Коварные боги

Я

лежал на большой кровати в мебельном магазине рядом с Келли, вдыхая и выдыхая, несмотря на то, что в этом не было необходимости. Но аромат ее кожи омывал меня с каждым вдохом, и это было опьяняюще. Она снова спала на мне, и я был уверен, что никогда не устану от этого. Прошлой ночью я немного поспал, и моему новому телу больше этого не требовалось, поэтому я просто лежал с ней и наслаждался миром между нами, пока она отдыхала.

Было странно лежать так часами и не чувствовать тяги ко сну. Но это дало мне достаточно времени, чтобы обдумать несколько вещей.

Я начал анализировать некоторые изменения в своем поведении после моего превращения. И Келли была права, я был более ревнив, меня было легче разозлить, и я граничил с чрезмерным собственничеством по отношению к ней. Как будто теперь я был рабом своих инстинктов, особенно когда мной овладевала жажда. И многие из этих инстинктов вращались вокруг Келли. Меня тянуло к ней, я был привязан к ней, я одновременно защищал ее и испытывал перед ней яростный трепет.

Но мне нужно было усерднее работать, чтобы сдержать свои порывы защитить ее от других членов нашей группы. Она была более чем способна высказывать свое мнение, и я видел, что мое поведение уже граничит с властностью. Почему-то мне было труднее сопротивляться этим импульсам, чем зову ее крови. Во мне словно было заложено стремление защищать ее, и я постоянно видел бесчисленные угрозы в ее адрес. Возможно, это было связано с моим новообретенным бессмертием. Я не просил о нем и не хотел его сохранять. Но оно подчеркивало хрупкость ее смертной плоти. И я не мог допустить, чтобы с ней что-то случилось.

Жжение в моем горле становилось все более отчаянным в течение всей ночи. После крови, которой она пожертвовала ради других вампиров, я не смог заставить себя укусить ее до того, как она уснула, хотя она и предложила. Я нуждался в ней, жаждал ее, как будто она была солнечным светом, а я заблудился в темноте.

Но я не поддался.

Она заслуживала отдыха, по крайней мере, одну ночь, прежде чем мне снова придется пить из нее.

Келли согнула руки, ее пальцы слегка коснулись моей прохладной плоти и послали электрический разряд по моей коже. Она скатилась с меня, зевая, поворачиваясь ко мне спиной и крадя тепло своей кожи, когда отодвинулась.

— Ты проснулась? — С надеждой спросил я, поворачиваясь к ней и рисуя рисунок на ее боку средним пальцем.

— Нет. — Она выгнула спину, прижимаясь своим телом к моему, и я издал мрачный смешок, когда моя кровь закипела.

— Хм, а как насчет сейчас? — Я просунул руку под просторную футболку, которую она украла у меня, чтобы спать в ней, и провел пальцами вверх по ее животу и вдоль изгиба груди. Глубокое удовлетворение наполнило мою грудь, когда я почувствовал, как ее сосок затвердел под моими прикосновениями, и я продолжил свое медленное исследование изгибов ее тела.

— Все еще сплю, — выдохнула она, но вопреки своим словам прижалась ко мне задницей, и я улыбнулся, начав целовать ее шею.

Жажда поднялась во мне подобно приливу, и в глазах у меня потемнело, когда я коснулся губами шелковистой кожи под ее ухом. Я боролся с ней изо всех сил, глубоко вдыхая ее аромат, наполнявший меня отчаянным желанием.

Я слегка потянул ее за сосок, и тихий вздох сорвался с ее губ. Она снова прижалась ко мне попкой, а мой член крепко прижался к ней в ответ.

— Тогда мне придется потрудиться усерднее, чтобы разбудить тебя, — пробормотал я.

Я исследовал выпуклость ее груди еще несколько мгновений, пока ее дыхание становилось все более неровным, а затем скользнул рукой ниже. Я добрался до верха ее нижнего белья и просунул пальцы под него, а она резко вздохнула. Я страстно застонал, почувствовав, какой влажной она была для меня, и она требовательно прижалась своей задницей к твердому члену. Я прикусил зубами мочку ее уха, и она застонала, когда я начал двигать рукой по ее клитору.

— Если ты спишь, то тебе следует вести себя тише, — поддразнил я, и она прижалась ко мне своим телом с мягким смехом.

