Королевские игры

Глава 23

Уил Крейтон поручил усталую лошадь заботам конюха, асам направился в полутемный зал таверны «Герб Девре», расположенной на центральной улице деревни Чартли. Заказал кружку эля, вышел во двор и уселся за стол, предназначенный специально для любителей свежего воздуха. Неподалеку, на холме, возвышался окруженный рвом Чартли-Холл. Уил привез письма от Уолсингема мастеру Филиппсу и сэру Эмиасу Политу, однако не спешил их доставлять. Ничего страшного не случится, если часок погреться на солнышке и дать наконец отдых утомленным дальней дорогой костям. Исполняя обязанности курьера, он два дня гнал коня с рассвета и до заката.

Несмотря на утомительность пути, поручение сэра Фрэнсиса оказалось весьма кстати: давно хотелось отдохнуть и от докучливого общения с Энтони Бабингтоном, и от ежедневных визитов ко двору, который до конца лета обосновался в Гринвиче. Не проходило и часа, чтобы Уил не вспоминал о Розамунде, чтобы не спрашивал себя, где она и что делает. Нетерпение достигло высшей степени: раз-другой Уил едва не потерял осторожность и не спросил Томаса Уолсингема о судьбе сестры, однако, к счастью, успел вовремя опомниться. Неуместное любопытство вызвало бы подозрение и лишние вопросы.

Он допил эль и заказал еще одну кружку. Скорее всего Розамунду отправили обратно в Скэдбери. Очень хотелось съездить в поместье, чтобы хоть издали взглянуть на бедняжку. Уил пытался уверить себя в том, что должен всего лишь убедиться в ее благополучии, однако сердце отказывалось врать и шептало, что мотивы далеко не так бескорыстны. Последний страстный поцелуй в укромном уголке сада - в то самое утро, когда мир раскололся, - лишил покоя и сна. Вожделение превратилось в навязчивую идею, и Уил понимал, что при встрече не сможет удержать себя в руках.

Он планировал начать поиски Розамунды сразу, как только вернется в Лондон. Скандал утих и почти не всплывал в разговорах, так что опасаться слежки не стоило. Ну а если выяснится, что Розамунда охладела и не желает его видеть, то, возможно, безумие постепенно отступит.

Он осушил вторую кружку, бросил на стол монету и зашагал в сторону замка. По маленькому каменному мостику перешел через ров и направился к дому.

- Крейтон! Какими судьбами?

Уил обернулся на звук знакомого голоса. Из-за кустов показался мастер Филиппе. Лицо опытного агента выражало искреннее удивление, а глаза близоруко щурились в ярком солнечном свете.

- Привез письма с Сизинг-лейн - вам и сэру Эмиасу. - Уил продолжил путь, и мастер Филиппе пошел рядом. - А еще непременно должен доставить сэру Фрэнсису отчеты.

- Кое-какие сведения у меня есть, однако не те, которых мы с таким нетерпением ждем. - Филиппе покачал головой. - Впрочем, рано или поздно вопрос решится сам собой. Леди Мария не сможет игнорировать письмо Бабингтона - непременно ответит. Завтра пятница, так что увидим, какую добычу принесет пивная почта. Ну а вам, мастер Крейтон, придется остаться в замке до субботы. Вдруг получим решающую улику?

Уил понимающе кивнул. Он присутствовал на знаменательной встрече с отцом Баллардом и Джоном Сэвиджем и собственными ушами слышал, как недавно вернувшийся из Франции Бабингтон доложил, что Франция и Испания готовы выступить во имя освобождения шотландской королевы. Для того чтобы запустить отлаженный механизм, требовалось лишь одобрение самой узницы. Выйдя на свободу, Мария должна была занять трон, на котором сейчас восседала Елизавета, и вернуть страну в лоно католической веры.

Уил с отвращением слушал, как Томас Уолсингем и Робин Поули подстрекали Бабингтона обратиться с посланием к Марии Стюарт и попросить одобрения и поддержки. Оба так старались, что едва сами не сели за стол с пером в руках. Уил молчал, пытаясь унять мучения совести рассуждениями о глупости Бабингтона, неосмотрительно позволившего заманить себя в ловушку, однако убеждения действовали слабо.

