Короли Керни

Глава 17

Остаток пути до Керни прошел молча. Потому что, черт возьми, что я могла сказать, зная, что Лиам может услышать каждое слово? Кстати, почему Лиам мог услышать каждое слово? Был ли он просто параноиком по натуре? Так вот откуда у Джейкоба эта черта характера? Я только что познакомилась с Лиамом. Я ничего не знала о нем, кроме того, что мне рассказал Джейкоб, и того, что я видела собственными глазами. Лиам казался достаточно уравновешенным, но, насколько я знала, в глубине души он был помешан на контроле и прослушивал все свои машины, потому что хотел слышать каждое слово, сказанное за пределами его досягаемости.

О, Боже милостивый, на диване. Вчера мы с Джейкобом были в «Мустанге».

Я в ужасе начала поворачиваться к нему, но остановилась. В «Мустанге» не было даже автоматических стеклоподъемников, не говоря уже о том, чтобы поддерживать сложную систему прослушки. Надеюсь. И стал бы Джейкоб делать все это, зная, что его отец услышит каждый наш звук? Не думаю. Конечно, ему было наплевать на то, что его видели прошлой ночью на подъездной дорожке «Королей», но быть замеченным мельком через тонированные стекла и подслушиваемым в течение длительного времени — это две совершенно разные вещи. К тому же в машине он был разговорчивее, гораздо откровеннее со мной — я имею в виду, в сравнении, — после того, как мы забрались в фургон, он не произнес и двух слов.

Я прерывисто вздохнула и попыталась успокоиться. Ладно, Лиам, вероятно, не слышал, как его сын «отвлекал» меня. Но сегодня он все равно отправил нас на машине, которая, возможно, прослушивается. Предварительно предложив Джейкобу взять с собой несколько вещей для «Призраков».

Я вспомнила напряженность нашего разговора во внутреннем дворике, неприкрытое беспокойство на лице Лиама, который понимал, что его сын может оказаться в опасности. Был ли Лиам просто беспокойным отцом? Джейкоб был их единственным ребенком; я могла понять его чрезмерную заботу. Или происходило что-то еще?

Там, на кукурузном поле, Джейкоб вел себя совсем не так, как обычно. Я подумала о его поцелуе, в котором сквозило отчаяние, о том, как он оттащил меня так далеко, прежде чем ответить на мои вопросы, о том, как он поспешил вернуться в фургон после того, как упомянул, что его отец, возможно, смотрит на GPS-трекер. Из-за всего этого казалось, что Джейкоб почти… боится своего отца или, по крайней мере, опасается его. Он был чертовски уверен, что не хотел, чтобы тот знал, к кому мы собираемся пойти в гости.

Я начала оглядываться назад в последние несколько дней и сомневаться в своем восприятии произошедшего. В то время как я была так сосредоточена на Дэниеле Кинге и его таинственном приятеле Реддинге, не следовало ли мне вместо этого подумать о Лиаме Ларсоне?

Я попыталась отстраниться от ситуации и взглянуть на нее с точки зрения стороннего наблюдателя. Моя неприязнь к Дэниелу Кингу заставляла меня думать, что он не замышляет ничего хорошего. Что он был из тех людей, которые подвергают опасности невинных, таких как моя бабушка, только ради того, чтобы преуспеть в этом мире. И действительно, кто мог винить меня за это? Он бросил нас с Джейкобом под автобус на следующий день после того, как узнал о наших фальшивых отношениях. Он вломился в квартиру Джейкоба, а потом обошелся с ним как с дерьмом.

Но теперь, когда я задумалась об этом, по-настоящему задумалась, я поняла, насколько моя собственная предвзятость могла исказить мой взгляд на недавние события.

Как бы сильно он мне ни не нравился, как бы это ни раздражало, я знала, что Дэниел Кинг был полезен для этого города. Что он заботился об этом городе. У него были серьезные проблемы с головой? Да. Был ли он неуравновешенным человеком с манией величия, с которым я бы никогда, ни за что не позволила себе остаться наедине? Да. Но опять же, не все было черно-белым. Характеры большинства людей, с которыми я встречалась, были окрашены в серые тона, и, как бы мне ни было больно это признавать, в том числе и Дэниела Кинга.

