Лики миров (СИ)

Глава 14

Два дня, отпущенные нам, пролетели слишком быстро, хотя я старалась, честно старалась запечатлеть в памяти каждое мгновение. В конце второго из них я не находила себе места от вполне понятной, но неконтролируемой тревоги. Мне не хотелось, чтобы Лик уходил, не хотелось думать, что ждет нас всех в Бездне. И если бы в этот момент явилась Эн-Джи-Эль с очередным порядковым номером и предложила закольцевать время, чтобы навсегда остаться здесь и сейчас, я согласилась бы не задумываясь.

Я не говорила об этом вслух, чтобы не травить лишний раз душу, но чем ближе подходил момент расставания, тем отчаяннее льнула к нему, утешение в его объятиях, сейчас уже не столько чувственных, сколько успокаивающих. Я бы очень хотела услышать из его уст уверения в том, что все будет хорошо, но врать он не любил и обещать того, чего не сможет выполнить — тоже. Поэтому когда он сказал «Мне пора, Дея», я смогла изобразить понимающую улыбку и едва заметно кивнуть. А когда дверь за ним закрылась, стояла какое-то время посреди комнаты, пытаясь унять свое глупое сердце. Мне казалось, что мы сели на дьявольский поезд, с которого уже не сойти, и медленно, но неотвратимо начинаем свой путь прямо в бездну. Да так оно, собственно, и было.

Остаток дня я занималась тем, что укладывала в сумку свои нехитрые пожитки и подшивала положенную мне как члену боевого отряда форму — ту самую, серую, про которую когда-то рассказывал Миртен. Сам защитник заявился уже под вечер и вид имел столь расслабленный и довольный, что спрашивать, как у него дела, не было смысла.

— Хорошо погулял? — поинтересовалась вместо этого.

— О, да, — он развалился на диване и одарил меня добродушной улыбкой чеширского кота, — все-таки целительницы — это нечто. Мое сердце безраздельно и целиком принадлежит им.

— Какое завидное постоянство, — восхитилась я и решила уточнить: — Прямо всем сразу принадлежит?

— Хм… пожалуй, все же только хорошеньким, — поправился Мир. — Но какой восторг эти нежные ручки, способные спасти страждущих воинов от одиночества, излечить душевные и телесные раны…

— И всякие нехорошие болячки, подцепленные вследствие беспорядочной половой жизни, — продолжила я, — а что, очень удобно..

— Много ты понимаешь, — тут же отмахнулся от меня защитник, оскорбленный в лучших своих чувствах. — Нет в тебе, Деечка, романтики ни на медяшку.

Да уж куда мне..

— Завтра выезжаем на рассвете, — буркнула возвышенная натура, — с нанимателем твоим встретимся на Зеленой, у стойла, Лютик уже там, а с остальными — за Северными вратами столицы.

— Мир, ты чего, обиделся, что ли? — слегка растерялась я.

— Вот еще, делать мне нечего — на всяких зубоскалок обижаться, — проворчал защитник. Ну точно надулся. Я даже умилилась.

— Ну, прости, — сказала, садясь неподалеку, — не хотела тебя задеть. Я не большой спец по целительницам, сам понимаешь, но раз они тебе так по душе, значит, в них, определенно есть что-то, недоступное для моего невежественного ума.

— Вот то-то же, — сразу сменил гнев на милость Мир, и чтобы я окончательно прониклась темой, принялся мне рассказывать байки из своего боевого прошлого, которые все, как одна начинались с фразы «а вот еще помню была у меня знакомая целительница…». Пришлось слушать и стараться не гоготать совсем уж в голос.

Утро следующего дня мы встретили во всеоружии: встали еще затемно, оделись, взяли сумки и потащились по столичным улицам к Зеленой площади — ближайшей от дома госпожи Альфины общественной «парковке», где размещались стойла — и для лошадей, и для саврусов. Пока Миртен беседовал с тамошним работником, а потом объяснял Лютику, что такая рань — самое подходящее для прогулки время (саврус при этом издавал такие недовольные бурчащие звуки, будто жаловался на свою нелегкую тирексовую долю), я ошивалась рядом, и момент, когда сюда подъехал Лик, совершенно упустила. Но когда мы втроем (включая Лютика) вышли из стойла, боевик уже ждал нас, картинно подпирая плечом невысокий заборчик.