— Теперь я проснулась, — выдохнула она, пытаясь повернуться в моих объятиях, но я удерживал ее на месте, продолжая мучить. Я чувствовал, как ее тело приближается к краю, и не собирался отпускать ее, пока она не перевалится через него.

Она снова прижалась ко мне более требовательно, выдыхая мое имя, в то время как я продолжал двигать рукой.

Я провел языком по всей длине ее шеи, и она снова застонала, сжимая простыни в кулак. Я слышал, как бьется ее пульс под кожей, и мои клыки коснулись ее шеи, в то время как искушение укусить ее росло и росло. Я нуждался в этом, как она нуждалась в воздухе, чтобы дышать, но я пока отказывался сдаваться.

Мое тело жаждало ее с тем же уровнем отчаяния, какой и была моя жажда крови, и я был ошеломлен двумя желаниями, которые она разбудила во мне. Келли снова прижалась ко мне, и я жадно зарычал, желая всего, что могла предложить мне эта женщина в моих объятиях.

— Просто возьми меня, — умоляла она, и я мрачно рассмеялся, отказываясь уступить ее требованию, и упиваясь тем фактом, что она так же страстно желала меня, как и я ее.

— Ты будешь слишком шуметь, — шепотом запротестовал я.

— Не буду, — сказала она. Я сильнее надавил пальцами, и хриплый стон сорвался с ее губ, когда я доказал, что она ошибалась.

Я чувствовал, как напрягается ее тело, пока она продолжала извиваться в моих руках. Я подталкивал ее все ближе и ближе к кульминации, и ее дыхание участилось, а ее тело умоляло меня продолжить. Мое собственное возбуждение росло в такт с ее возбуждением, и мне пришлось упорно бороться с желанием зайти еще дальше. Я хотел выжать из ее тела удовольствие до последнего дюйма и намеревался не торопиться с этим.

Ее сердцебиение билось так сильно, что я чувствовал его там, где моя грудь была прижата к ее спине. Казалось, я чувствовал, как мое собственное сердце бьется в ответ, движимое желанием быть с ней. Жар ее тела наполнил меня жизнью, и я цеплялся за нее, как за плот в море всего, что было не так в этом мире.

Келли прижалась ко мне еще сильнее, и я вонзил в нее пальцы, застонав, когда ее тело, наконец, распалось на части под моими прикосновениями. Она уткнулась головой в подушку и вскрикнула от блаженства, когда я заставил ее кончить.

Я улыбнулся, вынимая руку из ее нижнего белья, и повернул ее в своих объятиях, чтобы поцеловать.

Она потянулась вверх, обвивая руками мою шею, когда я повалил ее на мягкий матрас и яростно поцеловал.

Я чувствовал, как колотится ее сердце, когда я прижался всем весом к ее теплому телу, и она поцеловала меня яростней, явно еще не закончив со мной.

Ее руки скользнули по моим плечам и по спине, оставляя за собой огненную дорожку. Она добралась до пояса моих боксеров и попыталась стащить их.

Я на мгновение перестал целовать ее и посмотрел вниз, на красоту ее лица. Ее голубые глаза горели желанием, и я испытал мучительное искушение дать ей то, что она хотела.

— Я люблю тебя, — выдохнул я, поймав горячий взгляд в ее глазах.

Келли прикусила нижнюю губу, сдерживая улыбку, и убрала руки с моей спины, чтобы провести ими вниз по моей груди. Мое тело напряглось под ее прикосновением, и озорная улыбка осветила ее лицо.

— Я думаю, ты слишком привык к тому, что я в твоей власти, — выдохнула она, ее глаза многообещающе заблестели, а кончики ее пальцев оставили обжигающий след на моей прохладной плоти.

Она схватила меня за руку и использовала свои дары, чтобы внезапно оттолкнуть меня, так что я упал на спину рядом с ней. Я удивленно рассмеялся, когда она взяла управление на себя и забралась на меня сверху, злобно улыбаясь, когда наклонилась, чтобы поцеловать меня. Я запустил руки в ее золотистые волосы и прижал ее к себе, упиваясь тем, как ее рот двигался напротив моего.

Мои пальцы скользнули по ее шее, и я почувствовал, как бьется ее пульс под кожей, взывая ко мне, как обещание на ветру. Мне до боли хотелось взять ее кровь, но этот момент страстного желания, прежде чем я поддамся ему, был самой сладкой пыткой.

