Королева из другого мира

Глава 22

После долгого блуждания по бесконечным коридорам, — неужели я когда-то начну разбираться в этом лабиринте? — мы подошли к простой, белой двери, на которой висела бронзовая, прямоугольная табличка:

Ректор Лаарнской Академии Магии

Профессор Маурициус Альтерманн

Неожиданно просто, почти аскетично, — подумалось мне.

После роскошного атриума с его мраморным полом, фресками и витражами, после не менее шикарной аудитории с ее сияющим паркетом, резной дверью, украшенными золотым орнаментом колоннами и невероятной красоты картинами на потолке, такая простота казалась чем-то почти абсурдным.

Но, как ни странно, моя симпатия к ректору лишь возросла. Хотя, он мне и так уже безумно нравился. От него веяло каким-то невероятным спокойствием и безмятежностью, хотя я подозревала, что всё это лишь фасад, за которым кроется потрясающая сила.

Профессор Альтерманн легонько коснулся указательным пальцем дверной ручки. Что-то мелодично дзинькнуло, по металлу пробежал едва уловимый поток белых искр, и дверь беззвучно отворилась.

— Добро пожаловать в мою святую святых, — с доброй иронией в голосе проскрипел ректор, пропуская меня вперед. — Думаю, профессор Ротт нас уже заждался. Так не будем испытывать его терпение на прочность. — Он захихикал и, придержав меня за локоть, с заговорщицким видом прошептал. — Оно и так трещит по швам.

Я невольно прыснула от смеха, а перед глазами предстала картина едва не зарычавшего декана боевого факультета, когда ему сообщили радостную новость, что у него вот такое шикарное пополнение.

— А вот и мы! — торжественно возвестил профессор Альтерманн. — Йен, прости, что заставили тебя ждать. Но я уже и забыл, сколько у нас коридоров… — Он состроил жалостливую гримасу и нарочито тяжело вздохнул.

Я медленно обвела взглядом кабинет ректора. Он был таким же строгим и аскетичным, как и дверь. Темно-синие стены, почти полностью уставленные высокими, почти до самого потолка, книжными полками. У самого окна — огромный письменный стол, на котором царил полный, почти симметричный порядок: лишь несколько аккуратно сложенных папок и массивная чернильница, возле которой в специальной поставке гордо, почти величественно стояло длинное черное с серебристым орнаментом перо. И всё.

В этом кабинете не было ничего лишнего. И от этой простоты возникало ощущение какой-то странной и приятной лёгкости и почти хрустальной ясности разума.

Потрясающе! Я не смогла сдержать вздоха восхищения.

Уголки губ ректора чуть дрогнули. Похоже, ему понравилась моя реакция.

А где же профессор Ротт?

Я принялась озираться по сторонам. И словно в ответ на мой молчаливый вопрос от одной из полок отделилась фигура в черном и медленно подошла к окну. Декан боевого факультета выглядел, наверное, еще мрачнее, чем в экзаменационном зале. Казалось, суровая складка меж бровей уже никогда не разгладится, настолько глубоко она вгрызлась в его кожу. А угрюмый взгляд исподлобья, которым он в очередной раз окинул меня, не сулил ничего хорошего.

— Йен, не пугай девочку, — ректор ободряюще похлопал меня по спине. — А то она еще подумает, что ты чудовище.

— По мне, пусть думает, — в потрясающем, бархатном голосе сквозило нескрываемое раздражение. — Маурициус, вы что, серьёзно? Вы меня в гроб загнать решили? Что я с ней делать буду? — По мне скользнул уничижительный взгляд.

— Учить, — неожиданно твердо и серьёзно отрезал ректор. Он ни на децибел не повысил голос, но в комнате на миг потемнело, словно солнце зашло за тучи, а стены едва заметно завибрировали.

Мама дорогая! Я невольно поёжилась.