— А где моя коняшка? — закрутила я головой в поисках своего транспорта.

— А вот она, — Лик жестом заправского фокусника указал в сторону привязи. Но там кроме еще одного савруса никого больше не было. Зато Мир на этом месте слегка то ли фыркнул, то ли хрюкнул, — точнее он. Его зовут Конь. На нем и поедем.

— Твой? — поняла я. Ну конечно, кто еще у нас тут такой оригинал. — А почему «Конь»?

— Знаешь поговорку: «саврус не конь, в лесу не заплутает»?

Я кивнула. Была такая.

— Ну так он умудрился. Весьма способный малый..

Тирексик на этом месте повернул в нашу сторону жутковатую башку и произнес что-то вроде «бе-бе-бе».

— и красивый к тому же… прости, забыл.

— Он что, все понимает? — удивилась я. Оба савруса издали в мою сторону пренебрежительный фырк.

— Все — не все, но то, что ему нужно — точно, — сообщил боевик, отвязывая жутика от места его временной «парковки».

— Конь, хвост! — скомандовала я. Саврус издевательски помахал указанной частью тела у меня перед носом к радости всех собравшихся.

— У него свои представления о прекрасном, — усмехнулся Лик и резко, коротко присвистнул.

Хвост тут же изогнулся привычным серпиком, изображая лесенку. Боевик хитро кивнул мне, мол, прошу, и я полезла на спину саврусу. А вскоре и сам магистр устроился сзади, и настроение сразу улучшилось. Сумка с моими вещами досталась Лютику, но он, кажется, не был на меня за это в обиде. Во всяком случае шел вполне спокойно и даже глазом в мою сторону не косил.

А вот я напоследок старалась рассмотреть все проплывающие мимо столичные пейзажи, которые в розовых лучах восходящего солнца казались совершенно сказочными. Стараясь не упустить не одной детали, я крутила головой то направо, то налево, восторженно вглядываясь в уже знакомые, но от этого не менее прекрасные улицы, площади и здания Растабана.

— Ты не могла бы ерзать не так активно? — раздался над ухом весьма недовольный голос.

— Му-ха-ха, — добавил Конь, за что и получил по хохолку самым кончиком темного хлыста, тут же успокоился и больше ехидных сентенций не выдавал, по крайней мере в ближайшие десять минут.

Я, в свою очередь, тоже старалась сидеть спокойно и не вертеться. Получалось, правда, так себе.

Северные врата столицы оказались точной копией тех, в которые мы заезжали с Миром целую вечность назад — та же огромная арка в восточном стиле, те же стражники в сверкающих доспехах, взимающие плату за въезд в город. Чуть отъехав от стен города, мы увидели трех саврусов, спокойно стоящих на обочине. Рядом с ними прогуливались, весело болтая друг с другом, их хозяева. Вот туда-то мы и направились.

— Ждем еще двоих, — подытожил Лик, когда мы все дружно спешились и мужчины обменялись радостными рукопожатиями и похлопываниями, ясно свидетельствующими о том, что все они довольно близко знакомы. Я разглядывала магов, они — меня, как единственного человека из нашей компании, которого они не знали. Двое магов примерно одного возраста с магистрами, один — чуть постарше, с темной бородкой на узком бледном лице.

— Верден, универсал, Свет, — представился мне невысокий мужчина с рыжеватыми волосами и таким смешливым ртом, что казалось, будто он все время улыбается, несмотря на то, что голубые глаза смотрели вполне серьезно.

— Ругер, боевик, Тьма, — слегка склонил голову в поклоне смуглый черноволосый воин с глубоким шрамом через всю левую щеку. Неожиданно светлые, колючие глаза его выглядели несколько пугающе.