Она повернула голову и провела губами по моему подбородку и вниз по шее, медленно продвигаясь ниже по мере того, как мое желание к ней росло. Она провела зубами по моему горлу, покусывая мою плоть, имитируя то, что я хотел сделать с ней. Мои мышцы напрягались в предвкушении каждого поцелуя, который она оставляла на моей коже, когда опускалась ниже, и ее губы прочерчивали линию по центру моего тела.

Я не мог поверить, что эта девушка была моей. Она была всем, о чем я когда-либо мечтал в самые мрачные дни моего прошлого. Она была светом, смехом и обещанием лучшей жизни. Она словно нашла все осколки моей избитой души и запуталась между ними, снова соединив их воедино и сделав из меня лучшего мужчину. Возможно, даже мужчину, который заслуживал ее любви. А если и не заслуживал, то собирался это сделать. Я хотел быть достойным ее больше всего на свете. И я потрачу каждый день оставшейся жизни на то, чтобы доказать, что смогу им стать, как только мы избавимся от этого проклятия.

Келли переместилась ниже, ее поцелуи разжигали огонь желания, который затопил меня, когда ее губы прошлись по моему животу, и она зацепила пальцами пояс моего нижнего белья.

— Келли, — протестующе выдохнул я, и ее имя было как молитва на моих губах, когда я наполовину предупреждал ее остановиться, наполовину умолял продолжать.

— Тсс, — выдохнула она со смехом, когда прикусила зубами мою плоть. — Ты должен быть тихим.

Она не остановилась, и все протесты, которые я мог бы высказать, замерли на пути к моим губам, когда она стянула с меня нижнее белье и забралась под одеяло.

Она взяла мой член в рот, и мои руки сжались в кулаки на простынях, когда каждый мускул в моем теле напрягся в предвкушении удовольствия, к которому она меня подталкивала.

— Срань господня, — выдохнул я, когда она овладела моим телом, и мне пришлось бороться с желанием закричать, когда она мрачно замурлыкала, и вибрации прокатились по моему члену.

Я уступил ей, потеряв всякий контроль, когда она подвела меня ближе к краю, принимая мой член до задней стенке своего горла, а затем обхватывала его язычком, когда вынимала. Я так сильно хотел кончить в ее прелестный ротик, и смотреть, как она пожирает меня и доводит до гибели, но мне нужно было больше от нее, и огонь в моем горле тоже отчаянно требовал удовлетворения.

Я схватил ее за запястье с рычанием желания и притянул к себе, чтобы она снова поцеловала меня. Я перевернул ее под себя, срывая с нее черную футболку, чтобы увидеть каждый дюйм ее плоти.

Она потянулась ко мне, и жар ее кожи почти обжег мою.

Я наклонился вперед, чтобы поцеловать ее, снимая с нее нижнее белье и двигаясь между ее бедер.

Ее губы были мягкими и притягательными, и я погрузился в ее поцелуи, задержавшись еще на несколько мгновений, чтобы получить последнее удовольствие от ее плоти.

Ее руки скользнули по моим плечам, вниз по рукам, прежде чем крепко сжать меня и подтолкнуть вперед.

Мое горло горело от желания к ней, но и все остальное мое тело тоже, и я хотел всего этого. Всю ее.

Я поймал ее запястья и зажал их у нее над головой, вгоняя себя в нее.

Она вскрикнула, когда я погрузил свой член во всю длину в ее тело таким диким толчком, что у нее перехватило дыхание, и она выгнулась дугой на кровати, прижимаясь грудью к моей коже.

Ее бедра двигались в такт моим, умоляя меня продолжать, и ее мышцы напряглись вокруг меня.

Я снова поцеловал ее, поглощая ее желание, снова и снова входя в нее, и мое собственное освобождение замерло на горизонте, прижимая меня к ней все крепче.

Она оторвала свои губы от моих, приподняв подбородок и давая мне доступ к бьющемуся пульсу у нее на шее.

Я застонал, когда провел ртом по плоти, которую она предлагала, глубоко вдыхая, потому что ее кровь взывала ко мне, и жажда поднялась, как разъяренный зверь, требующий удовлетворения.

Она содрогнулась подо мной, когда я провел клыками по ее коже, и было трудно поверить, что она хотела этого так же сильно, как и я.

