Крапивники

Глава 12. Автор

— Отвратительный день, — тихо пробормотал Джастин, вжимаясь лопатками в постамент одной из статуй и то и дело отгоняя комаров.

Бал проходил в огромном парке на территории академии под специальным навесом. Он представлял собой конструкцию из древних колон, удерживающих тончайшую полупрозрачную ткань, зачарованую на защиту от шумящего снаружи дождя.

Некоторые из мраморных колонн были заменены статуями. Великие деятели прошлого по четыре — пять метров в высоту на массивных постаментах. Было лишь два исключения.

Король, правивший в конце Второй и в начале Третей Эпох Мира, и Создатель.

Правитель был представлен шестиметровым жутким на вид гигантом. Во времена его правления началось исследование магии, а люди, научились управлять этой силой.

Наивысшая из фигур — Создатель — образ божества, представленный серым истуканом в плаще с капюшоном.

Бога высекли из серой каменной глыбы. Даже не из мрамора — из обычного камня, найденного где-то тут же, в лесу, когда взялись строить академию. Однако на ладони ему водрузили шарообразные куски хрусталя. Чёрным шар — как символ разрушения — на правую. Белый — как символ созидания — на левую. Ему поклонялись от зари первой эпохи и по сей день — до три тысячи сто тридцать третьего года Третьей эпохи.

Задумавшись об этом, Джастин усмехнулся. Было бы особенно красиво, если бы был три тысячи трёхсотый год и третье мая — третье число третьего месяца. И, желательно, среда.

Мимо прошествовала компания девочек, над чем-то смеясь.

Джастин проводил их взглядом. Почему девушки всегда так странно смеются? Так до мерзкого неестественно. Как будто только имитируют веселье.

— Ха, ха, ха, — тихонько, смакуя каждый звук, Джастин попытался повторить этот смех, но вместо звука, напоминавшего разом кашель, визг и писк крысы получились какие-то стоны при одышке.

Это просто невозможно. Как у них так получается? Ещё и с этими приветственными объятиями, которые выглядят так вымучено, будто девушкам противно друг за друга браться, но какой-то тайный кодекс их к этому принуждает.

Джастин отхлебнул сок, из тонкого стеклянного бокала и покосился на часы в конце павильона, врезанные в грудь Создателя. Как и всё вокруг они были увешаны гирляндами цветов и светильников.

Осталось около часа этой пытки и дети разойдутся. Наконец-то!

Что самое худшее в работе учителя? Наличие учеников.

Сам процесс пересказа знаний у Джастина отторжения не вызывал, но вот эти мелкие…

Маги.

Которые просто приходят перетерпеть лекции и занятия, даже не осознавая, какое сокровище им доступно!

Юноше захотелось швырнуть бокалом в голову ближайшему студенту.

Какой отвратительный мальчишка! Стоит тут, улыбается, ржёт, как конь, демонстрирует новым знакомым умение призывать энергию. Сунуть бы ему что-нибудь в рот, чтоб заткнуть. Носок с камнями, например.

И ведь наверняка у этого мальчишки и не особо-то выдающиеся способности. Стандартный источник от половины до полутора объёмов сердца. Считай ничего!

Вот у Джастина из-за особой аномалии развития источник был объёмом двадцать сердец! Какая карьера могла бы его ждать!

В нескольких метрах от Джастина группа богато одетых детей покупали алкоголь у второкурсника, известного равнодушием к дисциплине.

Парень не собирался вмешиваться. Вероятно, они аристократы — в их среде к вину особое отношение.

Новая коллега, заметив это, поспешила туда. Джастин не слышал, что она говорила, но видел мимику пойманных подростков.

Юная аристократия не ожидала, что им попытаются помешать напиться. Они переглядывались с растерянными лицами. «Продавец» пытался оправдываться, но Луна забрала у него бутылку и, оглядевшись, выцепила из толпы Джастина.