— Ледор, боевик, Свет, — бородатый единственный из всех протянул мне руку для рукопожатия.

— Дея, — ответила я, легко сжимая его ладонь, — Призма.

Ледор устремил слегка удивленный взгляд на Лика.

— Это долгая история, — хмыкнул тот.

— Значит ее точно стоит послушать, — хохотнул Верден, — помнится, ты точно так же отвечал Бейли на вопрос с чего это вдруг неккарские барышни начали оказывать тебе такое почтение, а у него повадились требовать жезл предъявить… Потом только всплыли подробности вашей ночной охоты.

Тут даже Мир заинтересовался.

— Оказалось, что у ним повадился наведываться какой-то шалун: девчонок пугал, щипался за разные места, но до откровенного безобразия не доходило и стражники его ловить отказывались. Причем осторожный был, гаденыш… Вот барышни и уговорили как-то командира им помочь. Организовали засаду, тот попался и оказался, как на грех — вылитый магистр тер Бейли: невысокий, лысоватый, с пузком… Девчонки — в крик: обслуживать того шалуна отказались наотрез, столько он им нервов попортил. Вот командир им и предложил: вы, говорит, требуйте у подозрительной личности жезл, предъявит — значит, магистр, все в порядке, а не предъявит — значит тот самый негодник и есть.

Самая ржака вышла позже, когда Бейли пожаловал к барышням, — продолжал свой рассказ Верден, — те ему сразу: жезл гони, а он эдак игриво: «наверху предъявлю», они: «Нет, прямо здесь».. Он чуть и не предъявил… И опять крик: «скандал, бабоньки, бей его, это он самый безобразник и есть».. Еле-еле разобрались..

Тут даже я не выдержала и прыснула от смеха. Лик же слушал это все со спокойной полуулыбкой, словно речь вообще не про него шла. Но когда разошедшийся универсал обратился ко мне со словами: «Вот такие истории, лапа, а с тобой там чего?» осадил балагура одной фразой

— За языком следи, — и сказано это было без злости, но столь холодно и сухо, что у меня даже кончики пальцев закололо, будто лед потрогала.

— Понял, — Верден тут же свернул лавочку и притих, не без интереса на меня поглядывая.

За то время, пока универсал развлекал честной народ байками из чужой жизни, к нам подъехало еще двое всадников. Оба русоволосые, лет двадцати пяти- двацати семи на вид, похожие друг на друга как братья. Ими они и оказались. Аллен и Карэль, оба боевики, маги Тьмы, Карэль к тому же имел дар усилителя.

— Это что, весь отряд? — спросила я тихо Миртена.

— Нет, это его ядро: проверенные люди, с которыми мы сами не раз ходили в Бездну, остальные подтянутся к Границе в течение декады.

— Все в сборе, можем отправляться, — возвестил тем временем Лик.

— Как скажешь, командир, — с энтузиазмом отозвался Аллен. Они единственный не стал спешиваться, и теперь, довольный, сидел наверху, наблюдая за тем, как остальные седлали своих саврусов.

— Ты едешь сзади, — объявил мой магистр, — вперед садишься только если спать очень захочется.

— Почему? — я слегка расстроилась: ехать спереди было куда как приятнее, к тому же и разговаривать так намного удобней.

За ответом пришлось карабкаться на спину Коню.

— Доберемся до постоялого двора, я тебе очень наглядно объясню, — пообещал мне боевик.

— Ладно, — хихикнула, радуясь, что уши надежно скрыты волосами, — ловлю на слове, командир, — и обхватила свое обожаемое начальство руками, прижавшись покрепче. Беру свои слова назад: сзади тоже вполне неплохо, обзор только слегка проигрывает.

Тирексы взяли старт, сначала неторопливо шагая, потом переходя на привычный размеренный бег. Конь бежал первым, задавая тон всей кавалькаде, позади нас держались Мир с Лютиком, замыкали процессию Аллен с братом на своих боевых жутиках. Там, где позволяла ширина дороги, саврусы бежали по двое, а их всадники могли скоротать время в приятной беседе. Ну или не очень приятной, тут как повезет.

