Королева из другого мира

Глава 7

— Да… — неуверенно промямлила я, не зная, что добавить.

Откуда мне знать, какие у них тут порядки? Не проколоться бы. Надо попытаться как-то узнать чуть больше об этой… стране? Реальности? Да черт, в общем, о том, куда я попала.

Старушка явно восприняла мою неуверенность как отчаяние. Она вдруг подошла ко мне и порывисто обняла.

— Ничего, ничего, девочка, — донёсся до моих ушей едва слышный шепот. — Всё наладится. Ты правильно сделала, что ушла. Да… трудно тебе пришлось, но жить в такой темнице еще страшнее. Всё будет хорошо, рыбонька моя.

Это прозвучало так искренне, так тепло, что в носу резко защипало, а на глаза навернулись слёзы. И я сама того не замечая, уткнулась носом в худенькое плечо и заплакала.

От старушки пахло чем-то невыразимо уютным, и от всей ее щуплой фигурки веяло какой-то надежностью. На мгновение я снова почувствовала себя маленькой девочкой. Меня охватило чувство безмятежности, свойственной детскому восприятию… Вот когда ты знаешь, что рядом есть родной человек, который защитит тебя от всех невзгод. Который будет рядом, если тебе приснится страшный сон. Который поможет, когда тебя будут терзать сомнения. За которым ты будешь, как за каменной стеной. И который снимет с тебя груз ответственности.

Теплая, чуть шершавая ладонь продолжала ласково гладить мою макушку, а губы шептали что-то, что я уже не могла разобрать.

Я не знаю, сколько мы простояли так, тесно прижавшись друг к дружке, но когда я наконец нашла силы оторваться от груди старушки, мне стало намного легче.

— Спасибо, — голос мой звучал сипло. Я хлюпнула носом и попыталась улыбнуться.

— На вот, высморкайся, рыбонька, — мне протянули чистый отрезок ткани.

Мне показалось, или глаза моей новой знакомой тоже предательски блестели?

Я послушно высморкалась и стыдливо сжала ткань в кулаке, озираясь вокруг в поисках, куда его положить.

— Оставь пока у себя, — старушка чуть насмешливо улыбнулась. — Поди не в последний раз плачешь. — Она лукаво подмигнула.

Я кивнула, еще раз шмыгнула носом — ну совсем как ребенок! — и аккуратно засунула платок за пояс.

— Ну что, может, поужинаем? — украдкой промокнув глаза рукавом, старушка энергично хлопнула себя по бедрам. — Голодная, небось? Путь-то неблизкий был, поди?

Как же тепло она говорит! И ее эти уютные словечки. Небось, поди…

— Я не хочу стеснять вас, — начала было я, но меня немедленно перебили:

— Что ты тут удумала? Кого стеснять? Вот я тебе! — и старушка шутливо замахнулась на меня кухонным полотенцем.

Я невольно рассмеялась и игриво отшатнулась.

— Я, конечно, не аристократка… Всяких изысканных яств не предложу, — моя новая знакомая решительно подошла к кухонному шкафу. — Даже мяса у меня нет. Дорого стало. Давно уже не можем… — Она внезапно запнулась, голос предательски дрогнул. Но она быстро поймала себя и бодро затараторила. — Не могу себе позволить. Но есть картошка. И творожок я с утреца прикупила. И молочко осталось со вчера.

Она принялась деловито шарить по полкам. А я внезапно поняла, что старушка пытается что-то скрыть. Что-то… очень болезненное. Лезть в душу к чужим людям я не привыкла, поэтому пока решила не спрашивать. Вместо этого быстро направилась к своему узелку, оставленному у двери, развернула его и достала остатки вяленого мяса.

— У меня есть немного. Вот, — я протянула его старушке — Это мой вклад в ужин. Только не отказывайтесь, пожалуйста!

Та оторопело уставилась на меня, потом медленно взяла сверток, поднесла его к носу и с наслаждением вдохнула. Глаза ее даже прикрылись от удовольствия, как у кота, которому почесали за ушком. У меня защемило сердце, а к горлу подкатил ком. Видимо, действительно, бедно живёт…

— Давайте я вам помогу! — с энтузиазмом продолжила я, дабы прервать неловкую паузу. — Картошку почистить?

Старушка вновь с удивлением уставилась на меня.

— Да как же… А ты умеешь?!

Черт! Прокол! Я же аристократка, которая ничего не привыкла делать сама. Надо срочно спасать ситуацию.

— Я… — мысли лихорадочно заметались в голове. — Я… я очень любила сидеть на кухне. И мне всегда было интересно смотреть, как наша кухарка готовит. И… иногда и помогала. — Старушка всё еще с сомнением смотрела на меня, поэтому для пущей убедительности я добавила. — Тайком от папы! Это был наш с ней секрет! Вот.

Лицо моей знакомой понимающе разгладилось, а на губах заиграла добрая усмешка.

— Вот же ты шалунья, — она хохотнула. — Ну, помоги. Почисти. Не откажусь. А то мне сейчас не особо…

Она запнулась и болезненно поморщилась.

— Что с вами? — я непроизвольно подалась вперед.

Странно, но я уже воспринимала эту щупленькую бабульку, как родную. Хотя, почему странно? Она же, по сути, была для меня единственным близким человеком в этом абсолютно чужом мире. А, возможно, и не только в этом… Перед глазами предстала одинокая однушка с длинными рядами книжных полок, старым пианино и тишиной.

