Лаберилльская Пудра

Глава 3

По причине Священных Дней Поклонения Наблюдателям, гостей в Красном Доме было мало. Жители городов всячески почитали этот праздник, соблюдая традиции воздержания. Ронгор не являлся исключением и поэтому всем его обитательницам был объявлен один выходной день. Ввиде исключения, вероятно, а может и в дань Святым Дням, прекратился холодный осенний дождь. Сэнзар припекал сильно, совсем по — летнему. Заглядывал в окна, касался мебели, тяжёлых штор, зеркал, до блеска начищенной посуды на кухне, пайеток на синей накидке Нэйлин, небрежно брошенной на стул…

— Аталь… — черноволосая проститутка заглянула в синие глаза подруги — Инона сказала, что хочет отдать тебя Корделлу. На время. Видимо, он и станет твоим первым мужчиной, цветочек мой.

Аталина пожала плечами. В последнее время она тяготилась обществом Нэй. Сильно тяготилась. Любовница надоела ей хуже Ронгорских дождей! Иногда ничего, но иногда она пристывала, словно сажа к пальцам… Аталину жутко раздражала эта привязчивость! Нэй таскалась за ней везде, норовила взять за руку, обнять, в глаза заглядывала, как…

— Тебе что до этого, Нэй?! — раздраженно бросила она — Какое дело до того, кто меня трахнет? Кто — то же должен сделать это? Раз ты не можешь!

Нэй посмотрела на неё сквозь упавшие на лоб чёрные пряди волос и вдруг прижалась щекой к обнаженной груди Аталины:

— Люблю тебя… Не могу без тебя! Когда ты не рядом, меня ломает, Аталь. Как от пудры. Он заберёт тебя, так сказала Инона! Я подслушала их разговор — её и этого, который был с тобой в тот вечер!

— Забудешь.

— Нет! Я без тебя просто загнусь…

Нэй села в постели, скомкав простыни и разрыдалась…

— Иди к себе, Нэйлин. — Аталина спустила ноги с постели — Я устала.

Дверь распахнулась.

— Аталь! — голос управляющей звенел, как металлический лист — В мой кабинет, живо! Тебя хотят видеть. Приведи себя в порядок и побыстрее. Не копайся.

…В кабинете управляющей стояла полутьма и прохлада. Дневные лучи, пытающиеся пробиться сквозь плотные опущенные шторы, поворачивали назад, сдавшись. Матовый свет баллонов — светильников лился мягко, обрисовывая контуры предметов, гладил и льнул к ним. Стекал по мягким тканям вниз, на покрытый тонким тёмным ковром, пол.

Инона тяжело поднялась из кресла:

— Проходи, Аталь. Линар Корделл… Вот, собственно. Она и есть.

— Я так и понял.

Девушка вгляделась в сумрак комнаты… Бесполезно, несмотря на приличное зрение, она видела лишь очертания мужской фигуры. Кажется, мужчина сидел в кресле возле стены.

— Оставь нас, Инона. Хочу говорить с ней наедине.

Управляющая вышла, чуть ли не пятясь, тряся жирным задом, обтянутым чёрной тканью длинной широкой юбки.

— Ближе. — сказал он тихо — Ближе подойди. Не бойся. Я ничего тебе не сделаю. По крайней мере, пока.

Она встала в центр, в круг света. Сложила руки впереди, опустила голову. Прикрыла глаза. За прикрытыми веками плясали цветные мутные пятна. Сердце бухало где то в горле, в груди и кончиках пальцев. Не выдержав, тяжело вздохнула, чувствуя, как он встал со своего места и подошёл к ней. Шаги его были мягкими, так двигаются хищники… Или падальщики, Ночные Твари. Их было пруд пруди там, где они жили с братом. Рэйз обожал стрелять по ним из обреза… Хохотал, слыша их резкий визг и звук шлепков хлипких тел на обшарпанный пол.

— Как зовут? — голос мужчины был низким и монотонным — Настоящее имя.

— Аталина Баррет.

— Так и есть? Имя не меняли?

