Коварные боги

Я

лежала в последних лучах солнца, когда оно опускалось к океану, наслаждаясь ощущением его прикосновения к моей коже, и проводя руками по мягкому песку.

Мы уже несколько дней не видели ни одного Фамильяра, а с тех пор, как покинули горный перевал, у нас были сотни маршрутов, которыми мы могли бы воспользоваться. Мы все согласились, что на данный момент мы в достаточной безопасности от Валентины, чтобы позволить себе провести одну ночь в этом месте, и с оружием истребителей мы сможем обнаружить ее, если она снова приблизится.

Монтана была рядом со мной, и мы вместе наслаждались солнечным теплом, пока наша кожа сохла.

Магнар и Эрик разбивали лагерь чуть дальше по пляжу, в то время как Кларисса, Фабиан и Чикоа прятались от солнца в палатках. Мне было немного жаль их, когда солнце вырвалось из-за туч и они были вынуждены снова спрятаться. Солнце на моей коже было одним из лучших ощущений в мире, и от его света в моей душе зарождалось счастье. Я не могла представить, что такое прятаться от него тысячу лет. Это был жестокий приговор в их проклятии, который, казалось, не служил никакой другой цели, кроме как наказать их.

Джулиус взял на себя ответственность за разведение костра, и хотя поначалу я предлагала помочь ему и остальным с их заданиями, я не особенно расстроилась, когда они отказались. Я наблюдала, как Джулиус ходит взад и вперед по пляжу, собирая коряги для разведения огромного костра, и мне не терпелось посидеть вокруг него, когда солнце опустится и тепло снова будет украдено у мира.

В желудке у меня было пустовато, но я боролась с желанием найти еду: Магнар обещал приготовить для нас с Джулиусом еду, и я хотела, чтобы в моем желудке осталось как можно больше места для того, что он для нас приготовит. Каждое блюдо, которое он готовил, когда я путешествовала с ним наедине, приводило мои вкусовые рецепторы в восторг, и я хотела по-настоящему оценить свой сегодняшний ужин.

Эрик предложил нам с Монтаной провести немного времени на пляже, как этого хотел бы наш отец, и у меня возникло ощущение, что он чувствует себя невероятно виноватым из-за нашей жизни в Сфере. И несмотря на то, что я преодолела свою ненависть к нему и его братьям и сестре из-за этого, какая-то часть меня все равно была согласна. Им должно быть стыдно за то, что мы никогда раньше не видели пляжа: мы должны были приезжать сюда с родителями и играть на песке в детстве. Так что, если я сейчас буду лежать на солнышке в качестве расплаты за его вину, я не собираюсь отказываться. Но, похоже, теперь я должна была простить его и за это.

— Я не могу поверить, что мы действительно здесь, — вздохнула я, не открывая глаз и прислушиваясь к грохоту волн о берег.

— Папа был бы так счастлив, если бы мог увидеть нас сейчас, — согласилась Монтана.

Я накрутила цепочку, подаренную мне отцом, на палец, подтянув ее поближе к горлу. Теперь, когда на ней больше не было кольца нашей матери, она казалась пустой, но я не сняла ее. Это было последнее, что у меня от него осталось.

— Может быть, он и может, — вздохнула я. Я никогда не была религиозна, но должна была признать, что теперь, когда мы узнали о существовании богов, было логичным, что существует и какая-то загробная жизнь. — Может быть, он с мамой сейчас наблюдает за нами и думает: «Я бы хотел, чтобы им не пришлось проходить через столько дерьма, чтобы добраться туда, но я так чертовски рад, что они на пляже».

Монтана рассмеялась, и я ухмыльнулась, повернув к ней голову.

— Я думаю, он был бы больше обеспокоен мужчинами, которых мы выбрали для себя, чем тем, что у нас наконец появилась возможность строить замки из песка, — поддразнила она.

— Монти, это что вампир, с которым ты встречаешься? — спросила я, в точности изображая голос нашего отца, что, по общему признанию, было довольно шокирующим.

— Келли, у этого человека в кармане клинок или он просто рад тебя видеть? — Ответила Монтана, и я рассмеялась.

— Ты помнишь, как он поймал тебя, когда ты тайком убегала на встречи с тем парнем… как его звали? — Спросила я.

— Я понятия не имею, о чем ты говоришь, — беззаботно ответила Монтана.

— Нет, имеешь. Это был Питер. Или Терренс, или что-то в этом роде. Тот, с кривой бровью…

— У него не была кривая бровь! — возмущенно ответила она. — И папа все равно позаботился о том, чтобы я никогда с ним не встречалась.

Я хихикнула, и она запустила в меня песком.

Тишина затянулась, пока я купалась в солнечном свете с улыбкой на губах.

— Ты думаешь… — начала Монтана, но остановилась, не закончив свою мысль.

— Что? — Спросила я, снова открывая глаза.

— Я беспокоюсь, что он может стыдиться меня… того, кто я сейчас, что я. Кого я люблю…

Я потянулась, чтобы взять ее за руку, заставляя снова посмотреть мне в глаза.