— Магнар, — простонала она, пока я трахал ее сильнее, и последнее мое сопротивление рассыпалось в прах, когда я вонзил клыки в ее шею.

Ее кровь хлынула в меня волной удовольствия, и я усилил хватку на ее запястьях, вгоняя свой член в нее сильнее, быстрее, и забирая сразу все из ее тела.

Она вскрикнула, когда я вытянул каждый дюйм удовольствия из ее тела, вызывая у нее оргазм, и продолжал двигаться, пока она содрогалась подо мной, выгибаясь навстречу мне, пока я сам приближался к краю.

Она была везде, во всем, ее кровь текла по моим венам, как моя собственная, и ее аромат ошеломлял меня, когда я пил все больше и больше. Мне никогда не будет достаточно, я мог выпить все до последней капли и не был уверен, удовлетворит ли это меня.

Я зарычал, приближаясь к своему собственному оргазму, и оторвал клыки от ее плоти, поскольку моя любовь к ней отогнала желание взять больше, чем мне было нужно.

Я снова прижался губами к ее губам, ослабляя хватку на ее запястьях и проводя пальцами по мягкой коже ее рук.

Она удовлетворенно вздохнула, целуя меня, и ее губы были мягкими и жадными, когда она протянула руку, чтобы провести пальцами по щетине на моем подбородке.

Я посмотрел на нее сверху вниз, и мое сердце наполнилось любовью к этой женщине, которая была моей. В мире не было лучшего места, чем лежать здесь, в ее объятиях.

— Нам нужно идти, — выдохнула она, хотя и не сделала ни малейшего движения, чтобы уйти. — Остальные скоро будут нас искать.

— Возможно, нам улыбнется удача, и они нас не найдут, — пробормотал я, и она тихо рассмеялась.

Сегодня утром мы договорились отправиться в путь как можно скорее, и я знал, что держусь за это короткое окно спокойствия, прежде чем нам придется продолжать и снова увеличивать разрыв между нами и Валентиной. Но я дорожил каждым мгновением в ее объятиях, и расставание даже с одним из них причиняло мне боль.

Она посмотрела на меня с понимающей улыбкой, и я начал играть с ее золотистыми волосами.

— Может быть, мне стоит еще раз предложить покормить остальных, прежде чем мы отправимся в путь, — нерешительно сказала она, и я замер, отпустив ее волосы.

— Нет. На данный момент ты дала им достаточно, — прорычал я.

— Ну, в любом случае, нам нужно двигаться, — ответила она, толкая меня в грудь в попытке заставить отступить.

Она была недостаточно сильна, чтобы заставить меня двигаться, даже с помощью своих даров, и хмурилась, когда я сопротивлялся. Я драматично вздохнул и откатился в сторону, чтобы она могла встать с кровати.

Я наблюдал, как она надевает новую одежду, которую нашла для себя, и неохотно натянул свою. Серая футболка немного натянулась на моих мышцах, но сидела лучше, чем многое из того, что я носил с момента пробуждения в этом времени.

Я застегнул пояс и подобрал с пола свои мечи, следуя за Келли в полумрак торгового центра.

Она повела нас обратно к ресторанному дворику, где нас ждали остальные.

Они разбирали огромную кучу вещей, которые собрали в разных магазинах, пока Келли и Джулиус немного поспали. Я подошел к брату, который набирал еду в рот из пакета. У него были два аккуратных пореза на предплечьях, которые почти зажили благодаря его дарам. Я вздохнул, садясь рядом с ним, задаваясь вопросом, как двое величайших истребителей вампиров в истории могли оказаться в такой ситуации. Один из нас питался от женщины, которую он любил, а другой раздавал кровь монстрам, уничтожению которых он поклялся своей жизнью.

— Мы нашли магазин, полный походного снаряжения, — объяснила Кларисса, когда Келли подошла ближе к ней, с интересом разглядывая собранный ими запас. — Здесь есть спальные мешки и достаточно упаковок с обезвоженной пищей, чтобы вам с Джулиусом хватило на несколько недель.

— Это здорово, — ответила Келли с улыбкой.

— Да, это прекрасно, что двое членов нашей группы так хорошо накормлены, — раздраженно ответил Фабиан. — Или мне следует сказать трое? — спросил он, когда его взгляд переместился на меня, и я замер под его пристальным взглядом. Я знал, что Келли дала мне гораздо больше крови, чем предложила им прошлой ночью, но я ничего не мог с этим поделать, да и не особо расстраивался из-за этого.

