Проклятие Бессмертных: Король Всего (книга 5)

Глава 11

Нина

Я не могла даже описать словами, какое невероятное облегчение испытала, обняв Сайласа, увидев своего друга живым и невредимым после всего того кошмара, что с ним случился. Я была уверена — просто знала всем сердцем — что Сайлас знает, что делать или что сказать. Так было всегда, с самого начала. Он бы точно знал, куда нам идти и как справляться с этим новым, странным миром. Как справляться с «Самиром» или кем бы там ни стал тот мужчина, которого я когда-то любила.

— Мне так жаль, Сайлас, — наконец выпалила я, запинаясь на каждом слове.

Он ослабил объятия ровно настолько, чтобы я могла поднять на него взгляд. Сайлас смотрел на меня сверху вниз, растерянный и явно недоумевающий.

— Мне так жаль из-за того, что с тобой произошло. Из-за Золтана… из-за того, что он сделал, и… — Мне будут сниться кошмары об этом проклятом озере крови до самого конца моих дней, я это точно знала. Знала до мозга костей.

Он осторожно протянул руку и нежно погладил мои волосы, успокаивая.

— Ты спасла меня от небытия, — тихо произнёс он, и в голосе его звучала искренняя благодарность. — Ты пощадила мою жизнь, когда могла освободить лишь себя одну. Признаю честно, возможно, это было безрассудно с твоей стороны, учитывая всё то, что произошло вслед за твоим решением. Но я не могу не благодарить тебя от самой глубины души.

Я тихо рассмеялась над его словами, чувствуя, как напряжение понемногу спадает, а потом взглянула на него, когда мне в голову вдруг пришла одна мысль.

— Откуда ты вообще узнал, что мне предоставили выбор? — спросила я с любопытством. — Больше никто не знал об этом, кроме меня, Самира и Вечных.

— Я услышал их голоса в своём разуме в самый момент пробуждения, — объяснил Сайлас. — Наши создатели рассказали мне о даре, который они предложили тебе, о том, что они согласны пощадить лишь одного из нас двоих. — Сайлас покачал головой, словно слегка разочарованный, но понимающий родитель. — Что же на самом деле заставило тебя принять такое решение? Неужели я и впрямь столько для тебя значу?

— Ты мой друг, Сайлас, — начала я, чувствуя комок в горле. — Ты единственный человек в этом богом забытом мире, который был… просто добр ко мне. Искренне добр без всякой причины, не ожидая совершенно ничего взамен. Я не могла позволить тебе умереть вместо меня. Я просто не могла позволить ещё одному дорогому мне человеку умереть прямо у меня на глазах. Ты ведь пришёл спасти меня тогда, ты предал своего короля ради меня одной. Я не могла тебя отпустить. Просто физически не могла.

Он наклонился и бережно поцеловал меня в макушку. Потом снова заключил меня в свои крепкие объятия и держал, не отпуская.

— Спасибо тебе, моя дорогая, верная Нина.

— Кроме того, — я усмехнулась, чувствуя облегчение, — Элисара бы никогда в жизни не дала мне забыть, если бы я поступила иначе.

Сайлас тихо засмеялся, и я почувствовала, как он прижался щекой к моей голове, делясь теплом. Раньше я не знала его таким открыто ласковым, но, видимо, теперь между нами возникла какая-то особая, невидимая связь.

— Однако я сильно скорблю о том, сколько ещё невинных жизней может быть отдано вместо моей, — произнёс он после паузы.

Я мягко отстранилась и подняла глаза, чтобы встретиться с его пронзительным ледяным голубым взором. На его красивом лице вновь застыло то самое выражение скорбящего ангела с древнего надгробия. Эта тревожная мысль уже приходила мне в голову не раз. Сколько людей уже погибло из-за всего этого, не говоря уже о тех, кто ещё может к ним присоединиться в будущем? И всё это из-за того, что Самир сделал, чтобы спасти меня от вечности на самом дне того проклятого озера.

— Я никогда не говорила, что умна, — призналась я. Я отвела взгляд в сторону, чувствуя, что подвела его.

— Ты вовсе не глупая, мой друг, — возразил он мягко. Сайлас поднёс палец к моему подбородку и приподнял его, заставляя снова смотреть прямо на него. Он снова улыбался, хоть и совсем слабо. — Я ни капли не осуждаю тебя, ибо на твоём месте поступил бы совершенно точно так же. В тебе живёт настоящее сострадание, и именно твоё сердце определяет, кто ты есть на самом деле. Никогда не позволяй этому жестокому месту или безжалостному течению времени отнять это у тебя. И уж точно тебе не следует испытывать за это хоть какую-то вину.

