Крапивники

Глава 36. Луна

А новый день, отмеченный памятью, начался с крика:

— Мадам Лониан! — какой-то мужчина ввалился в её кабинет-спальню, волоча за собой Эдмунда. — Я поймал Вашего студента в рекреации!

— М-да? И зачем поймали? — едва взглянув на гостей, старуха продолжала проверку тетрадей. — Хотите добавить его голову на стену с охотничьими трофеями? Я, в принципе, не против, но посоветуйтесь с ректором.

— Он продавал моим второкурсникам ответы на контрольную!

— Он? — женщина недоверчиво вскинула бровь, указав на Эдмунда чистым концом пера. — Первокурсник светлого направления продавал решения второму курсу огня?

— Да! У него были заготовлены ответы! Думаю, он проник в мой кабинет до начала контрольной и каким-то образом выкрал материалы!

— Думаете? — с кислым лицом усомнилась старуха. — Прекрасно.

— Ложь! — одновременно с ней воскликнул Эдмунд. — Я ничего не крал!

Мужчина, оскорблённый реакцией студента, начал кричать и оскорблять мальчика, на что закономерно услышал ответную брань.

Старуха медленно отхлебнула чай с долькой лимона и отложила перо на край стола.

— А теперь, господа, закройте рты — эти дыры в ваших лицах не приносят обществу пользы. Рио. Что скажите в своё оправдание?

— Я никуда не лазил! Мне ребята записи о вопросах в начале контрольной вынесли. Типа в туалет отпросились. Ну, я решил, пока сидел. Ближе к концу те, кому надо было, передали деньги одному посыльному и он ко мне пошёл покупать. А тут нас спалили…

— Ответы, которые он продавал были правильными?

— Да, мадам, он каким-то образом украл их!

— Я решил!

— Рио, сядьте, — она указала на стул перед собой и протянула руку коллеге. — Дайте вопросы с ответами. Сейчас проверим, что он знает, а что нет. Выучить всего не мог.

Но Эд всё знал. И определения, и задачи и всё безошибочно.

— Задай-те ему пару вопросов не из билетов.

И на них тоже последовали правильные ответы.

— Какие ещё доказательства того, что он украл ответы у Вас есть? Материал ребёнок знает. Хоть я и не понимаю откуда.

— Я читал дополнительно.

— Рио, если кому-то будет интересно с Вами пообщаться — Вам сообщат, но сомневаюсь, что такой страждущий существует.

— Хорошо. Может, он и не крал решения, а писал сам, но он всё равно продавал их, — признал учитель.

— Это нарушение менее тяжкое. С наказанием я разберусь. Устроили базар в моём кабинете. Пойдите вон.

Попрощавшись, преподаватель вышел, а Джейн переключилась на Эдмунда.

Мальчишка смотрел на декана прямым взглядом широко раскрытых глаз, ожидая, что она скажет. Спокойный. Уверенный. Слегка обиженный криками и обвинениями.

— Продажа решений запрещена.

Вопреки ожиданиям не последовало вопроса «почему». Паришка просто кивнул.

— Ты понимаешь почему?

— Да, мадам. Чем проще дуракам сдавать экзамены — тем хуже будут специалисты.

— Так зачем тогда ты это делаешь?

— Ради денег, — пожал плечами мальчик.

Меркантильный. Джейн скривилась.

Заметив это выражение, Эдмунд пояснил:

— Не так-то просто выживать на пособия.

— А Вы не пробовали найти работу?

— Она у меня есть. Но без образования, на хорошую поди устройся — платят мало.

— Поэтому Вы учите чужой материал и решаете контрольные… вторая подработка заняла бы больше времени, чем это?

— Да. Материал я учу потому, что мне интересно и я продолжу этим заниматься даже бесплатно.

В этот момент студент показался Джейн сумасшедшим.

— Вам нечем заняться? Зачем Вам знания, которые Вы даже не сможете применить? — старуха чуть подалась вперёд, стараясь одним взглядом намекнуть, что думает по этому поводу.

— Мне интересно, — мальчик упёрся локтями в её стол. — Я хочу понять, как работают другие типы магии.

— И что Вы будете делать с этой информацией?

Секунду подумав, пожал плечами:

— Знать.

