Королевские игры

Глава 24

Филиппе поднял глаза от исписанного листа, который держал в руке, и расплылся в дьявольской улыбке. Молча передал письмо Политу; надзиратель прочитал и удовлетворенно произнес:

- Отлично. Где Крейтон? Время не терпит.

- Когда я видел курьера в последний раз, он направлялся в деревню.

Сэр Эмиас подошел к двери и громко позвал слугу. Спустя мгновение тот появился, всем своим видом выражая готовность исполнить любой приказ.

- Немедленно разыщи мастера Крейтона - он должен быть в деревне. Поспеши: предстоит дело первостепенной важности.

Слуга побежал в Чартли и вскоре обнаружил курьера во дворе таверны «Герб Девре». Тот сидел с бокалом вина в руке и что-то задумчиво чертил в пыли носком сапога. Радость и счастье вчерашнего вечера сменились отчаянием: решить неразрешимую задачу никак не удавалось. Существовал вариант похищения возлюбленной и бегства, но он превращал обоих в изгоев, грозил безжалостной местью королевы и безысходной нищетой. Розамунда умела рисовать, но даже яркий творческий дар не смог бы прокормить семью. Сам же Уил обладал лишь тонким ремеслом придворного льстеца. Обедневшие родители все средства потратили на то, чтобы должным образом представить сына ко двору, и теперь надеялись, что красота, обаяние и хорошие манеры помогут ему жениться на богатой леди и тем самым обеспечить и себя, и близких.

Услышав собственное имя, Уил с трудом вернулся к действительности. Задыхаясь от быстрого бега, слуга передал распоряжение, и курьер со вздохом поднялся. Допил вино, бросил на стол монету и направился к замку.

Сэр Эмиас ждал в холле.

- Необходимо срочно выехать в Лондон и как можно скорее передать сэру Фрэнсису Уолсингему важное сообщение. - Он протянул небольшую кожаную сумку. - Скачите всю ночь, чтобы уже завтра, к закату, прибыть на место.

Уил с хмурым видом взял сумку.

- А я-то думал, что удастся отдохнуть до завтрашнего утра, ведь новые бочки должны привезти лишь сегодня вечером.

- Трактирщик сменил тару раньше, чем обычно. Если отправитесь немедленно, то выиграете шесть часов дневного света, так что отдыхать некогда.

Разочарованию не было предела. Приказ означал, что встретиться с Розамундой не удастся. Вечером, после обеда, бедняжка придет в кладовку и будет ждать, но не дождется. Одному Богу известно, когда им доведется увидеться вновь, да и доведется ли вообще…

- Поспешите же! Все готово: лошадь под седлом, сумка полна еды. Ждать нечего.

Полит едва не вытолкнул курьера за дверь.

Поводов для промедления действительно не нашлось, так что пришлось сразу уехать и всю ночь гнать коня галопом. На заре, в придорожной гостинице, Уил оставил своего верного Сэма, приказав накормить, напоить и вольным шагом отправить в Уайтхолльский дворец. Сам же вскочил на свежую лошадь и помчался дальше. Во второй половине дня Уил спешился возле особняка на Сизинг-лейн, однако, узнав, что лорд Уолсингем пребывает в загородном поместье, вернулся в седло и поскакал дальше - в Барн-Элмс.

Возвращаясь с реки, сэр Фрэнсис услышал стук копыт; кто-то очень спешил. Вельможа ускорил шаг и быстро пошел к дому. Успел как раз вовремя: возле крыльца остановилась взмыленная лошадь, и на землю спрыгнул покрытый пылью всадник.

- Послание, сэр. От мастера Филиппса.

- Сначала отдышитесь, мастер Крейтон, - невозмутимо заметил Уолсингем.

Разгоряченный долгой скачкой Уил вытащил из-за пазухи сумку.

- Очень срочно, сэр. Пришлось без отдыха гнать всю ночь и весь день.

Он протянул посылку и почувствовал, как подкосились ноги.

Уолсингем одобрительно кивнул:

- Вы отлично справились с заданием, мастер Крейтон. Оставьте лошадь в конюшне и зайдите в дом, чтобы отдохнуть и подкрепиться.

