

Петр резко обрывает звонок. Протяжно выдыхает. Снизив скорость и остановившись на светофоре, оглядывается на меня.

«Я тебе верю. Поступай, как считаешь нужным», – лепечу одними губами.

Считывает послание, барабанит пальцами по рулю, берет минуту на раздумья, после чего перезванивает.

– Бери это дело, Костя. Но я буду все контролировать!

– Договорились, – ликует он, а на фоне слышится звук, похожий на хлопок в ладоши. Азартный у Петра начальник и, кажется, получает удовольствие от сложных заданий. – Веселье начинается…