— Кем Вы собираетесь работать после академии?

— Врачом. И аптеку отца восстановлю.

— Для этого нужна практическая светлая магия, травалогия и зельеваринье. И для чего Вам другие типы магии?

— Интересно.

Не дрогнув ни единым мускулом лица, старуха просидела пару секунд, буравя Эдмунда взглядом. Тяжёлым, многозначительным, призванным разрушить уверенный тон мальчика и заставить его отвести глаза.

Эд будто не чувствовал всего этого. Но я-то знала, что, если Эдмунд сосредоточен на разговоре с человеком, как в данном случае, у него нет проблем с распознаванием эмоций. Просто он игнорирует их, если почему-то считает это правильным. В таком состоянии его практически невозможно переспорить.

Джейн об этой способности студента ещё не знала и потому продолжала испытывать его на прочность.

Всё равно, что проверять огнём кирпичную стену.

— Теория необходима учёным. Рядовым аптекарям и врачам — практика. Зачем Вы так бездарно тратите время?

— Это приносит мне удовольствие.

— А когда закончите программу академии, что будете делать?

— Разбираться в углубленной.

— А потом?

— Не знаю, — честно признался. — Придумаю что-нибудь. И вообще, разве преподаватели не должны радоваться старательным студентам?

— Рио, Вы занимаетесь ерундой. Вы не старательный, а упрямый. И хуже того, Вы бесполезный.

Мальчик прищурился. Декану явно удалось задеть его.

— «Бесполезные» — это ваши попытки пристыдить меня за увлечения. Назначайте наказание, и я исчезну из Вашего кабинета до следующего правонарушения. Скорее всего, аналогичного.

Джейн присмотрелась к недовольному ребёнку. Всё-таки в нём очень ярко отпечатались уличные игры — один в один малолетний преступник на допросе.

Женщина нагнулась к нижнему ящику стола и достала листок с рядом чисел:

— Найдите закономерности в каждом ряду. Решите всё — освобожу от наказания, — пообещала Джейн и указала на диван. — Можете сесть там. Вот. Возьмите черновики, если нужны.

— Зачем? Это легко.

Из пишущих принадлежностей, приготовленных для гостей, Эдмунд выбрал карандаш и принялся быстро царапать им по бумаге.

Последняя цифра в каждом ряду была пропущена — её необходимо было дописать. В задании даже был пример — первый ряд был представлен самой банальной арифметической прогрессией, где десять цифр отличались на один.

Задание для младших школьников казалось очень простым… первые семь рядов, не считая пример.

Последние два никак не поддавались.

Очень скоро лицо абсолютно уверенного в простоте задания Эдмунда омрачилось.

Вооружившись бумажками, Эд пересел и, скинув ботинки, закинул ноги на ручку дивана.

Лёжа лицом к потолку, положив задание на грудь, он минут двадцать пролежал в раздумьях, отвлекаясь лишь на то, чтобы прочитать очередную догадку или посмотреть условие.

— Давайте закончим, Рио, — наконец разутый подросток на диване надоел преподавательнице. — Это трудное задание — его разработал мой покойный муж. Он увлекался подобными вещами. Назначу Вам работы в библиотеке, раз Вы так любите тратить время в компании книг.

— Погодите… дайте мне ещё немного подумать. Всего один ряд остался.

— Один? — Джейн изумлённо посмотрела на мальчика, чесавшего затылок карандашом, глядя в листок.

— Ага. Девятый решил.

— И сколько у Вас получилось?

— И.

— Что?

— И.

— Какая цифра, Рио? Что ещё за «и»?

— Цифра — семнадцать. Буква — «И». В десятом, я полагаю, будет «Т». Но пока не очень понимаю, почему.

— Вы… разгадали буквенный шифр?

С замиранием сердца декан подлетела к студенту.

Рядом с последними цифрами были приписанны буквы, составляющие фразу из песни.

Вдоль нижней строки тоже.

— «И небо горит», — прочитал Эдмунд. — Девятый ряд составляется из сумм и разностей значений тех же столбцов в других рядах. Десятый тоже подходит под буквы. Получается «Слышу Рокот», но я пока не выявил закономерность. Если Вы дадите мне ещё несколько минут…

Она нервно кивнула:

— Тут её нет. Это задание с подвохом. Десятый ряд — подсказка к буквенному шифру. Как ты догадался, как подбираются буквы, это ведь не алфавит? — Джейн села рядом с мальчиком, кладя руку ему на затылок.