— Никогда, Монти, — прорычала я. — Никогда так не думай, даже на секунду.

Она выглядела так, словно была на грани слез, когда продолжила. — Но он так сильно ненавидел вампиров. Он научил нас ненавидеть их. Бояться их. Он мечтал увезти нас как можно дальше от них, и все же в конце концов я влюбилась в одного из мужчин, ответственных за все наши страдания. И сама стала вампиром…

— Он бы так гордился тобой, Монти, — твердо сказала я. — Я никогда не смогла бы увидеть Эрика таким, каким увидела его ты: таким человеком, каким он был до проклятия. Я бы никогда не поняла, что это была не их вина. Что во всем этом виноваты боги. У тебя такое большое сердце, и ты такая всепрощающая. Без тебя никого из нас сейчас не было бы здесь. У нас не было бы надежды снять это проклятие и остановить Валентину. Папа ненавидел, что мы живем в тюрьме, но он никогда не задавался вопросом, почему вампиры чувствовали, что должны посадить нас в нее. И я знаю, что Фабиан был задницей и что были допущены ошибки, но я могу понять идею Сфер. Особенно сейчас, когда мы оказались в такой ситуации… — Я вытащила свою руку из ее, переворачивая ее и рассматривая порезы и следы укусов на ней. Монтана неловко нахмурилась, когда посмотрела на мою поврежденную кожу.

— То, что ты была вынуждена отдать кровь ради кучки вампиров, помогает тебе сочувствовать им? — недоверчиво спросила она.

Я фыркнула. — Да. Потому что я вижу, как работает жажда крови. Что они не могут контролировать ее и как она контролирует их. И если бы они оставили людей на свободе после Последней войны и позволили им охотиться на нас, то, думаю, велика вероятность, что в конце концов люди были бы стерты с лица земли. После падения бомб выживших было недостаточно, чтобы прокормить всех, и Бельведеры сделали все возможное, чтобы защитить наши жизни, забирая нашу кровь таким образом, чтобы это не приводило к смерти. В этом есть смысл. Даже если я ненавижу это.

— И ничто из этого никогда не прекратится, пока мы не снимем проклятие, — пробормотала она.

— Что мы и сделаем, — твердо сказала я. — И тогда Фабиан сможет дать мне этот чертов развод, Валентина сможет умереть самым ужасным образом, который только можно вообразить, и мы сможем прожить наши жизни в доме с видом на море, окруженные кучей ребятишек.

— Целой кучей? — засмеялась она. — И ты действительно можешь представить, чтобы Эрик и Магнар жили в одном доме друг с другом?

Я взглянула на них двоих, пока они разбивали лагерь, устанавливали палатки и развешивали наши мокрые вещи сушиться на солнце. Они работали вместе довольно слаженно, и пока я наблюдала, Магнар рассмеялся в ответ на что-то, сказанное Эриком.

— Вообще-то, если подумать, может быть, нам стоит построить дома рядом, — сказала я. — Потому что в противном случае я боюсь, что эти двое могут так подружиться, что вычеркнут нас из уравнения.

Монтана прикусила губу от собственного смеха, наблюдая за ними, и снова взяла мои пальцы в свои.

— Вот почему папа хотел, чтобы мы поехали на пляж, — пробормотала она, когда наше веселье утихло. — Чтобы повеселиться. Просто посидеть на солнышке и посмеяться хоть раз.

— И плевать на все на свете, — поддразнила я.

— Как насчет того, чтобы заключить сделку, — предложила она. — Только на одну ночь, больше ничего не существует. Ни Валентины, ни кусачих, ни Андвари, ни Одина. Ни кольца, ни гребаной горы. Только мы, — твердо сказала она. — Люди, о которых мы заботимся. Вокруг нас нет преград, нет завтра.

— Только мы, океан и песок. — Я ухмыльнулась, мне понравилась эта идея.

Солнце только коснулось горизонта, и я приподнялась, чтобы посмотреть, как оно мерцает над волнами. Монтана тоже села, протянув мне руку, и мы сидели вместе в тишине, пока небо становилось оранжевым, а голубая вода безмятежно мерцала.

На сердце у меня стало легче от проведенного времени вместе. Просто нахождение в ее присутствии наполняло мою душу удовлетворением. Мы были двумя половинками одного целого, и независимо от нашего выбора или проклятия, нашей клятвы или нашей любви, в конце концов, мы все равно дополняли друг друга.

За всю свою жизнь я никогда не могла представить себе такого совершенного момента, как этот. Просто сидеть, держа сестру за руку, пока накатывают волны и заходит солнце.

Я знала, что это не может продолжаться долго. Нам так много нужно было сделать, чтобы освободить мир от проклятия, которое наложили на нас боги. Но только на одну ночь мы забудем обо всем этом.

И я позволила себе окунуться в этот покой.

Рука об руку с самой настоящей любовью в моей жизни.