Клятва Крови

Глава 12

Как тебе такое «общение»? — так и хотел спросить Акс.

Вместо этого он позволил женщине хорошенько рассмотреть его маленького труса, который по факту был совсем не маленьким и ни капли — трусом. На самом деле, его член мог похвастаться храбростью и полным отсутствием стыда и, казалось, увеличился в два раза.

А он изначально отличался немалыми размерами.

Но, к черту, Акс не хотел, чтобы у них с Элизой все начиналось таким образом… и да, можете отмотать вплоть до момента, когда он появился на пороге особняка ее отца с окровавленной рожей. Проблема — ну, одна из проблем — в том, что его так взбесил Пэйтон со своей святой верой в то, что ему абсолютно все что-то должны, что Акс даже не подумал о возможных ранах…а потом эта женщина привела его сюда, где все пропитано ее запахом, усадила на скамью, нарушила его личное пространство и…

И да, у него встал.

Все время, что Элиза оказывала пресловутую первую помощь, он надеялся, даже молился, чтобы член снова обмяк. Непруха. Он словно кричал на свинью — сам выглядел как идиот, и свинья нисколько не впечатлилась.

И вот они, стоят в ванной, которой самое место в фильме «Дьявол носит Прада»… будь у Миранды Пристли сцена в джакузи… он с издевательским стояком, и Элиза — перед ним и будто не знает, закрыть ли глаза или…

Или выяснить, каков он на ощупь.

— Это — плохая мысль, — пробормотал он, отворачиваясь, поправил причиндалы и вышел в спальню.

Черт, он не мог отвести глаз от ее кровати… представлял ее обнаженную на простынях.

— Подожди, — позвала Элиза. — Не уходи.

Он резко развернулся на ее дорогом ковре.

— Тебе нужен кто-то другой.

Она вскинула подбородок.

— Я не хочу другого. Я хочу тебя.

Акс закрыл глаза, пытаясь выбросить из головы сексуальную подоплеку ее слов.

— Ты потерял свою супругу? — спросила она.

— Что? — Акс покачал головой, пытаясь прояснить мысли.

— Свою пару. Ты давно… ни с кем не был? Или в другом дело? И да, я знаю, что это личный вопрос, но брось, мы уже достаточно сблизились, — прошептала она сухо.

На мгновение Акс подумал, что Элиза напрашивается на комплименты… но ее открытое лицо, бесхитростные глаза и поведение были невероятно честны.

Она искренне не понимала, почему оказывает на него такое влияние.

Не думая, Акс перевел взгляд на ее губы… именно они стали проблемой в самом начале: пока Элиза ухаживала за ним, умело управляясь с очисткой раны и пластырем, он посмотрел на ее губы и мгновенно потерялся в догадках — какой она будет на вкус, по ощущениям, в реальности. И речь не только о поцелуях… обо всем.

Представлял их голые тела и жадный, отчаянный секс до потери пульса.

— Набеги унесли много дорогих нам людей, — прошептала она. — Всем было тяжело.

— Без тебя знаю.

Элиза замолкла, ожидая, что он продолжит. Ничего не добившись, она покачала головой:

— Соболезную твоим потерям. Я знаю… каково это.

— Да?

— Моя двоюродная сестра умерла в прошлом месяце. Это было… ужасно. Особенно потому, что ее брат погиб ранее, во время набегов.

Непонятно откуда грудь кольнул укол боли.

— Смерть всегда ужасна. Если, конечно, ты не воюешь с ней.

— Я мало что знаю… о войне.

— Мне пора.

В конце концов, в голове царил срач, кровавый спор между рациональной стороной, которая уверенно заявляла, что будет абсолютно нечестно заниматься с Элизой сексом в рабочее время, приписывая ей при этом качества тех малодушных аристократов, убивших его отца… и повёрнутой половиной его мозга, которая утверждала, что спать с ней, пока ему платят за ее безопасность, и ставить ее в один ряд с теми ублюдками из Глимеры — вполне логичное дело.

— Чего именно ты боишься? — прошептала она. — Я задаю этот вопрос себе не в первый раз.

Акс посмотрел на нее.

— Что?

— Ну, я просто не могу понять. Ты же ничего не теряешь, если поделишься информацией, своим мнением и переживаниями во благо общего дела… чтобы приложить все усилия, чтобы я смогла посещать университет. Ты можешь спросить у меня что угодно, и я отвечу. Я не боюсь… и, наверное, пытаюсь сопоставить внешнюю оболочку жесткого парня-защитника с невероятно трусливым нежеланием открыться другому.