Господин секретарь отошел к раскидистому вязу и опустился на скамейку, на ходу доставая письмо.

Ценный документ представлял собой всего одну страницу - аккуратно свернутую и запечатанную. Даже не успев взломать печать, сэр Фрэнсис понял, что держит в руках именно то, чего все с таким нетерпением ждали.

На оборотной стороне листа Филиппе с неуместным мрачным юмором изобразил виселицу, тем самым ясно и недвусмысленно показывая, куда приведет автора содержание письма. Уолсингем с удовольствием представил, какие именно слова выберет для следующей встречи с новоявленным художником, а потом медленно сломал печать и развернул листок.

О более убедительной улике трудно было и мечтать. Мария самым подробным образом отвечала на письмо Бабингтона, перечисляя каждую из деталей плана и разрешая действовать от своего имени. Иных оснований для казни не требовалось. Взгляд остановился на последнем абзаце, в котором шотландская королева просила сообщить имена шестерых джентльменов, которым предстояло устранить Елизавету. Прозорливый секретарь решил, что постскриптум добавил сам Филиппе, чтобы получить новую информацию о заговорщиках.

Уолсингем сложил письмо и бережно спрятал во внутренний карман камзола. Документ предстояло скопировать, вновь запечатать и отправить по адресу: мастеру Бабингтону, в поместье Холборн. Ну а после этого уже ничто не могло помешать решительным действиям. Заговорщики должны быть немедленно арестованы, допрошены с пристрастием и преданы достойной предателей казни. А когда грозящая возлюбленной королеве опасность будет устранена, придет время заняться мятежной Марией.

От постоянной тревоги и гнетущего нетерпения Мария похудела и побледнела. Жребий был брошен, и оставалось лишь ждать, а ожидание превратилось в мучительную пытку. Она жила от пятницы к пятнице, однако посланий от Бабингтона больше не было. Пришли письма от агентов из Парижа и из французского посольства в Лондоне, но в них ни единым словом не упоминались ни заговор, ни готовящееся вторжение Священной лиги. Казалось, все случилось лишь в мечтах, и лишь Клод де Но мог подтвердить, что письмо было настоящим, как и подробный ответ.

- Мадам, может быть, удастся убедить сэра Эмиаса в необходимости увеличить количество и время прогулок? - предложила Розамунда, когда постоянное хождение из угла в угол стало невыносимым. - Может быть, написать надзирателю записку с просьбой навестить вас?

- Не собираюсь ни о чем просить этого человека, - раздраженно ответила Мария. - Любое обращение доставит ему жестокое удовольствие, а на это я не соглашусь ни за что в жизни. Лучше сходи еще раз в кладовку и проверь бочку: вдруг вчера что-то ускользнуло от внимания?

Розамунда знала, что не могла пропустить письмо, однако с радостью воспользовалась поводом выйти на улицу и хотя бы на короткое время покинуть невыносимый каменный мешок. Порой ей начинало казаться, что воздуха отчаянно не хватает, и приходилось заставлять себя дышать как можно медленнее и глубже. Приехав в далекий северный замок, отверженная фрейлина поначалу рассматривала ссылку как неизбежное наказание, которое следовало покорно пережить. Она не испытывала к Марии Стюарт никаких чувств и не задумывалась о справедливости плена и его условиях. Однако дни складывались в месяцы, и восхищение мужеством и благородным достоинством свергнутой шотландской королевы возрастало параллельно давящему ощущению собственной несвободы.

Сейчас Розамунда медленно шла через двор в кладовку, и даже жара августовского полдня не мешала наслаждаться простором, светом и небом над головой. Когда несколько недель назад Уил не пришел на долгожданное свидание, она страшно расстроилась, хотя и понимала, что лишь объективные обстоятельства могли заставить любимого нарушить обещание. Несколько осторожных вопросов, и служанки поведали, что остановившийся в замке красивый молодой человек получил неожиданный приказ срочно вернуться в Лондон.