Направилась к нему с бутылкой. Контрабандист последовал за ней, продолжая говорить. Она что-то отвечала, иногда посмеиваясь.

У неё была очень милая мимика. Как и манеры, и стиль речь. Чувствовалось воспитание людей культурных, но поверх него наслаивалось влияние кого-то совсем иного. Может, это был пьяный бездомный, а может, злая старушка, выкрикивающая непристойности при виде шумных детей за окном.

Тётка Джастина была такой старушкой. Их с братьями и сёстрами всегда веселило, когда она злилась. Тогда нужно было сидеть с очень серьёзными лицами, чтоб она не догадалась, как им на самом деле было смешно.

Луна и мальчик подошли ближе.

Стараясь сдержать смешок, вызванный воспоминаниями о тётке, Джастин широко улыбался.

Луна заметила это и протянула ему бутылку.

— Держи. Мог бы тоже присоединиться к поддержанию дисциплины, но, раз уж нет, хоть пригляди за конфискованным.

— Ну, отдайте, я не буду его продавать, — заявления мальчика звучали как нытьё.

— Ты ведь понимаешь, что конфискация — наименьшая из твоих возможных проблем? — уточнила Луна.

— Если это твоя бутылка, то мы должны тебя наказать, — Джастин пришёл на помощь коллеге.

— Значит, если она у Вас, то это Вы пронесли алкоголь на бал? — сыронизировал студент.

— А нам не запрещено, — пожала плечами Луна. — У нас есть список правил, но чёткого запрета на употребление алкоголя в нём нет.

Мальчик не ожидал такого заявления и ответил не сразу. Джастин не осуждал его заторможенную реакцию — ему тоже потребовалось время, чтобы всё вспомнить и осмыслить.

— Нам не запретили, — медленно начал он. — Только потому, что никто не предполагал, что мы захотим.

— Причины — не моя проблема, — Луна забрала бутылку. — Полбутылки, смотрю, ты уже продал — затраты, наверняка, окупил, — она повнимательнее оглядела бирку. — Вполне приличное вино. Скорее всего кислое, учитывая регион. Не крепкое.

— Я его аристократам продавал. Они плохое не пьют, — развёл руками мальчик. — А вы разбираетесь?

— Чуть-чуть. Ну, так что? Бутылка наша или выбираешь наказание?

— Ваша.

Девушка улыбнулась, одним взглядом давая понять, что мальчик сделал верный выбор.

— Хороший вкус, мисс, — парень вежливо кивнул, как бы в лёгком поклоне и отошёл на метр в сторону, чтоб взять сок со стола, ломящегося от праздничных закусок.

— Зачем ты отняла бутылку? — Джастин глядел, как девушка берёт со стола пирожное, отставляя вино на край стола. — И не из выгоды — иначе бы выпила, и не из принципа — иначе бы наказала.

— Из вредности, — пожала плечами, откусывая трубочку из слоёного теста и получая усы из крема. — Пусть лучше прячет.

— Ты будешь плохим учителем, — констатировал Джастин.

— А ты уже плохой учитель. Мог бы хоть для приличия пройтись по залу с проверкой.

— Зачем? Они всё равно будут пить. Пока свои шишки не набьют — их никто не убедит перестать.

— Вот именно. Пусть хоть что-то вынесут из этих ситуаций. Например, навыки контрабандистов.

— Ну, я же сказал — ты очень плохой учитель.

— Это пока не ясно. Если они научатся чему-то, это будет значить, что мои уроки не прошли даром. Значит, я хороший учитель. Другой вопрос, что с моральной точки зрения это плохие уроки.

— Я даже догадываюсь, кто тебя этому научил, — юноша поморщился. Ставшее почти хорошим настроение вновь испортилось от одной мысли о профессоре, отказавшемся учить Джастина.