— Номер буквы в алфавите, плюс номер ряда, плюс константа методом подбора, — Эд показал расчёты. — Обычно простые прогрессии такие как вот эта, в начале, не пишут цифрами больше десятка. Начинают с единицы. А тут все ряды начинаются с каких-то очень странных цифр… вон, пожалуйста, сорок два, семнадцать… кто вообще так делает, если это не хитрость? Отрицательных в таких вообще не бывает.

Пока он говорил, Джейн изучала черновики студента.

— Верно, — только и выдавила она. — Это… наши с мужем любимые песни.

Джейн собрала листочки и, чувствуя приближение слёз, потребовала:

— Выметайтесь. Свободны. Но учтите, если через пятнадцать секунд Вы всё ещё будете находиться в моём кабинете, я-таки назначу Вам наказание.

Джейн полагала, он нормально обуется, потому и дала столько времени, но Эдмунд сунул ноги в ботинки как в тапочки и, не завязывая шнурки, степенно покинул помещение. Встал в шаге от порога с другой стороны.

— Я вне кабинета, мадам. Можно задать вопрос? Что за работы в библиотеке Вы мне хотели назначить?

— Эта решала бы библиотекарь. Наверняка, ей нужен кто-то, чтобы пыль протирал.

— Тогда не интересно. Я уже думал сам на себя наябедничать.

— Что Вы ещё натворили?

— Ничего, профессор, — Эдмунд картинно развёл руками. Улыбаясь с карикатурной честностью. — Я уважаю устав и всегда за всё хорошее и против всего плохого. Я же отличник.

— Да, действительно, — в тон отозвалась старуха. — Отличники же нарушителями не бывают.

— Я никогда не буду нарушителем, мадам, — Эд сделал шаг назад. — Хорошего дня.

— Рио, — жестом призвала студента остановиться. — А знаете, кем ещё Вы никогда не станете?

— Кем?

Пройдясь по мальчику взглядом с ног до головы, мысленно продумала его возможные судьбы. Он мог бы оказаться в будующем кем угодно…

…спиться или сесть в тюрьму, учитывая, как любит проводить время с хулиганами и как мало в его окружении поддержки и помощи, в том числе финансовой…

…мог построить блестящую карьеру, учитывая способности и взгляды, а также упорство и личность…

…мог превратиться в свободного художника без дома и стабильной работы…

…мог сочетать гениальность и безумие, полностью отдавшись какому-то одному делу…

…но вот кем он точно не мог бы стать, так это нормальным человеком с обыкновенной жизнью.

— Врачом и аптекарем.

— Это почему?

— Вам будет скучно. Вы из тех, кто может работать с теорией. Вы задаёте правильные вопросы и ищите закономерности там, где их не ищет никто.

— Может, — мальчик пожал плечами. — Но вообще, мне больше нравится практика.

Худощавый и бледный, с большими ясными глазами и объёмными волосами-спиральками. Вечно активный и упёртый как осёл. Но брюнет в отличие от Рауля.

— Знание практики, помогает в работе с теорией, — старуха улыбнулась. — Ладно, Эдмунд, идите. Обойдёмся без наказания, но постарайтесь…

Как преподаватель, она должна была запретить продавать решения, но как опытный человек, повидавший не одну сотню студентов, понимала — не Эд первый, не Эд последний. Даже её Рауль был таким. Понимал теорию и пользовался этим.

— … хотя бы не попадаться.

— Да, профессор, — Эдмунд улыбнулся.

Улыбка у него была красивая — живая.

Странный ребёнок. Понятие нормальности и многие правила Эду не были поняты. Без влияния кого-то с очень чётким моральным и этическим компасом этот странный ребёнок со временем во что-то точно вляпается.

И снова сменился день.

За лиловой дымкой открылось событие одной из следующих лекций.

