Клятва Крови

Глава 5

Элиза думала, что раз уж отец поймал ее на том, что она незаконно покидала дом, то не будет ничего страшного, если напоследок перед отстранением она выйдет в город. К тому же Пэйтон будет со своими сокурсниками.

Проблема в том, что больше ей не к кому пойти. Может, найдется способ, выход… она не знала, какой.

— Позволь представить тебя, — сказал ее кузен, указывая на людей, усевшихся кругом в тяжелых креслах.

Элиза предпочла бы поговорить с глазу на глаз, но она не станет упускать возможность. К тому же они всегда могут отойти в сторону.

— Это Крэйг… Пэрадайз ты знаешь.

Элиза помахала девушке.

— Вау, привет.

Пэрадайз была дочерью Первого Советника Короля, чистокровная наследница из Семьи Основателей… и все ж умудрилась прыгнуть за пределы традиционной роли и поступить в учебную программу Братства. Как солдат. Как воин.

Может, она могла что-нибудь посоветовать ей?

— Это Бун, Ново… и Акс.

Элиза кивнула каждому из курсантов… пока не дошла до последнего. Она не поняла, что сделала.

Может, ее охватил припадок? Спонтанное сотрясение? Потому что да, она забыла про всё и вся в одно мгновение, как встретила его взгляд, сигарный бар с кучей людей вокруг, и даже причина, по которой она сюда пришла — все улетучилось, словно кто-то стер весь мир стирательной резинкой.

Он был необычайным.

Или… скорее необычайно опасным.

Как бы она не назвала тот эффект, который он произвел, Элиза шестым чувством понимала, что этот мужчина изменит ее жизнь.

Мужчина сидел в стороне от тусклого света, лившегося с потолка, его окутывали тени, словно защищая. У него были темные, черные волосы, густые и торчащие во все стороны, огромное тело расположилось так, словно он был готов броситься в атаку в любой момент. Татуировки, пробегавшие по одной стороне его шеи, и пирсинги на левом ухе и брови придавали ему еще более жуткий вид. А еще одежда — черная и покрывавшая все тело, допускавшая мысль о том, что под ней спрятана куча оружия.

Низко опустив подбородок, он смотрел на нее из-под бровей, его бледно-желтые глаза, устремленные в ее сторону, сияли.

Первая осознанная мысль — что он был хищником.

Вторая… она хочет, чтобы ее поймали.

— Элиза?

Когда Пэйтон позвал ее по имени и встал между ними, она встряхнулась.

— Что, прости?

Хмурое выражение кузена говорило, что он заметил ее реакцию и — неудивительно — не одобрил. С другой стороны, учитывая, как мужчина в углу смотрел на нее? Не захочешь подпускать женщину к такому парню, и не обязательно при этом быть родственником с инстинктами собственника.

— Присаживайся рядом с Пэрадайз, сюда, — сказал Пэйтон. — Давай поговорим.

Блин, здесь так жарко, — думала Элиза, расстегивая пальто.

— Элиза? Прием?

Встряхнувшись, она выдавила улыбку.

— Прости. Так, что там?

— Присаживайся, — пробормотал кузен, указывая на мягкую скамью, которую он подтащил.

— Да. Разумеется.

Пытаясь привести мысли в порядок, она села и посмотрела на Пэрадайз… улыбка девушки была открытой и такой же красивой, как и она сама. И это удивляло. Большая часть девушек с ее родословной были откровенными стервами.

— По дороге сюда Пэйтон описал ситуацию. — Пэрадайз села на ноги и уперлась рукой в стул. — Я никому не расскажу, обещаю. Но я понимаю тебя. Прекрасно понимаю.

Покачав головой, Элиза задумалась, чем готова поделиться, а что хотела бы оставить себе. Рассказывать о случившемся с Эллисон? Да ни за что.

— На самом деле, мой отец совсем неплохой.

— Боже, конечно нет. Просто он старой закалки и беспокоится за благополучие своей дочери в неспокойном мире. Это не вопрос добра и зла. Но это касается твоего права прожить свою жизнь, даже будучи женщиной, скованной рамками социальной роли.

Элиза шумно выдохнула.