Акс тупо моргнул.

Издеваетесь? — подумал он. Второй раз за ночь?

— Позволь поинтересоваться… — начал он.

Элиза широко раскинула руки.

— О чем угодно. Я как открытая книга.

— Почему вы, богатенькие, считаете, что вправе делать все, что душе угодно? И речь не только о материальном дерьме, но и человеческих жизнях, чувствах и мыслях? Говоришь, что нет ничего страшного в том, чтобы просто поговорить? Что я гребаный трус, раз не выкладываю свои внутренности по первому требованию? — Он пожал плечами. — Ты понятия не имеешь, как я жил и через что прошел, но если я отказываюсь исповедоваться перед тобой, на твоих условиях и по твоему запросу, то сразу становлюсь каким-то «ненормальным»? Ты для меня чужой человек. Я тебя не знаю. И я не должен тебя узнавать. Я не обязан тебе ничего рассказывать.

Этим он заткнул ее.

И он как раз поздравлял себя с тем, что сумел поставить ее на место, как Элиза снова выбила почву из-под его ног.

— Боже… ты абсолютно прав.

Она подошла к туалетному столику, изящная ручка прошлась над серебряными кисточками, компактными пудрами и помадами.

— Прости меня, пожалуйста. — Элиза оглянулась через плечо и хрипло рассмеялась. — Только подумать, и это я собираюсь получить ученую степень по психологии. Мне так мало известно о межличностных отношениях, не правда ли? Похоже, теория и практика не всегда идут рука об руку. Прими мои извинения.

Иииииии Акс снова моргнул.

Дерьмо. Он не думал, что она поймет его границы. И, тем более, отнесется к ним с уважением.

Акс в смятении опустился на ее кровать.

Запустив руку в волосы, он уперся локтями в колени с мыслью… да, ему нужно выметаться отсюда, причем срочно и подальше от нее.

Но вместо этого сказал:

— Никогда не общался с кем-то с ученой степенью.

***

Принимая все во внимание, — думала Элиза, — Акс был прав, отчитав ее. Правило, которое она забыла и которое действовало особенно в отношении незнакомых людей — соблюдать установленные границы: если забыть о влечении, то Акс ничем не дал ей понять, что можно лезть к нему в душу, и она давила на него, приписывая мужчине свои собственные качества.

И все же она обрадовалась, когда он не удрал от нее.

— Да, — начала Элиза, прокашлявшись. — Я работаю над своим исследованием уже несколько лет. Поэтому… ну, поэтому сейчас я должна сделать последний рывок. Я вложила слишком много времени и сил, и если не допишу свою диссертацию, то все окажется впустую. И порой отец со мной очень строг. Тот факт, что он дал мне такую возможность — настоящее чудо… я не хочу ее упустить.

Когда она замолчала, Акс поочередно хрустнул костяшками пальцев.

— Я не могу сдержаться.

— От самообороны? И не стоит. Это я приперла тебя к стенке.

— Нет. Я про свое влечение к тебе.

Элиза попыталась сохранить невозмутимый вид, но сердце зачастило в груди. Господь помоги ей, она едва не захихикала.

Выпрямившись, она решила говорить начистоту:

— Ничего страшного. Меня тоже тянет к тебе. — Когда он резко повернул голову в ее сторону, она закатила глаза. — Да брось. Это же очевидно.

Аксвелл прокашлялся.

— Значит, ты специалист по психам. Не думаешь, что из-за этого нам не стоит работать вместе?

— По крайней мере, мы сразу узнаем, в чем проблема, не придется долго выяснять. — Повисла пауза. — Ну, это была шутка. Ты должен был рассмеяться.

Когда он даже не усмехнулся, она…

Акс фыркнул, и, наверное, это был самый неприятный звук, что она когда-либо слышала, он то ли принадлежал раненному суслику, то ли гризли, и даже напоминал хлопки в карбюраторе поддержанного автомобиля. А потом Акс выругался и щлепнул ладонью по губам.

— О, Боже, — выпалила Элиза. — Как это мило!

В другом конце комнаты, на ее девчачьей кровати с коралловым покрывалом и струящимися с потолка слоями ткани, сидел воин в черной одежде, с залатанным лицом и убиваю-без-разбора взглядом, покрасневший как помидор.