Читая материал в огромной аудитории, в одной из тех, где умещался весь поток, а любой шорох был слышен, старуха никак не могла понять, откуда доносится бормотание. Бесконечными двойками она всегда достигала почти абсолютной тишины в кабинете, но в этот раз среди лиц студентов она не видела ни одного, губы которого шевелились бы. Дети и сами переглядывались, пытаясь вычислить источник шума.

Взгляд старухи выцепил взволнованное лицо пухлого мальчишки на третьем ряду за спинами отличников. Он как-то подозрительно тыкал соседа, лежащего головой на парте — Эдмунда. Она отправилась туда.

Источник звука находился здесь. Им оказался Эд, закрывший глаза и что-то недовольно бормотавший. Спал что ли?

— Что тут происходит⁈ — зло поинтересовалась старуха.

Резкий звук над ухом заставил Эд скривиться. Речь из невнятного бубнежа превратилась во вполне разборчивые слова:

— Мам, чашка… чашка-картошка.

Чашка-что? Картошка? В смысле «с картошкой» или «из картошки»?

— Рио.

— Мам, не лови!.. — чередуя восклицания о картошке с сопением, Эд снова заговорил нечётко. — Я ловлю.

— Рио! — старуха встряхнула его за плечо.

— Мама!.. — неожиданно громкий выкрик заставил декана оторвать руку от плеча курточки песочного цвета.

Разлепляя веки, Эдмунд встретился взглядом с Мадам. Маленький, растерянный, одинокий и заспанный. Со следами от смявшегося рукава на бледной щёчке.

— Ма-мадам? Я… типа задремал.

— «Типа», Эдмунд, это слово-поразит. Избавляйтесь от подобных, — мягче, чем ожидала, посоветовала Джейн.

Она пыталась выдавить из себя крик и сообщение о двойке. Хотела прогнать парня из кабинета, но что-то мешало кричать на этого взъерошенного мальчика, так по-детски потирающего глаза после сна.

— Вы плохо спали?

Студенты сохраняли гробовую тишину. Пытались предугадать, когда спокойствие сменится бурей.

— Ну… вроде и нет. Как всегда. Но почему-то засыпаю на ходу, — зевнув, Эд, кажется, снова начал засыпать. — А Вы ещё так говорите спокойно, как сказку на ночь.

Сидящий рядом приятель моего отчима прикрыл лоб ладонью. В его глазах отразилось «Тебе хана, брат».

До Эдмунда тоже вскоре дошёл смысл сказанных им слов. Он моментально проснулся. Отозвать их уже не мог, но попытался минимизировать урон:

— Я в хорошем смысле. Что слушать приятно. Не в том, что скучно.

Подняв ладонь, призвала замолчать. Указание Эд понял.

— Вы ведь знаете эту тему, Эдмунд. Зачем Вы пришли?

Эд неопределённо пожал плечами:

— Мне предмет нравится. И потом, Вы говорили, что будете смотреть на посещения на экзамене.

— Идите домой.

— Я постараюсь больше не засыпать, — пообещал Эдмунд. — Можно остаться?

— Идите домой. Я не поставлю Вам прогул.

Юноша кажется не поверил.

— Исчезнете отсюда, Рио, если потратите ещё хоть минуту лекции, выгоню к ректору и поставлю «два» за работу на уроке.

Вновь прорезавшийся голос и злобные интонации позволили выдохнуть. Праведно ругается на раздолбая — значит всё нормально. Ещё не хватало поощрять такое поведение!

— Вы очень добры, профессор, — Эд выбрался из-за парты и выскользнул в коридор.

— «Добра»? — послышались шопотки.

— Так… — она почти насильно натянула на лицо привычное хмурое выражение. — Помеху прогнали, вернёмся к работе.

На этом воспоминание не закончилось. Оно дрогнуло, пропуская остаток лекции и проносясь к моменту, когда Мадам вышла из аудитории.

Эд спал на подоконнике. В этот раз спокойно, без болтовни и кошмаров.

Подойдя к мальчику, она задумалась: будить ли? Почему-то было… страшно? Снова увидеть в студенте — то бишь в отвратительном бездарном существе, ненавистном каждой струнке души — … кого увидеть?

Ребёнка?

…Рауля?

Нет, надо будить. Не идти же на поводу у непонятной эмоции.