Пытаясь отогнать неприятную мысль, провоцирующую желание поругаться с девицей, Джастин вернулся к теме вина:

— Могла хоть дождаться, пока отпрыски аристократов купят себе вина. Зачем мешать веселиться тем, чьи родители могут в два счёта тебя уничтожить? Во всех смыслах.

Луна смерила собеседника вопросительным взглядом.

— Даже не обдумывала такой вариант. И не планирую. Сомневаюсь, что родители этих ребят захотят мне мстить за то, что их дети не напились.

— Ты недооцениваешь силу клеветы.

Отсутствие должного почтения к аристократам. Храбро, но глупо и бескультурно.

— Давай сюда эту бутылку, — вздохнув, Джастин вынул пробку. Делать ему всё рано было нечего. — Как ты там говорила недавно про изящные подкаты? Не желаете стаканчик сока?

— Забродившего? Ну, давай, — Луна взяла со стола пару чистых бокалов.

Белое вино наполнило бокалы до середины.

— Прошу, мисс. Что там дальше было? Комплементы? У Вас чудесное платье… и чарующие усы.

Луна прикоснулась к верхней губе и погляделась в пустой металлический поднос.

— Чёрт, я похожа на своего деда Франца, — взяв со стола вторую кремовую трубку и держа её как курительную, девушка внимательно вглядывалась в отражение. — Господи, осталось только сделать короткую стрижку и набрать пятьдесят килограмм.

— Продолжай налягать на выпечку и со вторым пунктом точно справишься.

— Ну, если двадцать пять из них каким-то образом окажутся представлены мышцами, как у деда, то почему бы и нет.

Отложила блюдо, стёрла усы и забрала бокал.

— Двадцать пять, — Джастин задумчиво отвёл взгляд и вскинул брови. — Это ж чем твой дед занимался? Камни в гору таскал вместо утренней разминки?

— Почти. Грузы по пять килограмм на второй этаж. Три подхода. Он был военным и даже в старости старался держать форму.

Отмахиваясь от комаров, Джастин отпил из бокала:

— М-да… до скольки он дожил?

— Он всё ещё жив. Ему семьдесят восемь. Он бодр и здоров. Когда я последний раз видела его, шутил, что женится ещё раз быстрее, чем я выйду замуж.

Последовало секундное молчание.

— У него странные шутки. На семейных застольях, когда он говорит, почти все либо в ужасе, либо в депрессии. Хотя изредка есть над чем посмеяться.

— Познакомить бы его с моей пожилой тётушкой… он пусть не смешно шутит, она будет смешно злится из-за того, что не поняла юмора. И виноваты в этом будут все. Без исключений.

— И что она делает?

— Орёт матом на всё, что видит.

— Не, тогда нам не надо. У нас своя такая тётушка, — Луна усмехнулась. — И зовут её Эдмунд. Но обычно он ругается не от злости, а от любой достаточно сильной эмоции.

Отогнав очередное насекомое, она с лёгким ворчанием спустила с пальцев лиловое плетение ментальной магии. Едва заметное свечение накрыло пространство где-то на два метра.

— Насекомые пугаются этого плетения? — если бы искра Джастина не была выжжена, он тоже бы так смог. Но увы.

— Ага. Если уж на то пошло, меня ему всё тот же дед научил. Когда мы ночевали в саду, в шалаше.

— Тебе позволяли спать в саду? — искренне удивился Джастин. В его детстве запрещалось даже думать о подобном. Да и веток для шалаша в ухоженном саду не было. — Во всей этой грязи? С насекомыми⁈

— Ты говоришь, как моя мать. Я тогда на неё за что-то обиделась и хотела таким образом сепарироваться от родителей.

— И дед тебя поддержал? Мне б дали розгами и отправили в комнату.

— Не, меня вообще не били. Поверь, ночь на неровной земле, без нормального туалета, в тёмном холодном саду, с храпящим дедом — куда более мощный воспитательный метод. И заодно тёплое воспоминание о том, как мы с дедом жарили на костре сало на веточках и пекли картошку.