Молчать мне надоело довольно быстро.

— Ты их всех хорошо знаешь? — спросила своего магистра, предварительно похлопав по плечу для привлечения внимания.

— Достаточно, — ответил тот, — чтобы рисковать их жизнями и доверить свою.

— Расскажешь о них? О Вердене, например?

— Верден… Рубаха-парень, но хитрый, умный. Дашь куснуть за палец — оттяпает всю руку. Непоседа, игрок и любитель дразнить судьбу. Будь с ним поосторожнее и не ведись на задушевные речи.

— А Ледор? Он из аристократов? — уж больно характерная внешность была у «светлого» боевика.

Лик кивнул.

— Аль Шален, слышала о таких?

— Еще бы, — этот дом Шедара стоял в одном ряду с родом аль Виарр, — и зачем ему к Разлому? Этот человек непоседой не выглядит.

— Дор предан высшим идеалам, что-то вроде монашествующего рыцаря, только Орден его состоит из одного человека.

— Как-то это странно… И в чем заключаются его идеалы?

— Обычный набор: преодолевание всевозможных препятствий и самоотверженная борьба со злом. А что касается странного, Дея… Нормальных среди нас нет, это правда.

— Что насчет братьев? Они тоже… со сдвигом?

— Не совсем… Парням не повезло с предками. Род, порченный чарами, по-моему так это называется у обывателей, хотя магия тут совершенно не при чем. Мужчины в их семье после тридцати лишаются разума. Они боятся подобной участи гораздо больше, чем Бездны.

— Ругер? — продолжила через некоторое время тягостного молчания.

— Он воин до мозга костей. Им, полагаю, движет месть — Хаос слишком многое у него отнял: отца, брата, друзей, невесту.

— А ты, Лик, — спросила тихо, — Что движет тобой?

Он услышал и усмехнулся, повернув голову в мою сторону.

— Некоторые считают, что это одержимость и жажда славы. Эта версия ничуть не хуже других.

«А о настоящей причине ты мне, разумеется, не скажешь..»

Я вздохнула и принялась за свое любимое занятие — пялиться по сторонам, благо здесь крутиться и вертеться мне никто не запрещал. Оглянувшись на нашу внушительную процессию, увидела, что господа маги вовсе не скучают: к Миру подъехал Верден, и теперь эти двое с донельзя довольным видом обмениваются байками и шуточками. Аллен о чем-то расспрашивал Ругера, а пристроившийся совсем рядом с ними Каэль время от времени вставляет свои две медяшки в их весьма оживленную беседу. Только Ледор продолжал свой путь в относительном одиночестве с видом человека, которому совершенно комфортно и наедине с самим собой. При этом букой светлый боевик не выглядел совершенно, и на все вопросы и реплики в свой адрес отвечал благодушно.

Конь, наша ездовая савраска, вел себя, в целом, неплохо. Для развлечения он принимался порой крутить огромной своей головой или аккуратно вертеть хвостом из стороны в сторону, но стоило хозяину продемонстрировать даже намек на недовольство — тут же переставал. Зато меня ехидное создание ни в грош не ставило, и на все мои попытки пресечь то или иное безобразие не реагировало вовсе. Один раз, правда, Конь перестал паясничать после того, как я шлепнула его рукой по спине, однако сопроводил все это таким издевательским «бу-э», что лучше бы проигнорировал.

— Он такой же вредина, как и ты, — сообщила я Лику с негодованием.

— Конь, давай ее ссадим, чтобы не обзывалась, — предложил магистр своему скакуну (или вернее сказать бегуну).

— Му-ха-ха, — тут же поддержал идею тот.

— А вот Лютик вел себя прилично, — заметила я на это. Саврус презрительно фыркнул.

— Зато мы везем тебя совершенно бесплатно, — перевел ответ «конский» хозяин.

Хм, ну с этим не поспоришь.

К середине дня мы добрались до очередного весьма симпатичного городка (встречавшихся вблизи столицы в количестве опят на мшистом пне) и остановились около придорожного трактира.