— Спасибо тебе, — сказала я искренне и улыбнулась ему в ответ.

Он всегда оставался верен своему высокому титулу Жреца и, казалось, точно знал, что нужно сказать в любой момент.

— Я просто так безумно рада, что с тобой всё в порядке. — Я вдруг моргнула, осознав наконец, на что именно смотрю все это время. Я заметила новые отметины на нём ещё раньше, но до сих пор до конца не осмыслила их значение. — Что это вообще всё такое? — Я протянула руку, указывая на дополнительные белые линии, чётко проступившие на его бледной коже.

— Теперь я глава Дома Крови, — спокойно объяснил он. — С внезапной гибелью Золтана возникла острая потребность заполнить освободившуюся вакансию. Требовался новый король, и, похоже, Вечные решили воспользоваться своим шансом именно сейчас. Чтобы даровать другому силу правителя, тело должно быть полностью безжизненным. Как это было когда-то с тобой, а теперь точно так же и со мной.

— Вот как, — пробормотала я, переваривая информацию.

Сайлас равнодушно пожал плечами.

— Не то чтобы это теперь хоть что-то значило или имело значение. Дома — совсем не те, что были раньше. Мы сохраняем их лишь для забавы и прихоти Вечных, не более того.

Я понимающе кивнула. Дома были фактически распущены, по сути своей. Раз уж Самир теперь стал Королём Всего Сущего, кто вообще знал, кем мы теперь были и какие роли играли в этом изменившемся мире? Неожиданное появление Вечных эффективно разбросало всё игровое поле по комнате, и теперь мы все начинали практически с чистого листа.

Я изо всех сил отгоняла подступающий леденящий ужас, напоминая себе снова и снова, что Сайлас здесь — он жив и невредим. И благодаря этому чуду я больше не была совершенно одна в этом кошмаре. Теперь в этом полном безумии со мной был кто-то ещё, кто-то близкий. Жрец и его неизменный голос разума были более чем желанны и нужны сейчас.

— Как там Элисара? — спросила я, переводя тему. — Должно быть, она так невероятно рада, что ты жив и вернулся.

Сначала он неохотно отвечал, явно подбирая слова.

— Не думаю, что она вообще знает о моём воскрешении, — признался Сайлас с грустью. — Мне так и не удалось её нигде найти. Малахар и все остальные сейчас скрываются, и она, скорее всего — и совершенно справедливо, надо сказать — считает меня давно мёртвым. — Он явно сильно печалился о страданиях, которые должна была испытывать его любимая жена.

— С ней всё будет в полном порядке, — успокоила я его. — Эту сильную женщину вообще ничто не сломит, поверь мне.

Сайлас слегка усмехнулся при этих словах.

— Я ни секунды не беспокоюсь за неё в этом плане. Она будет вполне в порядке, я знаю. Этот новый дикий мир не представляет для неё никакой реальной угрозы. Более того, возможно, он даже покажется ей куда более занимательным и интересным, чем большинству других.

Я искренне рассмеялась, и мне очень легко было в это поверить. Я без малейшего труда представляла себе, как Элисара получает настоящее удовольствие от этой первобытной и брутальной среды обитания.

Он протянул обе руки и положил их мне на плечи, сжимая по-дружески.

— Я так безмерно рад, что ты в безопасности, — сказал он тепло. — И я очень рад видеть, что ты наконец-то стала полностью собой, настоящей.

— Что ты имеешь в виду? — не поняла я.

— Знаки на твоих руках. То, как ты сражалась только что. Совершенно ясно, что ты теперь стала цельной и ничего больше не боишься. Это доставляет мне великую, искреннюю радость. Хотя я прекрасно знаю, что ты, должно быть, всё ещё скорбишь о своём змее, ибо он был забавным и преданным созданием, но теперь ты стала именно той, кем и должна была стать изначально. Ты выглядишь просто великолепно, поверь.

Я почувствовала, как лицо моё залилось приятным теплом, и смущённо пожала плечами.

— Спасибо большое. Думаю, в основном я всё ещё осталась прежней собой. Просто сейчас в голове творится такая невероятная неразбериха… Очень странное ощущение. Я не чувствую себя…

Я внезапно запнулась, не зная точно, что именно сказать.

— Человеком? — подсказал он мягко.

