Короли Керни

Глава 18

Керни был городком старой закалки, разделенным железнодорожными путями на две части, хорошую и плохую. Сумки на заднем сиденье минивэна гремели, когда мы проезжали по путям и направлялись в плохую сторону, где доходы были ниже, дома меньше, и ничто не происходило без ведома «Королей».

Мой мозг работал на пределе возможностей, пока Джейкоб вез нас вглубь территории клуба. Дэниел или Лиам? Лиам или Дэниел? Или кто-то совсем другой? Однажды я уже ошиблась насчет Лиама. Что, если я ошиблась снова? Насчет них обоих?

Я потерла затылок, пытаясь унять подступающую головную боль. Я чувствовала, что больше не могу отличить верх от низа. Слишком много всего произошло за последние несколько дней, и я изо всех сил пыталась все это переварить. Не помогало и то, что это было похоже на попытку сложить пазл, в котором не хватает половины кусочков. Чертов Джейкоб и его отказ рассказать мне, что происходит на самом деле. Даже если бы он не соблазнял меня намеренно, чтобы попасть в «Магнолию», мне было за что на него злиться. Например, за то, что он так много от меня скрывал. За то, что это только еще больше подвергало меня опасности.

Криста, иди сюда, поиграй в моем мире. О, ты хочешь знать правила игры? Мне жаль!

Я бы никогда не чувствовала себя так спокойно рядом с Лиамом, если бы знала, что Джейкоб подозревает его.

О, черт возьми. Что, если именно поэтому Джейкоб держал меня в неведении? На самом деле мы знали друг друга всего несколько дней. Как он мог поверить, что я буду держать язык за зубами в отношении его подозрений? Или быть достаточно убедительной, чтобы у Лиам поверил, что мне комфортно рядом с ним?

Чем больше я думала об этом, тем больше мне казалось, что я понимаю поведение Джейкоба. Хороший, порядочный человек рассказал бы мне все сразу и позволил мне самой решить, насколько я хочу быть вовлеченной в это дело. Джейкоб уже подтвердил, что он не был ни тем, ни другим. И если бы мы поменялись ролями, доверила бы я все это незнакомому мужчине? Я думала об этом меньше минуты, прежде чем была вынуждена признать, что ответом было категоричное «нет».

Злилась ли я все еще на Джейкоба? Да. Но мне казалось, что я понимаю его мотивы, что еще больше все усложняло.

Уф.

Несколько минут спустя Джейкоб остановил фургон перед мрачноватого вида тату-салоном. У обочины было припарковано несколько мотоциклов, на каждом бензобаке гордо красовалась королевская эмблема. Витрины салоны были покрыты слоем пыли. На неоновой вывеске не хватало нескольких букв, и теперь вместо «Чернил Брэда» на ней было написано «Плохие чернила». Вполне уместно. Это было отличное место для заражения гепатитом С.

Я искоса взглянула на Джейкоба.

— Пожалуйста, скажи, что ты никогда не делал здесь татуировку.

Он снял темные очки и бросил на меня пронзительный взгляд.

— Здесь никто не делает татуировок.

Я нахмурилась и повернулась к ряду байков рядом с нами. Если их владельцы не были внутри и не делали татуировки, то что тогда? Джейкоб шутил или говорил серьезно? Был ли этот салон ничем иным, как прикрытием для другого, более гнусного бизнеса «Королей»?

Я оглянулась на грязные окна и общее запустение в витрине магазина. Я бы не хотела делать здесь татуировку, и, возможно, именно на это и рассчитывали «Короли». Возможно, грязь и ветхость были не от старости, а намеренно.

Прежде чем я успела расспросить Джейкоба об этом, из парадной двери вышел крупный латиноамериканец примерно моего возраста и направился к нам. На нем была облегающая черная футболка и кожаная жилетка без рукавов с эмблемой «Королей» на правой стороне груди, похожая на ту, что Джейкоб надевал на днях. Его голова была выбрита. Татуировки змеились по его рукам. Густые брови, оттенявшие темные глаза, придавали ему суровое выражение, которое несколько смягчали полные губы. Я никогда не видела его раньше.