— Тебе нужно еще? — Спросила Келли, поглаживая большим пальцем повязку на руке. — Уже?

Эрик неловко поерзал, и Кларисса обменялась взглядом с Чикоа. Монтана была единственным вампиром, который, казалось, не отчаивался сказать «да».

Фабиан посмотрел на окровавленную повязку на ее руке, казалось, раздумывая над своей просьбой. У нее даже не было даров моего клана, которые помогли бы ей исцелиться от травмы, и я стиснул зубы при мысли о том, что она сделает это снова.

— Я не хочу причинить тебе вред, — пробормотал он, глядя на Келли так, что мне захотелось вырывать его глаза. — Если ты будешь резать себя каждый раз, предлагая нам свою кровь, то очень скоро будешь покрыта одними ранами.

Взгляд Келли неловко переместился на меня. — Укусы тоже причиняют боль, — сказала она, пожимая плечами. — За исключением тех случаев, когда это делает Магнар.

Фабиан закатил глаза, и Кларисса понимающе улыбнулась, а Эрик откашлялся.

— Ну, если ты хочешь, чтобы я тебя так кусал, тогда я тоже не причиню тебе боли, — многозначительно сказал Фабиан.

— Что ты имеешь в виду? — Монтана нахмурилась.

Эрик бросил на меня удивленный взгляд, прежде чем ответить. — Мы не выделяем никакого яда при укусе, если в это время находимся в процессе получения других видов удовольствия, — объяснил он.

Джулиус разразился лающим смехом, хлопнув меня по руке, и я тоже не смог сдержать ухмылку. Щеки Келли вспыхнули, когда она поняла, в чем только что призналась, и Монтана тоже начала смеяться.

— Ну что ж… Тогда я просто снова порежусь, — сказала Келли, отказываясь признавать то, что только что узнала.

— Не сегодня, — твердо сказал я, и все глаза вампиров обратились ко мне.

— Мой брат прав, — согласился Джулиус. — Наша кровь предназначена для поддержания наших собственных тел, и если вы хотите, чтобы она поддерживала и ваши, то хорошо. Но это будет происходить на наших условиях. Вы получите еще завтра, когда мы остановимся, чтобы разбить лагерь. Если вам этого недостаточно, можете попробовать забрать ее у нас.

— И я буду стоять рядом с ними, — прорычал я на случай, если это было непонятно.

Вампиры кивнули в знак согласия, и часть напряжения покинула мое тело, когда я двинулся, чтобы помочь им упаковать припасы, которые они нашли. Это было не идеальное решение, но оно должно было сработать. Я просто надеялся, что мы доберемся до горы до того, как их голод станет слишком сильным.

— Нам все еще нужно захватить палатки, — сказал Эрик, глядя на меня, когда начал уходить.

Я поднялся со стула, чтобы присоединиться к нему, и мой взгляд задержался на Фабиане, а Келли начала помогать ему укладывать припасы в сумку.

Я хотел уже сказать ему, чтобы он отошел от нее, но стиснул зубы, подавив порыв, и вместо этого последовал за Эриком в темные коридоры.

Некоторое время мы шли молча, пока до нас не донеслись звуки разговоров остальных.

— Похоже, вы с Келли неплохо справляетесь с твоим обращением, — сказал Эрик.

— Я обязан ей всем, — ответил я. — Если бы не она, я бы покончил с собой, когда на меня было наложено это проклятие, но она каким-то образом делает его… терпимым.

— Терпимым? Это ты так называешь то, как она тебя кормит? — поддразнил он, и я не смог удержаться от смеха.

— Она соблазнила меня на это, — слабо запротестовал я, но было очевидно, что я не чувствовал такой вины за нашу ситуацию, как следовало бы.

— То, что мы делаем ради любви, — пробормотал он, и я кивнул в знак согласия. Я бы не справился со всем этим должным образом, если бы не Келли, и эффект, который она оказала на меня, был неоспорим. Мне было трудно представить, как эгоистично я жил своей жизнью до того, как она появилась.

— У нее есть некоторые возражения против моего поведения с тех пор, как я был обращен, — сказал я, озвучивая вопросы, которые обдумывал, пока она спала.