Ни одно мероприятие в Керни не проходило без его участия, будь то пожертвование своего времени или денег. Он был судьей на ежегодной ярмарке «4 часа». «Короли» спонсировали три местные молодежные спортивные команды. Они даже организовали летний лагерь для детей из малообеспеченных семей, чтобы им было куда поехать на каникулы, а их родители могли продолжать работать, не беспокоясь об оплате двухмесячного ухода за детьми. Жена Дэниела, Ева, была членом половины городских советов, и, хотя большинство жителей Керни испытывали здоровый страх перед Дэниелом, они считали Еву законным лидером сообщества. Они доверяли ее мнению. Они обращались к ней за советом.

Не было никакого смысла в том, что «Короли» так много делали для обеспечения безопасности и процветания этого города только ради того, чтобы Дэниел развернулся и привез в него наркотики, и чем больше я пересматривала свою первоначальную теорию, тем больше я видела в ней зияющие дыры.

Потому что, на самом деле, чего Дэниел Кинг хотел добиться, дестабилизируя ситуацию в Керни? Как пограничная война с подразделением «Бандитов» помогла бы ему избавиться от надзора Лиама Ларсона и «Призраков»?

Может быть, я была недостаточно изворотлива, может быть, я не умела мыслить нестандартно, но как бы я ни подошла к этому вопросу, я все равно оказалась в том же положении. Даже если Дэниел намеревался развязать войну только для того, чтобы создать впечатление, что «Призраки» не могут защитить свой народ, «Короли» и Дэниел Кинг все равно пострадали бы из-за этого. И такая крупная и безобразная война привлекла бы внимание всей страны, чего «Короли», «Джокеры», «Призраки» и «Бандиты» хотели бы избежать любой ценой, потому что вместе с национальным вниманием пришло и федеральное, и никто не хотел давать ФБР повод для вторжения.

Поразмыслив над этой проблемой целых десять минут, я так и не поняла, каким образом подобная тактика может сработать для Дэниела или даже принести ему пользу. И я готова поспорить на хорошие деньги, что Дэниел Кинг ничего не делал, если это каким-то образом не приносило бы ему пользы.

Так что же, черт возьми, здесь происходило на самом деле? Кто больше всего выиграл от ослабления власти в городе? Глава «Джокеров» был главным кандидатом. Если убрать Дэниела с дороги, в Керни образовался бы вакуум власти, который они могли бы попытаться заполнить. Но у них бы это никогда не получилось без ожесточенной борьбы с остальными «Королями». Клубы ненавидели друг друга. Их соперничество зашло слишком далеко, чтобы «Короли» могли принять жетон лидерства от «Джокеров», и Господь знал, что «Призраки» никогда бы не позволили этому случиться без адской резни. Что напомнило мне о том, что никто не хотел привлекать к себе внимание федералов.

Возможно, цель была не в том, чтобы захватить территорию «Королей». Возможно, «Джокеры» просто хотели дестабилизировать ситуацию в «Королях», чтобы они больше не были конкурентами.

Или, может быть, это было что-то другое.

Я повернулась на своем сиденье, глядя на Джейкоба, но думая о его отце. Лиам Ларсон. Человек, который, судя по всему, любил своего сына больше всего на свете. Беспокоился о нем. Гордился им. Вероятно, хотел для него самого лучшего. Видеть, как он достигает такого же влияния и власти, какими обладал Лиам.

Самый быстрый способ добиться этого — избавиться от человека, стоящего на пути его сына. Дэниел Кинг плохо относился к Джейкобу. Возможно, Лиам видел это, и ему это не нравилось. Возможно, Лиам думал, что окажет большее влияние на Керни и «Королей», если его сын возглавит клуб.

Лиам, должно быть, знал, насколько его сын и другие члены клуба были преданы Дэниелу. Так как же он собирался свергнуть Дэниела, чтобы «Короли» не заподозрили его в причастности к этому?

Ответ был очевиден: подставив его. Приведя человека из прошлого Дэниела и назначив его главой конкурирующего наркопредприятия прямо на пороге дома Керни, чтобы все выглядело так, будто Дэниел должен был знать об этом. Что он должен был быть вовлечен.

И я попалась на крючок, леску и грузило.

Джейкоб взглянул на меня, почувствовав мое внимание, и я начала смотреть на него в новом свете. Я думала о нем как о сильном, молчаливом человеке, но что, если я ошибалась в нем так же, как и в его отце? Он вырос в мире MК. Насколько он был молод, когда впервые окунулся в политику крупных клубов? Неужели Лиам всю жизнь пичкал его паранойей и принуждением? Научил своего сына играть с другими? Как оставаться на заднем плане и манипулировать событиями, подобно кукловоду, дергающему за ниточки своих марионеток?

