Коварные боги

Ш

ум битвы затих у нас за спиной, когда мы приблизились к стене, которая тянулась вдаль через равнину. Конца не было видно, и я чувствовал, что мы не найдем его, даже если будем искать годами. Она была так высока, что поднималась к облакам и исчезала в вечности. Она была черной, как ночь, гладкой, как стекло, и мы никак не смогли бы взобраться на нее.

Я прижал ладонь к поверхности, сильно нахмурившись, столкнувшись с этим невозможным препятствием.

— Как мы пройдем через нее? — Магнар зарычал, расхаживая взад-вперед в поисках решения.

Здесь не было ни ворот, ни туннеля, ни возможного пути вперед. Я присел на корточки, разглядывая грязь и просеивая ее в ладони.

— Черт, — прорычал я, отбрасывая грязь и вместо этого опираясь на стену. Я прижался к ней лбом, умоляя о том, чего хотел. О том, в чем я нуждался больше всего на свете.

Ничего не произошло.

Магнар издал оглушительный рев, ударив мечом по камню. В ответ раздался грохот, но стена не сдвинулась, ни трещины, ни вмятины не появилось.

Магнар бил по ней снова и снова, но это ничего не меняло.

Он уронил меч на землю и рванулся вверх, пытаясь нащупать опору для рук в стене. Вскоре он сдался и опустился на землю рядом со мной, пока мы обдумывали наше затруднительное положение.

— Что нам делать? — взмолился он, поднимая меч и засовывая его в ножны за спиной.

Я покачал головой, не зная, что ответить.

До моего слуха донесся журчащий звук, и я поднял голову, увидев струйку крови, стекающую по стене ровным потоком. Я попятился, глядя на огромную стену, на которой была написана фраза на моем родном языке.

Ingen dødelig skal passere.

— Ни один смертный не пройдет, — перевел я, и глаза Магнара потемнели от какого-то решения.

— Тогда нам пора избавиться от этих тел, — прорычал он.

Мое сердце заколотилось в ответ на его слова, как будто его последний удар был неизбежен. Так оно и было. Ничто не могло помешать нам отомстить, даже смерть.

Я снял с бедра золотой кинжал, и Магнар придвинулся ближе. Я повертел его в руке и протянул ему рукоять, и он взял ее, а я обнажил меч богов, висевший у меня на бедре.

— Дейнслейф, — промурлыкало он в моей голове, и мое сердце замерло, когда я узнал это имя. Это был меч Одина, клинок, который нельзя было вложить в ножны, пока он не оборвет чью-то жизнь. Но сейчас это казалось уместным, ведь именно это я и собирался ему предложить.

— Ты всегда хотел убить меня, — сказал я с тяжелым вздохом.

— Хотя сейчас мне больно это делать, брат. — Магнар положил руку мне на плечо, и я придвинулся к нему ближе. Внезапно мы оба обнялись, потому что знали, что это конец. Что мы можем не вернуться после этого. Что это была авантюра, которая могла привести нас к нашей мести или к вечности в аду.

Если мы преодолеем это последнее препятствие, значит, время нашей мести было близко. И когда все будет сделано и мы бросим все, что осталось от наших душ, в вечную тьму, я знал, что если какая-то часть меня все еще будет существовать, она будет тщетно искать жизненную силу Монтаны. Безнадежно потерянный и навсегда оставшийся без своей пары.

Магнар прижал кончик кинжала богов к моей спине, и я вдохнул, прижимаясь лбом к его лбу. Я стиснул зубы, и он бросил на меня печальный взгляд.

— Вместе, — сказал я, поднимая меч Одина и приставляя его к его спине, где я собирался вонзить его в его сердце.

— Увидимся на другой стороне, — прорычал он и вонзил кинжал мне под ребра.

Я прижал руку к мечу, когда боль пронзила мое тело. Я зарычал сквозь зубы, направляя клинок к сердцу Магнара, пока он содрогался от боли.

Его кинжал попал в цель, и мое сердце внезапно остановилось, пронзенное и возмущенное тем, что я так быстро лишил его вновь обретенной жизни.

Мой прерывистый вдох наполнился вкусом крови, и я рухнул на землю, чувствуя, как Магнар падает вместе со мной, когда мы вдвоем забрали жизни друг друга способом, который мы никогда не могли себе представить.

Я проснулся и мое существование, было каким угодно, только не естественным. Мое тело казалось легким, как воздух, когда я поднялся на колени, обнаружив, что стена теперь позади меня и огромная пещера окружает нас.

Магнар встал, и я посмотрел на форму, которую приняла его душа. Тяжесть наших испытаний спала с его глаз, и мерцание света, казалось, повисло вокруг него. Я придвинулся к нему, потянувшись к своему сердцу, но там уже ничего не билось. Это тело казалось наполненным светом, плывущим внутри меня, как вода. Это было неплохо, но подействовало отрезвляюще — знать, что темнота — это все, что ждет нас сейчас в будущем.

Кинжал исчез, но у Магнара остались его собственные мечи и лук. Меч Одина тоже остался со мной, как будто у него было какое-то предназначение, которое еще предстояло исполнить.

Мы двинулись через пещеру, наши шаги были бесшумны, пока мы пересекали темное место, которое было наполнено присутствием бога. Мне казалось, что я плыву, как будто я мог двигаться только мыслью.

Рычание донеслось до моего слуха впереди, и я напрягся, поднимая Дейнслейф перед собой. Если он хотел больше смерти, я с радостью отдам их клинку.

Дрожь сотрясла землю, и я настороженно посмотрел на Магнара, пока мы готовились ко всему, что ожидало нас впереди.