— Это отрыжка. Просто отрыжка. — Он вытянулся, разминая спину и плечи, словно пытался напомнить себе о наличии горы мускул. — Слушай, я раньше никого не охранял, поэтому не знаю, чего ожидать. Думаю, главное для тебя — сможешь ли ты доверить мне свою жизнь? Потому что все сводится именно к этому. Мы можем прожить сто ночей без эксцессов, а на сто первую что-нибудь да произойдет. И тогда ты окажешься в заднице — речь не о насилии или же просто неудачном стечении обстоятельств, а о твоей смерти.

— Ты сомневаешься в себе?

Он нахмурился.

— Хочешь правду?

— Всегда. — Элиза подняла вверх палец. — Хочу сделать официальное заявление, громко и четко. От тебя я всегда хочу слышать только правду. Для меня это самое важное… по причинам, которые ты рано или поздно поймешь.

Акс снова захрустел костяшками. Повел плечом.

— Лично я считаю, что мое влечение работает в нашу пользу… в смысле, тебе на пользу. Оно усиливает мои собственнические инстинкты, делает меня более опасным. Я не связан с тобой и никогда не буду, но я — мужчина, и в действительности я намного жестче, чем высокородные неженки, к которым ты привыкла. Поэтому да, кто-нибудь хоть пальцем попытается коснуться кончиков твоих волос, и я убью несчастного четырьмя разными способами, а потом сожгу труп.

— Что ж, этой фразе самое место на валентинке. — Но в чем-то он был прав. — И, слушай, я твердо верю, что нас определяют наши поступки, а не мысли. Будем придерживаться профессиональных отношений в физиологическом плане, и все будет нормально.

Аксвелл резко поднялся.

— Ладно, напиши мне, когда я завтра понадоблюсь. Я могу работать до часу ночи, потом у меня тренировки. — Он кивнул так, словно они пожали друг другу руки, а потом направился к двери. — Я буду ждать снаружи…

— Подожди, мое расписание…

— Просто дай знать.

Блин, по всей видимости, хватит с него разговоров на сегодня.

— У нас все получиться, ты же знаешь, — сказала Элиза, уствившись на его сильную спину. — Все будет хорошо.

— Это ты сейчас так говоришь. — Акс широко распахнул дверь. — Будем надеяться, что в конце — когда бы он ни наступил — ты будешь чувствовать то же самое.

— Подожди, мне нужен твой номер?

Акс бросил ей цифры, как запоздалую мысль — через плечо, а потом продолжил свой путь, даже не поинтересовавшись, записала ли она номер.

Но он не был безразличен.

Под внешностью несгибаемого-как-гвоздь-парня, Аксвелл был далеко не таким прожжённым, каким хотел казаться. Иначе он бы не сел на ее кровать, не стал бы разговаривать с ней.

Подойдя к ряду окон, выходивших на газон перед особняком, Элиза отодвинула кружевную занавеску и принялась ждать. Мгновенье спустя Аксвелл вышел через парадную дверь и пошел прочь по дорожке, выложенной плиткой.

— Посмотри на меня, — прошептала она. — Давай же… я знаю, ты хочешь.

На задворках разума Элиза понимала, что, несмотря на лицемерные речи о профессионализме и самоконтроле, она хотела, чтобы он обернулся на ее переднем газоне, как Джон Кьюсак[40]в том фильме.

И это — сумасшествие.

И не в клиническом смысле.

Скорее дорога, на которую ей не следовало ступать, учитывая все обстоятельства.

Хорошие новости? Все дальше уходя прочь от ее дома, Акс, очевидно, не собирался…

Аксвелл остановился в пятнадцати футах от третьего фонаря на дорожке… и очень долго не двигался. Годы, наверное. Элиза как раз собралась спуститься, чтобы узнать, не проявила ли себя травма головы, про которую она спрашивала ранее… и в этот момент он повернулся на одной ноге и посмотрел назад.

Его подбородок поднялся, словно он скользил взглядом по второму этажу.

Взвизгнув, Элиза отскочила в сторону, позволяя занавеске вернуться на место.

Ее сердце гулко билось в груди, а от нахлынувшего жара пришлось стянуть кашемировый свитер, будто тот был средневековой власяницей.

Отвернувшись, Элиза посмотрела на вдавленное покрывало там, где сидел Акс. Из ниоткуда пришло желание подойти к кровати и скользнуть ладонью по вмятине.

— Что же я творю? — прошептала она в тишине своей спальни.