Крапивники

Глава 31. Луна

— Хорошее место, — Джастин выбросил палочку в ведро с такими же.

На этой тонкой длиннуой щепке пятнадцать минут назад были тыф — шарики из теста с разными начинками, обваренные в масле. Их приготовила и продала нам полуживая старуха, уже много десятилетий продающая их из окна своего дома.

— Летом тут ещё лучше. Одуванчики повсюду, — заметила я, оглядывая тихий дворик, куда сползались местные за порцией вкусностей от торговки-нелегалки. — Одно из самых уютных мест, где можно поесть. Ну, не считая дома, конечно.

— Предлагаю в следующий раз посетить какое-нибудь самое дешёвое кафе из тех, что ты знаешь.

— М… Самое дешёвое? О, нет!.. там просто отвратительно, — я засмеялась. — Меня там однажды назвали «мелкой крысожопиной».

— Кем-кем?

— Мелкой крысожопиной. Я без понятия, что владелец имел в виду.

— А за что он тебя так?

— Я потребовала у него сдачу, которую он хотел прикарманить и вот… думаю, это что-то типа «крахоборка».

— Крысожопина, — он смеялся, изогнув брови домиком, словно не понимал, почему это вообще смешно. — Ну и бредятина.

— Ага. А ещё там очень посредственная еда. Вот уж где тебе точно могут кошку вместо мяса положить.

— Мы обязаны туда пойти, — уперев локти в колени, спрятал лицо в ладони и простонал. — Господи!.. Крысожопина. Мелкая.

Я сняла с палочки последний шарик и откусила половину. Из него потянулась нитка сыра.

— Блин хочу такой же, — Джастин прищурился, рассматривая сыр. — Погоди, я схожу ещё куплю. Тебе что-то взять?

— Три с кремом и два с сыром.

— Без проблем.

Джей отправился к окну. Бабуля пёстрой косынке, заприметив его, заранее приветливо улыбалась беззубым ртом.

Она собрала в себе, кажется, всё, что может отпугивать людей от стариков: плохую осанку, отсутствие зубов, дрожание рук, потерявшиеся в морщинах черты лица, пятна на коже, седину и радение волос, плохие слух и зрение, но всё равно было в ней что-то потрясающе красивое и уютное. Будто все бабушки мира слились в это доброе, древнее создание. Как какой-нибудь дух леса, создающий гармонию в природе. Только бабуля создавала её в этом тихом дворике, состоящем из двухэтажных домиков. Один изогнулся в форме буквы «П», а второй, где торговала старуха, перекрывал четвёртую сторону квадратного двора.

Джастин расплатился и отошел на полметра в сторону в ожидании.

Старушка закинула в старую, как она сама, кастрюлю шарики-заготовки. Я даже отсюда услышала, как они зашкворчали.

Быстрей бы снег сошёл, одуванчики выросли, песочек под ногами зашуршал.

Я убрала свою палочку от тафов в сумку — ими хорошо камин растапливать. Рука коснулась свёртка. Когда будем расходиться, надо будет отдать Джастину подарок. В конце концов, когда если не в день рождения?

А между тем бабуля уже передала ему две порции шариков. Джей о чём-то спросил её и, получив ответ, подошёл.

— Я тут выяснил, что вообще-то уже двенадцать. Мне бы домой — банкет вот-вот начнётся.

— Тогда поедим на ходу?

— Если ты не против.

— Я сама это и предложила.

Встав, закинула сумку на плечо. Мы двинулись в путь.

— Тогда дойдём до твоего дома, оттуда вроде близко к кварталу резиденций.

— Знаешь, ты ведь мог попросить кого-нибудь послать за тобой повозку к моему дому. Мы ведь так и прикидывали, что к двадцати минутам первого будем уже там.

— Да, верно. Не стоило бы опаздывать на этот банкет. Хотя, признаться, хотелось бы.

— Не опоздаем, — успокоила я. — Срежем через пару дворов — придём к дому к десяти.

Тут пройти-то необходимо было всего ничего…

Широкой улицы кусочек — вспомнить бы, как она называется — дару домов с магазинчиками на первом этаже.

Свернуть во дворы.

Пробраться по ним зигзагом до улицы, где стоит мой дом.

Дойти по светленькой брусчатке — настолько старой, что камни уже наполовину потерялись в слоях песка и утоптанной земли — до моего дома.

Вот и весь путь.

— Ну, рад был повидаться, — остановившись у крыльца, Джей слегка улыбнулся.

