Лики миров (СИ)

Глава 17

Сначала пришли звуки. Они просачивались в сознание по капле, будто через толстый слой ваты: шорохи, поскрипывания, приглушенные голоса. Потом проснулось осязание: руки и ноги затекли и не слушались, а щека самую чуточку зачесалась. «Не вспоминай, не надо», — пробежала жалобная мысль, и я послушно согласилась. Не буду, не стоит… там точно что-то нехорошее.

Память хлынула потоком, заставляя скрючиться от боли. Мне казалось, моя голова разорвется сейчас на тысячи осколков. Я закричала, но не услышала своего крика. Резко открыла глаза — и мне показалось, что я схожу с ума, или уже сошла: вокруг все белое или металлическое… Как? Где?

— Лик! — прохрипела я, совершенно ничего не понимая… — Лик..

Потом вокруг кто-то суетился и что-то говорил или спрашивал, я ничего не понимала, едва не теряя сознание от боли. Что-то кольнуло в руку и стало легче. А потом я увидела родные темно-синие глаза.

— Ты?.. — заволновалась я, чуть не рыдая от облегчения — Ты..

— Я, — ответил любимый голос, — и меня поглотила тьма.

Следующее пробуждение оказалось намного хуже: память вернулась первой. Не открывая глаз и стараясь не шевелиться, я смотрела, как проносятся перед моим внутренним взором знакомые уже кадры: вот Аллен бросается в неравную битву с ракшами, вот Лик говорит свое последнее «прости» и уходит к Разлому, вот раздается взрыв, а нас с Миртеном тащит по траве. Вот я с Ключом в руках выкрикиваю фразу для переноса, а вот черными волнами хлещут ракши из свежеоткрывшихся рваных пространственных дыр… И все, по новой: Аллен кричит «Идите, я их задержу», Лик целует меня на прощание, крепко держит за руку Мир…

— О, вы проснулись, мисс Рин-Стокк? Как вы себя чувствуете? — раздался снаружи приветливый женский голос.

Я заставила себя медленно открыть глаза, уже понимая, что именно увижу перед собой: медотсек гражданского космического корабля «Флейт-17» как он есть — очередная металлическая коробка с белыми пластиковыми панелями стен, несколько коек, на одной из которой я и лежу, рядом посверкивают разноцветными огоньками панели медицинской аппаратуры, встроенной в специальные ниши. А передо мной склонилась немного знакомая молодая женщина в белом костюме медика с планшетом в руках. Доктор Анита Фей-Конти — так было указано на ее нашивке. Она внимательно смотрела на меня и несколько хмурилась.

— Вы плачете?

Да? Наверное… я не заметила.

— Голова болит, — пожаловалась я ей. — Что со мной произошло?

— За обедом у вас случился приступ. Вы резко побледнели, у вас закружилась голова, и вы потеряли сознание.

Прекрасно, значит, я еще умудрилась опозориться прилюдно. Хотя… какая мне разница?

— Ничего не помню, — ответила я и постаралась присесть. Доктор Фей-Конти тут же нажала рычажок на моей койке, и спинка кровати приподнялась, так что сама койка стала похожа на весьма комфортный шезлонг.

— Спасибо, — поблагодарила я женщину, — а приступ чего это был?

Не то, чтобы меня уж очень это интересовало, но надо же о чем-то с ней разговаривать.

— Больше всего это было похоже на шоковое состояние, мисс Рин-Стокк, — пояснила та, — но причину его выявить не удалось. В вашей карте, — она пролистала несколько страниц на своем планшете, — о подобных случаях ничего не упоминается. А в графе «аллергические реакции» указана только умеренная непереносимость цитрусовых.

Понятно, значит, в этом мире с апельсинами нужно быть поосторожнее.

— Никаких идей, — пожала я плечами в ответ на вопросительный взгляд, — раньше такого со мной не случалось.

Доктор провела осмотр, измерила датчиком температуру, взяла эскпресс-анализы, чему-то удовлетворенно кивнула, записала результаты в планшет, а потом сделала мне инъекцию.

— Это снимет головную боль, — пояснила она. Все показатели у вас в норме, так что завтра вы сможете вернуться в свою каюту. Позвать ваших друзей? Они просили сообщить, когда вы придете в себя.

— Я бы хотела отдохнуть, — вымученно улыбнулась.

«И побыть одной. Это мне сейчас нужнее сна»

— Хорошо, — женщина снова щелкнула рычажком, возвращая койку в исходное состояние, — если что-то вам понадобится, скажите мне.

— Зеркало, — тут же попросила я, — если можно.

Доктор, конечно, удивилась, но просьбу мою выполнила: перед тем, как отправиться по своим делам принесла мне маленькое складное зеркальце.