Я медленно кивнула. Он и впрямь всегда безошибочно знал, что нужно сказать.

— Да, именно. Я больше не чувствую себя человеком.

— Так и не должна чувствовать, — заверил он меня. — Я прекрасно знаю, что этот мир не был добр к тебе совершенно. Ни твоё появление здесь, ни всё время, проведённое в нём, не были мягкими буквально ни в каком смысле этого слова. Но не восставай против того, кем ты стала сейчас, лишь из-за того, что жалеешь и сожалеешь об этом.

Я отрицательно покачала головой.

— Нет, я просто пытаюсь разобраться во всём происходящем. Просто очень жаль и обидно, что я совершенно не знаю, что мне делать дальше. Каждый раз, когда мне кажется, что я наконец-то обрела твёрдую почву под ногами, этот мир резко меняет все правила игры.

— Что ты имеешь в виду конкретно? — уточнил Сайлас.

— Ну… — Я немного смутилась. Разве это не очевидно само по себе? — Разве мы все теперь не в бегах от него? Прячемся изо всех сил от Самира? Чего он на самом деле хочет от нас? Чего хотят Вечные в итоге? Какой теперь будет наша дальнейшая жизнь? Я просто не знаю, что мне делать, кроме как пытаться найти тебя, или Владыку Каела, или кого-то из других выживших. Чёрт возьми, я бы сейчас даже Малахара не побрезговала увидеть. — Я фыркнула. Это была довольно жалкая попытка скрыть страх, медленно поднимавшийся во мне вновь. Страх перед неизвестным грядущим.

Сайлас понимающе покачал головой и снова осторожно притянул меня к себе, чувствуя моё нарастающее беспокойство. Я обвила его руками в ответ, сознательно игнорируя непривычное ощущение его странной прохладной кожи под руками. Он был таким холодным, даже в этом знойном душном воздухе. В нём просто не было собственного тепла, в конце концов.

— Вот именно поэтому я так рад, что нашёл тебя, — произнёс он задумчиво. — И так быстро, должен сказать честно. Ты не была особо скрытна и незаметна, должен признать. Гигантское яркое облако светящихся насекомых — это не самый эффективный способ затаиться и спрятаться, ты же понимаешь.

Я виновато ухмыльнулась.

— Я потихоньку становлюсь лучше в этом деле «быть королевой», но с мелкими деталями всё ещё только разбираюсь.

Он вдруг пошевелился и медленно склонил голову к моему плечу. Он был сегодня необычайно ласков и нежен. Сначала это было похоже на радостную встречу двух старых друзей, только что узнавших, что оба чудом пережили ужасное крушение поезда. Но теперь это как-то странно становилось немного неловким. Где-то далеко зазвенели тихие тревожные звоночки. Обычно он был вежливым, сдержанным и совсем не любил лишних прикосновений — в отличие от всех остальных здесь.

— Сайлас? — позвала я осторожно. — Что ты делаешь?

Его голос прозвучал совсем тихим, почти интимным шёпотом.

— Наш Владыка послал меня найти тебя. Я пришёл сюда по его прямому велению. Хотя я и действительно рад этому, и со счастливой душой отправился в долгий путь, чтобы вновь увидеть тебя живой, я поистине благодарен судьбе, что ты спасла мою жизнь тогда. Я искренне славлю Вечных за то, что ты цела и невредима. Я пришёл, чтобы забрать тебя домой, Нина.

Домой? Какого чёрта он вообще несёт? Владыка?

Я попыталась резко отстраниться и спросить его напрямую об этом.

— Что ты… — Я так и не успела договорить до конца, как было уже слишком поздно.

Сильная рука Сайласа внезапно вцепилась в мои волосы и резко, грубо отклонила мою голову в сторону. Я издала короткий, задыхающийся испуганный крик, когда что-то острое болезненно вонзилось мне в горло. Словно пара тонких игл одновременно.

Сайлас впился в меня зубами.

Укус был крайне болезненным, ощущение его острых зубов, глубоко погрузившихся в нежную плоть моей шеи, буквально пронзило меня насквозь. Его сильная рука обвила мою спину, прижимая меня к себе так невероятно крепко, что я совершенно не могла пошевелиться. Он удерживал мою голову насильно отвёрнутой в сторону, прижимая своё холодное мёртвое тело к моему живому.