Сэр Эмиас Полит приветствовал курьера суровым кивком и сдержанно принял из его рук пакет с письмами.

- Экономка найдет вам пристанище, Крейтон, а обедать будем через час.

Уил вежливо поклонился. Роль посыльного считалась весьма скромной, но за работу полагался неплохой гонорар.

- Если не возражаете, сэр, то перед обедом я бы с удовольствием прогулялся и осмотрел окрестности. Два долгих дня провел верхом и теперь ощущаю острую потребность пройтись по твердой земле.

- Разумеется. Гуляйте, где пожелаете.

Полит скрылся за дверью кабинета, а Филиппе последовал за ним.

Уил вышел на улицу и, обогнув дом, направился к фруктовому саду, однако вскоре услышал женские голоса и спросил себя, не пора ли вернуться. В эту минуту из-за деревьев выбежала маленькая собачка, а в конце грушевой аллеи показались дамы. На мгновение сердце остановилось. Крейтон ни разу не встречался с шотландской королевой и все же не сомневался, что это она: трудно было предположить, что в саду Чартли-Холла могла гулять другая богато одетая леди, да еще и в сопровождении свиты. Взгляд упал на юную особу, которая шла следом за госпожой. Розамунда Уолсингем, с четками на поясе, вслух читала псалмы.

Уил спрятался за деревом и попытался осмыслить сказочное видение, а дамы тем временем продолжали неспешно шагать по тенистой аллее. Что же делала Розамунда рядом с Марией Стюарт? Собака за несколько ярдов почувствовала чужой запах и с громким лаем бросилась к незнакомцу. Изобразив изумление, Уил быстро вышел из укрытия, прижал шляпу к груди и низко поклонился.

- Мадам, простите за вторжение. Не знал, что вы здесь гуляете.

Мария смерила Уила внимательным взглядом и улыбнулась: даже в заключении она не утратила способности радоваться обществу красивых мужчин.

- Не стоит извиняться, сэр. Сад мне не принадлежит, да и гулять разрешено не больше получаса в день. Вы же вольны передвигаться свободно.

- Уильям Крейтон к вашим услугам, мадам.

Он снова поклонился и в этот раз метнул быстрый взгляд на Розамунду, растерянно застывшую поодаль с псалтырем в руке. Юная фрейлина побледнела, но ни единым жестом не выдала собственных чувств.

- Мастер Крейтон, чрезвычайно рада знакомству, и все же не прерывайте прогулку. Ну а нам пора возвращаться домой, к обеду.

Мария продолжила путь, фрейлины потянулись следом, а Уил отступил в сторону и молча поклонился. Розамунда уронила платок - разумеется, совершенно случайно; джентльмен тут же нагнулся и с готовностью поднял кружевной лоскуток.

- Кажется, это ваше, мистрис, - с поклоном произнес он.

- О, благодарю.

Мисс Фицджералд взяла платок, и их пальцы слегка соприкоснулись.

- После обеда в кладовке, - выдохнула она и поспешила за остальными.

Уил окончательно потерялся в море вопросов и сомнений. Встреча с возлюбленной подействовала именно так, как он предполагал: волной нахлынули сладкие воспоминания о проведенных вместе восхитительных минутах, знакомый аромат волос вновь растревожил фантазию, а тепло нежной кожи заставило вздрогнуть. Все проблемы, рожденные отчаянным притяжением, мгновенно перестали существовать; сохранилось лишь сознание близости, возможности снова быть вместе.

Оставшись в саду в полном одиночестве, Уил внезапно закружился в неудержимом водовороте желаний и предчувствий, погрузился в пучину вожделения и страсти… и вдруг понял, что в таком состоянии не сможет прилично вести себя за столом. Рассмеявшись вслух, он пошел по аллее быстрым шагом, чтобы немного остыть.