— Бред какой-то, — фыркнул Джастин.

Конечно, он завидовал! Он даже не мог отрицать эту зависть. У неё был шалаш! Свой собственный шалаш в саду! Как у фей в старинных легендах! Как у рыцарей в походах в книгах сказок! И она ночевала в саду! Пусть это и было неудобно, и повторять такой опыт вряд ли захотела, но ей было это позволено!

— Ты ведь сам говорил, что студенты не престанут пить, пока не набьют свои шишки? С маленькими детьми почти тот же принцип. Я уже в пять утра сдалась и ушла в дом, спать. Спящего деда, кстати, бросила в саду.

— Жестоко.

— У меня была нормальная, по меркам четырёх лет, логика: он спит — значит, ему хорошо и домой он не хочет.

— Бедный дед.

— Да. Он застудил спину, но, по его собственным словам, помолодел лет на пятнадцать. Всё было как в военном походе.

— Это точно. Я в детстве тоже так хотел.

— В шалаш или в военный поход?

— Да и то, и другое. Я с самого детства знал, что… — юноша замялся, на краткий миг задумываясь, почему вообще его тянет что-то рассказать этой девушке, но мысль ускользнула. — Какой у меня дар. Выдающийся. Огромный объём источника, да ещё и тёмное направление. Эта магия…

— … преимущественно боевая, — кивнула Луна.

— Ага. Была такая книжка, — Джастин даже не заметил, как в речь вклинилось просторечное «ага». — «Машина Смерти». Про бывшего солдата, охотника на чудовищ, который тёмной магией раскидывал врагов направо-налево. Мне её старший брат подарил. Старый такой томик затасканный. Его все мои братья читали в тайне от родителей, передавая от старшего к младшему как реликвию.

— Почему в тайне?

— Да там постоянно кого-нибудь разрывало на куски, постоянно кровь, кишки, ругань, подробные описания постельных сцен! В свои восемь-десять лет я был просто в восторге! Но… — воодушевление спало. — Потом мама однажды нашла её.

— Устроила скандал? — в голосе девушки послышались сочувствующие нотки.

— А, — отмахнулся юноша. — Чёрт бы с криками и розгами… она книгу сожгла. А это было очень старое издание. Ему тогда уже лет двадцать было. Мы с братьями у всех знакомых пытались спрашивать, но ни у кого такой уже не было. А современные книги были и в половину не так… ужасны.

— Просто скажи «крытым», — улыбнулась девушка. — Это не очень литературно, но литературного языка не хватает на некоторые эмоции. В частности на что-то ужасное, но доставляющее удовольствие и восхищение. Тут нужно слово «крутой».

Джастин помедлил, наблюдая, как девушка кусает очередную трубочку с кремом. Странное у неё всё-таки воспитание.

— Ладно, — сдался юноша. — Нелитературно, так нелитературно. Это была очень крутая книга.

— Теперь даже мне захотелось её почитать.

— А как мне-то хочется… суть в общем-то в том, что читая её, я хотел быть таким же. Я с самого детства должен был стать боевым магом и служить у лорда. Тренировался, учился, знал на зубок всё вооружение. Готовился рвать врагов, разрушать крепости… Если прям совсем по книге, то и тайком встречаться с дочерями лорда… правда, как потом оказалось, даже младшие из них старше меня лет на пятнадцать. Да и воином я не стал.

— А почему не занялся проектированием оружия? Мой отец так поступил, когда разочаровался в службе.

— Не моё. Фантазии не хватает.

— Да уж… ну… даже не знаю, что сказать, — честно призналась Луна. — Это ужасно. Зато теперь у тебя куда более безопасная профессия?

— Да уж, верно, — мысль о работе за долю секунды спровоцировала у Джастина рвотный рефлекс, на подавление которого ушло несколько секунд. — Это просто унизительно.

— Что именно?