— А, господа чародеи, — встретил нас хозяин, — до Границы едете, стало быть? Звериков своих на задний двор ведите, там для них самое место и есть.

Посетителей в трактире было не очень много, и мужчины быстро сдвинули пару крепких столов вместе, чтобы вся наша вполне великолепная восьмерка могла отобедать одной честной компанией. Когда мы все расселись, я оказалась с одного края стола, аккурат между братьями, а Лик с Миртеном— с другого. Руг, Верден и Ледор тут же взяли обоих магов в оборот и принялись расспрашивать о последних новостях, а потом и строить разные догадки. Слышно мне было далеко не все, но в разговорах то и дело мелькал некий «старый ворон», и пришлось уточнить.

— это аль Тари имеется ввиду? — спросила тихо у сидящего рядом Аллена.

— Точно, — кивнул маг. Он был несколько выше своего брата и чуть дружелюбнее с виду. Каэль казался несколько задумчив, не сказать — мрачноват. — Правда, что Ликард тебя у Гарда перекупил?

В ту же минуту я ощутила себя то ли наложницей, то ли рабыней на невольничьем рынке. Так себе ощущение… А еще хорошо, что я успела проглотить кусок котлеты, который жевала.

— Это он сам тебе сказал? — спросила не без подозрения.

— Допустим, — как бы подтвердил боевик.

— Тогда правда, — вздохнула я, бросив взгляд на своего нанимателя. Тот, одной рукой чертивший обратным концом ложки на расчищенном перед собой столе хитрый план сражения или какой-то операции, а другой расставлявший на этой умозрительной карте солонки и кружки в нужном ему порядке, взгляда моего не заметил вовсе.

Братья одобрительно переглянулись.

— На самом деле нет, — доверительно сообщил Каэль, — мы слышали разговор Дора с Верденом.

Ага, а Верден перед этом расспрашивал Миртена… Испорченный телефон во всей своей красе.

— Со стороны все так и выглядит, — подтвердила я. — А на деле он вообще не хотел меня с собой брать. Просто так вышло, это наиболее безопасный сейчас вариант.

И я снова принялась за еду. Вот так, хотят подробностей — пусть обращаются к командиру за разъяснениями. Парни настаивать не стали и легко сменили тему.

— Первый раз к Границе едешь? — спросил Аллен.

— Ага, вы то, как я понимаю, люди уже бывалые, расскажете, как там?

— По-разному, — уклончиво отозвался Каэль, — иногда— сплошная веселуха, а иногда скучновато.

— Ну, в этот раз скучно точно не будет, — коротко хохотнул старший из братьев.

— А женщины там есть, из служащих? — вот это мне было очень интересно.

— Есть, но не так много, в основном защитники, но и среди разведчиков встречаются, — на этом месте Аллен метнул настороженный взгляд на Ругера, но тот увлеченно о чем-то спорил с Ликом и Верденом, — они, как правило, долго на Границе не задерживаются, но бывают и исключения. Вот мамаша Круж больше двадцати лет там обитает, считай, местная достопримечательность.

Ледор, услышав знакомое имя присоединился к нашему разговору.

— Госпожа Круж — достойный воин. Когда я только пришел в Бездну, она уже водила туда небольшие группы разведчиков. Ей особенно удается быстрый предварительный сбор данных на небольшой глубине.

— А как она кормит своих мальчиков! — хмыкнул рыжеволосый универсал. — Помню как-то раз занесло вашего покорного слугу к ним на участок, так меня там из-за стола не выпускали, пока все не съем. Раздобрел что твой кабанчик… Зато если попутает тебя нелегкая положить глаз на девчонок, которых она опекает, мало не покажется. Вот однажды Эрвис — помните Эрвиса? — Так вот, решил он как-то одну разведчицу. эмм… пригласить на променад в ближайшие кусты… Вот лень его и сгубила… мог кусты и подальше выбрать..