Эрик приподнял бровь, призывая меня продолжать, и я нахмурился, осознав, что открываюсь человеку, который был моим врагом большую часть моей жизни. Но сейчас я не видел его таким: время, которое мы провели вместе под чарами Валентины, связало нас так, что я не могу точно описать, и с тех пор я обнаружил, что не могу вызвать к нему никакой ненависти.

— До этого я никогда не был особенно ревнивым мужчиной. Но теперь я ловлю себя на грани насилия каждый раз, когда другой мужчина смотрит на нее слишком долго, и если они прикасаются к ней…

— На протяжении моей жизни многие из моих людей заводили себе пару, и я снова и снова сталкивался с подобным поведением. До недавнего времени я этого не понимал: я не думал, что могу испытывать любовь в такой форме, но с тех пор, как я нашел Монтану, все изменилось. Я бы сделал все, чтобы защитить ее, я бы умер за нее… Когда она бросила меня, чтобы уехать с тобой после нашей свадьбы, я почувствовал, что она вырвала мое сердце и забрала его с собой. И мысль о том, что она будет проводить ночи с тобой и твоим братом в руинах…

— Тебе нечего было бояться, — ответил я. — Ее сердце всегда было твоим, и в этом никогда не было никаких сомнений.

Эрик посмотрел на меня, и я почувствовал, что он хотел сказать что-то еще, но вместо этого тяжело вздохнул и направился в магазин для кемпинга.

— Точно так же, как тебе нечего бояться Фабиана, — сказал он, передавая мне палатки и складывая их в мои руки. Я нахмурился, глядя на рулоны синтетического материала, которые совсем не походили на палатки, в которых я спал со своим кланом, но не стал отвлекаться от разговора.

— Я знаю, что Келли им не интересуется, — сказал я. — Но я был на свадьбе, я видел, что эта метка заставила ее сделать. Я знаю, как мысли о нем были вбиты в ее разум, так что ей было трудно разобраться в собственных чувствах, и в тот момент я отреагировал на это не лучшим образом. Я совершил ошибки. Я плохо с ней обращался и сожалею об этом больше, чем могу выразить, но он даже не пытался бороться с этой меткой. Он усложнил ей жизнь, он преследовал ее и… — Я почувствовал, как во мне снова нарастает гнев, когда я вспомнил об этом, и я заставил себя сделать глубокий вдох, прежде чем позволить ему взять надо мной контроль.

— Фабиан провел тысячу лет как одно из самых могущественных существ на Земле, — ответил Эрик. — Он мог выбрать любую женщину, которую хотел, и ни о ком из них по-настоящему не заботился, кроме Чикоа. Я думаю, он забыл, что такое любовь, и когда Идун предложила ему ее, он захотел принять ее. Но теперь, когда Чикоа здесь, я думаю, он понял, что то, что он чувствовал к Келли, было ненастоящим. Точно так же, как то, что Валентина заставляла нас чувствовать к ней, меркнет по сравнению с нашими чувствами к близняшкам.

От этих слов у меня отвисла челюсть, и я не мог не признать, что он был прав. Келли не считала меня ответственным за то, что эта сука с тем ожерельем заставила меня сделать, и я подумал, что мне тоже следовало попытаться с большим пониманием отнестись к ситуации с Фабианом.

— Легче мыслить ясно, когда я сыт, — признался я.

— Жажда все усложняет, — вздохнул Эрик, потирая горло. — Она заставляет нас вести себя скорее как животные, чем как люди.

Я провел языком по своим клыкам, поскольку был вынужден признать, что зла, которое я всегда видел в вампирах, на самом деле в них никогда не было. Моей ненависти заслуживали проклятие и боги, которые его создали, а не люди, попавшие в его лапы.

— Я убил бесчисленное количество тебе подобных, — пробормотал я. — Я думал обо всех вас как о зле, не заслуживающем какой-либо формы жизни после смерти…

Эрик схватил меня за руку и посмотрел на меня. — И я сделал то же самое с твоим народом. Мы демонизировали вас так же, как вы демонизировали нас, но теперь мы едины против наших истинных врагов и вместе покончим с этим проклятием.

— Наконец-то самые могущественные существа на свете объединились, — ответил я с мрачной улыбкой. — Пусть боги смилостивятся над каждым, кто осмелится выступить против нас сейчас.