Королевская семья

Глава 6. «Расследование».

В Финкер-Оренстоффе Беллоне сразу обустроили лучшие покои и уложили её на постель, чтобы она получше отдохнула. Дария Салис налила ей травяной чай и добавила туда валерианы и пустырника, обработала царапины и ушибы от хлестких веток. Даже лодыжку перебинтовала спиртовым компрессом. Принцесса нервничала, и её нужно было успокоить. Почти всех слуг отпустили подальше, чтобы, не дай Бог, нигде, никто и никогда не прознал о том, что на охоте, на принцессу, возможно, было совершено покушение. Покушение! Это была не шутка. Кому-то пришло в голову во всеобщей суматохе целиться не в оленя, а в саму дочь короля. Хорошую же нашли жертву! Сказать было нечего. Принцессе наказали тщательно вспомнить мельчайшие подробности своего перемещения по лесу – кто был с ней рядом, кто ехал сзади, кто, как ей показалось, мог на неё зло смотреть (этого иногда вполне хватало, чтобы выдвинуть серьёзное обвинение). Нужно было хотя бы предположить, кто мог метнуть нож в сторону Беллоны. Но память, как назло, именно сейчас её подводила. Кроме своего огорчения от отсутствия любимого графа и следовавших по пятам Сержио с Габриэль, вспомнить было нечего.

Дария положила ей на голову влажную, холодную материю и пыталась отвлечь внимание от сегодняшнего дня. Рассказывала о своём детстве, о её родных местах, о том, как приехала жить к кузену, когда узнала, что он осиротел, и обнаружила полное запустение хозяйства, которое тут же взяла в свои руки и с тех пор не выпускала, а прошло уже целых два года. Но всё летело мимо ушей девушки, и она вздрагивала при мысли о том, что кто-то желает ей смерти. Габриэль и Мария, такие же бледные и ничего не понимающие сидели по сторонам и напряжённо думали. Виконтесса быстрее всех сочинила первую версию, но её отвергли так же быстро, как она и появилась. По её мнению неудачной убийцей была Матильда фон Даберлёф. Вот оно – воплощение зла, голосила Габи, грозно поднимая вверх палец, и долго не соглашалась отказаться от этой идеи. Она и смотрит всегда плохо на принцессу, и вообще являет собой пример коварства и жестокости.

- Нет, Белл, ну согласись, в чём-то я права, ведь так?

- Прекрати, Габи, – вмешалась Мария, – если тебя кто-нибудь услышит из мужчин, они примут тебя за сумасшедшую. Ну, откуда юной баронессе уметь метать ножи? И на кровожадную маньячку она никак не тянет, как бы плохо ты к ней не относилась.

- Кузина права, Габи. Я тоже не испытываю симпатии к младшей Даберлёф, но обвинять её ни в чём не стану. Да ведь, и её нож при ней…ножи нашли у всех, кроме Дерека, потому что он заколол им оленя.

- А кто ответит, что это не было задуманное покушение? Кто мне, графине Нови докажет, что никто не мог захватить с собой лишний кинжал?

- Ты сама знаешь, что говоришь полную чушь. Какое запланированное покушение, если охоту и ту организовали за один день и тайком? Ну, кому это было нужно? Нет, здесь какое-то глупое стечение обстоятельств. Я не знаю, как и что получилось, но произошла просто какая-то ошибка. Я никому не делала зла и меня не за что пытаться…убить.

Принцесса задрожала и чуть не заплакала. Волнение перерастало в сильный страх и боязнь неизвестности. Дария, до этого державшаяся в стороне, на почтительном расстоянии, чтобы не слушать разговора подруг, попросила соизволения удалиться и сказала, что если что-либо понадобится, она будет в соседней комнате, или, в крайнем случае, в кабинете брата.

- Однако, – продолжала виконтесса, – это был кто-то весьма неумелый и скорее всего женщина, говорю тебе. Ну, какая глупая мужская особь будет подвергать опасности такую красавицу? Ну, перестань, не смей заплакать! Я знаю, ты никогда не плачешь, ты сильная девочка.

Габриэль обняла Беллону и сильно прижала её к себе. Погладив её по волосам, она встала и начала прихорашиваться у зеркала.

- Всё. Заканчивай. Давай опять уложим твои локоны в хвост, приведём тебя в порядок. Скоро сюда обязательно кто-нибудь заявится с очередными заверениями верности и преданности, а ты тут сидишь такой размазнёй. Вставай.

Принцесса послушалась. Обе её подруги были старше неё, и она привыкла во всём на них полагаться. Самой ей в начале месяца исполнилось шестнадцать, и поэтому любые возрастные промежутки она ощущала очень резко. Теперь заговорила Мария. Её авторитет был для Беллоны вообще непереступаемым.