— Как у тебя вышло поступить в учебную программу? Ну, я слышала, что они допускают женщин, но…

Элиза продолжила говорить, и у нее словно произошло раздвоение личности… одна ее половина вела беседу с Пэрадайз, в то время как другая была подле того мужчины, чувствовала его тело, присутствие, мощь.

Он влиял на нее иначе, чем Трой, подумала она. В человеческой библиотеке ей казалось, что она сидит перед огнем в топке, в такой момент думаешь «что ж, посижу здесь и погрею руки». Или «останусь здесь, наслаждаясь языками пламени». Или… «возьму книгу и почитаю немного».

Милый, безопасный, но вполне интересный парень.

Мужчина, сидевший в тени? Она будто промерзла до костей и умирала от голода, заблудившись во время декабрьской бури, семнадцать дней продиралась сквозь порывы ветра, была на грани истощения, легкие жгло от кислородного голодания, голова кружилась, все тело сводило от боли… и внезапно, вдалеке, она увидела на горизонте, как молния, ударяя в лес, зажигает пожар на несколько акров, пламя поедает ландшафт, ошеломляя, вводя в смертельный ужас…

И, тем не менее, являясь единственным источником тепла, способным согреть ее измученное, полуживое, промерзшее тело.

О, и, конечно, добавьте к этому стол с ее любимой едой, прямо перед огнищем.

Например, четыреста фунтов шоколада «Линдт».

И пасту. И шампанское.

Да, такой мужчина не был приятный парнем. Он даже не позволял сделать добровольный выбор, а всем своим видом принуждал пойти на зов его тела.

И к черту последствия.

— …поговорить с твоим отцом.

Треснув себя по шапке, Элиза снова обратила внимание на Пэрадайз.

— Что, прости?

— Твой отец, — сказала женщина. — Моему отцу нужно обязательно поговорить с ним.

— С кем? С моим отцом?

— Разве есть другой вариант попытаться переубедить его? Мой отец беспокоится обо мне, он — сторонник традиций, но, тем не менее, смог преодолеть закостенелое мышление. Если кто-то и может переубедить твоего отца, то только он.

— О, Боже… было бы замечательно. — К глазам подступили слезы. — Но зачем тебе…

Пэрадайз взяла ее за руку.

— Потому что я знаю, как это тяжело.

Неожиданное понимание поразило ее, Элиза была сражена проявленной добротой. Было очень сложно противостоять Глимере и тесным рамкам, в которых загоняли женщин, невозможно спорить со стандартами, на которые она не подписывалась, в которые не верила, и которые, тем не менее, руководили ее жизнью. И только сейчас Элиза осознала, что сложила оружие еще до начала боя, потому что не видела надежды изменить законную и социальную власть отца над ее жизнью, не считая побега.

— Но он собирается подвергнуть меня отстранению, — выдохнула Элиза. — Если он сделает это, то я пропала. Все кончится, не успев начаться.

— Когда он подает петицию?

— Думаю, прямо сейчас. Он отправился в дом для аудиенций… я только поэтому смогла вырваться сюда.

Достав телефон, Пэрадайз встала.

— Дай мне минуту.

Когда женщина ушла в поисках тихого места для разговора, Элиза вытерла глаза. Сделав глубокий вдох, она поерзала на стуле, посмотрев на…

Мужчина все еще смотрел на нее, его огромное тело откинулось на спинку кресла, ноги широко расставлены, в одной руке был стакан с напитком, другая поднята к подбородку, и пальцы касались губ.

Словно он мысленно целовал ее.

Все ее тело вспыхнуло от возбуждения, волна пронеслась по венам в ответ на его взгляд, эротичную позу, всепоглощающее желание, которое он посылал ей. И это было забавно. Каким бы прямым ни был его взгляд и насколько безошибочным ни было сексуальное напряжение? Он даже не шагнул в ее сторону, не пытался заговорить с ней.

Хотя она была уверена, он представлял, как занимается с ней любовью…

— Все получится, — сказал Пэйтон, опустившись на освободившееся место. — Все будет в порядке.

Пытаясь переключиться… с большим трудом… Элиза встретила взгляд кузена.

— Я… надеюсь на это. И спасибо за помощь. Я не знала, к кому еще могу обратиться.

— Я же говорил. В любое время, я рядом.