Тем более, гадёныш спит на подоконнике! А устав академии это запрещает. Нашёл, понимаете, кровать!

— Рио, — опять. Опять вместо пинка, крика или злого сарказма получилось что-то нездорово нормальное.

Не дождавшись реакции, провела рукой по вьющимся чёрным волосам. Крутые вихри крупных кудрей мялись под прикосновениями. Остановив пальцы на пушистом затылке, Джейн покачала его голову. Эд открыл глаза.

— М? — в этот раз он проснулся быстрее, похоже, на подоконнике спать было не так удобно.

— Я отправила Вас домой.

— У меня ещё занятие сегодня… для второго курса.

Интонация парнишки наводила на мысль о том, что он собирается продолжить говорить, но через несколько секунд ожидания Джейн поняла — мальчик спит.

— Рио, — снова поводила рукой по затылку.

Вокруг них собиралась толпа. Студентам в диковинку было видеть такое обращение с одним из них.

Растерянная под десятками взглядов, Джейн впервые за много лет испытала ужас, будто за доброту толпа готовилась растерзать её. Но спасение близко и очевидно: лишь показать, что мальчишка не особенный, что не задаёт миру тех же вопросов что и Рауль, что мягкая наивная улыбка не способна перекрыть отвратительный характер…

— Эдмунд.

…но ничего жёсче из горла не шло. Трясти его голову что-то не давало.

Вокруг слышался шёпот. Никто не понимал причин такой манеры речи.

— Эдмунд…

Тёмные глаза приоткрылись:

— Да, да… я не сплю, мадам.

— Сядьте. А то опять уснёте.

Эдмунд послушался и, растирая лицо, спросил:

— Сколько времени?

— Половина третьего. Вам стоит пропустить занятия сегодня.

— Не, я список вопросов взял с собой. Надо их задать.

Глупый упрямый ребёнок. Но Джейн не вправе выгонять его из академии и убеждать не должна. Послать бы его домой в приказном порядке, но студенты дышат ей в спину. Нельзя спорить.

— Ваше решение, Рио. Спать на подоконнике не рекомендую, если не хотите изучить влияние сквозняков на организм. Застуженные органы вызывают множество весёлых болезней.

— Да что Вы, мадам, я не говорил? Я буду писать дипломную работу про отказ моче-половой системы у мужчин вследствие низких температур, — Эд с сонным смешком встряхнул рукой шевелюру и спустился с импровизированной постели. — С настоящими исследованиями.

— Возьмите для опытов кого-нибудь из этих лабораторных крыс, — указала на группу студентов. — Комиссия обязательно зачтёт подопытному его крохотную жертву.

— Чёрт, мадам, а ведь это идея! Как насчёт нескольких подопытных? Для полноты статистики.

— Замечательно, — улыбнулась старуха. — Быстро схватываете.

— Хорошо кидаете.

На мгновение Джейн показалось, что нечто подобное она и сама говорила в юности. С той же интонацией, что и мальчик и даже с похожей прищуренной мордашкой.

— Вот поэтому я верю в Вас больше, чем в остальных. Умрёте не в сырой канаве, как все, а в сухой и чистой. Но совсем выбраться из канавы не рассчитывайте.

— Ну, ничего, — заверил мальчик. — Не выберемся на поверхность — выроем подземный некрополь.

Со смешком декан удалилась по своим делам, однако мысль о том, что засыпающий на ходу Эдмунд зачем-то пойдёт уставать ещё больше, не давала покоя.

В следующем воспоминании за окном шёл снег. Настала зима. Шёл последний день перед двухнедельными выходными. Светлый курс выходил с занятия практической магией. Эд задержался в кабинете.

— Мадам.

— Слушаю Вас, Рио, — старуха вытирала с доски.

— Вы будете проводить дополнительные занятия на каникулах?

— Списки тех, кто хочет прийти на консультацию, почти пусты. Во вторник я проведу одну встречу для всех курсов и на этом закончим.

— Понял, — кивнул мальчик. Он выглядел подавленным.

— А Вам-то зачем дополнительные, Рио? У Вас есть время отдохнуть. Неужели Вы хотите просидеть его на занятиях? Сходите погулять с друзьями.

— Они разъезжаются по домам, — возразил себе под нос Эд.