- В конце концов, попали в лошадь? В лошадь. Может в неё изначально и метились! Подумай сама, идёт охота, ты вся в зелёном и теряешься в зелени листвы, а лошадь издалека то же самое что олень. Разве не так? Габи, как ты на это смотришь?

- Всё может быть…

- Вот именно. Возможно, это был лесник, или одинокий охотник. Здесь поблизости много маленьких деревушек, люди из которых добывают себе еду в этом лесу. Вот кто-нибудь и забрёл, чтобы добыть дичь и себе на беду перепутал твою Фиалку с оленем. Это самое вероятное, что могло быть. Да, скорее всего, так и было.

Беллона сидела на стульчике перед зеркалом и безропотно подчинялась рукам Габи, делавшей высокий тугой хвост ей на затылке.

- Ты слышишь меня, Белл?

- Да, Мари, слышу.

- Ты веришь мне? Сестрёнка, ты успокоилась?

Девушка встала и расцеловала кузину в обе щеки.

- Я верю тебе, сестрёнка. Я знаю, ты всегда права. И ты была полностью права, когда говорила, что сегодня всё будет зависеть от удачи и случая, а не от нас. Ты у меня самая лучшая! И ты Габи, что бы я без вас делала! Наверное, сегодня я помешалась бы от ужаса и тревоги, не будь рядом вас. И мне не на кого было бы опереться, чтобы ходить не прихрамывая.

- Это почти не заметно, к тому же принцесс не портит ничего абсолютно, уж доверься мне. А теперь, ваше высочество, улыбку, пожалуйста, для ваших подданных, желающих видеть вас счастливой.

Принцесс засмеялась и подняла подруг склонившихся в комичных реверансах. Как они любили вот такие беззаботные моменты. Все вместе, втроём, никаких проблем. Можно насладиться свободной и беззаботной минуткой. И пока не нужно было думать над случившимся, можно было поболтать о своём, девичьем.

- Габи, ну-ка расскажи теперь немного о своём поведении. Я хочу знать, как же обстоят дела с Сильвио?

- Сильвио? Каким Си..ах, Сильвио! Не знаю, с ним, верно, всё отлично, а почему ты спрашиваешь?

- Я думаю, ты и сама догадываешься. Одна легкомысленная девушка, как мне показалось, сегодня не очень-то о нём вспоминала и предпочитала поглядывать в сторону другого молодого человека. Я не права?

- О чём ты? Сильвио писал мне три дня назад, когда я только приехала, просил сообщить, как я добралась, что здесь нового и уверял, что уже горит желанием встретиться. Я написала ему, что всё отлично, что я быстро нашла развлечения, что здесь летом не должно быть скучно и что тоже не могу набраться терпения до осени, когда мы снова с ним увидимся. Думаю дождаться от него ответа на следующей неделе…

- Не переводи-ка ты тему разговора. Говори честно. Тебе ведь уже понравился другой?

Виконтесса переступила сначала на одну ногу, потом на другую. Потом села, как разоблачённая шпионка и понуро опустила голову.

- Беллона, Беллона, и откуда у тебя эта проницательность? Да, Сильвио мне больше не нравится. А ещё несколько дней назад казался самым интересным и замечательным…но он слишком провинциальный. Никогда не думала, что не придворное воспитание так сыграет в моём отношении к людям. Его юмор…такой деревенский. А манеры…сейчас они мне не кажутся такими уж изысканными. Обычный дворянин, не представляющий из себя ничего из ряда вон выходящего. Назвала бы его и мужланом, но нет, настолько он не плох. Белл, прошу тебя, не считай меня из-за этого ветреной! Я не виновата, что он перестал интересовать меня…

- Знаю. Он же не сам вылетел у тебя из головы, кажется, ему кто-то помог.

Эрцгерцогиня смотрела непонимающими глазами.

- Может меня посветят во всё, что вы обсуждаете? Я совершенно не могу понять, о чём идёт речь. Габи, ты говоришь о том славном Сильвио, который преподнёс тебе самый первый урок любви? И так запросто отказываешься от своей симпатии к нему? И плюс ко всему тут замешан ещё какой-то красавец? Я имею возможность узнать об этой истории поподробнее?

- Можешь, ещё как можешь. Но я хочу послушать, что скажет Белл, она начала этот разговор, пусть и скажет, что ей известно, и какие выводы делает она по этому поводу.

- Говорить тут совершенно нечего. Как только мы зашли в павильон, я заметила перемену в тебе. Ты стала так себя вести, что и слепому было бы понятно, что ты хочешь кому-то понравиться.

- Быть того не может! Я вела себя скромно, хотя, признаюсь, старалась заигрывать…

- Вот и я об этом. Возможно, к счастью, это заметила только я, все остальные не знают, как ты ведёшь себя в натуральном виде. Мария, а ты, неужели ты ничего не заметила?

