Как стать папой за пять минут

Глава 24. Женился? Люби!

Кира

Подобрав длинный шлейф приталенного свадебного платья, я уныло плетусь по коридору ресторана. Петя исчез из зала минут пятнадцать назад, оставив телефон. Гости традиционно кричали: «Горько», а невеста… одна за украшенным цветами столом. Целоваться оставалось разве что с помидором. Чтобы не краснеть с ним в тон и не отвечать натянутой улыбкой на неудобные вопросы, я малодушно сбежала.

Теперь брожу по ресторану, как привидение, и ищу пропавшего мужа. Ситуация до боли напоминает ту, что случилась с Максом, но я упрямо отгоняю от себя пагубные мысли.

Нельзя думать о Пете плохо! Он не такой и не заслуживает недоверия. Всему виной мой неудачный опыт первого брака, что оставил мне травму на всю жизнь.

Разумом все понимаю, а сердце барабанит в груди, как сумасшедшее.

Останавливаюсь у двери туалета, откуда доносятся тихие голоса, шорохи и странные звуки. Триггер срабатывает молниеносно, неоправданная паника сжимает легкие в тиски. Прижавшись плечом к стене, тяжело вздыхаю.

– Что, Пампушка, занято? – жаркое дыхание раздувает мои завитые локоны, проходится по открытым плечам, вызывая армию мурашек. Их тут же собирают теплые губы. Млею под легкими поцелуями мужа. – Хочешь, дверь выбью ради тебя?

Прокручиваюсь на каблуках, путаюсь в шлейфе и, бросив его, ныряю в уютные объятия любимого. Встав на носочки, целую его так страстно, будто хочу отомстить за все пропущенные «Горько!»

– Нет, я просто тебя искала, – с трудом отстранившись, шепчу в его губы.

– Ты такая красивая, – хрипло произносит и опасно съедает меня горящим взглядом. Дышит неровно, часто, шумно. Сжимает мою талию крепче тугого корсета. – Вкусная, – наклоняется к шее, втягивает ртом кожу, проводит языком к ушной раковине, и я начинаю дрожать от настойчивых ласк.

Горячо и страшно одновременно. Сегодня у нас будет первая брачная ночь. Настоящая. Весь вечер чувствую, насколько голоден Петя, а я так люблю его, что… боюсь разочаровать. Я ничего не умею, как натуральная девственница, хоть и после родов. Понятия не имею, как делать мужчине приятно, чтобы он потом никого больше не захотел, кроме меня.

Отвечаю на поцелуй со всей пылкостью, на которую только способна. Чувствую, как лопатки касаются двери, как Петя впечатывает меня своим телом в деревянное полотно, как он теряет контроль, накрывая лиф платья жадными ладонями. А потом… меня сильно толкают сзади.

– Извините, – доносится женский голос. – Горько, – летит следом, и я прячу алое лицо на груди мужа. – А я тут дочку в туалет водила, у нее такое платье пышное. Неудобно ей самой, – тараторит гостья со стороны Славиных, имени которой я не запомнила, и поправляет воздушные юбки малышке лет пяти.

– Я тоже невеста, – кружится та, показывая мне свой наряд.

Дедулечки, это всего лишь мама с дочерью, а я успела надумать себе… Дурочка! Теперь стыдно в глаза Пете смотреть.

– Ты красавица, – похваливаю девочку, и она искренне смеется. – Настоящая принцесса.

Гости уходят, а мы ненадолго задерживаемся в пустом коридоре, чтобы остыть.

– Где ты был? – все-таки спрашиваю мужа.

– Не скажу, – шокировав меня резким ответом, продолжает ласково и заговорщически: – Это сюрприз.

Обхватив меня за талию, прижимает к себе и целует в висок. В зал мы не возвращаемся, а выходит в уютный внутренний дворик, куда постепенно стекаются гости. Кроме Ярославы Станиславовны – она сейчас наверху, в одном из номеров, с Лизонькой. Мы специально арендовали банкетный зал при гостинице, чтобы каждый мог отдохнуть, а я спокойно кормила и укладывала дочку. Правда, родственники устроили целое паломничество. Составили график дежурств – и сидят с ней по очереди, почти полностью освободив меня от всех материнских обязанностей, кроме одной… Как часто шутит Петя, я незаменимая молочная ферма.

– Кира, жена моя, я тебя люблю, – впервые за все время признается он мне в чувствах.