— Оставайся здесь, — сказал Джейкоб, вылезая из фургона.

Меня это вполне устраивало. Я не хотела принимать никакого участия в предстоящем обмене. Достаточно того, что я уже была вовлечена в дела «Королей»; нет необходимости добавлять к списку моих преступлений соучастие в торговле оружием.

Джейкоб обменялся несколькими словами с другим байкером, которые, к счастью, были заглушены низким гулом двигателя фургона. Коротко кивнув Джейкобу, латиноамериканец повернулся и направился к двери салона. Дверь распахнулась, и из нее вышли еще трое мужчин. Я не узнала ни одного из них, хотя они были одеты в кожаную форму клуба. В этом не было ничего необычного. Не все «Короли» часто посещали «Чарли», а в клубе, по последним подсчетам, было более двухсот членов.

Они быстро и деловито выгрузили сумки из багажника фургона. Я смотрела прямо перед собой и изо всех сил старалась выглядеть как женщина, занимающаяся своими делами. После этого они направились обратно в салон, латиноамериканец порылся в кармане и передал что-то Джейкобу, прежде чем они разошлись.

Джейкоб вернулся и открыл дверцу со стороны водителя. Он заглушил двигатель и жестом велел мне выходить. Я вылезла из фургона и обошла его, чтобы присоединиться к нему, и он повел меня в заднюю часть салона. Мы были в нескольких сотнях футов от фургона, прежде чем он заговорил.

— Мы возьмем другую машину.

Я только кивнула. Я не знала, насколько чувствительна система прослушивания у Лиама, и не хотела говорить ничего из того, что он мог услышать. Когда фургон оказался позади нас, у меня зачесалось место между лопатками, как будто это было разумное существо под командованием Лиама, наблюдающее за нами даже на таком расстоянии.

Джейкоб нажал кнопку на брелоке, который дал ему приятель-байкер, и из роскошного красного BMW, припаркованного в тени здания, донесся стрекочущий звук. За торговлю оружием, должно быть, хорошо платят.

Я села на пассажирское сиденье и пристегнулась.

— Здесь безопасно разговаривать? — Спросила я, когда Джейкоб сел рядом со мной.

— Да, — сказал он. Он нажал кнопку на приборной панели, и двигатель взревел почти так же громко, как у «Мустанга».

— Ты намеренно соблазнил меня, чтобы попасть в «Магнолию»? — Спросила я. С таким же успехом можно было бы решить самый сложный вопрос и понять раз и навсегда, насколько я на самом деле должна была злиться.

Он бросил на меня быстрый взгляд, прежде чем завести машину и выехать с парковки.

— Не совсем.

У меня напрягся позвоночник.

— Объясни.

— Ты казалась мне лучшей кандидатурой, чтобы попасть в «Магнолию», — сказал он. — И я хотел трахнуть тебя с твоей первой смены в «Чарли». Так что, да, я заманил тебя к себе, надеясь убить двух зайцев, но это никак не связано. Даже если бы ты мне отказала, я все равно попросил бы тебя солгать и сказать, что я твой парень, чтобы ты провела меня туда.

Дыхание, которое я задерживала, вырвалось со звуком, больше похожим на шипение.

Он взглянул на меня, когда мы с ревом выезжали с парковки, и его бицепсы напряглись, когда он переключил передачу, и машина набрала скорость.

— Знаешь, ты бы все равно согласилась на это, чтобы обезопасить свою бабушку.

Да, я бы согласилась с этим, но мне это не понравилось. Это было слишком похоже на манипуляцию, и это заставило меня задуматься, не продолжает ли он лгать мне, утаивая какую-то важную информацию.