— Прекрати немедленно… — вырвалось у меня сквозь острую боль, я чувствовала, как его холодные губы плотно сомкнулись вокруг кровоточащей раны. Чувствовала, как он жадно тянет из меня, активно втягивая мою тёплую кровь в свой рот. Ощущение было практически невыносимым. Каждый раз, когда он забирал очередную большую порцию из моего тела, я невольно издавала тихий стон, и меня буквально захлёстывала мощная волна всевозможных противоречивых чувств.

— Сайлас! — закричала я отчаянно.

Я попыталась изо всех сил оттолкнуть его от себя. Он лишь сжал хватку ещё крепче. Это было словно внезапно оказаться в железных тисках. Он был намного, намного сильнее меня физически. Его было не сломить и не остановить.

Он собирался методично высосать меня досуха и принести моё бесчувственное тело прямо к ногам Самира.

От него исходил какой-то странный звук, похожий на низкое, глубокое довольное мурлыканье, пока он медленно пил. Это был гул, который, казалось, вибрировал во мне, пока он постепенно впадал в медленный, размеренный ритм, а острые клыки, прочно вонзённые в мою шею, не давали ране закрыться и зажить.

Этот звук заставил меня замереть, и я не могла толком объяснить почему именно.

Боль медленно отступила, хотя он продолжал пить. То, что пришло ей на смену, было куда опаснее для меня, чем было первоначальное жжение. Это было чистейшее наслаждение. Абсолютное, полнейшее, невероятное наслаждение. Словно тебе ввели большую дозу промедола, как тогда, когда я сломала лодыжку несколько лет назад.

На мой разум опускалась тяжёлая завеса, словно кто-то бережно закутывал меня в самый уютный тёплый плед у потрескивающего костра, а в руке у меня был крепкий согревающий напиток. Это приятное чувство было похоже на доверие, на безопасность, на надёжное укрытие во время суровой зимней бури. Низкая пульсация наполняла меня в такт его глоткам — в такт моему собственному замедляющемуся сердцебиению.

Это было очень похоже на чистое блаженство.

С каждым его глотком я невольно вздрагивала всем телом, и моё тело озарялось волнами приятного тепла. Неужели было бы так просто? Просто погрузиться в это и позволить унести себя? Почему бы не позволить ему смыть весь мой страх и беспокойство и просто проснуться в безопасности, вдали от всей этой неопределённости нового мира? Разве не этого я всегда хотела больше всего?

Было бы так легко просто отпустить всё и сдаться.

Это же Сайлас. С ним я в полной безопасности. Он никогда не причинит мне настоящего зла. Верно же?

Быть его добычей было так неожиданно приятно. Я хотела, чтобы это никогда не кончалось. Я хотела просто растаять в его объятиях и сдаться. Перестать бороться наконец. Разве борьба не была абсолютно бессмысленна? Моя жизнь была словно зыбучий песок. Чем больше я боролась, тем безнадёжнее всё становилось вокруг. Отпусти. Позволь этому случиться. Уже слишком поздно что-то менять. Просто отпусти. Позволь ему отнести тебя домой.

Если я просто позволю своим глазам закрыться, всё это наконец закончится.

Нет!

Я не знала, откуда во мне вдруг взялись силы, но я призвала свой кинжал в свободную руку и вонзила острое лезвие из чёрного обсидиана глубоко в шею Сайласа. Он взревел от неожиданной боли, резко откинул голову назад и отступил, почти отшвырнув меня от себя.

Глиняная и деревянная стена старого здания за моей спиной встретила меня, когда я прислонилась к ней, тяжело и хрипло дыша, и прижала дрожащую руку к шее. Теперь, когда я вышла из-под его гипнотического контроля, рана горела нестерпимо и была влажной от крови. Но моё состояние было определённо лучше, чем у Сайласа.

Я всадила свой кинжал по самую рукоять в шею вампира и жестоко провернула его, прежде чем он успел среагировать. Когда он резко вырвал его обратно, кровь брызнула на пыльную сухую землю у его ног, густо усеяв его белые одежды багрянцем. С мрачным удовлетворением я отметила про себя, что немалая часть этой крови, вероятно, была моей собственной.

— Да что с тобой вообще стряслось? — выкрикнула я изо всех сил, на какие была способна, всё ещё чувствуя сильную слабость от потери крови и всё ещё пытаясь отряхнуть липкое оцепенение, которое он навёл на меня. Моё копьё снова оказалось в руках, призванное мной из того места, где я его уронила.

