Королевская семья

Глава 19. "Предпраздничная суматоха"

Габи и Мария никак не могли успокоить подругу. Вернее успокаивать её было не нужно, а вот вывести из состояния грусти и расстройства, как они не пытались, у них не получалось. Эрцгерцогиня, вернувшаяся из Риджейсити, пыталась развлечь последними новостями из города, а виконтесса вообще, что только не вытворяла, лишь бы принцессу посетила улыбка. Но Беллона оставалась непреклонной. Целую неделю она уже не могла обмолвиться хотя бы словечком с Дереком! Либо её вызывала мать для прогулок, либо тётя Алиса донимала беседами и разговорами, либо тётя Коломбина просила сопроводить её в церковь. Потом почитать вместе с ней и порукодельничать. А когда, наконец-то, она вырывалась от постоянного присутствия женщин, и пыталась найти графа, то он непременно оказывался занят. То снова король вёл с ним задушевные беседы, то муж тёти Алисы, консул Бруно Тревор, приглашал его к себе и обсуждал то Феир, то Олтерн, то все планеты, какие он только в силах был вспомнить! Что это ещё было за невезение? А выезд на природу первого числа, в честь начала лета? Это было что-то невероятное! Весь двор выехал на свежий воздух; лес, река, большая поляна и веселье. Своеобразный пикник, о котором так мечтала Габи по приезду во дворец, только с меньшим количеством людей, чем ей бы хотелось. И что же? Принцессу заставили сидеть с мадам Бланж, которая уже поправлялась, после её болезни, и которую привезли тоже поприсутствовать на празднике. Вроде бы всего на несколько часов, а как она успела за них надоесть Беллоне! Она ей так не надоедала за все те многие годы, которые неотступно следовала за подопечной. А тем временем дни безвозвратно утекали, как вода сквозь пальцы, и рыцари ордена Стеллы Нордмунской скоро должны были уезжать. Оставалось около десяти дней, дней насыщенных, суматошных. А что можно было сделать за столь короткий срок? У всех столько дел и такая занятость, что сложно было что-либо предпринять. Всё это вводило девушку в глубочайшую меланхолию. В конце концов, виконтесса, знающая такую черту характера принцессы, как умение соболезновать, решила сыграть на ней.

- Белл, ты, по крайней мере, знаешь, что нравишься Дереку. А ты посмотри на меня! Мало того, что я редко вижу Сержио, так он ещё и в тебя влюблён. И ничего, я не впадаю в состояние глубокой задумчивости и траура.

- Может это потому, что он не слишком-то тебе и нужен? – нашлась, что ответить, девушка, – ещё пару недель назад тебе нужен был Сильвио, а пару дней назад, ты восхищалась каким-то актёром и горела желанием с ним познакомиться. Так с чего же ты начнёшь страдать, если тебя волнует только тот человек, который находится в поле твоего зрения?

Габриэль открыла рот и замерла, задержав дыхание. Ей хотелось что-нибудь ответить на это. И не просто что-нибудь, а выдвинуть речь, как-то оправдывающую её, как-то делающую её правой в этой ситуации. Но ничего подобного придумать было невозможно, и она, обидевшись, отвернулась от подруг и уставилась в окно, за которым суетились слуги. Шла активная подготовка к великолепным десятидневным праздникам. Они каждый год начинались пятого числа, достигали своего апогея десятого, в день рождения короля, и заканчивались пятнадцатого. За это время во всех городах устраивались маскарады, карнавалы, балы, ярмарки, фестивали. Любой человек мог найти развлечение по своему вкусу, будь то простые танцы, или карточные игры, а может быть даже гонки на пегасах. До последнего события возле театра, девушки с нетерпением ожидали этого, и планировали, что именно выбрать и как к их досугу привлечь рыцарей, но теперь, хотя ни Мария, ни Габи не знали о ведущемся расследовании и догадках принцессы, они понимали, что веселье фактически отменяется или просто будет не таким бесшабашным, как хотелось бы. Расстройство же по этому поводу испытывала только будущая графиня Леонверден, а эрцгерцогиня, напротив, радовалась, что всё будет, по возможности, тихо и мирно. Она часто была противницей проказ младших подруг и теперь хотела бы сыронизировать, что вот, наконец, её предупреждения не оказались беспочвенными, но не стала давить на и без того угнетённое, состояние Беллоны. Что от этого было толку? То, что случилось, уже не исправить.