Пэйтон раскурил свою сигару, выпуская клубы серого дыма вверх. Когда он махнул рукой официантке, а потом описал круг по пустым стаканам на низком столике, у Элизы сложилось впечатление, что он здесь постоянный клиент. С другой стороны, может, он просто чувствовал себя комфортно и уверенно во внешнем мире.

К этому стоит стремиться.

Он бросил шутку мужчине, с которым Пэрадайз держалась за руки, и когда тот рассмеялся на ответ, Элиза не могла оторваться от лица своего кузена. Пэйтон был до невозможности красив, на такого парня всегда смотрят, все хотят с ним познакомиться… но он никогда не был счастлив… по крайней мере, Элиза не видела его счастливым. И сейчас — тем более. Скрывался за ухмылкой и сексуальностью, но она чувствовала, что мыслями Пэйтон был в другом месте.

Он страдал молча. Скорбел в одиночестве. И притворялся, что все хорошо.

Что связывало его с Эллисон? Почему из всех, кто мог сообщать семье о ее смерти, это был именно Пэйтон?

Это он нашел ее?

— Как ты? — спросила она тихо. — Ну, после Эллисон…

— Все отлично, шутишь, что ли? — Подавшись вперед, он сбросил пепел с толстого тлеющего конца сигары. — Волшебно просто.

Пэйтон улыбнулся ей, но глаза были пустыми, и внезапно ей снова захотелось расплакаться. Но если он был сильным, то сможет и она.

А потом вернулась Пэрадайз и села на колени курсанта, с которым раньше держалась за руки.

— Мой отец собирается поговорить с ним сейчас.

Элиза облегченно закрыла глаза.

— О, спасибо тебе, огромное спасибо… надеюсь, он сумеет помочь.

— Отец умеет успокаивать людей. — Пэрадайз с любовью посмотрела на своего мужчину и улыбнулась. — И как бы он ни любил традиции, он знает, что это далеко не самое главное.

***

Нет, — сказал Акс своему либидо. Нет, стопроцентное нет. Эту женщину ты не получишь.

Забудь. Брось. Уйди.

Ради всего святого, он словно говорил с непослушным псом.

Но, что за хрень такая? Она — не его типаж, и представляла собой все, что он презирал в Глимере. Во-первых, он не терпел блондинок. И да, конечно, на ней было мало макияжа, и одета она была не в утонченное элитное дерьмо по последнему «тренду»… что бы это слово ни значило. Но ее акцент? Да ладно, он был настолько аристократическим, на ее фоне Английская Королева звучала как алкоголичка из «Пляжа»[15].

А строение кости было еще хуже. Лицо настолько идеально слепленное, казалось, по нему Акс мог проследить ее родословную до сотворения мира. А эти глаза? Подобны сапфирам. Губы? Словно рубины. А кожа… жемчужная.

Она была гребаным собранием Красоты. Но, блин, было чертовски просто догадаться об особенностях ее быта: она наверняка жила в особняке в лучшей части города; ее спальня была смесью кукольного домика и Национальной галереи[16]; ее отец лез из кожи вон, чтобы выдать ее замуж за подходящего мужчину из Очень Достойной Семьи; и главная забота этой ночью — какой бриллиантовый гарнитур надеть на Последнюю Трапезу.

Хорошо, что у нее целых четыре часа, чтобы определиться.

Фу. Вот ведь облегчение.

Она являлась той, кем хотела стать его мать, когда та оставила его сиротой и разрушила отца.

Так что нет. Он не станет связываться с этой высокомерной, притворяющейся тихоней, аристократической племенной кобылой. Не-а. Ни за….

Какая она на вкус? — прошептал внутренний голос.

— Прекрати это, — пробормотал он. — Просто заткнись нахрен…

Какой она будет, голая под ним, с широко разведенными ногами, лоном, открытым для него? Она будет стонать его имя? Или будет шептать его…

— Знаешь, — прошептала Ново, — не обязательно так себя мучить.

— Ты о чем? И, прошу, не отвечай, если не хочется.

— Почему бы тебе не подойти и не поговорить с ней?

Акс хотел прикинуться валенком, но… к черту.

— Плохая идея. Через минуту она будет голой, а потом мне придется убить всех в этом баре, у кого есть член между ног, если ее увидят в таком виде.