Я вспомнила выражение его лица, когда я вышла из полицейского участка, когда он сказал мне, что вытащить меня оттуда было бы труднее, чем из «Магнолии». Он казался абсолютно серьезным. Как будто я стоила того, чтобы штурмовать здание, полное вооруженных мужчин и женщин, на стороне которых закон.

Он снова взглянул на меня, всего лишь мельком задержав на мне свой взгляд.

— Я понимаю, почему ты злишься, — сказал он. — Мне жаль. Я не знал, как заговорить об этом, не заставив тебя усомниться во всем, что было, между нами.

— Что ж, поздравляю с хорошо проделанной работой, — сказала я. — Теперь я подвергаю сомнению все, что было, между нами.

Я издала сдавленный вздох, когда он ударил по тормозам. Мы с визгом затормозили на обочине. Позади нас за сигналила машина, и водитель, проезжая мимо, крикнул: «Придурок!»

Я оттянула ремень безопасности и потерла грудь. Ой.

Джейкоб повернулся ко мне со своего места.

— Между нами все по-настоящему. Я не собираюсь умолять тебя доверять мне, и не собираюсь сидеть здесь и спорить с тобой по этому поводу. Ты либо веришь мне, либо нет. — Он наклонился и схватился за свою промежность, и я была потрясена, увидев, что он стал твердым как скала. — Даже сейчас я предпочел бы спрятаться где-нибудь, заставляя тебя выкрикивать мое имя, чем разбираться с этим дерьмом, и, если ты не веришь ничему из того, что я тебе сказал, поверь этому.

Черт. Я была по уши влюблена в него, потому что, несмотря на то, что я была зла, выпуклость в его штанах вызывала у меня желание заползти на него сверху прямо здесь, в машине. Возможно, отчасти дело было в том, что я была зла. Может быть, в глубине души я всегда знала, что самое настоящее, что мы испытывали друг к другу, это когда были обнажены и покрывались испариной.

Я выдохнула, медленно и протяжно, позволяя его словам впитаться, вспоминая все, что произошло, между нами, за последние несколько дней.

— Я верю тебе, — сказала я. Потому что я верила. Может, я и не знаю, что я чувствовала по поводу всего остального, что он делал, но знала, что он хотел меня, и доверяла ему достаточно, чтобы не лгать ему об этом.

Джейкоб вздохнул. Это было резко, как будто он сдерживался, как будто почувствовал облегчение, и это больше, чем что-либо другое, подчеркнуло тот факт, что я была не единственной, кто терял голову из-за того, что происходило, между нами.

— Хорошо, — сказал он.

А потом его руки оказались на моих щеках, зарылись в волосы, его хватка усилилась, когда он потащил меня вперед. Мой ремень безопасности щелкнул, и я не могла двигаться дальше. Он довершил начатое, сократив расстояние, между нами, чтобы поцеловать меня с такой страстью, что у меня перехватило дыхание. Его губы оставляли синяки, язык требовал, заставляя меня отвечать ему поглаживанием за поглаживанием. Я все еще злилась на него, но это только усиливало мою потребность в нем, заводило еще сильнее, вызывало желание сорвать с него одежду и увидеть честную, простую истину в его желании ко мне.

Он оторвался от меня слишком быстро, тяжело дыша, и провел большим пальцем по моим губам.

— Нам нужно к Дэниелу.

Я кивнула ему.

Он продолжал смотреть на мои губы, как зачарованный.

Я невольно улыбнулась.

— Что означает, что тебе, вероятно, следует меня отпустить.

На его лице снова появилось хмурое выражение.

— Да, я должен.

Вместо этого он наклонился и снова поцеловал меня, и на этот раз он продолжал целовать меня, впиваясь пальцами в мою кожу головы, прикусывая зубами мои губы. Это напомнило мне о нашей первой ночи вместе в его квартире, о холодном мраморе кухонного стола подо мной и о нем между моих ног, обжигающем, как огонь, и воспламеняющем меня от его прикосновений.