Сама принцесса тем временем только всё больше накалялась. Завтра должен был вернуться брат с друзьями, Бернардо и главным подозреваемым – Мартином Бенком. Девушка почувствовала, что от неё зависит судьба человека, поэтому тщательно вспоминала все детали, и прокручивала различные варианты. Её первое впечатление от графа было приятным, общение доброжелательным и итогом всех мыслей на его счёт был таков, что он честный и порядочный человек, что он искрений друг наследника и у него нет даже малейшего мотива для убийства принцессы. С чего вдруг? Он имеет расположение к себе принца, будущего короля, богат. Значит, о зависти и политике речи быть не может. Тогда он невиновен? Это тоже рано заявлять. Беллона подсознательно чувствовала, что здесь что-то не так. Вся эта возня, заговоры, покушения, так или иначе, связанны с рыцарями. Об этом настойчиво говорила женская интуиция. Да-да, именно интуиция, потому что логика здесь становилась совершенно безоружной. Никаких доказательств, никаких улик, а самое главное – свидетелей. Хотя порой вещи говорят правдивее, чем люди. Иногда глаза видят больше, чем слышат уши. Но бывает, когда обманывает и то, и другое. Порой исключительно сердце верный советник, но принцесса не хотела его слушать, ведь оно было не объективно относительно сэра Аморвила. Взять и взвалить вину на кого-то, лишь бы не на него – это было не в духе Беллоны, а именно такие мысли посещали её, когда она в сотый раз доказывала сама себе, что Дерек тут не при чём.

Король стоял в тронном зале и принимал гостей. На его грядущие именины собралось много иноземных королей, императриц и принцев с принцессами. Разнообразие нарядов и непривычных местным жителям внешних видов пестрело повсюду. Все приехали со свитами, поэтому во дворце стало тесновато, хотя добрая половина и осталась в Риджейсити. Даже в крыло принцессы поселили одну своенравную наследницу соседней с Феиром планеты. Эта юная особа была воспитана в королевстве, в котором был установлен матриархат. Там всегда правили только женщины – её мать, до неё бабушка и так далее. На этой планете, именуемой Гигантом, совсем не обязательным было замужество и рождение сына, так как девочки были главнее и важнее. Девушку звали Энжел. Она громко разговаривала, имела манеру высказывать в лицо то, что ей нравится, а что нет. Но на официальных и светских приёмах она умела себя вести. Не наглость и не грубость, а именно прямота и смелость выделялись в её характере. Привыкшая к свободному поведению, к раскованности и будучи раскрепощённой до мозга костей, Энжел не могла сидеть за вышивкой, шитьём, рисованием, или, не дай Бог, петь и танцевать для того, чтобы развлечь кого-то. Она привыкла, чтобы развлекали её, и только её. Ходили слухи, что прабабка девушки была рождена от Робина Первого, который по-соседски наведывался на Гигант и завёл роман с тогдашней королевой Урсулой, которая безумно в него влюбилась. Если это было так, то мать Энжел приходилась Беллоне четвероюродной сестрой. Габриэль заинтересовалась приезжей, и, вскоре, неусидчивость обеих столкнула их, и они познакомились. Девушки быстро нашли общий язык, особенно сошлись в том, что жизнь должна быть насыщенной и увлекательной. Только виконтесса искала юношеских забав и лёгких развлечений, в то время как Энжел привлекали гораздо более взрослые занятия…