- Ничегошеньки! Я даже не обратила внимание на какие-то изменения, случившиеся с Габи, мы все знаем, что она любит покривляться и поиграть, изобразить что-нибудь, да спаясничать, поэтому…но кто же этот объект?

- Сегодняшний герой дня, наш спаситель маркиз. Не правда ли он мил на столько, что захватывает дух? Я просто таю от одного его вида. Вот уж кто по праву заслуживает называться «самым», к какому бы прилагательному его не подставляй: привлекательный, изысканный, воспитанный, мужественный. Одним словом просто лучший! Заметили, как его алый костюм контрастировал с моими бирюзовыми тонами? Словно провиденье одело нас, для того, чтобы мы смотрелись вместе.

- Мечтательница ты наша! Я не знала, что ты настолько влюбчива, – Беллона смотрела на подружку с восхищением. Как у неё всё просто! Один стал далёк и недоступен, и она уже по уши влюблена в другого, не менее достойного, возможно даже более. И с каждым у неё получается общение, знакомство, всё, что она желает.

- Везучая, у тебя всегда теперь будут романы завязываться прямо под боком и без всяких проблем? – засмеялась Мария, – вы ведь равны по происхождению и ничто не составляет препятствий между вами. Смотри, если узнает обо всём твой папа, он непременно поспешит вытолкать тебя за него замуж, от твоих проказ подальше. А то, если до графа Гордения дойдут слухи о твоём непостоянстве, он и впрямь решит, что это лучшее решение - твой срочный брак.

- Уж поверьте, я сделаю всё для того, чтобы ни он, ни мама об этом не узнали. К тому же, кто сказал, что буду менять свои вкусы каждую неделю или месяц? Захочу, и остановлюсь на этом.

- Тогда тебе точно пора под венец.

- Нет, нет! Беллона, ты что! Пожалей меня! Я ещё не нагулялась и пожить хочу, нормально пожить. Вдоволь взять от судьбы всё, что она предложит: праздники, путешествия, удовольствия, развлечения. Я ещё так мало всего видела.

- Да уж куда больше, чем я, – с грустью завершила принцесса.

- Перестань, ты же знаешь, у всех королевских особ жизнь начинается после свадьбы. Они становятся полновластными, свободными, могущественными. В твоих руках будет какое-нибудь государство, которое ты ещё никогда не видела. У тебя будут свои подданные. Свои обязанности. А у королев, как известно, они не очень обременительны – балы да приёмы. Не то что жизнь, пусть и очень известной и богатой, дворянки. Хотя если ты возьмёшь меня когда-нибудь с собой, я буду вместе с тобой посещать все увеселения, которые ты будешь устраивать, и буду сопровождать тебя туда, куда тебя будут приглашать, а не сидеть в своём Леонвердене и каждые выходные смотреть на одни и те же лица докучливых соседей. Я стану настоящей светской дамой, придворной дамой.

- Я тоже этого хочу, Габи. Поэтому, пожалуйста, не устраивай свою личную жизнь вперёд моей, без тебя я засохну, как куст на пекле, в пустыне.

- Не волнуйся, не брошу я вас. К тому же, как я заметила, господин Сержио не спешит отвечать мне взаимностью…

- Да ладно тебе, перестань. Как можно не поддаться чарам такой хорошенькой виконтессы, как ты?

- Очень легко, когда поддаёшься чарам прекрасной принцессы…

- Что? Что ты хочешь сказать?

- То и хочу. Он запал на тебя. Не делай такие глаза! Да, мы провели всю охоту рядом, много болтали, но лишь потому, что оба старались держаться около тебя. Да, да. Иначе, почему он так быстро среагировал на беду, которая с тобой чуть не произошла? Потому что глаз с тебя не сводил! А с каким нескрываемым удовольствием он ощущал себя твоим защитником! И ни кому не позволил вести свою лошадь, на которой ты сидела, когда мы направлялись обратно.

При этом виконтесса изображала то кинувшегося на землю юношу с обожанием в глазах, то подпиравшего себя в бока кавалера, кичащегося от хорошо выполненного дела, то охранника, никого не подпускавшего к объекту, за которым он должен наблюдать. Всё выглядело так комично, что все три девушки уже через минуту держались за животы, продолжая эту игру в дразнилки. Габриэль, поддерживаемая аплодисментами и довольными возгласами, переключилась и на остальных присутствовавших всадников, начав пародировать графа Льюмана и Матильду. Но стоило ей подойти к Дереку Аморвилу, как принцесса успокоилась и перевела разговор в другое русло.

- Как интересно моя бедная Фиалка сейчас себя чувствует?

- Боже мой, я ей про любовь толкую, а она опять проявляет чудеса бестолковости!