— Ты будешь ее учить. По полной программе. Или ты не видел, что она вытворила за роялем? Ты когда-нибудь видел у новичка такой мощный поток? — он повернулся ко мне, и я оторопела от того, как молниеносно изменилось выражение его лица и тембр голоса. Теперь он звучал мягко, ободряюще, а глаза лучились доброжелательностью. — Надеюсь, ты не зазнаешься, Мэйди? Хотя, уверен, ты девочка умная и понимаешь, что это не твоя заслуга и что тебе еще предстоит пройти очень долгий путь, прежде чем ты сможешь управлять своим даром.

Я энергично закивала. Нет, мне, конечно было приятно, что меня похвалили. Но, в то же время, и очень страшно. Я не понимала, что со мной происходит и чувствовала себя этаким спящим вулканом, который может в любой момент проснуться и разнести к чертям всё вокруг.

— Как скажете, — сухо отозвался профессор Ротт. — Учить так учить. Только потом пусть не жалуется.

Я вздрогнула. Это прозвучало почти как угроза.

— Она не будет, верно ведь? — ректор лучезарно улыбнулся. Перед нами снова стоял уютный, круглый дедушка, излучающий исключительно доброжелательность и благостность. А солнце вновь вышло из-за облаков и теперь ласково направляло свои золотые лучи в кабинет.

И как ему удается так быстро переключаться? Просто виртуозное владение своими эмоциями! И, похоже, не только эмоциями, а всей атмосферой. Вот бы так же научиться!

— И этому научишься, — эхом на мой немой вопрос отозвался ректор. Или я задала его вслух? — Терпение, терпение, мой юный друг!

Я покраснела. Интересно, который раз за этот день я уже заливаюсь краской? Помотала головой. И о какой ерунде я только думаю?

— Итак, подытожим…

Ректор подошел к столу, достал оттуда чистый лист белоснежной бумаги. Потом тихо щелкнул пальцами, и, к моему величайшему изумлению, перо выпорхнуло из своих оков, а крышечка чернильницы с гулким чпоком откинулась. Перо нырнуло в бутыль с густой жидкостью, сделало в ней несколько кругов, смахнуло лишние капельки и, выписав в воздухе несколько замысловатых пируэтов, нырнуло вниз, приземлившись острым кончиком на белоснежную бумагу.

Я стояла с открытым ртом, не веря собственным глазам. Нет, умом я понимала, что нахожусь в реальности, где существует магия. Но, черт возьми, я до сих пор не могла до конца в это поверить!

А перо, тем временем, принялось молниеносно выводить что-то красивым, с правильным наклоном и изящными закорючками почерком.

— Не думай, что я сам не умею писать, — насмешливый голос ректора вывел меня из оцепенения. — Но иногда хочется произвести впечатление на юных адептов. Каюсь, гордыня…

Он шутливо вздохнул. А перо, сделав последний виртуозный росчерк, покачнулось, словно раскланиваясь перед восхищенно аплодирующей публикой — а публика на самом деле была восхищена! — и, на мгновение зависнув в воздухе, плавно спикировало в подставку. Крышечка с нежным стуком вернулась на место, и уже через секунду всё выглядело так, словно ничего не произошло.

Мне ведь всё это не привиделось? Честно, я уже немного сомневалась в своём здравом рассудке.

— Нет, не привиделось, — хохотнул профессор Альтеманн.

Блин, я снова сказала это вслух. Надо следить за своими мыслями. Или словами. Да за всем!

— Ладно, — подал голос профессор Ротт. — Всё выяснили? Я вам больше не нужен? — Он направился к двери, даже не взглянув на меня.

Сердце кольнуло обидой и еще чем-то… чего я пока не могла объяснить даже самой себе. Таня, не вздумай снова влюбляться в своего преподавателя!

Но разве сердцу прикажешь? Меня странным, почти магическим образом неимоверно тянуло к этому мужчине. Несмотря на всю его угрюмость! Несмотря на то, что его взгляд, когда он смотрел на меня, не выражал ничего, кроме раздражения и презрительности! Меня тянуло к нему так сильно, что я сама себя не узнавала. И я дала себе слово, что сделаю всё, чтобы заслужить его похвалу. Хотя бы похвалу…

Короткий кивок ректору, и дверь с тихим щелчком захлопнулась.