В свите принцессы Гиганта было шесть фрейлин, две из которых являлись уроженками Амазонки, планеты, которая придерживалась крайних матриархальных убеждений, где не было различия в классах и было только два деления – на мужчин и женщин. Мужчины не имели права голоса в политике, не имели возможности служить в армии, не имели отношения к экономике и правлению, и даже не могли быть хозяевами какого-либо имущества, ни дома, ни лошади, ни оружия, ни драгоценностей. Они жили на Амазонке в качестве продолжателей рода, но, несмотря на то, что они содержались, как производный инструмент, им не разрешалось принимать участие в воспитании детей. На этой планете было множество своих законов, традиций и правил с церемониями, которые могли показаться глупыми и странными непосвящённым. Однако, с тех пор как властвовать там начали женщины, на Амазонке ни разу не было войны, революции или даже намёка на бунт, заговор. Беллоне даже из рассказов всё это казалось диким, а тем более, когда она увидела этих двух фрейлин Энжел – высоких, около ста восьмидесяти пяти сантиметров роста, очень смуглых, с широкими плечами и грубыми руками. Они не вешали на себя украшений, а их платья были предельно просты, да и носили они их просто как дань вежливости чужому государству. Обычно амазонки одевались в штаны, сапоги или ботинки, а сверху – невообразимые, почти ничего не прикрывающие кофты летом, и куртки с жилетами зимой. Холода эти девушки не боялись, как и дождя, ветра или сильной жары. Недаром их сравнивали с солдатами, ведь все они имели военную подготовку и сражались не хуже, а может и лучше, мужчин.

Сначала Беллона не хотела знакомиться с ними, но потом, по настоянию Габи, всё-таки решилась, а потом и сама уже не могла оторваться от такой любопытной и многое повидавшей знакомой. Две девушки словно нашли себе добрую няню-сказочницу, которая увлекала их рассказами о какой-то другой жизни. Многое импонировало принцессе, а многое смущало, но всё равно, она продолжала слушать. Мария дольше всех привыкала к новой компании. Когда она приняла для себя общение с этими, как она их назвала «варварскими» девушками, то до конца, по-прежнему, так и не сумела воспринять их, как равных собеседниц. Энжел была склонна отвечать людям тем же, с чем и они приходили к ней, поэтому она про себя прозвала Марию «снобом» и старалась не вступать с ней в какие-либо трения. Матильду она окрестила «зазнайкой», хотя перемолвилась с ней лишь пару раз короткими фразами. К Британике она отнеслась с жалостью и состраданием, как будто бы замужество той было чем-то наподобие неполноценности, или неизлечимой болезни. Ну а в двух, самых младших девушках, она увидела ещё не окончательно завядшие бутоны цветов, которые можно успеть спасти и научить настоящей жизни. К раздражению Беллоны и Марии, Габи поддавалась самым пагубным сторонам влияния Энжел. Хотя, и девушки признавали это, в обществе заграничной принцессы никогда не бывало скучно, и чувствовалась уверенность, которая передавалась от неё, как по звеньям цепочки. Её высочество Феира наконец-то ощутила полную безопасность рядом с Энжел и её окружением. Как выяснилось, амазонки были не только подругами, но и надёжными телохранительницами, которые не отступали ни на шаг от своей госпожи.

А пока происходило это знакомство, на родину вернулся принц Робин, расслабленный и отдохнувший. Бенвор Эскорини не теряя времени, воспользовался суетой, шумом и всеобщей возбуждённостью, и взял под стражу графа Финкер-Оренстоффа. Арест Мартина Бенка в его загородном особняке удалось произвести незаметно и скрыть на некоторое время, как от наследника, так и от самого короля. Но до того, как те об этом узнают, нужно было доказать вину мужчины, иначе бы получился весьма неприятный скандал, да и князь бы приобрёл в лице принца непримиримого врага, так как тот был известен тем, что горой стоял за своих товарищей и ничего важнее дружбы в своей жизни не видел.