- Но, но! Габи, не забывайся, ты разговариваешь не абы с кем, а со своей суверенной госпожой.

- Ладно, ладно. Вздёрнула нос. Плохо возноситься над подругами, кто кроме них тебе ещё всегда скажет правду и примет такой, какая ты есть?

- Я же шучу, конечно же, я позволяю тебе всё. И не только я. Мой отец от тебя тоже в восторге, он так любит, когда ты присутствуешь на наших семейных обедах или прогулках. У тебя вообще удивительная способность всех людей, как магнитом, притягивать к себе и обвораживать. А я вот умудрилась только заслужить чьё-то желание разделаться со мной…

- Опять ты за старое! Я думала, я смогла отвлечь тебя. И вроде мы порешили на том, что метились в лошадь? Ясно? На этом и остановимся.

- Хорошо, девочки.

В эту секунду в дверь постучали. Беллона строгим голосом, хотя слегка напряжённым оттого, что она уже не знала чего ожидать, разрешила войти. В комнату вошёл Мартин Бенк. На нём уже был костюм не для конных поездок, а строгий вишнёвый камзол в тонкую пурпурную линию. С белоснежными кружевными манжетами и таким же красиво сложенным шарфом, он выглядел не так суетливо, как обычно. Он был деловым мужчиной с шармом. Так его охарактеризовала для себя Беллона.

- Как вы себя чувствуете, принцесса?

- Спасибо граф, значительно лучше. Что-нибудь стало известно?

После короткой заминки граф Бенк ответил.

- Нет, пока ничего толком не ясно, но одно вне сомнений – ваша жизнь подверглась риску по чистой случайности…

Выступила Мария.

- Жизнь её высочества подверглась опасности по чистой случайности? Что за нелепости вы тут говорите. Принцесса должны быть застрахованы от таких случайностей и не сталкиваться с подобным. Как это вообще допустили? Где все были, когда их лошадь понесла? Кто-нибудь оказался рядом или откликнулся на крик о помощи? Нет, и это стоит донести до сведения ни кого-нибудь, а короля…

- Мария, Мария, – замахала руками Беллона, останавливая праведный гнев эрцгерцогини, – не горячись так, дай графу всё высказать и мы ещё раз все вместе обсудим. Ничего не будем предпринимать. Пока. Так значит, граф, чистая случайность?

- Прошу вас, называйте меня просто Мартин, мне это будет очень приятно.

- Хорошо, Мартин. Вы уверены в том, что на меня не было…покушения?

- Об этом не может даже идти речи! Окрестности проверяют, никого не нашли, да и не могли, со вчерашнего вечера территория графства была очищена от постороннего присутствия и охранялась от вторжения какого-нибудь любопытного зрителя. Когда обследование леса закончат, я сразу сообщу вам результаты, но заранее могу сказать, что они будут утешающими для меня и для вас. И для всех нас.

- Но всё-таки нож откуда-то взялся, не так ли?

- Это так. По заверению графа Аморвила, он был всажен не глубоко в плоть животного, значит, намерений с летальным исходом ни у кого не было. Кто-то действительно хотел сыграть злую шутку разогрев коня, чтобы он летел быстрее пули. Если у нас, конечно, есть основания доверять графу…

- У нас есть такие основания, – отрезала Беллона. Ей не понравились слова кузины о том, что про всё может прознать король. Она видела при этом настороженный взгляд Бенка, не видящий в происходящем для себя ничего хорошего. А теперь ещё он пытался намекнуть, что виной всему могли быть олтернцы. Списав на них преступление, Мартин освобождался от всяких подозрений, а вот для отношений двух планет всё могло кончиться плачевно. Этого принцесса допустить не могла. Ей нужно было убедить всех, в том числе и саму себя, что в Фиалку попали по чистой случайности, что это был кто-то местный и, наконец, сделать всё возможное, чтобы возвращающийся послезавтра монарх ни слухом, ни духом не узнал о том, что творилось в графстве Финкер-Оренстофф. И с его дочерью в целом.

- У вас, Мартин, есть какие-нибудь серьёзные подозрения или улики?

- К глубочайшему сожалению, нет, ваше высочество. Я пришёл в надежде, что вы вспомните что-нибудь из скачки. Может быть, вы что-либо заметили? Если вы расскажете как можно более подробно весь свой путь и всё, что вас окружало, опишите мне, мы сможем составить чёткую картину происходящего.

- Я уже пыталась воспроизвести всё в голове десять раз. Ничего даже близко обращающего на себя внимание не было. Сначала я ехала со всеми, в самом центре. Потом вы и Габи…прошу прощения, виконтесса, вырвались вперёд. Потом всех обогнал сэр Дерек. После все как-то стали рассеваться по лесу, и я не обратила внимания ни на что, кроме того, что маркиз о’Лермон и виконтесса Нови остались со мной, рядом, чуть отставая, но следуя за мной попятам. Может быть, они могли видеть кого-то или что-то?

