Караул! Яга сбежала!

Глава 38

Еще на подходе к дому Жданы Милания затянула песню, которую подхватили Илья и Никита.

Что ни слово, то восхваление жениха — прислушалась я к тексту.

Пары с любопытством оглядывались, а кое-кто и вовсе останавливался в ожидании продолжения. Намерение соседей выдать Ждану за другого, судя по скептическим выражениям лиц любопытствующих, секретом ни для кого не было.

Однако всё мгновенно переменилось, едва замечали в процессии Кощея. Разумеется, во мне Ягу никто не узнал, но вот то, как я крепко сжимала руку Бессмертного, повергло собравшихся в настоящий шок.

Мы плелись последними, потому что мне нравилось рассматривать дома с яркими палисадниками и резными наличниками. Жилища обустроены с любовью, от них так и веяло теплотой и уютом. Лёгкий дымок, поднимающийся из печных труб, смешивался с вечерней прохладой, рождая в воздухе ни с чем не сравнимый аромат.

Я с наслаждением вдыхала воздух, чистый, густой, он напоминал мне о днях, проведенных в деревне у бабушки. Да, я скучала по ней, но чем дольше я находилась в сказочном мире, тем меньше мне хотелось возвращаться. Уверена, что бабуля поймет, надо лишь дать ей знать, что я счастлива.

Мы уже дошли до дома невесты, остановились у ворот. Я осторожно высунулась из-за широкой спины кузнеца. Из-за забора, хмурясь, нас рассматривал хозяин дома — худой, словно палка, коротко стриженный, темноволосый мужчина. Отворять он явно не спешил.

— Ты, Миланьюшка, верно, умом повредилась? Чего горланишь? — нелюбезно поинтересовался он. — Да и тебе ли, Илья, не знать, дочь моя сватана давно. Чего баламутишь?

В окне мельтешила девичья тень, скорее всего, Ждана, взволнованно металась по горнице, не решаясь выйти на порог. А в дверном проеме маячили две крепкие мужские фигуры. Братья? — промелькнула догадка.

Милания оказалась девкой не из пугливых, на хамоватые замечания лишь фыркнула и затянула погромче новую песню, о том, что сваты в дом пожаловали, знать пора приданое собирать, да дочь готовить в мужний дом отдавать.

— Ты бы, Мирослав, не ерепенился, — вышел вперед Кощей, увлекая меня за собой, — а встретил как положено, ворота открыл, поклонился в пояс.

Мирослав ахнул при виде пожаловавшего гостя, кубарем свалился на землю, видимо, все это время он стоял на скамеечке. А затем со скрипом распахнулась одна створка тяжелых ворот.

И хозяин дома, кланяясь, произнес:

— Прости, Кощей, не заметил сразу, проходите, гости дорогие, проходите, — посторонился, пропуская нас, а затем, что есть мочи, крикнул в сторону дома, — Ждана, накрывай на стол, радость у нас!

**

Внутри горницы мужчины расселись за огромным столом. Во главе устроился Мирослав, по бокам от него двое братьев Жданы: Матвей и Евсей, так представили их нам.

Парни одинаковые как две капли воды: темноволосые, ростом выше отца, в плечах широки, кареглазые, розовощекие.

Этакие двое из ларца, одинаковы с лица, — улыбнулась, вспоминая мультяшных персонажей.

На другом конце стола по центру уселся дядька Илья, видимо по праву старшего родственника жениха, так я поняла эту рассадку. По правую руку — Никита, по левую — Кощей, рядом с ним по наказу Милании расположился Гордей.

Сама же девица за стол не села, кивком подала мне знак, что нам к Ждане.

Невеста хлопотала на кухне. Наверное, Милания бывала в этом доме не раз, потому что ориентировалась она прекрасно, ухватив меня под руку, потащила к цветастой занавеске, отделяющей горницу от зоны приготовления пищи.

Ждана стояла у печки, нервно теребя в руках платок, за ее спиной на столе высилась гора посуды, на шестке печи дымился чугунок, а на лавке под окном угадывались очертания пирога, накрытого холщовым полотенцем.

— Ты?! — увидев Миланию, изумленно воскликнула Ждана. — А ну, вон из моего дома!

Зажав один конец платка в кулаке, Ждана замахнулась на незваную гостью, вынуждая меня заступиться.

— Ждана, нет! — Шагнув вперед, я прикрыла собой девицу. — Милания нам помогает, — выпучив глаза, я активно намекала на свой интерес.