Несложно было догадаться, что причиной спешки явилось письмо леди Марии к Энтони Бабийгтону, и все же разочарование не отступало. Полная страсти короткая встреча запечатлелась в душе, и весь следующий день прошел в счастливом предвкушении новых минут счастья. Когда же надежды не оправдались и пришлось уйти из кладовки ни с чем, мир покачнулся, мгновенно утратив все свои радости. Лишь сон позволил Розамунде отдохнуть от страданий, а солнечное утро вернуло обычный оптимизм. Нет, не может быть, чтобы новая встреча не состоялась: в конце концов, они живут на одном острове, так что рано или поздно их пути непременно пересекутся.

Раскаленный солнцем двор пустовал, и Розамунда в нерешительности остановилась возле кладовки. Может быть, немного прогуляться, пройтись по манящей зелени луга? Если вдруг спросят, почему отсутствовала дольше положенного, можно будет придумать правдоподобное объяснение.

Искушение оказалось непреодолимым, и ноги сами понесли в сторону, прочь от мрачных надворных построек.

Тропинка привела в уютный уголок сада, в центре которого расположились солнечные часы. Вокруг никого не было, и ничто не мешало побродить по кирпичным дорожкам, окаймленным низкой стриженой изгородью из самшита, вдохнуть густой аромат трав и цветов, а потом наконец опуститься на деревянную скамью в тени деревьев и прикрыть глаза.

- Мистрис Уолсингем?

Голос прозвучал неожиданно и совсем близко. Розамунда вскочила, удивившись, что не услышала шагов, и недоуменно посмотрела на высокого незнакомого человека. Выглядел он весьма серьезным: ни серые глаза, ни четко очерченные губы не улыбались. Костюм говорил о богатстве, хотя и был выдержан в темных тонах, а шпага скрывалась в простых серебряных ножнах. Строгое функциональное оружие вполне соответствовало суровой воинственной внешности джентльмена.

Несколько мгновений память молчала, а потом все-таки подсказала: в Чартли приехал сэр Роджер Эскью, тот самый человек, которого, по словам Томаса, сэр Фрэнсис предназначил ей в мужья. Вернее, предназначал, поскольку дело было еще до громкого скандала. Теперь-то, конечно, интерес к данной теме полностью пропал. Впрочем, что ни делается, все к лучшему: одной заботой меньше.

Розамунда поспешно поклонилась.

- Мне нельзя было сюда приходить. Простите, сэр.

С этими словами она поспешила обратно во двор.

- Не уходите, мистрис Уолсингем, прошу.

- Но мое место не здесь, а рядом с королевой.

- В таком случае я вас провожу. - Сэр Роджер пошел рядом. - Я приехал по поручению вашего кузена, а леди Уолсингем попросила передать кое-какие мелочи, которые, по ее словам, смогут вас порадовать.

Он протянул небольшой пакет.

Розамунда с радостью приняла подарок и спрятала в карман вышитого передника. Какое счастье, что милая Урсула по-прежнему питает к ней дружеские чувства!

- Благодарю вас, сэр.

Она рассеянно улыбнулась и ускорила шаг.

Спутник дотронулся до ее руки.

- Мое присутствие вам неприятно?

Юная фрейлина рассмеялась, однако смех получился не слишком убедительным.

- Конечно же, нет. Разве такое возможно? Вы вольны находиться там, где пожелаете. А вот я оказалась в неподобающем месте.

- Не думаю, что кто-то станет возражать, если мы немного прогуляемся вместе. - Он посмотрел ей в глаза. - Очень сожалею, что после восхитительного вечера на Сизинг-лейн больше не смог вас увидеть.

Розамунда твердо выдержала взгляд.

- Уверена, что вам известно, почему я больше не состою при дворе.

- Известно. - Серьезное лицо лорда Эскью осветилось улыбкой. - Ну а теперь, когда этот факт уже установлен, все-таки давайте немного погуляем. Сэр Эмиас в курсе ваших перемещений - вся территория замка просматривается из окон.

- Но у моей госпожи королеву возникнут вопросы.