— А ты животное, черт возьми. — Ново рассмеялась. — Обожаю это в мужчинах. И думаю, эта женщина тоже.

— Какая женщина? — Черт, у него снова кончился алкоголь? — Ты бредишь.

— Будь ты чуть более возбужденным, то сделал бы то, за что полиция арестовывает в подобных местах.

— Поэтому я хожу в «Ключи».

— Я серьезно, ты должен сводить меня в тот клуб.

— Скажи «когда».

А потом он замолк, потому что кузина Пэйтона поднялась и обняла парня так, словно прощалась.

Посмотри на меня, — мысленно приказал Акс. — Давай же, посмотри на меня.

Очевидно, она могла похвастаться хорошим воспитанием, и поэтому не торопясь попрощалась со всеми, с кем ее познакомили… включая, в последнюю очередь, его.

Быстрый взгляд в его сторону, а потом она махнула рукой и ушла.

Она шла так, что ему хотелось нагнуть ее и пристроиться сзади.

Акс собрался подняться, не осознавая своих движений, но Пэйтон бросил в его сторону убийственный взгляд, большое и жирное «мать-твою-не-смей» вкупе с «и-не-думай», приправленное «говнюк-даже-не-мечтай». Но потом появился спасительный круг.

В виде женщины с четвертым размером груди и в мини-юбке, настолько короткой, что напоминала трусики без перемычки между ногами. И она была блондинкой, как и предпочитал Пэйтон.

Все дерьмо и стресс от учебы, подкрепленные виски, который глушил парень, устроили заговор против благих побуждений Пэй-Пэя по защите женской чести… и вот грудастая уже сидит на коленях Пэйтона, поглаживая накладными ногтями его затылок.

Проехали, по всей видимости.

Акс поднялся и направился к выходу быстрее, чем стрелок успел бы перезарядить оружие.

Скользя по тусклому интерьеру, он двигался подобно лазеру сквозь толпу, пробираясь в сторону главного входа и дальше, на улицу.

Он чуял, что она ушла налево.

И повинуясь тому же инстинкту, женщина остановилась на обочине, как только он вышел.

Когда она повернулась к нему, порыв ветра накинулся на ее волосы, сдувая с ее лица. Жирные снежинки, кружа, падали на нее, ее пальто распахнулось, ловя морозное дыхание зимы, и она словно привиделась ему в горячке, казалась реальной и иллюзорной одновременно.

Акс подошел к ней, прекрасно осознавая, что скорее чувствует себя изголодавшимся по любви девственником, нежели прожженным сексоголиком, в которого он превратился с тех пор, как завязал с героином.

Ее взгляд бегал по сторонам, словно Акс подавлял ее, женщина спрятала руки в карманах, и не от холода.

Акс понял это, потому что уловил ее запах: пусть и ветреная особа, но эта женщина не была безразлична к нему.

— Я знала, что ты выйдешь за мной, — хрипло сказала она.

— А я знал, что ты будешь ждать.

— Я не ждала. — Она вздернула подбородок.

— Если бы я не выскочил, то пришлось бы.

Ему понравилось, как она вскинула подбородок, словно он бесил ее. Но потом она улыбнулась.

— Если ты знал, что я буду ждать тебя, то почему так торопился?

— Ты этого достойна.

Она открыла рот, словно хотела сказать ему что-то еще и даже приготовила речь. Покачав головой, она улыбнулась, отводя взгляд.

— Фраза из рекламы шампуня, нет?

— Откуда мне знать.

— Не увлекаешься женскими журналами?

— Не увлекаюсь женщинами. И вампиршами.

— А я кто, по-твоему?

Акс не знал, как объяснить, что он мог испытывать сексуальное влечение, оставаясь при этом равнодушным во всех прочих аспектах.

— Как мне увидеть тебя? — спросил он с рыком. — Скажи где и когда, я буду там.

— А если я не заинтересована? — протянула она, сходя с обочины на дорогу.

Он проследовал за ней, когда она пересекла улицу. И хорошо, что ни в одном из направлений не было машин … иначе пришлось бы раскидывать груды металла со своего пути.

— Если скажешь, что не заинтересована, то я докажу, что ты лжешь. Так зачем тратить время впустую?

Оказавшись на другой стороне улицы, она развернулась, упираясь руками в бедра.

— Ты всегда такой самонадеянный?

