Проклятие Бессмертных: Король Всего (книга 5)

Глава 6

Нина

Я очнулась от какого-то толчка, вся в ледяном поту. Сердце колотилось где-то в горле. Частички песка прилипли к моей влажной коже, когда я перевернулась на бок, пытаясь стряхнуть с сознания ощущение когтей Самира, глубоко впившихся мне в грудь. Этот сон преследовал меня снова и снова.

— Ты настоятельно используешь имя, которое мне не принадлежит.

Его больше не звали Самиром. Ни одной крупицы надежды на то, что он остался тем же человеком, не уцелело. Её вырвали у меня его же собственные слова. Выражение его холодного лица, в котором я не узнала ничего родного. Я прижала лоб к песку и почувствовала, как слёзы накатывают вновь. Горло сдавило от боли. Я плакала по нему — по нам — по тому, что у меня было и что я потеряла навсегда.

Что теперь делать?

Надежда была коварным ядом, самой живучей из всех болезней. Подобно раку, она зарывалась глубоко, заражая всё на почти клеточном уровне. Разъедала изнутри, не давая покоя. Но другой альтернативой было сдаться, и потому я добровольно пила этот яд. Может быть, он всё ещё там, внутри? Может, я смогу до него достучаться? Вернуть ему рассудок. Разорвать власть Вечных над ним. Хоть как-то вытащить его из этого кошмара.

Я рассмеялась. Смех вышел слабым, усталым и полным насмешки над моими же глупыми мыслями. Да, конечно. Пойдём сражаться с прабогами. Отличный план. Просто замечательный.

Что Самир — или как он там теперь зовётся — сделает, когда найдёт меня? А я знала, что, несмотря на все мои усилия, это будет именно «когда». Не «если», а «когда». Может, я смогу бежать веками, может, скрываться десять тысяч лет. Но если Самир захочет меня найти, он это сделает. Для чернокнижника было делом времени получить всё, чего он пожелает. Просто вопрос времени и настойчивости.

Я усвоила этот урок, казалось, целую жизнь назад: против Самира у меня никогда не было ни единого шанса. Не только потому, что он был стихией, силой природы, но и потому что… в глубине души я сама хотела сдаться. Устала бороться. Но ведь и я держала его сердце в своей руке, точно так же, как он держал моё. Странная, запутанная игра сил была между нами, это уж точно. Мы оба были в плену друг у друга.

Как можно любить такого человека, не отказываясь от части себя самой? Не теряя себя в нём? И всё же он целиком отдавал себя мне в ответ, и я знала — он сделал бы для меня всё что угодно. Любое безумие.

В конце концов, он так и поступил.

Ради меня он уничтожил мир. Ради меня он уничтожил себя самого. Он переступил через всё.

Я провела рукой по лицу и крякнула от боли — прилипшие песчинки больно царапали кожу. Лицо горело. Но сейчас были другие проблемы. А именно: мужчина, которого я люблю, был одержим. Он стал… самим древним существом… и теперь охотится на меня. Он велел мне бежать, чтобы ему было за кем гнаться. Что ж, это было довольно ясное обещание того, что он со мной собирается сделать, когда поймает.

Я поднялась на ноги и силой воли облачилась в новую одежду. Что-нибудь подходящее для пустыни. То, что не будет невыносимым под палящим солнцем, лучи которого я видела сквозь щели в бронированном чудовище, под которым всё ещё пряталась. Буря утихла, и теперь свет лился яркими потоками, резал глаза.

— Пожалуй, я не могу вечно сидеть под броненосцем.

Теперь я разговаривала сама с собой, глядя на существо, которое казалось, уснуло надо мной. Говорить больше было не с кем, и одиночество неожиданно больно ужалило меня. Как никогда раньше.

Горыныч не был настоящим. Он был порождением отчаявшегося разума. Плодом моего воображения. Я отделила несколько прядей волос сзади, слева, и заплела их в тонкую косичку. Пальцы действовали сами собой, привычно. Я призвала тонкий кожаный шнурок, чтобы закрепить её, и кое-что ещё.

Одно-единственное светящееся бирюзовое перо. Я вплела его в волосы и вздохнула. Он всегда хотел, чтобы я носила перья. Говорил, что они мне идут. Теперь это было слишком мало и слишком поздно, но его желание исполнилось.

Горыныча не существовало.

Но для меня он казался достаточно реальным. И это было главное.

Хватит раскисать. От этого проблемы не решаются. Надо двигаться дальше. Я потянулась и похлопала броненосца по ноге.

— Давай, дружок, пора двигаться.

Он фыркнул, лениво открыл глаза и начал шевелиться и потягиваться. Я взвизгнула и прикрыла лицо руками, когда с него градом посыпался накопившийся за бурю песок, наметённый, словно снег. Целые сугробы. Существо подняло свои бронированные пластины и отряхнулось, как мокрая собака, разбрасывая песчинки во все стороны.

— Ах! — Я рассмеялась и спрятала голову под согнутыми локтями, пока на меня сыпались мелкие камешки и пыль. — Ну спасибо!