Но Ждана, взбудораженная сватовством, не желала понимать, упорно пыталась стукнуть наглую воровку чужих женихов. Но та, посмеиваясь, ловко уворачивалась, пока не задела одну из стоявших на краю чашек, и посуда полетела на пол, разлетевшись на мелкие кусочки.

— Хватит! — рявкнула я, устав от цветной карусели вокруг меня.

Девицы послушно замерли, Ждана махнула рукой, мол, как скажешь. Милания же пробормотав:

— Экая ты неловкая, — принялась поднимать осколки с пола.

— Помоги, — попросила Ждана, взглядом указав на чугунок, — меня руки не слушаются.

Она вытянула дрожащие ладони, демонстрируя степень своего волнения.

Да, придется браться за ухват. Помнится, в прошлый раз я чуть не уронила ужин, неся его таким манером. Но прихваток на кухне не имелось, пришлось справляться так.

Пока Ждана нервничала, мы с Миланией накрывали на стол. Выходя к сватам, выхватывала фразы типа: у вас товар, у нас купец, а жених-то хорош.

Но сдается мне, что Мирослав уже прекрасно понимал, дочь придется уступить.

В мой последний выход с пирогами он уже странно посматривал на меня, а стоило приблизиться, и вовсе подскочил, помогая поставить угощение на стол.

— Не гневайся, Ягинюшка, — затараторил он, — я же не признал, прости, матушка.

Я скептически уставилась на мужчину, годящегося мне в отцы, какая я ему матушка? Он тоже понял, что сморозил глупость. Но не отступился.

— И за подарок благодарствую, век не забуду доброты твоей.

Я кинула беглый взгляд и заметила поблескивающее на столе зеркальце. Илья и Никита, довольные и расслабленные, наливали из самовара чай, а Кощей с каменным взглядом смотрел куда-то в темноту окна. Братья развлекались тем, что пытались разговорить Гордея, который на все вопросы отвечал:

— Миланьюшка не велит.

Или же:

— Миланьюшка наругает.

Позади послышался вздох Милании.

— Как же ты надоел! — зашипела девица, выглядывая из-за занавески, думая, что никто ее не слышит.

Хм, а ведь у Кощея за пазухой лежат волшебные бутончики, не заварить ли с ними чайку? Словно услышав мои мысли, Кощей повернулся и покачал головой, давая понять, что одних бутонов мало. Нужны слова заветные. А для этого нужно силёнок побольше. Что там за способ их увеличения был, о котором домовые умолчали? Задумалась я, усаживаясь рядом со своим любимым.

— Ждана, дочка, выйди к нам, — позвал Мирослав.

Девушка мгновенно вылетела из своего укрытия, ожидая дальнейших слов отца.

— В общем, так, коли люб тебе Никита, противиться не стану. Быть тебе мужней женой на Ивана Купалу.

— Батюшка! — кинулась отцу на шею Ждана, принимаясь благодарить. — Спасибо!

**

Сватовство закончилось в пользу влюбленных. Они с позволения Мирослава отправились на прогулку, пополнив ряды молодежи, наводнившей улочки деревни.

Мирослав с братьями новоиспеченной невесты — на боковую. Дядька Илья, распрощавшись у ворот, побрел домой, а наша честная компания: Гордей, я, Кощей и Милания — шли к дому девицы.

— Когда в чувства жениха приводить станем? — как-то устало или даже обреченно поинтересовалась у меня Мила, воспользовавшись тем, что Кощей и Гордей шли позади нас.

— Думаю, через денек-другой начнем. — Прикинув, что для изобретения заклинания понадобится время, ответила я.

— Послушай, — замялась Милания, — а есть у тебя отворотная травка? Или, может быть, зелье какое?

От неожиданности я резко остановилась, и Гордей впечатался мне в спину.

— Ай, — потерла я ушибленное место, — осторожнее.

— Миланьюшка моя, — дебилистически улыбаясь, произнес в ответ Гордей, глядя на свою зазнобу, вызывая раздражение не только у меня, но и у влюбленной девицы.

— Вот видишь? — нахмурилась Мила. — Надоел, сил нет! Даже если он нормальным станет, наигралась я, воротит от одной мысли, что он на всю жизнь рядом, понимаешь?

Понимаю, как же без этого. Насмотрелась на Гордея такого безвольного, вот всю любовь и отшибло.

А была ли любовь-то? Если любишь, я украдкой посмотрела на Кощея, — то видишь его настоящего, а не то, что другие. И не станешь зельем привязывать.

Я бы не стала.

— Так что? — устав ждать ответа, поторопила Милания. — Ты не думай, я хорошо заплачу, мой отец муки даст, сколько скажешь! У него мельница своя. — Принялась уговаривать девица.