Она качнула головой:

— Нет. Настоящее.

Он протянул руку и коснулся её волос. Девушка резко дернулась, неожиданно для себя. Прикосновение руки в перчатке показалось обжигающим.

— Боишься? — тон показался ей раздосадованным — Инона сказала, ты здесь полтора года… Всё ещё боишься?!

— Не… нет.

В кабинете внезапно стало душно, несмотря на открытые окна. Тяжёлая рука легла на плечо Аталь.

— Боишься Хорсеттов? Отвечай.

"… — Рэйз, а где мама?

— Вон, в катафалке. Под простынью.

— Почему? Она спит?

— Аталь, ты тупая? Она умерла… "

— Нет, линар Корделл. Не боюсь.

Рука скользнула с плеча и коснулась шеи. Двумя пальцами оборотень повернул лицо девушки, заставив её смотреть прямо.

— Открой глаза, Аталина. Посмотри на меня.

Он был очень красив. Слишком. За всю жизнь девушке оборотней приходилось видеть редко, в человеческие регионы они наведывались исключительно ради пропитания, в охотничьи сезоны. Мать всегда надёжно прятала их с Рэйзом в бункере, под землёй. Сама оставалась сверху.

Наблюдать. Ждать. Когда пройдёт угроза. Кутаясь в тёмный драный плащ, пропитанный специальной смесью, путающей запахи… Выходить из бункера Рэйзу и Аталине разрешалось строго по свистку. Дети сидели, прижавшись к склизким, сырым стенам и друг к другу, ожидая этот резкий звук, как высшее благодеяние. Услышав, выбирались из укрытия, озираясь, оглядываясь и радуясь тому, что в этот раз мимо… Что не их коснулось.

— Пронесло! — говорила мать, открывая окна.

И ей было радостно, смогла обмануть хищников, увести от гнезда, сохранить потомство. Оставалось только — открыть окна, выветрить навязчивый сладкий запах — последствия визита Хорсеттов. Он стелился шлейфом, падал, лип, льнул, застревая в горле и памяти…

ТОГДА они не дождались свистка… Нетерпеливый Рэйз высунул голову, чтоб посмотреть, рискуя погибнуть или получить от матери… Потом долго ходил по дому, запретив сестре двигаться с места. Потом она вышла. Сама. И увидела как Рэйз накрыл грязной простынью что — то, похожее на куль тряпок. Простынь оказалась коротка, из под неё торчали мамины ноги. Одна из них была босой.

Маму увезли куда — то на повозке, а Рэйз, поехавший вместе с ней, вернулся только под утро. От него пахло ванилью, глаза были красными… Как у Ночных Тварей.

В тот день Аталине Баррет исполнилось шесть лет, Рэйз принёс сестре подарок — круглую коробку печенья. И себе… Несколько маленьких круглых коробочек.

— Если тронешь это, Аталь, — сказал он строго — пришибу, поняла?

Она и не трогала. Никогда.

С тех пор брат не прятался от Хорсеттов — " пудренных " оборотни не забирали. Падаль, покрытая ранами и язвами, не интересовала хищников.

…Корделл отпустил её лицо.

— Я забираю тебя. — сказал он и по лицу скользнуло подобие улыбки — Не напрягайся только. В моём доме тебе не придётся заниматься той дрянью, которой тебя выучили здесь… Мне этого не надо.

Девушка набралась всё таки смелости и, выдохнув, посмотрела на него ещё раз.

Для этого ей пришлось задрать голову, хотя рост её не был низким. Резкие черты лица. Тёмные глаза без зрачков. Кривая холодная улыбка.

— Что, не нравлюсь? — хмыкнул он — Это и не обязательно. А вот ты мне нравишься! Очень. Красива и молчалива. Как раз подходишь для того особого положения, которое тебя ждёт. Ладно. Завтра к вечеру за тобой приедут. Имей ввиду.

Оставив её, он вышел.

Девушка обхватила себя за плечи.

Особое положение. Что это? Постель? Вряд ли…

Хорсетты не используют людей в ЭТИХ целях.

Никогда.