- Полагаю, вы без труда найдете достойный ответ. - Сэр Роджер слегка нахмурился. - Неужели вам так неприятно со мной беседовать?

- Нет-нет, что вы! Разумеется, нет.

Розамунда не покривила душой. Во внешности и манерах лорда Эскью не было ровным счетом ничего фальшивого, и ничто не вызывало отторжения, кроме осознания того неприятного факта, что от нее ждут того, чего она дать не может.

- В таком случае в нашем распоряжении несколько драгоценных минут. - Джентльмен решительно предложил спутнице свою руку, и они медленно пошли по саду. - На днях встретил вашего доброго знакомого, драматурга по имени Кристофер Марло. Он был в театре вместе с вашим братом и любезно согласился почитать отрывки из только что законченной драмы «Тамерлан Великий».

Глаза Розамунды мгновенно вспыхнули живым интересом:

- О, это чудесная пьеса. А вам так не кажется?

- Эпитет «чудесная» не совсем подходит. Скорее, сильная и необычная. Стихи звучные, сюжет переполнен страстями и кровью. Успех в городских театрах обеспечен. Другой вопрос - понравится ли новое творение королеве?

- Речь идет о порочности власти, - задумчиво заметила Розамунда. - Как по-вашему, ее величество сможет усмотреть оскорбление в свой адрес?

- Для начала придется удовлетворить запросы графа Лестера, ведь именно распорядитель дворцовых празднеств будет решать, предоставить ли автору лицензию, а уж он-то лучше всех знает, что понравится королеве, а что не понравится.

- Будем надеяться на лучшее. Очень хочется увидеть пьесу на сцене.

Розамунда уже вполне освоилась и наслаждалась прогулкой. Сэр Роджер оказался приятным, легким собеседником: рассказывал о службе в Голландии, о фамильных поместьях в графстве Шропшир, о строительстве нового дома в Лондоне, на берегу Темзы. И лишь увидев идущего навстречу Полита, Розамунда поняла, что увлеклась и забыла о времени.

Сэр Эмиас сухо распорядился:

- Если у леди Марии возникнут вопросы, скажете, что я вас задержал расспросами о ее здоровье. Можете добавить, что королева волнуется о благополучии кузины и требует рапорта.

- А она действительно волнуется? - уточнила Розамунда.

Полит недовольно нахмурился:

- Это несущественно, мистрис Уолсингем. В любом случае вам пора возвращаться.

- Приятного дня, сэр Роджер. До свидания, сэр Эмиас.

Розамунда поклонилась и быстро пошла к мрачному тюремному зданию.

Все произошло ошеломляюще неожиданно и быстро. Мирную скуку узниц Чартли-Холла вдребезги разрушил невесть откуда налетевший отряд.

Мария совещалась со своим секретарем месье де Но, а фрейлины коротали время за рукоделием. Даже Розамунда взяла в руки иглу, чтобы пришить к вороту платья присланные Урсулой кружева. Входная дверь со стуком распахнулась, и маленький терьер, первым почувствовав опасность, с воем забился под юбку хозяйки. Стук сапог по каменному полу коридора свидетельствовал о прибытии целой армии. Мария невольно прикрыла ладонью глаза. Клод де Но порывисто встал.

Долго ждать не пришлось: в следующее мгновение в комнате показался сэр Эмиас Полит в окружении отряда гвардейцев.

- Мадам, я явился, чтобы забрать у вас драгоценности, бумаги и все имеющиеся в наличии деньги. Месье де Но, вы арестованы.

- Что происходит?

Мария побледнела, однако сохранила самообладание и поистине королевскую осанку: стояла вызывающе прямо, а черное бархатное платье с богатой серебряной отделкой лишь подчеркивало величие образа.

- Немедленно освободите моего секретаря. Я требую объяснений, сэр Эмиас.

- Мадам, ваш заговор раскрыт, а все его участники арестованы, - презрительно сообщил Полит и вытянул руку. - Попрошу ключи от всех шкафов, мадам.

Клод де Но попытался подойти к королеве, однако его тут же скрутили.