— Да ожглась я маленько давеча… — старушка осторожно приподняла свободный руках, и от увиденного я похолодела.

— Маленько?! — невольно вырвалось у меня.

На тыльной стороне руки, там, где коже совсем нежная, горел ожог… ну, точно второй, если даже не третьей степени! Кожа была прожжена почти до мяса!

— Боже! Что с вами случилось? И как вы с таким вообще ходите? А вязанку как тащили в одиночку? — всё это просто не укладывалось у меня в голове.

— Ну, как, — старушка опустила рукав и смущенно отвернулась. — Не удержала кастрюлю с кипятком… А как хожу? — Она тихонько вздохнула, потом вновь повернулась ко мне и через силу улыбнулась. — А кто мне поможет? В деревне, можно сказать, почти никого не осталось. Мужики, кто помоложе, все уехали в город. Работы тут нет. А старики… Чем они помогут? Им самим помощь нужна. Да и не общаюсь я ни с кем особо.

— Так! — я решительно отстранила ее от шкафа. — Всё. Садитесь за стол и отдыхайте. Вернее, командуйте, что мне делать. Где что лежит?

Старушка попыталась протестовать, но я мягко усадила ее на стул и принялась хозяйничать. Опыта у меня было более, чем достаточно. Бабушка с детства приучала меня и готовить, и посуду мыть, и убираться в доме. Поэтому движения мои были ловкими. Увидев это, моя знакомая расслабилась и лишь время от времени отдавала указания.

Картошку я почистила мгновенно, несмотря на то, что делать это пришлось довольно тупым ножом.

— У вас есть точильный брусок? — я повернулась к хозяйке дома. — Я после ужина наточу вам все ножи.

Та кивнула и указала на комод у стены.

— Там, в верхнем ящике поищи.

Воду пришлось тащить в ведре со двора, где находился колодец. А потом я сходила в поленницу и принесла оттуда несколько дров. Под четким указанием старушки я растопила печь и поставила в нее котелок с картошкой.

Как же мне пригодился опыт проведенных в деревне каникул! Бабушкина одноклассница как-то пригласила нас погостить на месяц. И там я впервые увидела, как топят настоящую русскую печь, как доят корову, как по утрам собирают яйца в курятнике. Ну и еще уйму всего.

Да, конечно, там цивилизации было в разы больше. И все эти старинные фишки были, скорее, данью традициям. Но, по крайней мере, для меня всё происходящее не являлось чем-то страшным, непреодолимым. Скорее, я чувствовала себя как юный следопыт в какой-то захватывающей исторической игре. К тому же, работа не оставляла места для тревожных и печальных мыслей. И за это я была очень благодарна.

— О! — взгляд мой упал на сухой букетик, висевший на стене у печки. — Это же лаврик?

— Что? — старушка недоуменно вскинула брови.

— Ну… лавровый лист, — я потянулась к продолговатому листочку выцветшего зеленого цвета, потерла его между пальцев и поднесла их к носу. — Точно!

— Ты имела в виду, лаурин куст?

Черт! Снова прокол. Надо запомнить. Лаврик — лаурин куст.

— Да, именно он… конечно, — стараясь скрыть неловкость, я быстро отщипнула несколько листочков и положила их в кастрюлю с картошкой. — Никогда не добавляли? Это очень вкусно!

Старушка удивлённо поцокала языком, а потом на ее лице отразилось восхищение.

— Вот же повезет твоему будущему мужу! — она смущенно поперхнулась, осознав, что, вроде, затронула больную тему.

— До этого еще ой как далеко! — я попыталась обратить всё в шутку и закрыла котелок крышкой. Потом повернулась к новой знакомой. — Слушайте, а как вас называть-то? Я же даже имени вашего не знаю… госпожа…

— Да какая я тебе госпожа! — с шутливым возмущением отмахнулась старушка. — Зови меня бабушкой Агатой.

— Бабушкой? — я замялась. — Ну, как-то неудобно…

— Удобно, — решительно оборвала она. Потом подняла глаза и пристально посмотрела на меня. И от ее взгляда что-то внутри кольнуло. — Ты… девонька… так похожа на мою внучку.

Голос ее снова задрожал, а глаза заблестели. По спине у меня пробежал холодок.

— А где ваша внучка… бабушка? — голос мой звучал хрипло и едва слышно. Я чувствовала, что ступаю на очень зыбкую почву. Кожа покрылась мурашками.

Вместо ответа, старушка поднялась из-за стола и медленной походкой направилась вглубь комнаты, где висела длинная, светло-голубая шторка, явно отгораживающая какое-то скрытое пространство. А я и не замечала ее до сих пор! Казалось, старушка шла с трудом, и каждый шаг давался ей с болью. Я молчала, ожидая, что произойдёт дальше. Что-то подсказывало мне, что я сейчас услышу нечто страшное.

— Вот, — сипло пробормотала она, отодвигая шторку, за которой я увидела небольшую деревянную кроватку, бережно застеленную розовым в белый горошек бельём. Одеяло было аккуратно подвернуто, а подушка словно только что взбита.

Я робко посмотрела на нее, не решаясь задать последний вопрос, ответ на который я в глубине души уже знала. Ее дрожащий голос, мокрые глаза. Ее покалеченная рука. Отсутствие помощи. Ее теплое отношение ко мне, по сути, чужому для нее человеку. Всё это указывало на то, что ее внучка…