Наконец броненосец закончил с очисткой и сделал несколько шагов прочь от меня. Он был огромен, теперь, когда я разглядела его целиком — метров шесть или семь в длину, и с виду напоминал стегозавра, особенно когда пластины на его спине были сложены. Он зевнул, разевая громадную пасть, и с громким щелчком захлопнул её обратно. Затем почесал затылок своим могучим задним когтем. Совсем как обычный зверь.

— Спасибо, кстати, — сказала я ему, больше из вежливости и потому что поговорить больше было не с кем. Я знала, что он меня не понимает. Но всё равно было приятно сказать это вслух.

Без лишних церемоний он бросился прочь — засеменив по песку и промчавшись между белыми глиняными постройками, которые я вдруг заметила вокруг. Он оставил за собой причудливый зигзагообразный след, умчавшись вглубь города, что раскинулся вокруг меня. Исчез за поворотом.

Подожди…Город?

Где же, чёрт возьми, я оказалась?

Я сделала несколько шагов назад и оказалась в тени навеса из ткани. Натянутый на двух деревянных столбах, кусок малиновой материи укрывал меня от ослепительных лучей солнца. Свет заставлял меня щуриться, и мне всё ещё было трудно как следует разглядеть всё окружающее. Глаза слезились.

Дома были простыми, они тесно стояли друг к другу, а их стены были сделаны из глины. Окна представляли собой просто дыры в стенах, прикрытые свёрнутыми и связанными палками. Все эти заслонки были опущены, скрывая то, что — или кто — мог находиться внутри. Никто не выглядывал наружу.

В городе царила тишина. Мёртвая тишина. Кругом было пусто. Лишь ветер да шелест песка, который он гнал по земле. В тесных уголках взвивались маленькие песчаные вихри, поднимая вновь улёгшийся песок в миниатюрные и недолговечные торнадо. Прикрыв глаза рукой, я осмелилась взглянуть на небо. На нём висели две луны, бледные на фоне яркой синевы. И одно ослепительно пылающее солнце.

Ни птиц. Ни насекомых. Никого. Ни звука.

Всё это напоминало картинки из моих старых учебников по истории Древнего Египта. И, взглянув на линию горизонта… я убедилась в этом окончательно.

Над городом нависал огромный храм. Это была не пирамида, а ярусное, ступенчатое строение. На каждом его уровне взмывали вверх чёрные колонны. Он возносился на сотни метров над остальным городом и был столь же зловещим, сколь и впечатляющим. Величественным и пугающим одновременно.

Я знала, кто там обитает.

Я знала, что там обитает.

Не только «Самир», но и Вечные, что восстали и вернули себе мир. Это делало его местом номер один, куда мне не хотелось попадать ни при каких обстоятельствах. Хотя у меня было тёмное предчувствие, что любые попытки бегства окажутся в конечном счёте до смешного бессмысленными, но я должна была попытаться. Я не знала, чего ожидать от Самира и Вечных… но не хотела узнавать этого как можно дольше. Мне было страшно.

Сдаваться было не в моём стиле. Никогда не было. Да и сейчас я не собиралась начинать. И всё же от этого здания у меня перехватило дыхание. Я никогда не видела ничего подобного. Я никогда не выезжала за пределы страны — Санкт-Петербург не в счёт, и уж точно никогда не видела ничего столь величественного. Он внушал благоговейный трепет. Он был демонстрацией силы, призванной устрашать… и это работало. Ещё как работало.

Часть меня жаждала пойти туда. Просто позволить неизбежному случиться. Узнать наконец, кем же он стал теперь, и осталась ли в нём хоть крупица того мужчины, которого я любила. Хоть что-то. Но если её не было, если Вечные готовили для меня нечто худшее, я не хотела иметь с этим ничего общего. Лучше не знать.

Мне нужно было уходить. Выбраться из этого города. Направиться к горизонту и найти какое-нибудь тёмное местечко, где можно было бы затеряться. Может, найти остальных, если они ещё живы. Если вообще кто-то выжил. Я призвала лёгкую хлопковую накидку. Такую, с капюшоном, что укрыла бы мои руки от солнца, а лицо скрыла от потусторонних глаз.

Носить тупую маску я всё равно не собиралась. Ни за что.

Натянув ткань на голову, я заправила под неё волосы. Я могла попытаться улететь. Призвать существо, которое унесло бы меня отсюда. Или даже, чего уж там, попробовать самой изменить форму. Чувство, будто я могу это сделать, не отпускало. Воспоминание о том, как превращалась в крылатого змея, свербило в глубине памяти, умоляя попробовать снова. Тянуло как магнитом. Но что-то подсказывало, что покидать ряды глиняных домов в виде огромного чудовища — не лучший способ остаться незамеченной.

У Самира наверняка водились твари, способные поймать меня, даже если он сам не мог этого сделать. Придётся ждать до темноты. Если только её здесь больше не будет, вдруг поняла я. Солнце, возможно, никогда не зайдёт. Ведь оно не всходило пять тысяч лет. С вздохом я осознала, что придётся делать. Мне предстояло пробраться пешком к окраине этого бескрайнего лабиринта древних глиняных строений. Я надеялась, что окажусь достаточно далеко, чтобы никто не смог меня настигнуть. Чтобы хоть ненадолго получить передышку.

И вот, я выбрала направление. Повернув прочь от того возвышающегося, ужасающего храма… я пошла вперёд.