Лицо Сайласа болезненно исказилось, когда он прижал руку к глубокой ране на шее. Она уже начинала затягиваться. Он сильно кашлянул, и его бледные губы внезапно забрызгала алая кровь. Ему потребовалось долгое мгновение, чтобы залатать себя достаточно хорошо, чтобы говорить. Наверное, мне следовало бы пырнуть его снова, но… он ведь был моим другом. Предательство или нет, он всё равно заслуживал честный шанс объясниться.

Когда он наконец заговорил, его голос был низким, но напряжённым от нанесённых мной серьёзных ран. Он был хриплым и слегка влажным, с кровью, всё ещё стоявшей в горле.

— Он послал меня найти тебя. Король желает, чтобы ты присоединилась к нему как можно скорее. Остальные скоро подтянутся следом. Пойдём, прошу тебя. Ты же прекрасно знаешь, это всё равно бессмысленно. — Он медленно протянул ко мне руку, точно так же, как в ту памятную ночь на тёмных улицах Барнаула, когда он пришёл за мной и Гришей. — Ты знаешь, это совершенно неизбежно.

Он был абсолютно прав. Я знала, что бороться с тем, что должно было со мной случиться, было очень и очень бесполезно. Самир всё равно найдёт меня рано или поздно. Но это не останавливало меня от попыток в последний раз сбежать, и уж точно не остановит сейчас. В Барнауле я была обычной человеческой девушкой, совершенно не представлявшей, с чем столкнулась. И я справилась неплохо, учитывая обстоятельства. Если уж мне суждено было пасть, я паду, отчаянно сражаясь.

Я сделала осторожный шаг в сторону и подняла копьё.

— Полагаю, это означает, что ты теперь служишь ему?

— Я служу Вечным. Я их Верховный Жрец. Я склоняюсь перед своим законным Королём, как и ты должна была бы. Разве это не радость для тебя — снова увидеть его? Обнять? Почувствовать, как он дышит рядом? Ты ведь всё ещё любишь его, я же вижу.

В глазах Сайласа, когда он это говорил, мелькнула искорка — странная, чужая, будто кто-то другой заглянул через его зрачки. Ох, черт возьми. Я слишком хорошо знала этот взгляд. Я видела его на Самире. Тот же самый тусклый, но яростный огонь.

Сайлас сломался. Не полностью, не до безумия в обычном смысле — он оставался собой, говорил своим голосом, даже интонации были те же, — но внутри всё перевернулось. Приоритеты стали другими. Он стал ещё одной из их марионеток. Вечные, похоже, поставили себе цель отобрать у меня всех, кого я любила, по одному.

Сосредоточься, Нина. Решаем проблемы по очереди. Он задал вопрос — отвечай, тяни время. Чем дольше мы говорим, тем больше я отдышусь, тем больше крови успеет восстановиться до драки.

— Я не знаю, кем теперь стал Самир. Я не могу его любить. Он — не тот человек.

— Ты уверена?

— Он приходил ко мне во сне всего один раз. И даже тогда — это был не тот Самир.

— Я имею в виду другое, — тихо сказал Сайлас. — Уверена ли ты, что вообще не способна любить его снова?

Я проворчала что-то неразборчивое. Не хотела в это ввязываться. Стоит начать спорить — и я сама начну сомневаться, а это дорога, по которой мне точно нельзя идти.

— Сайлас, с тобой что-то не так. Они тебя держат. Ты же понимаешь? — Я медленно оторвалась от стены. Ноги дрожали, кровь всё ещё текла по шее, но я знала — это ненадолго. — Очнись, пожалуйста.

Он уже почти исцелился. Он выпрямился во весь свой немалый рост, и снова стал похож на того Сайласа, которого я знала.

— Нина, — произнёс он с усталым укором, будто я ребёнок, который опять полез в драку с старшеклассниками. — Ты опять одна против всего мира. Ты бьёшься против воли Вечных. Ты знаешь, что не убежишь. В этом мире тебе негде спрятаться. Зачем ты сопротивляешься?

— Потому что не умею по-другому. Потому что подставить спину и ждать удара — это не про меня.

Я начала обходить его по дуге, оставляя за спиной открытое пространство. Бой был неизбежен, и я не собиралась начинать его, прижатая к стене, как крыса.

— Спроси Элисару, почему она и Малахар бегут. Спроси кого угодно.

— Они просто боятся, — мягко ответил он. — Боятся, что Владыка накажет их. А тебе нечего бояться. Он любит тебя. Он предан тебе до дрожи. Он никогда не причинит тебе боли. Разве ты не хочешь ответить ему тем же? Разве не хочешь хотя бы попробовать — вдруг ты ещё способна? Вернись к нему. Пойдём со мной. Не заставляй меня тащить тебя силой.