Габриэль разочарованно покачала головой посмотревшему на неё графу.

- Я так же ничего не видела, я смотрела на дорогу, на принцессу и думала об охоте.

«Так и хочется ущипнуть тебя, лгунья, – подумала Беллона, – снова и снова лукавишь. Ну, где там тебе на меня было смотреть? Всё красавчик маркиз…но об этом на самом деле не стоит при Мартине Бенке. А сам граф, мне жаль, что он попал в такую неловкую ситуацию, в другом месте, в другое время он был бы весьма приятным собеседником, но вот, попал в историю. Я не верю в его причастность к моей еле избегнутой гибели. Сделаю всё от меня зависящее, чтобы обелить его персону. А вдруг этим я подставлю Дерека? Несомненно, нужно прежде какого-либо решения поговорить с рыцарями, они представляются образованными и логически мыслящими людьми, но они чужаки. С какой миссией они на самом деле могли прибыть на Феир? Нет, это сразу нужно выбросить из головы». Но выбросить из головы у Беллоны это не получилось, и червь сомнений прочно поселился в ней и не давал ей покоя. Между Олтерном и Феиром натянутые отношения, совсем недавно была холодная война…неужели они могли приехать с дружественным видом, а сами тем временем замышляли непоправимые трагедии? Убийство принцессы. Что оно им давало? Беллона пыталась мыслить как сыщик или политик. Никто не смел прервать её молчание. «Так, нужно толком разобраться, в чём же тут дело. Нельзя распускаться настолько, чтобы всецело поддаться чувствам и простить орденоносцам все их возможные прегрешения за одни красивые глаза сэра Дерека, к тому же он и сам может быть не чист на руку. Нет! Быть того не может. Он ускакал далеко вперёд, когда всё произошло. Но допустим, виновником метившимся в мою лошадь всё-таки был кто-то из них. Зачем? Джордану в меру благородства и в голову бы не пришло пытаться убить шестнадцатилетнюю беззащитную девушку, де Роль очень предан моему брату…да, кстати, куда бы стало понятнее, если бы они покушались на наследника, на Робина, в будущем Четвёртого. Не дай Бог, но всё же. Случись с ним что, на трон Феира сядет Кевин Карлеаль, дальний родственник Элиоса Третьего. Как хорошо, что я хоть малость разбираюсь в политике! Но они почему-то решили избавиться от меня… Итак, всё с начала. Какую я представляю опасность для Олтерна? Никакой. Может быть неудобство? Стоит задуматься…ну конечно! Как мне сразу не пришло в голову! Всё дело в моём будущем. А точнее в предстоящем браке. Если меня очень удачно обручат, то Феир обретёт ещё большую могущественность, силу, поддержку. Олтерну это ой как не выгодно. Стало быть, если убрать единственную принцессу, то и распространению власти Феира наступает конец. Вот и разгадка. Мерзавцы! Но ничего, они ответят за то, что прибыли с такой целью. И у них не получиться отнять у Феира законное место во вселенной – место могущественной сильной планеты!».

- Мартин, я могу поговорить с сэром Джорданом Льюменом, его кавалерами и рыцарями?

- Разумеется. Вы уже достаточно хорошо себя чувствуете?

- Достаточно для того, чтобы суметь постоять за себя и за честь государства.

Никто толком не понял тайного смысла сказанного, поэтому все промолчали.

- Граф, передайте им, что я хочу беседовать с ними через тридцать минут. Я отдохну ещё немного и приму их в кабинете, если вы мне выделите таковой.

- Само собой разумеется, всё что прикажете. Изволите ещё что-нибудь?

- Нет. Теперь я хочу побыть наедине со своими подругами. Зайдите за мной через полчаса.

Мартин Бенк откланялся и спиной вышел из комнаты. Он почувствовал в этой девочке такую силу духа и грозность, какую никак не ожидал. Робин рассказывал о ней совершено другие вещи. Она вовсе не трусливая и не безвольная, и, как он надеется, вполне разумная для того, чтобы всё сейчас решить правильно. Потому что лично он уже не понимал что происходит. На кого стоит класть подозрение и стоит ли это делать вообще? Ведь нож действительно мог быть всего лишь случайностью…

А принцесса осталась ещё поговорить с окружившими её девушками, однако, не затрагивая при этом темы своих подозрений.