Он наклонился к ней и сделал глубокий вдох, наполняя легкие воздухом, купаясь в аромате ее возбуждения.

И прошептал ей на ухо:

— Ты серьезно думаешь, что такой пустяк, как притворный отказ, удержит меня от тебя?

В этот момент распахнулась дверь в сигарный бар, и на улицу вышел Пэйтон, весь из себя рыцарь и защитник.

— Я ничего не отрицаю, — ответила она сухо. — Но мой кузен точно помешает нам.

— Только если ты это допустишь.

— Элиза, — потребовал Пэйтон с другой стороны улицы. — Иди домой.

— И этот мужчина помогал мне избавиться от чрезмерной опеки отца, — пробормотала она.

— Элиза!

Когда мимо пронеслось несколько машин, мешая парню перейти улицу, она отвернулась.

— Удачно повеселиться с ним.

И — пуф! — она исчезла, дематериализуясь в декабрьской ночи.

— Твою дивизию, — выдохнул Акс.

Пэйтон, тем временем, играл в вышибалы с грузовиком, а потом бросился вперед, сокращая дистанцию.

— Да ради всего святого, — рявкнул Акс парню. — Не тронул я ее…

Хрясь!

От правого хука пошла кровь.

— Даже не думай об этом, черт подери! — выдавил Пэйтон. — Она — не такая как ты.

— Потому что я не аристократ вроде тебя? Говнюк.

Они сцепились, обнажая клыки, которые могли видеть окружающие, схватились за грудки.

Следующим из бара показался Крэйг, Пэрадайз шла за ним.

— Она — достойная женщина! — Пэйтон готовился к следующему удару. — Она не похожа на мусор, что ты трахаешь…

Акс поймал кулак парня и убрал с дороги.

— О, а та человеческая шлюха на твоих коленях точно была святой…

— Ее двоюродная сестра умерла, понял? Эллисон, которую Энслэм убил в прошлом месяце… мне пришлось отправиться в дом Элизы и рассказать им, что произошло! Поэтому нет, ты не можешь поиметь ее, а потом бросить с разбитым сердцем, что ты и собирался сделать. В ее доме хватает бед, и она заслуживает лучшего! Лучше, чем ты!

Крэйг пересек улицу и, не тратя время впустую, обхватил Пэйтона за плечи, оттаскивая парня назад.

— Не здесь, — выдавил Крэйг. — Два придурка, что за цирк вы развели!

Акс выругался и отошел назад, расхаживая под снегопадом, ботинки оставляли следы, которые быстро привели его к бетону. Он сплюнул кровь, стараясь игнорировать костяшки, которые так и чесались от потребности отомстить.

Но, черт, они все слышали про убийство. Энслэм, убийца, был среди новобранцев, среди тех, кто пережил вступительный тест и был принят в учебную программу Братства.

Никто не знал, даже не догадывался, что высокородный ублюдок на досуге избивал женщин и снимал на камеру свои труды.

Пэйтон начал поиски своей кузины после того, как не смог связаться с ней… и судя по тому, что сказали Аксу, парень наткнулся на след из крови. Но тело не нашел. Позднее выяснилось, что она умерла в клинике Хэйверса и осталась неопознанной.

Именно Пэрадайз сложила все улики, и Энслэм едва не убил ее, когда она догадалась.

В итоге садистский ублюдок помер в фойе ее дома.

Чистое сумасшествие.

— Не Элиза, — хрипло повторил Пэйтон. — Я не позволю тебе разрушить ее. И не притворяйся, что этого не произойдет. Если не собираешься просить руку Элизы у ее отца, то даже не приближайся к ней.

Да, словно такое вообще возможно. Во-первых, Акс никогда не станет просить ничью руку ни у одного отца. И, во-вторых, такой высокородный отец точно не пустит оборванца, вроде него, за порог своего дома, не говоря уже о бракосочетании.

Черт, он был недостаточно хорош, чтобы пылесосить коврики в его «Роллс-Ройсе».

Но какое это имеет значение, думал Акс, снова отводя взгляд. Он все равно ее больше не увидит.

Что можно сказать? Как в море корабли.

Они разошлись как корабли, чтобы никогда не встретиться снова.

— Отлично, — пробормотал он. — Я оставлю ее в покое.