Крапивники

Глава 25. Автор

— У тебя карандаш есть?

— Нет, — Луна даже не оглянулась.

Джастин выбрал из стопки бумаг, взятых на собрание для записей, чистый листок и нарисовал на нём полосу ниже середины — горизонт. В верхнем углу нарисовал дугу и короткие палочки — солнце.

На секунду усомнился, стоит ли продолжать разговор. В конце концов, касаются ли его скука и равнодушное настроение Луны? Абсолютно нет. Но доставляют ли они беспокойство? Несомненно. Почему? Хороший вопрос. Быть может потому, что это просто странно. Сколько они были знакомы, отношения не складывались — издеваться друг над другом стало их обыкновенным общением — почему она помогает-то? Особенно учитывая, что уже пару месяцев, ни при каких обстоятельствах, не подпускает его к своей канцелярии.

Ладно, в конце концов, поддерживать коллег в плохом настроении — нормально. Мало ли что у неё случилось.

Тяжело вздохнув, придвинулся к девушке:

— Ты умеешь рисовать людей?

— Ну… относительно.

Парень ткнул пальцем в центр листка:

— Нарисуй тут рыцаря.

Странность просьбы заставила её колебаться.

— Нарисовать?..

— Рыцаря, — не поднимая глаз, рисовал рядом с указанным местом человечка с непропорциональным телом. Главное, не смотреть ей в глаза и выглядеть уверенным — если уж сам чувствует себя идиотом, то пусть хоть она этого не заметит.

Взяв карандаш Луна принялась рисовать. Голова, туловище, ноги… когда взялась за руки, услышала возражение:

— Не-не-не. Одну руку ему опусти. Он в ней голову будет держать.

— Что держать?

— Голову.

— Это, прости, чью?

— Её, — своему человечку он пририсовал юбку. — Это девушка и она превращается в лича. Думаешь, почему она такая неровная и без головы?

— Думала, что ты рисовать не умеешь.

— Ты ошибалась. Это девушка-лич и она побеждена рыцарем, — к руке мужчины без старания пририсовал голову, удерживаемую за длинные волосы.

— А почему тогда она стоит, а не валяется как труп.

— Ты знаешь, что если курице отрубить голову, она ещё несколько секунд будет бегать?

— Слышала, но не проверяла. Сравнение не буду даже комментировать, — заметила, рисуя вокруг пары цветочки. — Впрочем, помня про какие книги из детства ты говорил… я не удивлена.

— Цветочки? Тут должны валяться трупы.

— Это не просто цветочки. Это цветочки-мутанты, — посмеиваясь, пририсовала в серединки клыкастые улыбки и большие милые глазки. — Девочка-лич была светлым магом и превратила их в плотоядных мутантов.

— Тогда сделай им на листьях когти, это будут лапки, чтоб хватать жертв.

Негромкие смешки стали привлекать внимание ближайших коллег.

— Нарисуем труп, который едят цветочки? — предложила Луна.

— Пусть два цветка тянут его в разные стороны.

На листе появился горизонтальный человечек со следами зубов на туловище и конечностях. Цветы держали его за конечности, растягивая в разные стороны.

— Небо какое-то пустое. Нужно птичек нарисовать.

— Для начала ядовитые облака, — парень потёр измазанным в чернилах пальцем несколько мест.

— Если они ядовитые, то это нужно показать, — рисуя капельки дождя и лужи, добавляла к ним пар и пузыри. — Вот теперь это ядовитые облака.

— А птицам нарисуем зубы.

— Точно! Это будут драконы.

— И они будут сражаться.

С двух сторон царапая лист перьями, Джастин и Луна наносили на него двух собака-подобных рептилий с кривыми лапами и штриховкой вместо теней.

— Вообще, драконы красивые. Не то, что наши, — заметил Джастин. — У меня, кстати, предки были драконьими всадниками. Но, правда, очень давно.

— Естественно, что давно. Последние драконы вымерли больше тысячи лет назад.

— Да. Но среди предков последний известный всадник жил ещё раньше: почти две назад.

— «Последний»? У вас их было много? Насколько я знаю, приручение драконов требовало особого таланта.

— Ну да. По официальным данным, всадниками становились люди с объёмом Астерата.

Луна задумчиво вырисовывала глаз дракона.

— Погоди… это болезнь, при которой магический источник слишком большого размера. У тебя ведь был этот синдром до выгорания источника?