И снова понеслись воспоминания, весьма и весьма соленые шуточки, байки и подначки, явно привычные в их кружке. Что делать с моим присутствием, мужчины явно пока не совсем понимали, поэтому в итоге избрали стиль общения со мной примерно как с мальчонкой-подростком и откровенно грязных слов и выражений старательно избегали, на меня поглядывая.

Лик, как и Мир, кстати, в мою беседу с другими членами отряда не влезали, давая возможность самостоятельно влиться в дружный коллектив, но краем глаза посматривали время от времени в нашу сторону, дабы убедиться, что все в порядке.

В скором времени у нас установился определенный негласный порядок: пока мы едем верхом, я могу сколь угодно приставать к нашему командиру с расспросами, рассказами и прочей ерундой, но на привалах и стоянках я к нему не липну, а, по-возможности, стараюсь общаться равномерно со всей командой. Со мной мой наниматель также держался подчеркнуто нейтрально — никаких не то что, прогулок под ручку или обнимашек, вообще ни одного вольного жеста или слова. Это было понятно — во-первых, нечего окружающих дразнить и дисциплину хулиганить, а во вторых — не на романтическую прогулку ж вышли. При всем при этом, когда мы глубоким вечером добрались до постоялого двора в очередном из городков, и хозяин заведения огласил, что свободными остались только три комнаты, Лик с совершенно невозмутимым видом забрал одну из них для нас с ним, предоставив прочим членам нашей группы размещаться в оставшихся двух, как они сами того пожелают.

Последовавший шквал весьма фривольных, хотя и благодушных шуточек он встретил со снисходительной улыбкой, согласившись, что да, он очень ответственный начальник и своих работничков предпочитает охранять и проверять самостоятельно. А вот сколько раз за ночь — то совершенно не ваше дело, и шли бы вы, господа чародеи отсюда, пока и к вам проверка не нагрянула.

Последняя сентенция вызвала новый взрыв хохота и притворный ужас, после чего все, наконец, поспешили заняться более насущными делами, чем зубоскальство. К моему облегчению, надо сказать. Я пока к подобному стилю общения не привыкла и несколько тушевалась.

После весьма плотного ужина неугомонный Верден предложил «барабольку раскидать», быстро нашел желающих из числа присутствующих в общем зале, и достал колоду карт и мешочек с разноцветными не то кубиками, не то камушками, размером примерно с ноготь большого пальца каждый. Мне стало интересно, что это за бараболька такая, и я присела рядом с игроками. Оказалось, что этим смешным словом называли карточную игру. Игроки поочередно бросали кости — те самые камушки, определяя силу-слабость разных карт в этом раунде, а потом начинали рубиться в сами карты. Мастей в этой колоде оказалось шесть: мечи, щиты, пики, шлемы, сердца и кубки, при этом мечи, шлемы, кубки и обозначались черными значками… а пики, щиты, и сердца — белыми. Бойцы, защитники и целители Тьмы и Света.

— Иди к нам, — позвал Верден меня в их тесный кружок.

— Я не умею, — развела я руками.

— Давай научим, — взяли меня в оборот братья и попросили сидящего рядом с ними Ледора составить нам компанию: игра требовала четного числа игроков. Так у нас возник небольшой междусобойчик под лозунгом «сейчас мы быстренько научим Дейку плохому». Поначалу я ужасно путалась, никак не могла запомнить, кто кого усиливает, а кто — ослабляет. Да и очки считать надо было достаточно шустро, не то вмиг объегорят. Тот же Дор, например. Он, хотя и держал себя эдаким правильным джентльменом, но на игру все эти правила явно не распространялись, потому что жульничал этот тип не хуже остальных. Правда делал это с таким серьезным и благочинным видом, что я бы ни за что о нем такого не подумала, если бы он лично не обдурил меня уже на втором круге. Начиная с четвертого дело у меня пошло значительно лучше, я смогла слегка расслабиться и одновременно поддерживать весьма непринужденную беседу, даже рассказала к месту пару забавных случаев из своей непродолжительной учебы в Упырятнике и рабочих будней у Агира. Однако после весьма озадаченных, но очень заинтересованных расспросов на тему моей жизни в Растабане, я насторожилась и дальше предпочитала высказываться на откровенно нейтральные темы.