— Ну вот и ладненько, — ректор задумчиво поглядел на закрытую дверь, словно на миг забыл о моём присутствии. Потом, опомнившись, взял со стола листок, и, помахав им в воздухе, с улыбкой протянул мне. — Подойдешь с ним к профессору Крафт. Она выдаст тебе список принадлежностей, которые следует приобрести, а также твой план занятий.

Я кивнула и осторожно, двумя пальцами, словно это было бесценное сокровище, взяла у него из рук листок. Моё подтверждение начала новой жизни…

— Так, Мэйди, мне придется тебя покинуть, — деловито продолжил ректор. — Я и так уже обделил вниманием других, поэтому вернусь в зал через портал. Ты ведь найдёшь дорогу обратно?

Я неуверенно кивнула, не решившись сказать ему, что вообще-то не запомнила ровным счётом ничего, настолько была взволнована.

Ладно, как-нибудь выберусь. В крайнем случае, спрошу у кого-нибудь, как дойти до атриума, где меня уже, наверняка заждался Бодан.

Открыла было рот, чтобы попрощаться, но тут в голове молнией сверкнул вопрос:

— Ректор Альтеманн, постойте, — рука старика, уже начавшая выводить какую-то замысловатую фигуру, замерла в воздухе. Он вопросительно посмотрела на меня. — Я хотела спросить, почему вы на экзамене просите студентов сделать что-то, что им доставляет удовольствие?

Ректор несколько секунд молчал, а потом лицо его расплылось в блаженной улыбке.

— А ты сама не поняла? Дело в том, что истинная сила потока проявляется лишь в моменты сильнейших эмоций. Когда человек полностью отпускает самоконтроль. А поскольку разрушительные эмоции могут нанести… скажем так… некий урон аудитории и экзаменационной комиссии, — он хихикнул. — Мы предпочитаем тестировать силу потока на созидательных. Понятно объяснил?

— Да!

А ведь и в самом деле логично!

— Кстати! — ректор хитро посмотрел на меня. — Ты заметила, какие шикарные кусты розового жасмина растут у нас в саду?

— Это те, что так чудно пахнут?

— Ага! — ректор с гордостью потер ладони. — Так вот, это всё творение рук нашей профессор Зандельхольц, с которой ты уже имела честь познакомиться. — Дождавшись моего кивка, он продолжил. — У нас вообще все что-нибудь разводят.

Я непонимающе подняла брови.

— Ну, профессор Зандельхольц разводит цветы, профессор Краббе — рыбок, — пояснил он. Потом, секунду помолчав, продолжил. — Студенты разводят хаос, кухарка разводит беспорядок…

— А вы? — нерешительно спросила я.

— А ректор… — профессор Альтерманн тихо рассмеялся. — А ректор разводит руками.

Я прыснула от смеха. Нет, положительно, этот старик нравился мне с каждой минутой всё больше.

— Всё, я исчез. Дверь просто затвори.

Рука сделала едва уловимое быстрое движение, и тут же воздух позади ректора поплыл, покрылся рябью, как гладь пруда. А еще через долю секунды полыхнул серебристо-белой вспышкой и втянул профессора в воронку. А потом всё исчезло. Так же внезапно, как появилось.

Я еще какое-то время, как завороженная, смотрела на то место, где только что стоял старик. Потом медленно подняла с пола свою сумку и направилась к двери. Осторожно нажала ручку и вышла из кабинета. Дверь бесшумно затворилась.

Передо мной простирался длинный, пустой коридор…

Я посмотрела по сторонам. Везде бесконечная вереница дверей.

И куда мне идти?

Не успела я кинуть мысленную монетку, как справа послышались чьи-то голоса, и в коридор зашли трое адептов. На несколько секунд воцарилась неловкая тишина, а потом ее прорезал визгливый и до боли знакомый женский голос:

— О! А что, у нас в академии насекомые завелись?