В просторной комнате, одну половину которой занимал широкий стол, шкаф с встроенным баром, два кресла и мягкий кожаный диван, а другую небольшая библиотека, находившаяся на некотором возвышении над первой половиной, всё тщательно обговаривали и обдумывали рыцари ордена Стеллы Нордмунской. Некоторые пили виски, другие бренди, третьи предпочитали сохранять ясность мыслей. Первой речи ждали, как и полагается, от графа Льюмана, как от самого старшего, ну и само собой, их предводителя. Он никак не мог начать, потому что не знал, как объяснить сложившуюся ситуацию. Ответы на вопросы стоявшие в глазах мужчин он не знал, но знал одно – все, кто в курсе произошедшего, думают, что это олтернцы покушались на принцессу и никак иначе. Опровергнуть эту гнусную, начинавшую распространяться мыслишку следовало как можно скорее и любыми способами, так сказать, уничтожить в корне. Но в привычках Джордана было всё тщательно, очень тщательно обдумывать, прежде чем совершить какое-либо действие или приступить к утвердительным высказываниям. Поэтому первым сорвался барон Ван Стройер. Августин был горячим, не лишённым лоска юношей, эффектным и экспрессивным, в целом спокойным и умиротворённым, но иногда несдержанным. Особенно когда что-то касалось репутации, чести, его самого или его друзей.

- Что? Никто не заговорит? Я один должен произнести вслух то, что всем уже и так понятно. Нас тут держат за дураков. Нет, вернее будет сказать за козлов отпущения. Надеюсь, это всем ясно?

Тут граф Льюман не выдержал.

- Тише, тише, не поднимай шум и не делай из мухи слона. Нас тут никто ни за кого не держит. Просто никто ничего не может понять, так же, как и мы.

- А мы и не должны здесь ничего понимать. Нас впутали в местные интриги, к которым мы не должны иметь никакого отношения, да вот, не то по стечению обстоятельств впутались, не то нас специально под это подписали. Лично я считаю, что всё было задумано заранее.

- С какой стати?

- Да говорю же я вам, господа, нас и не должно волновать, с какой стати. Они, феирцы, любезные дворяне и гостеприимные хозяева, решили зачем-то убрать свою принцессу, но не захотели нести за это ответственности. Куда легче всё провернуть, когда приезжают налаживать и без того хлипкие отношения двух планет, доверчивые и простодушные, как они думают, олтернцы. Нужно умыть руки и дело с концом.

- Мы настоящие дворяне и достойные носители золотой ленты ордена, мы не станем делать ничего подобного. Даже если нам придётся выслушать ложные обвинения, мы останемся и чтобы ещё больше не усугублять павшее на нас подозрение, постараемся сами разобраться во всём.

- Ну конечно, забот нам мало!

В разговор вступил князь Вальядов, рыцарь ордена Стеллы Нордмунской. До этого он тихо стоял в углу и, вглядываясь в дно стакана, как будто там на самом деле можно было найти истину, планировал, как провести всё так, чтобы обошлось без виновных.

- Августин, мы действительно должны сами вмешаться в это дело. Шанс, что удастся доказать причастность к произошедшему кого-то из феирцев - равен нулю. Посмотри на их принцессу, разве у кого-либо возникнет желание убить её? Разве у неё могут быть враги? Недоброжелатели? Нет, тут что-то не так. А мы как раз те самые «приезжие», которым можно приписать все смертные грехи. Кто нас тут знает, кроме Сержио и Макса? Даже принцу наша компания не сильно приглянулась…и, не пытайтесь со мной спорить, – отрезал он, отреагировав на чуть было не вырвавшееся противоречивое высказывание Джордана Льюмана, на что тот решил сменить мысль, но всё же сказать что-нибудь.

- Кстати, Сержио, Максимилиан, может, вы знаете о чём-нибудь, о чём не знаем мы? Вы всё-таки живёте при дворе, часто там бываете, может, принцессу и в правду кто не любил? Что скажешь, о’Лермон?

Юноша поднялся с дивана, прокашлялся и, не отнимая глаз от пола, промолвил:

- Я таковых не знаю. Мне известно лишь то, что принцесса великодушна, добра, имеет друзей. К тому же, она редко покидает замок, и не могла бы так сильно с кем-то успеть разругаться, чтобы ее хотели убить…

- А вы, де Роль, что скажете?

- А я скажу, что она так редко выезжает в люди, что народ в стране, да и по всему государству её не очень жалует, она не пользуется популярностью. Только среди самых приближённых слуг и всё. Ну, и двух подруг разумеется.

- А третья?

- Какая третья?

- Матильда, баронесса, – хором подсказали князь и виконт Эпсон, после чего смутились и сделали отвлечённое выражение лица.

- Ах, Матильда! Так она и не подруга ей вовсе. Они, так сказать, не в ладах. Недолюбливают друг друга.

- Так может быть …- начал было Ван Стройер.

Парис Вальядов закачал головой вперёд, чем успел открыть рот, а когда всё же сделал это, остановить его было трудно.