На этот раз я была единственной, кто прервал поцелуй, потому что, если бы он продолжал в том же духе, мы бы никогда не добрались до Дэниела, и весь мир рухнул бы вокруг нас, прежде чем мы отпустили бы друг друга. Когда я отстранилась, его хватка на моей шее ослабла, и он немного откинулся на спинку сиденья, достаточно для того, чтобы я почувствовала, что снова могу мыслить рационально. Воздух, между нами, все еще казался напряженным, тяжелым и наэлектризованным, словно молния могла ударить в любую секунду. Нам нужно было как-то разрядить обстановку.

— Как давно ты подозреваешь своего отца? — Спросила я.

Джейкоб отпустил меня и выпрямился на своем сиденье. Я почувствовала легкое возбуждение от правды, когда увидела, что его щеки вспыхнули. Он потряс головой, словно пытаясь прийти в себя, затем подался вперед и переключил машину на первую передачу.

— С тех пор, как мне исполнилось двенадцать, — сказал он, проверяя зеркала заднего вида, прежде чем выехать на дорогу.

Я нахмурилась. Возможно, я ослышалась из-за шума двигателя.

— С тех пор, как тебе исполнилось двенадцать?

Он кивнул.

— Я подслушал один из его телефонных разговоров с охранником и понял, каким он был подонком-манипулятором. После этого я больше никогда полностью ему не доверял.

Тогда ладно.

— Я имела в виду, как давно ты подозревал его в причастности к тому, что происходит в «Магнолия Хиллз»?

— С самого начала, — сказал он. — Я всегда подозреваю его, когда что-то происходит в Керни.

— Почему?

— Потому что он ненавидит Даниэля и хочет, чтобы тот убрался, — сказал Джейкоб.

Я ухмыльнулась. Я сама разобралась, по крайней мере, в части происходящего. Дайте пять!

— Когда ты начала подозревать моего отца? — Спросил Джейкоб.

— Не подозревала, пока ты не сказал мне, что фургон прослушивается.

— И теперь ты думаешь, что за всем этим стоит он?

Я поколебалась, прежде чем ответить. То, как он это сказал, заставило меня задуматься о том, что он думает. Он, казалось, не был до конца уверен, что это был его отец точно так же, как он не подозревал Дэниела. Возможно, Джейкоб был из тех парней, которые придерживают свои суждения до конца.

— Я не знаю, что и думать, — сказала я. — Не похоже, что ты был со мной откровенен.

Он кивнул.

— Я — нет. Итак, расскажи мне о своих теориях.

Мое давнее желание к нему утонуло в новой волне разочарования.

— Серьезно? Ты все еще что-то скрываешь и ждешь, что я выложу все свои догадки?

— Я не хочу на тебя влиять, — сказал он. — Это одна из причин, почему я ни хрена не сказал тебе о своих подозрениях. — Он взглянул на меня, когда мы снова набрали скорость. — Я хочу услышать твое мнение. Ты умная, и папа был прав насчет твоей интуиции, она у тебя хорошая. Возможно, ты заметила что-то, что я упустил.

Черт возьми. Должно быть, до встречи с ним я изголодалась по привязанности. Должно быть, именно поэтому от его похвалы у меня вспыхнули щеки, а желудок сделал глупое сальто.

— Сначала у меня есть к тебе несколько вопросов, — сказала я, все еще колеблясь.

— Давай.

— Ты действительно собираешься ответить хотя бы на один?

Уголки его губ приподнялись в легкой, злобной усмешке.

— Может быть.

— Ты знаешь, что иногда бываешь настоящей занозой в заднице?

— Только потому, что мне нравится то, что происходит, когда я тебя так вывожу из себя, — сказал он, и его ухмылка расплылась в широкой улыбке.

Я не знала, поцеловать его или ударить. И то, и другое казалось мне одинаково привлекательным. Вместо этого я решила задать свои вопросы, пока у меня была такая возможность.