— Взаимно, — я достала из сумки зелёный прямоугольный кулёк. — Кстати, меня для тебя подарок. С днём рождения.

— Спасибо.

Джастин взял свёрток и слегка потряс возле уха. Тишина.

— Это какая-то книга? — прощупывая подарок, предположил юноша.

— Никогда не угадаешь, какая.

Джастин расковырял заклеенные края бумаги.

Обложка из грубой бумаги, сваренной из крупных опилок, кое-где была обожжена. Книга пожелтела от времени и следов пережитого пожара. Уголки некоторых страниц торчали — эти листочки были вырваны и вложены на свои места без попытки закрепить. На чёрно-коричневой поверхности красовалось бледное лицо главного героя, выполненное поплывшей в процессе нанесения краской. Ярким красным пятном сияло название.

Джастин не моргая смотрел на книгу.

— Там есть несколько листов, написанных от руки. Видишь? Те, белые. Они ещё по формату не подходят, — предупредила я. — Оригинальные потерялись.

— «Машина смерти»?.. Но… Где ты её нашла?

Я протянул руку к книге и повернула её. Изуродованная тяжёлой судьбой обложка из грубой бумаги колола руки. Об такую не трудно было даже засадить занозы.

На обратной стороне, прямо над клеймом «ТАБН» — типографского артефакта быстрого написания — обнаружилась подпись владельцев.

— «Собственность Э. и К. Рио.», — зачитала я вслух неразборчивый почерк. — Эдмунд и его брат.

— И я… могу забрать её? — У Джастина побелели пальцы от того, насколько крепко он вцепился в книгу.

— Да. Само собой можешь, иначе я не принесла бы её тебе. Разве что… мои братья успели прочитать пару первых страниц и теперь тоже хотят прочесть…

— Боюсь представить, какие вопросы они потом родителям задавали, — нервно-восторженно засмеялся. — Не для детей книжка.

— Ну да… в общем… поэтому, если лет через пять, когда они дорастут до остального, мы ещё будем общаться… ну… по работе или так просто… — я отвела взгляд, проклиная щёки за предательскую красноту. — Я, возможно, разок её одолжу. Не возражаешь? Этой книги действительно больше нигде нет.

— Конечно.

Джастин ещё несколько секунд перелистывал странички, скреплённые с переплётом одним только честным словом.

Молча положил руку мне на плечо. Секунду буравил пристальным взглядом.

— Мне срочно нужно знать: о чём ты мечтаешь? Я просто обязан теперь это исполнить. Когда у тебя, кстати, день рождения?

— Да, брось, — я улыбнулась, снова глупо краснея. — Эд всё равно из неё уже вырос. А вообще, пятнадцатого марта.

— Значит, вот-вот. Сегодня уже второе. Ну, ничего, я что-нибудь обязательно придумаю.

Он как-то странно похлопал меня по плечу и снова уставился на книгу.

— Мать моя женщина… «Машина смерти»! Откуда ты знаешь вообще?

— Ты как-то упоминал, — бурная реакция искренне позабавила.

Он меня поцеловал.

Осознала, что секунду назад стояла в полу объятии с лицом выброшенной на сушу рыбы только в тот момент, когда Джастин сделал шаг назад. Стоило бы успеть опомниться, а не стоять столбом, но… предпосылок к такому действию не было вообще!

Так… так! Только бы от нервов не стошнило. Такую реакцию на поцелуй никто не сможет понять правильно.

Так, Луна, просто дыши. Вдох-выдох, вдох-выдох. Можно подумать, никогда такого не было и вот опять.

— Ладно, пока. Завтра на работе встретимся, — я, держа руки по швам, шагнула к двери и отомкнула её. Ключи как-то сами материализовались в руке.

— А? Да, конечно, — он вскинул руку в прощальном жесте. Опустил взгляд на книгу и выругался. — Чёрт! — снова поглядел на меня и расплылся в улыбке. — Я тебя просто обожаю.

Какое должно быть глупое лицо у меня вызвали эти слова: сдавленная улыбка, отведённый взгляд и цвет кожи, будто после умывания свекольным соком. Я повторила, закрывая за собой:

— Пока.

— Пока!

Заперлась.

Главное не заорать! Главное не заорать! Нервы ни к чёрту, но пусть хоть метров на сто отойдёт, чтоб не слышал! Либо надо чем-то закрыть лицо, чтоб заглушить звук. Где там диванная подушка?