Как долго Джейкоб подозревал о причастности своего отца? Потому что, судя по всему, что произошло за последние несколько дней, было совершенно очевидно, что он не думал, что за всем этим стоит Дэниел.

Знал ли он об этом с той первой ночи в баре? Джейкоб был первым, кто подошел ко мне и завел разговор, и позже я узнала, что он присматривался ко мне, когда я переехала в город. Знал ли он уже, что бабушка в «Магнолии»? Неужели он обронил тот загадочный комментарий о ее безопасности, надеясь привлечь мое внимание?

Господи, неужели он намеренно заманил меня в ловушку в своей квартире и соблазнил, чтобы с моей помощью пробраться в «Магнолию» и самому посмотреть, что там происходит?

Я отстранилась от него, чувствуя тошноту в животе. Потому что это казалось… возможным.

Не забегай вперед, Криста.

Я глубоко вздохнула и попыталась подавить свое беспокойство. Я сделала поспешные выводы о Дэниеле, и посмотрите, к чему это привело. После всего, что я пережила с Джейкобом за последние несколько дней, самое меньшее, чего он заслуживал, — это презумпции невиновности.

Я отвернулась и, нахмурившись, уставилась в окно, на минуту отбросив беспокойство о Джейкобе. Оставалась проблема с моей квартирой. Если за всем этим стоял Лиам, он приказал кому-то разгромить ее? Или Реддинг и его головорезы сделали это самостоятельно?

Я вернулась к вопросу, который задавала себе ранее: кто больше всего выиграет в этой ситуации? Разгромив мою квартиру, «Бандиты» дали бы понять, что я не в безопасности и что мне следует перестать совать свой нос, куда не следует, но Лиам…

Если Лиам был таким же манипулятором, как я начинала думать, то вполне вероятно, что Реддинг рассказал ему о том, что его сын появился в доме престарелых, и о том, с кем был его сын. Сказал ли он Лиаму, что я назвала Джейкоба своим парнем? Если так, то есть ли лучший способ удержать сына подальше от «Магнолии» и Керни, чем заставить его поверить, что его предполагаемая девушка там в опасности? В конце концов, первоначальной реакцией Джейкоба было забрать меня из Керни и привезти домой, тем самым поставив нас прямо под контроль Лиама. Моя разгромленная квартира гарантировала бы, что он останется там навсегда.

У меня закружилась голова. Если Джейкоб к тому времени уже подозревал о причастности Лиама, он мог знать, что Лиам может стоять за разгромом моей квартиры, и привез меня домой, потому что хотел сыграть Лиаму на руку. Это означало, что Джейкоб мог присматривать за Лиамом, одновременно заставляя его поверить, что Джейкоб понятия не имеет о том, что происходит на самом деле. Потому что, если Лиам был готов устроить обыск в моей квартире и, возможно, даже пойти на то, чтобы напасть на доктора Перес, что было дальше? Приказал кому-то причинить боль мне? Или бабушке?

Кровь отхлынула от моего лица. О Боже, я оставила ее там с ним.

Я могла бы подождать, пока мы не доберемся до Керни, прежде чем начинать допрашивать Джейкоба, но на вопрос о безопасности бабушки нужно было ответить сейчас.

Когда мы выехали из Холмистой местности и спустились обратно к цивилизации, я достала из сумочки телефон и набрала что-то в своем приложении для заметок, написанном заглавными буквами, подождала, пока мы не остановимся на светофоре, прежде чем сунуть его Джейкобу под нос.

Там было написано:

МОЯ БАБУШКА ДЕЙСТВИТЕЛЬНО В БЕЗОПАСНОСТИ С ТВОИМИ РОДИТЕЛЯМИ?

Джейкоб протянул руку и сжал мое плечо, опустив темные очки, чтобы посмотреть мне в глаза.

— Да, — вот и все, что он сказал, и по убежденности, прозвучавшей в этом единственном слове, было ясно, что он верит в это.

Но верила ли я? Если Лиам был готов разгромить мою квартиру, чтобы добиться своего, как далеко он мог зайти на самом деле? Кому еще он мог навредить?

И, если уж на то пошло, как далеко мог зайти Джейкоб?

Было ли что-то, между нами, настоящим?

Одно было ясно наверняка: нам с Джейкобом нужно было поговорить, как только мы выйдем из этого фургона.