— Как ты думаешь, твой отец мог зайти так далеко, чтобы разгромить мою квартиру и приказать кому-то напасть на меня в лифте?

Джейкоб не смотрел на меня, когда отвечал. Все его внимание было сосредоточено на дороге, когда он выехал из территории «Королей», как будто за нами кто-то гнался.

— Да, квартира. Раз я привел тебя домой, он решил, что, между нами, все серьезно и что разгром твоей квартиры — это хороший способ удержать меня там, где он хотел.

— Прямо у него под каблуком, — сказала я.

Он кивнул, переключил передачу и помчался по железнодорожным путям, пересекающим хорошую часть города, так быстро, что мне показалось, будто мы на несколько секунд взлетели в воздух. У меня застучали зубы, когда мы выехали на противоположную сторону, а бедро запульсировало от удара.

— Не мог бы ты немного притормозить? — Выдавила я.

Джейкоб оглянулся, увидел страдальческое выражение на моем лице и немедленно сбросил скорость до предельно допустимой.

— Извини, — сказал он.

Благослови Господь мужчин, которые не боятся извиняться. Это было дважды в течение нескольких минут, и оба раза прозвучало так, будто он говорил искренне.

— Все в порядке, — сказала я. — Почему твой отец так сильно хотел, чтобы ты был дома? Чтобы держать тебя подальше от «Магнолии»?

— Скорее всего.

— Но ты же не думаешь, что он стал бы нападать на меня или доктора Перес.

Он покачал головой.

— А как же Дэниел? Как думаешь, он вообще причастен к этому?

— Нет, — сказал он. — Если это дерьмо взорвется, Дэниелу конец.

— Как так?

— Он потеряет лояльность клуба. Он не работаем с «Джокерами». Вообще. Они — враги. Если бы кто-нибудь еще из «Королей» знал, что мы сделали, он бы уже был на свободе.

Я несколько минут обдумывала его слова и поняла, что он ни с кем, кроме Лиама, не говорил о Реддинге. По крайней мере, не в моем присутствии.

— Ты рассказал своему отцу о Реддинге только для того, чтобы посмотреть на его реакцию, не так ли? — Я спросила.

Джейкоб кивнул.

— Он что-нибудь сказал?

— Нет, — сказал он. — Но обычно он этого не делает.

— И ты больше никому не рассказывал?

Джейкоб покачал головой.

— А как насчет байкеров, которые приехали с тобой в «Магнолию»? — Я спросила.

— Они думают, что за всем стоят «Джокеры».

— А женщина, которая следит за Реддингом?

— Она понятия не имеет, кто он такой, — сказал он. — Только то, что мы хотим, чтобы за ним наблюдали.

— Никто больше не знает о Реддинге, кроме нас и твоего отца? — Спросила я, просто чтобы уточнить.

— Я никому о нем не рассказывал.

Я наблюдала, как он переключает передачи, его крупная, мускулистая верхняя часть тела была на виду, движения быстрые и уверенные, почти грациозные. Похоже, он тщательно подбирал слова. Возможно, Джейкоб никому об этом не рассказывал, но он явно думал, что другие люди знают о Реддинге.

Когда я впервые встретила Джейкоба, я подумала, что он просто крупный, сильный мужчина с неотразимой сексуальной привлекательностью. Оказалось, что за всем этим скрывается мозг. Я подозревала это с нашей первой ночи, проведенной вместе, но теперь начала задумываться, насколько острым был его ум. Он хотел узнать о моих подозрениях, узнать, заметила ли я что-нибудь, что он упустил, но я была готова поспорить, что Джейкоб Ларсон был человеком, который ничего не упускал.

— Кто такой Майк? — Подтолкнула я, меняя тактику. Я вспомнила это имя по той первой стычке между Джейкобом и Даниэлем. Это засело где-то в глубине моего сознания, не давало мне покоя, как комар, парящий на грани слышимости.