— Быть учителем! Куча неблагодарных малолеток, которые ничего не хотят и не могут, но даже у самого паршивого двоечника перспектив больше чем у тебя! Они вырастут, получат дипломы, найдут работы, а ты так и будешь год за годом твердить одно и то же сотне малолетних кретинов, абсолютно идентичных предыдущим! Год за годом! За скверную зарплату! Пока привычка и время не заставят смириться!

— М… — протянула Луна задумчиво. — Не пойми неправильно, я согласна, что работа это неблагодарная, но это… не унизительно. Учителя… вообще-то достойны восхищения. Хотя бы потому, что всё именно так, как ты описал.

— Да, достойны. На словах все это понимают, вот только на поведении детей это никак не сказывается! Тем более, я аристократ! Судьба дала мне шанс на по-настоящему «крутую» работу, но нет! Подкинула тебя и твоё семейство.

Воспоминания о конкурсе, на котором искра Джастина была уничтожена, закрутились перед глазами.

Какая карьера его могла ждать! Он стал бы военным магом на службе у лорда, в чьи территории входил и город его отца. Двадцать сердец тёмной магии, в которой семьдесят процентов чар заточены на разрушения той или иной степени. Ещё двадцать пять — на щиты и парализующие чары. И пять на прочие «безделушки».

Джастин получил частное образование у весьма уважаемого учёного, но всё рухнуло! Рухнуло за считанные минуты!

Плетение, вышедшее из-под контроля. Борьба с ним. Взаимоуничтожение двух заклинаний — Джастина и профессора…

Спасавшего её.

Стройная девушка небольшого роста с русыми волосами до лопаток с седой прядью над ухом.

На неё было почти такое же платье, как и в день их знакомства. Розовое, шёлковое. Струится по аккуратной фигуре. Не сказать, что телосложение было совершенным — определённые достоинства оставляли желать большего, но для любителей — очень хороший образец. Эдакая маленькая лесная фея из старых сказок.

— Тебе легко рассуждать! Ты ни дня ещё не проработала в этой Долине Страданий! Тебе даже устраиваться сюда не пришлось! Тебя за ручку привели. Отчим. Сдаётся мне, и на прежнее место работы тебя тоже он устроил. Ты сама хоть что-то сделала или ходила за Рио хвостиком? Как собачонка.

Видимо, не видя смысла в декольте при такой фигуре, как у неё, Луна носила закрытое платье с высоким воротником без вырезов. И всё же, на этой зоне был сделан акцент. Не при помощи демонстрации фигуры, но за счёт украшения…

Колье. Не просто камешек на цепочке, а целый золотой воротник, шириной сантиметров пять по всей окружности. Да ещё и инкрустированный изумрудами, самые крупные из которых по размеру не уступали ягодам малины.

Его сестрам и матери надевать такую роскошь не доводилось и во снах.

А эта девица спокойно в нём щеголяет, да ещё и аккуратным ноготком задумчиво по камню царапает. Доверил бы кто Джастину это сокровище — он бы пылинки сдувал, а не огранку портил!

— Ошейник, смотрю, на тебя уже нацепили.

Было видно, что это слова задели собеседницу, но не достаточно, чтоб она не смогла ответить.

— Это звучит так, будто тебе завидно. Любишь ошейники? Кстати, чтоб ты знал, он не мой, а мамин.

— Ситуация не сильно изменилась. Что у тебя, что у неё, всё это появилось лишь по одной причине — она спит с нужным человеком.

— Это самый омерзительный способ сказать «Вышла замуж за первую любовь и не знает нужды». К тому же сильно ли ты лучше меня? Тебе настолько трудно было устроиться сюда на работу? Очень сомневаюсь.

Тут она была права — семья поспособствовала Джастину, но…

— Это не отменяет того, что в твоём случае всё так, как я описал.

— Пожалуй, — кивнула Луна. — Но не делай вид, что ты сильно лучше. Ты в том же самом болоте.