За обедом Розамунда всеми силами старалась скрыть возбуждение. Клод де Но, личный секретарь леди Марии, нанес один из своих обычных визитов в Чартли и присоединился к скромной трапезе. Розамунда понимала, что должна внимательно вслушиваться в беседу и запоминать каждое слово, однако мысли сосредоточились на сладостном и волнующем предвкушении скорой встречи с Уилом. Хотелось ощутить жар любимого тела, запустить пальцы в вечно растрепанные кудрявые волосы, почувствовать на губах горячие губы. Она уже сполна заплатила за удовольствие, так стоило ли сдерживаться?

Усилием воли она заставила себя сконцентрироваться на разговоре. Месье де Но оставался одним из самых верных слуг поверженной королевы и неустанно трудился на ее благо. Перед обедом он несколько раз внимательно прочитал письмо Бабингтона и теперь обсуждал с госпожой последние новости, в то время как фрейлины хлебали жидкий суп, жевали жареные бобы и вяло переговаривались. Важная беседа велась так тихо, что едва удавалось расслышать отдельные фразы. Впрочем, даже из скудных фрагментов можно было понять, что речь идет о предстоящем ответе - том самом, который уже завтра должен был попасть в пустую пивную бочку.

Розамунда оставила напрасные попытки и вновь погрузилась в собственные мысли. Едва оправившись от радостного шока, вызванного внезапным появлением Уила, она поняла, что удивляться нечему: молодой человек служил сэру Фрэнсису, а значит, как и все остальные агенты, рано или поздно должен был оказаться в Чартли, где сосредоточились главные усилия господина секретаря. Что ж, оставалось только радоваться нежданной удаче.

Закончив трапезу, леди Мария прочитала благодарственную молитву и в сопровождении месье де Но удалилась в будуар, чтобы продолжить обсуждение.

Время тайного свидания еще не настало. Пытаясь немного отвлечься, Розамунда взяла перо, чтобы нарисовать по памяти одну из упряжных лошадей трактирщика. Остальные фрейлины занялись рукоделием, в то время как Шарлотта открыла Новый Завет и начала читать любимые страницы.

Углубиться в творчество впервые в жизни не удалось; уже через пятнадцать минут Розамунда отложила перо, медленно, нарочито спокойно поднялась и выскользнула из комнаты, рассчитывая на то, что если ее отсутствие заметят, то решат, что она отправилась в пристроенную к стене кухни уборную. Уж лучше ждать счастливого мига в кладовке, чем сидеть на глазах у всех, напрасно пытаясь скрыть нетерпение.

В кухне никого не оказалось. Служанки уже помыли посуду и ушли. Розамунда взяла кувшин для эля, вышла из дома и деловито зашагала по двору. Как всегда, кладовка встретила темнотой и прохладой; приятно пахло маслом, сыром, сливками и сметаной. Пивные бочки стояли на обычном месте возле стены, и на одной из них нетрудно было различить начерченный мелом крест.

- Розамунда!…

Она вздрогнула, резко обернулась и, расплескав эль, засмеялась от радости.

- Уил… о, Уил, ты бы хоть кашлянул!

- Прости, вовсе не хотел тебя пугать.

Уил в два шага оказался рядом и заключил в объятия давно потерянное и так неожиданно найденное сокровище. Пылко прижал к груди, спрятал лицо в волосах.

- Бог мой, Розамунда! Как же я тосковал! - едва слышно пробормотал он.

- А я, пока не увидела тебя, даже не понимала, насколько соскучилась.

Их губы слились в долгожданном поцелуе. Внезапно обретя друг друга, влюбленные целовались долго и жадно, словно пытались обменяться жизненными силами.

В прохладной тьме они слились воедино, и продолжение оказалось естественным и необходимым. Уил прижал возлюбленную к стене, и она с готовностью отдалась, позволив поднять юбки и с отчаянной страстью погрузиться в горячую влажную глубину. Тихие стоны вторили пламенному ритму вожделения, а когда буря наконец миновала, Розамунда поникла, как сломанная порывом ветка.