На этот раз улыбка Джейкоба, когда он взглянул на меня, была теплой, смягченной одобрением на его лице. Он взял свой телефон, разблокировал его и передал мне. На экране была фотография Реддинга и еще одного мужчины, крупного белого парня с волосами песочного цвета и славянскими чертами лица.

— Это Майк, — сказал Джейкоб.

— Он работает на твоего отца, не так ли?

Он приподнял бровь и посмотрел на меня.

— Почему ты так думаешь?

Я пожала плечами и вернула телефон.

— Чуйка.

— У тебя хорошая интуиция, — сказал он, ставя телефон в подстаканник, между нами. — Он работает на моего отца. Не многие знают, кто он такой. Папа присылает его, когда ему нужно что-то уладить и он не хочет, чтобы это дошло до клуба.

— Почему Дэниел сказал тебе, что у вас с ним ничего не вышло? — Настаивала я.

— Я понятия не имею, черт возьми, — сказал Джейкоб, и в его голосе послышалось разочарование. — Как я уже сказал, ничто из того, что делает Дэниел Кинг, не имеет смысла ни для кого, кроме Дэниела Кинга.

— Но у тебя есть предположение, не так ли?

Он кивнул.

— Я не знаю, что Дэниел знал, кто такой Майк, до той ночи. Теперь я думаю, что он, возможно, знал о «Магнолии» дольше, чем я, и все это время пытался свалить вину на отца. Я думаю, он упомянул Майка, потому что хотел увидеть мою реакцию.

У меня брови поползли на лоб.

— Он думал, что вы с отцом заодно?

Джейкоб кивнул.

— Он все еще так думает? — Я спросила.

— Понятия не имею, — сказал он.

— Как думаешь, кто наблюдал за нами в ту первую ночь?

Он рассмеялся.

— Никто. Я просто хотел сблизиться с тобой, и мне нужен был предлог.

Я фыркнула, вспомнив, как сильно я тоже хотела сблизиться с ним.

— Тебе бы не понадобился предлог.

Он хитро улыбнулся мне.

— Да, я довольно быстро это понял.

Я наблюдала за ним несколько минут, обдумывая все это. У меня было еще около десяти миллионов вопросов к нему, но все они были незначительными, и только половина из них касалась попыток понять, что происходит. Я решила, что остальное может подождать.

— Это были мои самые важные вопросы, — сказала я. — А теперь, может быть, ты расскажешь мне свое мнение, касательно происходящего?

— Я думаю, что мой отец как-то причастен к этому, но не уверен, насколько сильно, — сказал он. — Все слишком запутано, чтобы он мог стоять за всем этим. Все слишком масштабное, слишком изменчивое. Если между «Джокерами» и нами что-то случится, в дело вмешаются более крупные клубы, и между ними начнется война. Папа никогда бы этого не захотел.

— И он бы не стал намеренно подвергать тебя такой опасности, — сказала я, вспомнив беспокойство на лице Лиама ранее.

— Нет, он бы не стал, — сказал Джейкоб.

— Так что же произошло?

— Я думаю, что это дерьмо каким-то образом ускользнуло от отца, и нам нужно выяснить, кто такой этот гребаный Реддинг на самом деле, прежде чем я начну строить предположения о чем-то еще.

— Вот почему ты хочешь поговорить с Дэниелом.

Джейкоб кивнул.

— Нам нужно рассказать об этом открыто. Возможно, у Дэниела есть недостающая информация, которая нам нужна, и, если мы не выясним это в ближайшее время, они с папой могут попытаться избавиться друг от друга.

— Избавиться друг от друга, — сказала я, — как…

Он взглянул на меня, когда мы притормозили на красный свет. Мы снова были в более приличной части города, всего в нескольких милях от дома Дэниела и Евы.

— Ты прекрасно понимаешь, что я имею в виду, — сказал он.