— Именно. Драконов подчиняли люди, способные чувствовать мир на том же уровне, что и драконы, которые в свою очередь были особенно чувствительны к магии.

— Соответственно и люди должны были быть особо одарёнными, — закончила мысль девушка, слегка покачивая головой в знак понимания.

— Точно. Для обучения в драконьи всадники отбирали людей, за которыми замечали сверхчеловеческие способности.

— А из-за того, что изучение магии началось только три тысячи лет назад, первые века такие проявления были только за людьми с мощными источниками и слабым контролем, — догадалась Луна.

— Умница. При объёме Астерата ослаблен контроль, поэтому, даже необразованные маги, испытывая достаточно сильные эмоции, могут использовать чары. Не знать плетений, но продавливать вселенную силой. Всадников чаще всего вычисляли ещё в детстве — дети более эмоциональны и хуже противостоят стрессу — они «взрывались» чаще.

— Логично. Я практически не сталкивалась с Астератом, но после восстановления источника от печатей и разломов тоже контроль слабеет. У пациентов происходят спонтанные всполохи магии. У Эдмунда до выгорания тоже случались, когда нервничал. В юности контроль был почти идеальным.

— Давай не будем о нём? — Джастин поморщился. — Я тебе говорю, что в прошлом, возможно, мог бы стать всадником, а ты мне про Рио.

— Ладно, не будем, — легко согласилась Луна. — Я так понимаю, синдром, как и любая врождённая склонность к магии, может передаваться от родителей.

— Точно. Всадников-аристократов можно отследить по родословной. Вот и вышло, что в нашей семье было несколько всадников. Но нужно понимать, что люди с потенциалом стать всадниками не всегда ими становились. По множеству причин.

— Ага, — Луна оглядела рисунок. — Давай тогда тебе на дракона всадника нарисуем?

— Хочешь устроить не битву драконов, а битву всадников? Звучит заманчиво. Рисуй рыцаря.

Наблюдая за действиями девушки, сам не заметил, как начал улыбаться. Она так сосредоточенно выводила конечности, человечка в плаще и крохотный меч-крестик в его руке…

— Ему нужен соперник, — как бы невзначай Джастин придвинулся ближе.

Приобняв рукой за талию, нагнулся к плечу. Вывернул руку, чтоб дотянуться до дракона, нарисованного Луной. Вроде как и не обнимал — так только, вынужденно прижался…

А от Луны пахло чем-то приятным. Должно быть молочным косметическим мылом и духами, кажется, хвойными.

Нос щекотали мягкие, слегка взлохмаченные его дыханием волосы. Русые, с седой прядью над правым ухом — следом травмы.

Руку, приложенную к талии, и грудь, прижатую к её плечу, приятно согревало объятье. Луна не возражала. Пожалуй, это настораживало, но никак не огорчало.

В конце концов, почему нет, если она не против? Ничего серьёзного Джастин ей не предлагает и не обещает, а просто обнять она не запрещала. Ну и отлично. Парень прижался крепче.

— Ну, вот, готово. Ещё одна девушка-лич. Она поработила дракона.

— Ты так любишь личей или так не любишь девушек?

— М-м-м… — на секунду задумавшись, хмыкнул. — Я обожаю драконов. А девушек люблю…

… но в основном не продолжительно. Аристократкам Джастин не интересен — бедный и без титула, а строить долгосрочные отношения с девушкой без родословной — добровольно отказаться от семьи — позор. Но не говорить же об этом девушке без титула, с которой обнимаешься, рисуя монстров.

— … но в основном бесперспективно.

Хмыкнула, оставив без комментариев.

В рисунок были добавлены последние штрихи: тени-штриховка, пару дополнительных цветочков, галочки-птички вдалеке.

Джастин поставил в углу листа свои инициалы, знак «плюс» и инициалы Луны.

— Я повешу это в кабинете, — сообщила девушка, осторожно встряхивая листок для более быстрого высыхания чернил.

— У тебя сегодня есть дополнительные занятия?

— Ага… с двенадцати.

— У меня с одиннадцати.

— Хм… может, у тебя посидеть? Всё равно делать нечего.

— Приходи, я не против, — отодвинулся от девушки и, поглядев на часы в углу аудитории, удостоверился в скором завершении собрания.

Ни в коем случае не хотелось продолжать разговор с Луной или поддерживать зрительный контакт. Почему? Джастин с трудом понимал. Чувствовал только странное жжение на щеках. Простыл, может?