Уил не смог удержаться на ногах и привалился к стене, однако тут же почувствовал слабое сопротивление. Со словами извинения выпрямился, сжал ладонями тоненькую талию и заглянул Розамунде в глаза.

- Ах, милая, что за колдовство тебе подвластно?

- Никакого колдовства, - возразила Розамунда и прикрыла пальцем губы. - Никогда не произноси этого опасного слова. Оно порождает могущественное зло.

- Да, нам все это ни к чему, не так ли? - Уил грустно улыбнулся и дотронулся до ее щеки. - Как же ты прелестна!

Уже знакомые слова прозвучали с особым выражением и напомнили изысканную ласку.

Розамунда улыбнулась:

- «Нам»? Значит, мы вместе?

Холодный воздух кладовки напомнил, что юбки все еще подняты выше пояса… наверное, именно так должны выглядеть женщины легкого поведения. Неожиданное сравнение рассмешило. Она сделала шаг в сторону, и подол вернулся на место. Уил тоже усмехнулся и чуть смущенно принялся приводить в порядок панталоны.

- Когда ты уезжаешь?

Розамунда пригладила растрепанные волосы.

- В субботу. Видишь ли, я всего лишь посыльный, мальчик на побегушках.

- Но ведь в нашем распоряжении еще пятница.

- Да, еще целый день. - Уил взглянул вопросительно. - Но что же ты здесь делаешь?

- Шпионю за шотландской королевой, - просто ответила Розамунда. - Кажется, все мы - актеры одного театра, которым умело заправляет сэр Фрэнсис. Он сочиняет пьесу, мы исполняем роли. Ну а для меня это - наказание за… опрометчивость, скажем так.

На лице Уила появилось серьезное выражение.

- Но почему же ты не сказала Уолсингему обо мне?

Розамунда покачала головой:

- Поймали не тебя, а меня. Так зачем же страдать обоим?

- Звучит вполне разумно, но подобная логика превращает меня в недостойного труса.

Он положил руки Розамунде на плечи и печально посмотрел ей в глаза.

Она снова покачала головой - на сей раз еще более решительно.

- Нет-нет, не думай так. Никогда себя не вини. Я приняла решение за нас обоих, потому что только я и должна была это сделать.

Уил снова привлек возлюбленную и поцеловал нежно, мягко, а потом дотронулся губами до опущенных век и неохотно поднял голову.

- Давай не будем вновь испытывать судьбу. Тебе пора возвращаться, пока фрейлины не заметили долгого отсутствия.

Розамунда кивнула:

- Думаю, все уже легли спать, но ты, конечно, прав.

Она подошла к двери, оглянулась напоследок, послала воздушный поцелуй и, прижимая к груди кувшин с элем, торопливо зашагала по уже темному двору.

Вернувшись в дом, Розамунда принесла воды из дождевой бочки, вымылась в кухне и бесшумно скользнула в постель. Из-под двери госпожи свет не выбивался, так что месье де Но, очевидно, уже удалился.

Сон не приходил долго. Тяжкие последствия запретной связи предстали во всей своей неприглядной полноте. Уил по-прежнему оставался бедным придворным без гроша в кармане, которому предстояло собственными руками строить будущее семьи, а она не могла назвать себя иначе как бесприданницей. Правда, с недавних пор к прежнему титулу добавилась сомнительная репутация пережившей позор и изгнание камер-фрейлины. Но даже если бы личные обстоятельства складывались иначе, родственники ни за что не дали бы согласия на брак с Уилом. Брат ясно и недвусмысленно сказал об этом еще во время первого посещения театра, хотя сейчас тот удивительный вечер казался лишь далеким, почти сказочным воспоминанием из другой жизни. Да, пусть они и небогаты, но носят фамилию Уолсингем и гордятся призрачными связями с родом Болейнов.

И все же природный оптимизм не позволил долго грустить, тем более что утро обещало новые радости. В последние месяцы жизнь научила Розамунду с благодарностью принимать подарки тогда, когда их посылает судьба, - ведь в неспокойные времена нового случая может и не представиться.