- Августин, ну как вы можете, молодая особа так нежна и беззащитна, что её саму впору хоть защищай, она такая хрупкая, и к тому же не умеет обращаться с оружием, как сама мне призналась. А уж что с ней творится при виде крови! Я собственными глазами видел, с какой жалостью и одновременным ужасом она смотрела сегодня на убитого зверя. Ей бы и в голову не пришло совершить преступление, даже в кошмарах она бы такое не увидела…

- Вас послушать, так она ангел во плоти, – усмехнулся граф Аморвил, – а я вот о ней сложил совсем другое мнение. Хитра, себе на уме, горделива, жестока, в меру, разумеется. Но, вы правы, на покушение она бы не пошла.

- И судя по всему вы, Парис, успели с ней близко пообщаться, – заметил виконт Эпсон.

- Хватит придираться по поводу этой баронессы. Нет, так нет. У нас тут два совершенно разных мнения о принцессе – что её любят, и что её не за что любить. Как быть?

- Я думаю, вам самим следует с ней подольше пообщаться и всё понять самому, Джордан, – констатировал граф Аморвил.

-Да, кстати о вас, Дерек, – обернулся Льюман, – больше всего подозрений пало на вас. Вы так стремительно унеслись вперёд, что все только потом и видели мёртвое животное, да вас с руками в крови, а где вы были целых минут тридцать-двадцать – никому неведомо. Не делайте такие глаза, все присутствующие не сомневаются в вашей непричастности, но феирцы не мы. Самым подозрительным им показалось то, что именно вы обратили внимание на нож. Теперь им интересны все подробности, что вы можете на это сказать.

- Я могу сказать много чего, но они не поверят ни единому моему слову. Нож был в животном настолько глубоко, что повредил только его внешние ткани - кидали для болевого шока, не более. И всажен он был ровно, то есть метились именно туда, куда попали, а не в её высочество.

- Мы полностью доверяем вашему опыту, но вот как это всё объяснить принцессе, графу Бенку…

Джордан задумался. В глубине души он всё понимал и почти мог найти оправдание всему, что произошло, но на словах это выразить было не возможно. Не улик, не свидетелей. А если заведут настоящее расследование? Дело дойдёт до короля, мало того до Робина Третьего, так ещё и призовут к ответу за подданных Элиоса Третьего. Уважение, которое он испытывал к своему государю, сейчас застилало все остальные проблемы. Как ему трудно и тяжело будет оправдаться перед королём! Как он объяснит, что из девяти мужчин его ордена, который он должен возглавить в ближайшие несколько лет, ни один не уследил за безопасностью одной милой, совсем юной девушки. И не просто девушки, а леди королевской крови! Нет, один всё же спас ей жизнь. Джордан с признательностью посмотрел на Сержио. «Мда, похоже, кроме него и меня, никто не понимает, что в нашем ордене на первом месте стоит защита женщины. Ведь наш устав гласит, что мы любыми способами должны уберегать от опасностей слабый пол. Стоп, а что если именно на это сделать упор? Неужели они поставят наше мужское слово под сомнение, если мы скажем, что вступая в орден, клялись быть заступниками девушек и ценой собственной жизни всегда выручать их. В этом есть своеобразный выход из ситуации». В комнату после громкого стука вошёл граф Мартин Бенк.

- Простите за беспокойство, уважаемые господа, но принцесса желает видеть кого-нибудь из вас в отдельном кабинете для беседы, на тему сложившейся ситуации.

После того, как все хмуро переглянулись, Джордан согласно кивнул.

- Мы будем через пять минут. Поверьте, мы так же обеспокоены, и так же хотим поговорить.

Мартин с пониманием кивнул и удалился. Джордан повернулся ко всем, выпрямился, расправив спину и положив руки на бока.

- Что ж, я думаю, следует сделать так. В первую очередь пойдёт Сержио, ему её высочество охотнее поверит, как собственному спасителю. Ты будешь заверять в том, что мы никогда не посмели бы, не решились бы, да и просто не могли бы, ну ты понимаешь о чём я?

- Само собой, я и сам хотел упомянуть о наших правилах и обетах, которые мы давали.

Льюман счастливо улыбнулся. Этот молодой человек понимал его не то что с полу слова, он просто читал его мысли!

- С тобой пойдёт Дерек. Мы все знаем, какой силой внушения он обладает. Но плюс ко всему, Дерек, на тебя я возлагаю ещё одну ответственную миссию – ты должен сделать и сказать всё, чтобы принцесса пообещала не устраивать расследование и ни о чём не докладывать своему отцу, ясно?

- Положись на меня Джордан. Если это невинное создание обладает хоть какими-нибудь чувствами, она откажется от мыслей дать простор для слухов о сегодняшнем дне.