— Эй, Верд… мы тут тебе нового игрока подготовили, — окрикнул старшего товарища Аллен, — принимай.

— Ага, отлично… Тут как раз один дезертир имеется.

Под «дезертиром» имелся ввиду Ругер, которому наскучила игра, и он решил присоединиться к компании что-то обсуждающих магов, где, кстати, говоря, ошивался и Лик.

Так я оказалась за одним столом с Верденом, Миром и еще одним товарищем не из нашей компании.

Здесь уже игра велась на деньги, пришлось тоже раскошеливаться на медяшку.

— Вы тут тоже мухлюете? — сразу спросила я.

— Как можно? — так возмущенно ответил рыжий, что я сразу поняла — еще как мухлюют.

Игра затягивала. В основном я, конечно, проигрывала, но пару раз все-таки умудрилась взять банк. Очень подозреваю, что мне просто поддались, чтобы я не сбежала. Через некоторое время место Мира занял Каэль, а еще чуть позже единственного чужака сменил Дор. За тем, куда разбредаются закончившие игру, я не особенно следила, да вообще, положа руку на сердце, не замечала ничего, что не относилось к картам. На очередном круге, когда я должна была кидать кости, мне на плечо опустилась рука, и один вредный магистр осведомился, не слишком ли я тут засиделась с этим пройдохами, и не пора ли мне уже спать. Я сгоряча чуть не поинтересовалась, что это он тут разуказывался. Потом вспомнила, что он вообще-то у нас командир, и негоже с ним скандалить при подчиненных. Да и глаза, по правда говоря, уже слипались. Поэтому я, вздохнув, встала, взяла ключ от комнаты и побрела было понуро наверх. Но по пути заметила, как этот… жук тут же занял мое место.

— Лик! — вознегодовала я тут же, — ты нагло пользуешься своим положением.

— Ну должен же я от него получать хоть какую-то выгоду, — невозмутимо пожал он плечами, а потом все-таки слегка подсластил пилюлю: — Скоро приду, — сказал и посмотрел почти тепло в первый раз за весь день.

— Как игра? — спросила чуть позже, когда он зашел в комнату. Я успела только кое-как ополоснуться в той лоханке, которая считалась здесь умывальником, и натянуть ночнушку.

— Стряс с Вердена твои медяшки обратно, — сказал этот потрясающий мужчина, ссыпая на столик горсть красноватых монет. Выиграл или отжал в честном поединке, правда, не уточнил.

— Тоже жульничаешь? — спросила, не в силах побороть улыбку. — Мне казалось, ты не любишь врать?

— Не люблю, — подтвердил Лик, неторопливо расшнуровывая ворот рубашки, — но это не значит, что не умею. И потом, там все плутуют, и все об этом в курсе. Так что это и враньем назвать-то нельзя.

И он с полуулыбочкой, глядя мне в глаза, принялся раздеваться. Знал же, разбойник, как действует на меня, знал и дразнил… Я следила за ним, как маньячка, слегка закусив нижнюю губу.

— Поможешь? — он слегка склонился над лоханкой и указал рукой на кувшин с водой.

С радостью. Я подошла, и, подхватив сосуд, принялась лить ему воду на руки, пока он с удовольствием умывался.

— Как водичка? — завела я непринужденную беседу, голодным взглядом следя за тем, как прозрачные капли, поблескивающие в полумраке, стекают по его шее на плечи, грудь и живот…

— Охрененная… — хрипловато заявил этот нахал, привлекая меня к себе за талию. От его взгляда и этого грязноватого слова, явно не о предмете нашего разговора высказанного, меня бросило в жар.

— Грубиян, — смогла только выдохнуть ему в губы, прежде чем в голове окончательно помутилось.

— Иногда, — не то сознался, не то похвастался боевик, избавляясь от единственной оставшейся тонкотканной преграды между нами…