Фыркнув и выплеснув остатки вина, вдруг показавшегося похожим на уксус, в клубу, Джастин пробормотал:

— Давай-ка не будем ругаться посреди толпы студентов.

Луна ответила не сразу.

— Позволь узнать, чем ты болен? Такие перепады настроения для здоровых не характерны. Ты же сам начал эту истерику, черти б тебя…! — Луна сдержала дальнейшее восклицание, закончив фразу шипением. — … побрали.

Джастин не был уверен, как фраза должна была звучать в изначальном своём виде, но ничего хорошего не предполагал.

— Признаю, не очень правильно с моей стороны. Но если мы сейчас окончательно разругаемся, то разгонять студентов по домам и следить за уборкой павильона нам придётся в перерывах между попытками друг друга убить.

— Да что ты, — оскалилась девушка. — Я тебя быстро убью, не волнуйся.

— Ты? Я б на это посмотрел!

— Хорошо. Учту твоё пожелание при выборе заклинания.

— И что оно даст? Никто не ходит по улице без артефакта от менталистов, — Джастин отвернул край куртки, демонстрируя защитный артефакт в виде зачарованной булавки. — Твои заклинания бесполезны.

— Надо же, как я забыла? — тон заставил усомниться, что это не спланированное издевательство. — Значит, шансы на победу сравнялись.

— Что-что, ты там мяукаешь, котёнок? — будучи почти на голову выше, и при этом даже не считаясь в обществе особенно высоким, Джастин демонстративно нагнулся к миниатюрной девушке. — Ты ещё не набрала пятьдесят килограмм и не отрастила усы, чтоб представлять для меня хоть сколько-то серьёзную угрозу.

Ехидно улыбаясь, передал ей со стола трубочку с кремом.

— Кушай, маленькая, тебе нужно.

Вместо ответа коллега зачерпнула пальцем крем и провела себе под носом, рисуя усы.

Очевидно, она хотела таким образом сказать, что усы у неё есть. Может даже намекнуть, что даже такие, нарисованные, они всё равно брутальнее, чем у Джастина, как всегда гладко выбритого. Но…

Юноша засмеялся. Даже не зло и язвительно. Просто от нелепости представшего образа.

Вслед за ним осознавать картину начала и Луна. Её прерывистые смешки смешались с его неудержимым хохотом.

— Так и стой, — задыхаясь от смеха, Джастин распрямил спину, снова глядя на Луну с высоты всего своего роста. — Постой так минутку.

Юноша юркнул за занавес павильона в темноту парка.

— Не стирай усы.

Подбежал к ближайшей клумбе, выдрал оттуда гладиолус и вернувшись назад.

— Мисс, — излишне манерно поклонившись, начал он. — Многие девушки стеснялись бы такой своей особенности, но не Вы! Ваша смелость поражает. Позвольте вновь сделать комплемент Вашим потрясающим усам. Они такие густые и блестящие… Позвольте в знак восхищения преподнести Вам сей цветок. С клумбы. Всё как Вы любите, да, мисс?

— Спасибо на добром слове, но ты всё равно просто отвратителен, — давя улыбку, Луна забрала гладиолус и стёрла крем. — Пойду лучше нарушителей искать. Не хочу с тобой общаться.

Девушка опустила цветок в графин с водой на столе и с серьёзным лицом обратилась к Джастину, кладя руку ему на плечо.

— Постереги его, раз уж тут стоишь. Я потом заберу.

Луна растворилась в толпе студентов. На чёрной материи куртки остались кремовые отпечатки пальцев. Она сделал это специально, сомнений быть не может.

Да, шуточный комплемент её позабавил, но перекрыть воспоминания о комментариях Джастина в адрес её семьи не смог.

Где-то в душе — даже не очень глубоко — Джастина огорчил её уход. Почему? Может, ему просто настолько скучно и неприятно находиться здесь, что даже такая компания красила ситуацию?