- По какому праву вы меня арестовали? - возмутился француз дрожащим голосом. - Я подданный королевы Шотландии Марии Стюарт и держу ответ только перед ней.

- Теперь отвечать придется перед ее величеством королевой Елизаветой, - парировал Полит. - Вас отвезут в Лондон и допросят. Будьте добры отдать ключи, мадам.

Де Но утащили прочь, однако испуганный голос секретаря еще долго доносился с улицы. После секундного сомнения Мария открыла ридикюль и вынула кольцо с несколькими ключами. Бросила на стол и опустилась в кресло возле камина, чтобы вернуться к любимому вышиванию.

На лице Полита отразилось разочарование, словно тюремщик ожидал более зрелищного и эффектного сопротивления. Он молча забрал ключи и жестом приказал гвардейцам следовать в спальню, где пленница хранила драгоценности, деньги и документы.

Увидев, что происходит, Розамунда едва не потеряла сознание. Она знала, что рано или поздно должно случиться нечто подобное, и отлично понимала собственную роль в трагедии. И все же неожиданная жестокость последних минут потрясла ее до глубины души. Собачонка выползла из-под юбки королевы и, не переставая скулить, забралась к ней на колени. Фрейлины окружили госпожу и что-то взволнованно и невнятно лопотали, и лишь самая молодая из них стояла неподвижно, не зная, что делать и как себя вести. Присоединиться к ошеломленным женщинам? Изобразить страх и ужас? Нет, подобное лицемерие достойно еще большего презрения. И все же пока сэр Фрэнсис не сочтет нужным освободить ее от этой роли, придется старательно ее исполнять.

- Может, принести вам вина, мадам? - наконец предложила юная камеристка, поскольку так и не смогла придумать ничего лучше.

- Да, пожалуйста.

Госпожа спокойно поглаживала собаку и выглядела на редкость собранной.

Розамунда наполнила бокал и подала королеве. Леди Мария побледнела, но держалась с поистине королевским достоинством. Казалось, жестокость события обошла ее стороной. Точно так же она прежде реагировала на любое оскорбление, всем своим видом показывая абсолютное пренебрежение к материальной, телесной стороне жизни. Розамунда понимала, что основа подобной силы кроется в религиозной убежденности, в твердой вере, не подвластной внешним силам. Несокрушимая духовная твердость вызывала не только искреннее восхищение, но и зависть.

Спустя почти час тяжкого ожидания сэр Эмиас вышел из будуара. Гвардейцы несли стопки бумаги, шкатулки с драгоценностями и мешки с деньгами.

- До тех пор, пока из Лондона не придет новое распоряжение, здание будет круглосуточно охраняться, мадам.

Тюремщик вышел, захлопнув за собой дверь.

Наступило гнетущее молчание.

- Бедный мастер Бабингтон, - прошептала Мария, пригубив вино. - Боюсь, ион, и другие достойные джентльмены жестоко пострадают.

- И месье де Но тоже, мадам, - со слезами добавила Шарлотта. - Они увели его на допрос.

- Надеюсь, мой секретарь сумеет выкрутиться и спасти собственную шкуру. - Леди Мария нежно потрепала терьера по загривку. - Беседы со мной не могут послужить поводом для обвинения в измене, ведь он француз и подчиняется законам Франции.

Прошел еще час, и в замок вызвали Розамунду.

- Мистрис Фицджералд, следуйте за мной, - приказал часовой.

Королева с тревогой взглянула на младшую из приближенных дам.

- Они намерены вас допрашивать, милая. Наверное, теперь будут вызывать всех моих фрейлин по очереди. Говорите прямо то, что знаете, и ничего не скрывайте: не хочу напрасных страданий.

С бледной улыбкой Розамунда отправилась в неизвестность. Гвардеец проводил ее до двери кабинета и удалился. Она постучала. Дверь открылась, и на пороге появился Томас. Радость неожиданной встречи оказалась искренней и бурной.

Теплое объятие не оставило сомнений: все обиды остались в прошлом.

- Входи же, сестренка.

Брат снова говорил дружелюбно и снисходительно.