- Отлично, тогда и пообщайся с ней поближе сам, ты лучше всех нас разбираешься в женщинах. Вот потом и скажешь, какова эта особа на самом деле.

- Сделаю всё, что в моих силах. Буду предельно вежлив и ненавязчив, но наблюдателен.

Сержио с подозрением покосился на своего друга по ордену, но решился высказаться только на выходе.

- Дерек, что ты имел в виду, когда говорил о чувствах принцессы?

- Да так, не бери в голову. Не волнуйся, мы найдём с ней общий язык.

- Очень на это надеюсь, но только не переусердствуй.

Граф таинственно улыбнулся и вышел в коридор, где уже ждал Мартин Бенк, чтобы сопроводить их до комнаты, в которой уже ожидала Беллона, настроенная весьма непреклонно. Подруги немного успокоили её, но настроение оставалось скверным, а взгляд непроницаемым. «Боже, что если это действительно они пытались всё подстроить так, чтобы я погибла? Ну почему, почему? Разве я так мешаю? Разве могут люди быть настолько жестокими? Причём жестокими совершенно беспричинно. Я не знаю с чего начать разговор с ними. Джордан должен всё понять, он гораздо старше и решительнее меня, и он первый вступит в диалог. Интересно, а кого он возьмёт с собой? Если Дерека, то я пропала, я растеряюсь, я не буду знать даже, как мне лучше держать руки, а других кавалеров я вообще не знаю… «чужаки» - почему это слово так и прилипло к моим мыслям и чуть не срывающейся речи?»

- Мария, ты успела пообщаться с кавалерами? Ты узнала о них что-нибудь? Пожалуйста, поделись любой информацией, мне это сейчас так важно!

- Я ни с кем не заговаривала, так, поболтала немного с эрцгерцогом де Ролем и шевалье ля Мерлоутом. Но один чересчур остряк, а другой совсем ещё юнец – младше меня на год, с ними толком информацией не пообмениваешься. Оба выглядели довольно открыто и простодушно, поэтому на убийц-наёмников были не похожи. Если бы я на кого и подумала, так это на мрачного, тёмного и странного графа Дерека…

- Не надо, Мари, пожалуйста. Я и сама не знаю, что делать, однако не бросаюсь неподтверждёнными обвинениями. Это как минимум некрасиво. Давай сейчас лучше посмотрим, как они себя будут вести, а потом уже сделаем соответствующие выводы, которые, как я очень надеюсь, опровергнут все наши самые дикие догадки и домыслы.

В этот момент раздался стук в двери, с просьбой о разрешении войти.

- Проходите, – сказала Беллона.

Обе дверцы распахнулись, и вошёл хозяин графства Финкер-Оренстофф. Мартин как никогда был строг и насторожен.

- Как вы и приказывали, ваше высочество – кавалер о’Лермон и сэр Аморвил.

После этих слов девушка глубоко вдохнула и у неё напряглась каждая мышца тела. Ладони вспотели, и на кресле стало как-то неудобно и неуютно. Ну вот, всё-таки прислали его. Да ещё без графа Льюмана, а с ним Беллона чувствовала бы себя куда более комфортно. Успокаивало то, что рядом будет земляк – Сержио, самоотверженный юноша, который продемонстрировал, что готов всегда придти на помощь беззащитной. Да, он будет хорошей поддержкой, если конечно Дерек не будет тянуть его на себя. И вообще, интересно, что они оба будут говорить. С какой целью не пришёл сам будущий магистр? Застеснялся или ему неудобно стало? Нет, определённо не это. Тогда что? Это и предстоит узнать, и с этим, пожалуй, не стоит оттягивать.

Беллона последний раз смерила глазами обоих юношей, хотя одного из них более удачней будет назвать мужчиной. Посмотрела им в глаза, правда первая отвела свои оба раза. «Так никуда не годится, они должны почувствовать, кто здесь главный, но как это сделать?» Мария, Габи и Матильда присевшие за спиной придавали солидности и грозности, и так, чуть-чуть уверенности. «Что ж, господа, у меня хотя бы есть тыл, а вот вам деться совершенно некуда. Но если вы чисты на руку, то вам и не придётся никуда деваться. Хотя, возможно было бы лучше, если бы нас с Дереком оставили наедине. Знаю, Мария сейчас бы сказала – и вот тогда бы он тебя точно прикончил. Да выдумки это всё. Я скорее поверю, что меня пытался убить мой брат, тайно пробравшийся на охоту».

- Что ж, спасибо за услуги, Мартин, вы можете быть свободны.

Молодой дворянин откланялся и прикрыл за собой вход в комнату. Встав сразу у выхода, он решил проследить за тем, чтобы никто не мешал разговору, решающему, возможно и его собственную, судьбу.