Итак, праздники были в разгаре, но ещё не на самом своём пике. К основным великолепиям продолжали вести подготовку. Беллона сидела в спальне, отказавшись пойти на прогулку с Габриэль, Марией и новыми подругами. Она была очень взволнована новостью, что вчера Мартина Бенка сопроводили на допрос в канцелярию тайной полиции. Девушка с нетерпением ждала того, что же из этого всего выйдет. На обед не пошла, попросив принести всё в комнату, и теперь еда, красиво расставленная на подносе, остывала на прикроватной тумбочке. На людях принцесса побоялась выдать себя излишне тревожным видом. Когда появился маркиз о’Лермон, нервы Беллоны уже были на пределе.

- Ну, что? Сержио, прошу вас, говорите, как можно быстрее, как всё прошло?!

- Рассказываю всё, по порядку. Арест очень удивил Мартина, он находился в полном недоумении, что от него хотят и какие к нему предъявляют претензии. В течение часа мы упорно повторяли, в чём он обвиняется. Дошедший смысл наших слов поверг его, если не сказать в ужас, то уж в шок точно. Он всё отрицал и не понимал, на каких основаниях подозрения пали на него. Я и сам с трудом мог объяснить, почему расследование остановилось на нём…

- И что вы сказали?

- А что мы могли сказать? Улик у нас не было, свидетельских показаний тоже. Ничего у нас не было! Поэтому мы довольно уклончиво обрисовали ему ситуацию, пытаясь вывести его на чистую воду, но он был настолько самоуверен и спокоен оттого, что ему покровительствует Робин, то есть его высочество, что мы поняли – Мартин Бенк не тот человек, которого можно легко провести, или на которого можно давить.

- И вы ушли ни с чем?

- О нет, вы плохо знаете Бенвора! Он никогда не сдаётся. Он попросил разрешения опросить слуг и обыскать поместье. Я к тому времени уже хотел согласиться с тем, что мы не на того подумали и извиниться перед Мартином. Но тут сэру Дереку пришла в голову идея сравнить нож, который он вытащил из крупа вашей лошади, с ножами из сервиза графов Финкер-Оренстофф. И в этом он попал в точку! Нож был именно оттуда!

- Что?! – Беллона ощутила одновременную неприязнь и облегчение, – но вы спросили, какие у него были мотивы? Ради чего он хотел убить меня?

- Мартин отказался говорить что-либо дальше. Он сказал, что хочет справедливого суда и более веских доказательств, а до этого он не хочет разговаривать ни с кем, кроме самых близких людей.

- И что с ним сейчас?

- Мы предложили ему сознаться во всём и добровольно покинуть ближайшие территории. Бенвор сказал, что он должен уехать под охраной в Свицстрон, город изменников государства. Но Мартин бурно воспротивился, заявив, что никогда не творил поступков против короля, закона и не делал дел перечащих чести. Признаюсь, я склонен был ему поверить, но я был один против двоих. Сейчас он в окрестностях Риджейсити, в небольшой крепости тайной полиции, ждёт своей дальнейшей участи.

- Какова она будет?

- Я думаю, что его арест и изгнание дело решённое. Теперь осталось только продумать, как избежать скандала и вмешательства Робина. Ведь он сделает всё возможное и невозможное, лишь бы Мартин оказался на свободе. А если он начнёт что-то для этого делать, то его величество вскоре узнает обо всём, что произошло за последнее время.

- Да, это было бы крайне нежелательно. Если отец узнает, то больше всего вреда это принесёт мне. Что я могу сделать для того, чтобы этого не произошло?

- Как можно дольше держать принца в неведении, если это будет вообще возможно. Да и не в наших это силах. Найдутся люди, которые расскажут ему об этом. Кстати, виконт Тревор вернулся вчера вместе со всеми и уже спрашивал о вас и хотел вас видеть.