В его глазах горел слишком яркий, нездоровый блеск. Фанатик. Вечные перековали его, как перековали Самира. Но Сайлас всё ещё оставался Сайласом — где-то там, под этой золотой коркой преданности, мой друг ещё дышал.

Он сделал осторожный шаг ко мне, как к загнанной лошади, которую жалко, но всё равно придётся оседлать.

— Не лишай себя покоя из-за какого-то упрямства, которое ты сама считаешь правильным.

Господи, как же хотелось согласиться. Просто выдохнуть, опустить руки, позволить ему взять меня за локоть и увести. Но я уже проходила это — и каждый раз, когда выбирала бороться, я выбирала правильно. Пока что.

— Нет, — сказала я и отступила ещё на шаг. — Я ухожу.

— Боюсь, не получится.

— Не заставляй меня бить тебя, Сайлас. Я правда не хочу.

— И я не хочу, чтобы ты заставляла меня.

Он развёл руки в стороны, и я замерла: на предплечьях у него проступили золотые доспехи. Тяжёлые наручи, заканчивающиеся длинными, изогнутыми когтями — настоящими драконьими, только из золота. Они сияли, будто только что из горна. Доспехи обрывались на плечах, оставляя руки свободными.

— Однако, — выдохнула я.

— Думала, я без меча не боец? — Он грустно улыбнулся. — Не недооценивай меня, подруга.

— Да я просто думала, ты всё-таки меч достанешь, вот и всё.

— Если уж причинять боль, то хотя бы своими руками.

Очень в его духе. Я кивнула и приготовилась, стараясь не показать, как сильно колотится сердце.

— Пожалуйста, не надо.

— Умоляю тебя о том же.

Я вздохнула, покачала головой. Сдаться я не могла. Сайлас посмотрел на меня с искренним сочувствием — даже сейчас, в этом своём золотом безумии, он оставался моим другом.

И в следующее мгновение исчез.

Не телепортировался — просто двинулся так быстро, что глаз не успел разглядеть. Я успела развернуть копьё и врезать древком ему по челюсти, когда он возник рядом. Он отшатнулся, крякнул, потёр лицо ладонью и посмотрел на меня с искренним изумлением.

— Не недооценивай меня, друг, — усмехнулась я, повторяя его слова.

— Вижу, ты наконец приняла силу Влада, — сказал он, и в его глазах вспыхнула настоящая, чистая радость. — Стала настоящей королевой Нижнемирья. Великолепно. Не терпится показать тебя нашему Королю.

Он снова ринулся ко мне. Золотые когти резанули воздух там, где я стояла секунду назад. Я увернулась, вонзила копьё ему в бок — между рёбер, провернула, выдернула. Кровь хлынула тёплой волной. Сайлас взревел, на миг стал туманом — и тут же ударил меня в затылок. Я полетела в песок, откатилась в сторону — коготь вонзился в землю точно в том месте, где только что была моя грудь.

Мы дрались ещё несколько минут. Он был быстрее, сильнее, старше. Его когти оставляли на мне глубокие борозды — они горели, будто раскалённые. Поначалу раны затягивались почти мгновенно, оставляя только тёмные пятна крови на коже. Но их становилось всё больше, и я чувствовала, как замедляюсь.

Я устала. Я потеряла слишком много крови. Адреналин не вечен. А он — почти двухтысячелетний вампир, а я — всё ещё новичок, пусть и с короной.

Стены ближайших домов покрылись трещинами и вмятинами. Груда плетёных корзин разлетелась в щепки, когда я швырнула через них Сайласа. Я сама врезалась в деревянную балку, разнесла её в труху.

Он дал мне пощёчину — такую, что я кувыркнулась по земле, во рту появился вкус железа, в глазах потемнело. Я моргнула, пытаясь сфокусироваться, — и этого хватило.

Сайлас перевернул меня на спину, сжал горло закованной в золото рукой.

— Я не хотел ломать тебе шею, — сказал он тихо. — Сейчас вижу — это было бы милосерднее.

Он поднял вторую руку к моему виску. Я поняла: сейчас будет темнота.

— Когда проснёшься — всё будет хорошо, — прошептал он.

— Мне жаль, Нина. Правда жаль.

— Верю, — выдохнула я и закрыла глаза. — И мне тоже.

Я закрыла глаза, готовясь к тому, что, как я ожидала, будет недолгой болью, прежде чем тьма поглотит меня.