Сэр Эмиас встал из-за стола. Розамунда в полной мере разделяла ненависть шотландской королевы к этому человеку. На его суровом лице постоянно держалось осуждающее выражение, а твердый, безжалостный взгляд убежденного пуританина пронзал насквозь.

Она поклонилась и спокойно посмотрела в ледяные глаза.

- У вас ко мне вопросы, сэр?

- Когда придет время, допрошу всех фрейлин леди Марии. Любое исключение для одной из них вызовет подозрения. Но на самом деле с вами хочет побеседовать сэр Фрэнсис, а потому готовьтесь отправиться в Лондон вместе с братом. Если господин секретарь сочтет необходимым вернуть вас к леди Марии, в нужный момент он это сделает. Ей мы сообщим, что отправили вас в столицу для более детального допроса.

Розамунда понимала, что Мария примет объяснение. Теперь, когда заговор провалился, под подозрением наверняка оказались сотни и тысячи людей, а секретная служба королевы, должно быть, уже открыла охоту на правых, также как и на виноватых. Иных примеров история не знает. И все же сейчас главным событием в жизни казалась неожиданно обретенная свобода, пусть и временная.

- Скоро подадут обед, - объявил сэр Эмиас, направляясь к двери. - А ночевать сегодня будете в замке.

Розамунде казалось несправедливым наслаждаться вкусной едой на воле, вто время как недавние подруги по несчастью томились в тюрьме в противоположном конце двора. Трудно было избавиться и от мысли о том, что верность Марии Стюарт уже многих привела за решетку. Аппетит сразу пропал; Розамунда равнодушно сидела над тарелкой и безучастно слушала, о чем говорили за столом.

Настолько безучастно, что даже не сразу поняла, что брат обращается к ней.

- Завтра выедем на заре, сестренка. Сэр Фрэнсис намерен встретиться с тобой для обстоятельной беседы. Не знаю, каковы его планы. Может, отправит в Скэдбери. Не исключено, впрочем, что тебя оставят на Сизинг-лейн. Ясно одно: ко двору ты не вернешься.

- Да мне и не хочется туда возвращаться, брат, - не скрывая раздражения, ответила Розамунда.

Ей уже порядком надоело изображать сгорающую от стыда и раскаяния падшую женщину. Хватит, вина уже оплачена сполна. Она отодвинула стул и встала из-за стола.

- Если не возражаете, я поднимусь наверх и прилягу.

- Экономка приготовила ту же самую комнату, в которой вы ночевали вдень приезда, мистрис Уолсингем.

Сэр Эмиас поднялся с безукоризненной любезностью, а гостья коротко попрощалась и поспешила уйти.

Оказавшись в просторном холле, Розамунда остановилась в нерешительности. Спать не хотелось, а чувство свободы кружило голову. Она подошла к открытой двери. Теплый вечер, усыпанное звездами темное небо над головой, легкий душистый ветерок, умиротворенное кваканье лягушек в пруду… почему бы не прогуляться? Розамунда вышла на дорожку и медленно побрела в сад.

Что же будет дальше? Если сэр Фрэнсис нашел новое применение ее способностям, то придется подчиниться. Как и остальные, она - всего лишь пешка на шахматной доске.

Собственное будущее терялось в водовороте страшных событий. Сколько людей сейчас в ужасе прислушивались, не раздадутся ли тяжелые шаги гвардейцев, явившихся, чтобы лишить сначала свободы, а потом и жизни?

А сколько несчастных уже мучились в тюрьмах, едва не теряя сознание на жестоких допросах и сообщая то, что хотели слышать палачи, даже если ответы не имели ничего общего с правдой? Сколько невинных людей пострадает из-за того, что она скажет господину секретарю?

Сколько невинных людей найдет смерть? Самую страшную смерть через повешение или четвертование.

Розамунда понятия не имела, какие из ее сведений показались Уолсингему ценными, однако не снимала с себя ответственности за постигшую Марию Стюарт катастрофу.

Ответственность лежала на каждом из актеров всемогущего драматурга сэра Фрэнсиса.