- Бернардо? Боже, как я рада! Я тоже хочу его видеть и немедленно направляюсь к нему, – принцесса осеклась и внимательно прислушалась. Странно, но Беллоне снова, как и при одном из разговоров с матерью показалось, будто за дверью кто-то стоял и тихо удалился. Нет, наверное, это уже мания преследования! – Так, где он?

- У себя в покоях. Вы как-то растерялись, с вами всё в порядке? Может, вас проводить?

- Нет-нет, всё нормально, это так - облегчение и радость вскружили мне голову. Сейчас же хочу собрать всех своих друзей и обнять. Сержио, огромное вам спасибо за всё, что вы для меня сделали! Я никогда не забуду вашей преданности и доброты!

Бернардо был рад не меньше, чем принцесса. Он бесцеремонно обнимал её и целовал в обе щеки, убеждаясь, что она жива и невредима. Молодой человек прожужжал девушке все уши тем, что видел за десять дней отсутствия и как переживал за свою бывшую подопечную, а потом слушал, что тут происходило без него. Беллоне хотелось провести побольше времени в компании вернувшегося друга, пока никто не спохватился, что она находится один на один с мужчиной. Ей не терпелось поделиться во всех мельчайших подробностях тем, какие страхи она испытывала, покуда покушавшийся на неё человек не был раскрыт и обезврежен. Виконт соглашался, улыбаясь, и всё внимательно слушал, не перебивая. Свои новые, молниеносно появившиеся мысли он не стал озвучивать, дабы не подвергнуть Беллону очередным кошмарам и подозрениям. А смысл их был таков: что-то во всей этой истории не так, многое не сходится и откровенно не склеивается. Пробелы и белые пятна просматривались повсюду. Однако пока Мартина Бенка не было на Феире, принцессу действительно никто не трогал! Но если так, то почему он не трогал её до приезда виконтессы и рыцарей? Ждал, пока появятся люди, на которых можно было списать вину? Что ж, нужно поговорить лично с графом, иного выхода Бернардо не видел.

Но принцесса уже привыкла к тому, что часто после удачи и успешного окончания чего-либо, появляется очередной повод для огорчения. Этим поводом на этот раз стала королева, позвавшая дочь к себе на разговор. Мало того, что она оторвала Беллону от приятного собеседника и сделала выговор за то, что она общалась с человеком, которого король удалил от неё и велел больше не приближаться ближайшее время к принцессе, так ещё и удручила девушку неприятным для неё содержанием диалога. Она сообщила, что не разрешает дочери присутствовать на празднествах, потому что это не безопасно для молодой девушки и потому что там будет много иноземных правителей, которым она ещё не представлена, поэтому не стоит появляться перед ними до премьеры. Никакие доводы не сумели переубедить королеву, и принцесса вернулась к себе весьма огорчённая. Беллона хотела апеллировать к отцу, но Веста предупредила, что супруг с ней полностью согласен. «Отлично! – злилась про себя девушка, – вот тебе и пиршества, они предназначены для всех, кроме королевских особ, уж лучше бы мне быть простой крестьянкой, я была бы намного счастливее и беззаботнее. Что даёт мне моё высокое происхождение, знатность, если я не могу быть с человеком, которого люблю? Мне кажется, однажды я откажусь от этого всего, предпочту волю золотой клетке. Если бы этим я не навредила своим близким, я бы сделала так прямо сейчас, но, боюсь, это принесёт много горя родителям».

Только стоило разобраться с одними тяготами, относительно возможного заговора против принцессы, как появились следующие препятствия, которые томили Беллону не меньше прежних. Теперь не было возможности встретиться с Дереком среди толпы, когда можно делать всё, что угодно, и никто этого не заметит. Разумеется, Беллона не подразумевала под этим ничего, кроме общения или, в лучшем случае, танцев. Без подруг девушка никак не могла придумать решения проблемы, а они, как назло, ушли допоздна, куда-то бродить. Не дождавшись, их возвращения, принцесса рано уснула.