Тяжелые шаги раздавались один за другим, заставляя землю содрогаться у меня под ногами.

Это был не бог…

Я крепче сжал меч, мое тело гудело, говоря мне, что к нам приближается странный дух.

Раздался гортанный рык, и из кромешной тьмы в конце пещеры вырвался зверь. Волк, в десять раз превышающий размерами смертное существо. Ряд зазубренных шипов тянулся по его спине, а кожа была голой и гладкой. Его морда являло собой картину ужаса, сотня огромных зубов обнажалась в удлиненной челюсти. У него был единственный красный глаз, который следил за нами, пока он мчался к нам на быстрых лапах.

Не испытывая ничего, кроме чистой ярости, я бросился вперед, чтобы встретить его, и когда он подпрыгнул в воздух, я кувыркнулся под его огромными лапами и нанос удар по задней. Меч задрожал в моей руке, потому что лезвие не смогло пробить его кожу.

Я выругался, и разочарование захлестнуло меня.

Магнар полоснул его по горлу силой двух своих мечей, но раздался лишь металлический лязг, а кровь не пролилась.

Мы были уже мертвы, и я не знал, что этот зверь способен с нами сделать, но взгляд его единственного глаза, когда он снова повернулся к нам, сказал мне, что он определенно может что-то.

Он подпрыгнул в воздух, и на этот раз я взмахнул клинком, целясь ему в живот, взревев и вложив в удар всю свою силу. Мои руки дернулись назад, когда удар не пронзил плоть, и я рухнул на землю, а его задние лапы прошлись по мне.

Магнар схватил меня за руку, поднял на ноги и бросился прочь от волка в том направлении, откуда он появился. Если мы не могли убить его, мы должны были опередить его, но эта надежда была недолгой, когда он пронесся в воздухе над нами и приземлился на все четыре лапы. Он резко повернулся и принялся расхаживать взад-вперед, и мотая своим колючим хвостом из стороны в сторону.

Его глаз повернулся влево-вправо между нами, и Магнар с диким рычанием снял лук с плеча.

Напряжение пронзило меня изнутри, когда он прицелился, выпустив одну из пяти стрел, которые были у него в колчане.

Зверь поймал ее в воздухе и раздавил зубами.

Я замахал руками, чтобы его внимание было направлено на меня, затем повернулся и побежал, слыша, как он мчится за мной. Я летел прочь так быстро, как только мог, но челюсти зверя сомкнулись на моей руке, и я закричал от боли, когда он подбросил меня в воздух. Я упал ему на спину, и шипы вонзились в мое эфирное тело, проливая жидкий свет из моих ран. Может, я и был мертв, но боль была такой же реальной, как и в моем смертном обличье.

Я зарычал, выпрямляясь и хватаясь за его шею. Я сжал его изо всех сил, и волк взвизгнул, дико дергая головой, чтобы сбросить меня.

— Задержи его! — Магнар взревел, когда стрела просвистела у меня над ухом.

— Что, по-твоему, я пытаюсь сделать?! — Крикнул я в ответ.

Волк рванулся вперед, дико дрожа, так что я ослабил хватку и отлетел к каменной стене. Я ударился о землю, и боль пронзила меня. Раны начали затягиваться, и я уставился на свое тело в изумлении от странной силы, которой обладала моя душевная форма.

Магнар выпустил еще две стрелы, и их наконечники срикошетили от морды волка.

— Глаз! — Настаивал я, бросаясь ему на помощь.

— Я знаю! — Крикнул Магнар, отступая и пытаясь прицелиться еще раз.

У него остался последний выстрел, и он должен был попасть.

— Эй, ублюдок! — Заорал я, размахивая руками перед чудовищем.

Он налетел на меня, как ураган, и я крепко держался, не сдвинувшись ни на дюйм, когда он бросился вниз и его зубы сомкнулись вокруг меня. Я вонзил нож ему в пасть, когда волк попытался меня проглотить.

Меня охватила паника.

Кровь хлынула из его раны, когда мой меч вонзился в мясо его десен.

Язык волка потянул меня назад, и я вонзила пятки в красную плоть вокруг себя, чтобы остановить его попытку проглотить меня. Я взмахнул мечом вверх, но он со звоном ударился о небо у него в пасти.

Меня поглотил страх.

Зубы пронзили мою руку, ногу.

Я собираюсь, блядь, умереть — снова!

Сильная дрожь сотрясла тело волка, и я выпал из его пасти, весь в слюнях и крови. Меня охватила слепая агония, но странный свет, просачивающийся из ран, начал заживлять их.

Я оттолкнулся от вывалившегося языка существа, заметив стрелу, глубоко вонзившуюся ему в глаз, и судорожно вздохнул. Магнар помог мне встать, с беспокойством оглядывая меня.

— Чертовщина какая-то, — выдохнул он, наблюдая, как золотой свет, льющийся из моего тела, проникает обратно в меня, и моя кожа срастается.

— Да, — сказал я, кивая. — Примерно так и есть. — Я хлопнул его по плечу, и он бросил лук на землю, качая головой.

Мы углубились в темную пещеру, и слюна и кровь на моем теле постепенно исчезали, а темная мантия восстановилась там, где была разорвана.

Я поднял меч выше, держа его в руке, потому что оглушительная сила росла в воздухе вокруг меня, когда мы приблизились к богу, на которого охотились. Дейнслейф горел в моих руках, требуя, чтобы я предложил ему смерть, которой он жаждал.

Месть зовет тебя по имени, Андвари.