— Черт, — это все, что я смогла выдавить. Неудивительно, что Джейкоб был так взвинчен. Его главарь и отец все это время были на волосок от того, чтобы поубивать друг друга.

Он протянул руку и приподнял мой подбородок, отвлекая меня от мрачных мыслей.

— Нам нужно куда-нибудь сходить, когда все это закончится.

— Что? — Спросила я, борясь с желанием отдаться его прикосновениям.

— Уехать из города на долгие выходные. Развеяться.

Я выгнула бровь, глядя на него.

— Ты имеешь в виду, трахать друг друга три дня подряд.

Его взгляд опустился на мои губы.

— Да.

Я усмехнулась, но через мгновение улыбка исчезла.

— Я все еще злюсь на тебя за то, что ты держал меня в неведении относительно всего этого.

Он провел большим пальцем по моим губам, его взгляд скользнул вниз, чтобы проследить за этим движением.

— Я не знал, как долго ты будешь рядом. Не было смысла тебе что-то говорить, если бы ты хотела с кем-то переспать всего на одну ночь, помогла мне зайти в «Магнолию», а потом ушла.

Ладно, когда он так выразился, его первоначальное молчание имело смысл, но не его дальнейшие увертки.

— А как насчет попозже? — Спросила я. — Когда ты привел меня домой.

— У меня не было веской причины для этого. По крайней мере, такой, которая не выставляла бы меня засранцем, так что извини.

За пять минут он принес три извинения. Он, должно быть, установил новый мировой рекорд среди мужчин.

— Будь откровенен со мной в будущем, и я постараюсь простить тебя.

— Договорились, — сказал он.

На периферии моего зрения загорелся зеленый свет, но я не могла отвести от него глаз. То, как он смотрел на мои губы, легкость, с которой он извинялся, тот факт, что с каждым мгновением, проведенным с ним, я видела его с какой-то новой стороны, — все это превращало меня в наркоманку. Я никогда не хотела отводить от него взгляд. Потому что это означало, что я могла не заметить, как растаял лед в его глазах, когда он повернулся ко мне, или я могла упустить еще один намек на черный юмор, который я заметила на днях, или на глупость сегодняшнего утра, когда он рухнул на меня и захрапел.

Кто-то позади нас просигналил.

Джейкоб медленно погладил меня по щеке, словно у него было все время мира.

Гудки стали настойчивее.

— Джейкоб, — сказала я, глядя на него снизу вверх.

Наконец он отпустил меня.

Через несколько минут мы въехали на длинную подъездную дорожку к дому Дэниела и Евы Кинг. При дневном свете дом выглядел по-другому: меньше, немного мрачнее. Банки из-под пива на лужайке перед домом не помогали. Небольшая кучка людей толпилась снаружи, наводя порядок. Входная дверь была открыта, молодые мужчины и женщины входили и выходили из нее, неся мешки для мусора, набитые до отказа.

— Новобранцы? — Спросила я.

— Да, бедолаги, — сказал Джейкоб.

Я содрогнулась, сочувствуя тому, что они убирают чью-то рвоту. Им понадобились бы промышленные чистящие средства для ковров и желудки покрепче, чем у меня, чтобы сидеть в столовой.

Джейкоб припарковал машину прямо у гаража и повернулся ко мне со своего места.

— Дэниел не такой, как мой отец. Иногда он выходит из себя.

— Ты же не собираешься его провоцировать, правда? — Спросила я.

Он покачал головой.

— Нет, но он стоит спиной к стене. И если он уже думает, что я в сговоре с отцом, то его может вывести из себя что угодно.

— Похоже на вой раненого животного, — сказала я.

— Он один из них. Можно мне взять инициативу в свои руки?

Я кивнула.

— И постарайся не вставать, между нами, если что-то пойдет не так.

— Я постараюсь этого не делать, — сказала я.

Джейкоб распахнул дверь.

— Давай покончим с этим.