Немного растерянно смотрю на него, легко улыбаюсь, провожу ладонью по гладко выбритой щеке – ради малышки наш папочка постоянно следит за собой, чтобы не колоться. Подтянувшись, нежно целую его.

– Я знаю, – честно выдаю со смущенной улыбкой. – Разве могут быть сомнения после всего, что мы пережили вместе? Мы с Лизонькой тоже очень любим тебя.

Небо над нами озаряется яркими фейерверками, подобными тем, которые гремели в ночь рождения дочери. Вздрагиваю от неожиданности, импульсивно прильнув к мужу. Радуюсь, как ребенок, разглядывая разноцветные огоньки и золотистый дождик.

– Красиво, – восхищенно шепчу, приложив ладони к груди. – Правда? – поворачиваюсь к Пете.

– Да, очень, – бархатно произносит он, и я понимаю, что все это время он смотрел не в небо, а… на меня.

* * *

Петр

Несу Пампушку в номер для новобрачных, не прекращая целовать ее по пути. Я этой ночи ждал слишком долго, чтобы сдерживаться. Сначала Кире было нельзя, а потом я не хотел давить на нее. Она все время смущалась, пряталась от меня под одеялом, краснела от любого намека. Моя милая, скромная девочка, но… Все! Чаша терпения переполнена. Если не сделаю ее своей женщиной сейчас, то взорвусь.

– Они точно с Лизонькой справятся? – рвано дышит Кира в перерывах между поцелуями. Опять тушуется, однако бежать некуда.

– Точно, – коротко отрезаю и беру ее губы в плен.

Затыкаю болтливый от нервов ротик, опускаю жену на кровать и нависаю над ней. Сначала облизываю взглядом: длинную шею, пышную грудь, сдавленную корсетом, аппетитную ложбинку. Потом повторяю намеченный путь языком.

Ныряю ладонями Кире под спинку, и она соблазнительно выгибается в пояснице. На секунду замираю, забыв, что вообще хотел и как меня зовут. Любуюсь изгибами изящного тела. Какая же она красивая, грациозная, нежная… Завожусь до предела от одного лишь созерцания этого произведения искусства. Очнувшись, хватаюсь пальцами за шнуровку ее платья, пытаюсь ослабить или развязать, но лишь затягиваю туже.

– Это что-то вроде пояса верности? – недовольно бурчу. – Корсет целомудрия?

Заливистый смех заполняет помещение, ласкает слух и будоражит кровь. Мне нравится видеть Киру такой радостной и игривой. Счастье ей к лицу.

– Сбоку есть потайная молния, можно просто стянуть платье, – дает совет, а сама превращается в спелую свеклу.

Позволяет раздеть себя до белья, но затем зажимается и прикрывается. Сделав глубокий вдох, неожиданно выпаливает:

– Петь, а ты меня сильно любишь? И всегда будешь?

"Обожаю" разговоры о любви в постели, но, пожалуйста, можно отложить их на потом? После того, как мы…

Беру себя в руки.

– Пампушка, ты что? – чмокаю ее в нос. – Конечно.

– Даже если я… – смешно зажмуривается и выдыхает сипло: – фригидная?

– Вот дурочка, с чего ты взяла? – хмурюсь, обнимая ее и притягивая к себе. – Впрочем, не отвечай. Сам догадываюсь, – цежу зло. – То есть ты ни разу не испытывала…

– Ничего, – перебивает, краснея. – Никогда. Не получается у меня.

– Понял, – с нежностью смотрю на нее, растерянную и испуганную. – Молодец, что предупредила, – опрокидываю ее подушки, устраиваюсь рядом на боку. Медленно веду пальцами по животику вниз. – Буду тебя девственности лишать.

– Петь, ну я же уже… – прыскает смущенно.

– Не считается, – довольно рокочу, приподнимаясь на локте. – Если не было оргазма, то и мужчины у тебя не было. Значит, я твой первый…

Сгораю от нетерпения, но делаю все, чтобы Кира плавилась и стонала в моих руках. Она откликается на каждый поцелуй, дрожит от легких прикосновений, всхлипывает от новых ощущений. А у меня самого все будто в первый раз. Такой отзывчивой девушки у меня еще не было.

Она рассыпается на осколки, шепчет мое имя, взрывается, сама от себя не ожидая такой реакции. Доходит до пика один раз. И еще. Потом улетаем вместе.

Ночь открытий и любви. А впереди у нас целая жизнь.