— И что же? Вам совсем нечем заняться?

— По большому счёту, да. Я сдохну со скуки, если проведу две недели в пустом доме.

Декан развернулась, оглядывая мальчика с ног до головы.

— Ну, приходите.

И он пришёл. Сидел одиноко за своей любимой третьей партой, пока остальной десяток студентов кучковался на последних рядах.

Все разобрались со своими вопросами за час и ушли. У Эда же вопросами было исписано два тетрадных листа.

— Рио, — в середине третьего часа занятия, Джейн закрыла глаза, опуская руки на полку для мела. — Вы меня достали. Полтора часа! Считайте полтора индивидуальных занятия. Сами-то не устали?

Мальчик с удивлённой мордашкой закрыл тетрадочку. Ничего не сказал.

— Приходите завтра к часу. Позанимаемся в моём кабинете.

Кабинет-спальня не требовал согласования с кем-либо из администрации — преподаватели могли появляться там в любое время.

Но и на второй день у Эда словно не кончали вопросы. При том на некоторые Джейн ответов не знала — они были разбросаны в слишком широком спектре тем.

— Я не знаю, — наконец признала, наливая уже четвёртую порцию чая. Шёл четвёртый час общения с настырным подростком.

— А у кого можно спросить?

Неопределённо пожав плечами, прикинула, кто из преподавателей мог разбираться в этой теме, и какой раздел библиотеки посоветовать.

— Сходите на кафедру огня и там спросите, кто сейчас преподаёт рунический язык этому направлению.

— Понял.

— Ещё я выпишу вам пропуск в библиотеку к материалам старших курсов. Подберёте что-нибудь. Если что, библиотекарь подскажет.

— Спасибо.

— Если будет мало информации — дайте знать. У меня дома лежит книга по истории рунических языков.

— Истории? — мальчик оживился. — Прям про то, как их открывали?

— Наверное. Без понятия, если честно — мне учебники по древним байкам интересны никогда не были.

— А можно мне её сразу?

— Я почему-то так и подумала, — усмехнулась, записывая что-то на бумажку. — Вот мой адрес. Я завтра целый день дома — зайдите забрать.

— Спасибо!

На следующий день Эду передали огромную старую книгу.

— Ещё одни вопрос, — собираясь уходить Эдмунд, всё ещё красный от прогулки по морозу остановился на пороге. — Ведь если при отравлении энергией от человека «фонит» магией, то должны нарушаться режимы работы окружающих приборов?

— Да, так и происходит.

— Почему не нарушается работа организмов людей вокруг?

Уперев руки в бока серо-зелёного домашнего платья, Мадам шумно выдохнула: прикидывала, с чего начать объяснения.

— Нарушается. Живые существа чувствительны к нестабильному магическому фону. Часто те, кто выхаживает людей с разрывами источников, жалуются на плохое самочувствие и учащение болезней.

— Почему тогда при колдовстве не происходит подобного?

— М… — потирая лоб, фыркнула. — Разувайтесь и проходите в кухню. Сейчас попробую объяснить.

Они и сама не была уверена почему так происходит, но, как практик, могла подобрать сравнение.

— Проставьте человека с диарей. Первый раз он сходит в туалет легко и просто. Собственно легко и просто в туалет ходит каждый человек — так задумано природой. Но при диарее из-за непрерывности этого процесса… соответствующее место устаёт.

— Ага, — Эд заулыбался. Ему понравилось сравнение.

Парню почти пятнадцать — его смешит пример с какашками. Осуждаю, но поддерживаю.

— И с источниками, думаю, так же. Через тело в нормальном состоянии проходит энергия. Во время расходования и заполнения источника энергией потоки искривляются — поэтому магия утомляет при длительном использовании. А во время разрывов, как при диарее, это происходит безконтрольно и постоянно. Вот человека это и убивает.

— И всех, кому он портит магический фон долгое время, это тоже задевает.

— Думаю, да. Сейчас поищу книгу по теме. Что-то у меня должно быть.

Старуха поставила ребёнку кружку подогретого молока, чтоб согрелся.

Я долго наблюдала, как они изучали материалы по теме и бурно обсуждали, смеясь и споря, искали ответ.

Магический фон…

Долговременно…

Чёрт!