Ну что же, здравствуй, дивный Синий мир!

Я тут же села, подложив под спину подушку. И, вертя в руке одолженную вещицу, принялась думать, что же делать дальше.

План действий у меня был. Не слишком умный, но все же. Задерживаться здесь я точно не собиралась. Раз Эн-Джи сказала, что я сама могу выбирать время перехода в другой мир и продолжительность моего прибывания в каждой реальности не важна, то я собиралась этим воспользоваться: сразу перепрыгнуть в Черный мир, а оттуда — в свой. И вот там уже встретиться с посланницей-голограммой и попросить ее изменить… что? Вот тут нужно подумать.

Я прикусила палец, пытаясь оставить в стороне эмоции. Но какой там..

Ясно одно — «схлопывать» Разрыв не стоило. Я не совсем поняла, что Лик для этого сделал, просто зашел туда или что-то еще? Но вот то, что резкое исчезновение одного Разрыва повлекло за собой появление множества новых, я видела точно. Будто зашили прореху в одном месте, но ткань оказалась такая изношенная, что тут же, на глазах разлезлась в других… Где же та самая развилка, которая мне нужна? Не пускать Лика в саму арку и, скорее всего, погибнуть всем вместе от когтей и зубов ракш? Или раньше — вместо того, чтобы идти к Разлому, отправиться вместе с Верденом на поддержку боевиков? Или еще раньше — не лезть к аль Гарду, и пусть бы Лик оставался в неведении о планах аль Тари? Останется ли он жив в этом случае?

У меня не было ответа.

Да и сделать я сейчас ничего не могла — дурацкий волчок пока не нашелся. Я осмотрела всю кровать, заглянула под подушку, пошарила под койкой, осмотрела сложенные стопкой вещи — Ключ отсутствовал.

Я ухмыльнулась невесело, покрутила в пальцах зеркальце, и открыв его, уставилась на свою нынешнюю физиономию.

Ну, здравствуй, Дея Рин-Стокк, вот и свиделись. Бледновата ты что-то, но и не мудрено с этими «приступами». Но не только в этом дело — привычного уже золотистого загара как не бывало. Солнышка здешней мне явно не хватало. Волосы обрезаны по плечи и слегка высветлены. Очень естественно, кстати, будто выгорели. Однако память мисс Рин-Стокк подбросила воспоминания о внушительном счете за окрашивание волос из центра красоты.

Тело… явно не столь тренированное, как было у Деяниры, но зато с гибкостью все в порядке: Дея из Синего мира предпочитала заниматься легкой гимнастикой.

А вот глаза… красные, зареванные.

Я захлопнула зеркальце и отложила его на стоящую рядом тумбочку.

Ладно, раз все равно придется тут куковать, познакомимся с текущей моей версией поближе. Кто вы, мисс Рин-Стокк? Я позволила чужой памяти захватить мое сознание.

Гражданка Содружества, уроженка Земли-5 — планеты земного типа, как нетрудно догадаться по названию, аспирант-астрогеолог, вторая специальность — лингвист. Это как меня угораздило? Единственный ребенок в семье, родители — ученые, почти все время в экспедициях. Ммм… теперь понятно. Личная жизнь… Ясно, была пара павлентиев в разное время да сплыла, туда им и дорога.

В общем, ничего особенно интересного. А теперь попробуем сориентироваться на местности.

Здесь пришлось куда как хуже. Поток информации хлестанул по многострадальной голове, вызвав новые приступ боли, который — хвала местным лекарствам — быстро сошел на нет. Попялившись немного в потолок и собрав мозги в кучку, я смогла воссоздать следующую картину. Давным-давно Синий мир был похож на наш Серый с одним только отличием: здесь существовали пространственные тоннели — места, в которых две точки пространства-времени соединялись вместе. Эти тоннели позволили людям расселиться с материнской планеты по совершенно разным уголкам Вселенной. Альтернативных форм разумной жизни за это время обнаружено не было, поэтому предки всех «инопланетян» — так или иначе жили когда-то на Земле. Постепенно новых планет стало так много, что они начали объединяться во всякого рода союзы, чтобы отстаивать свои интересы. Причем, так как благодаря тоннелям, расстояние стало весьма относительной категорией, союзы эти объединяются в основном вокруг них. Например, наше Содружество — один из самых больших подобных союзов — контролирует около сотни тоннелей, но если смотреть отдельно карты галактик, то получается мозаика — нет одной обширной территории, есть много-много отдельных кусочков, прилегающим к тоннелям. Столицей нашего Содружества является родная планета здешней Деи, то есть та самая Земля-5.

Ну и разумеется, все союзы постоянно ведут поиск новых, пригодных для заселения или разработки планет. Вот на одну из таких, открытую совсем недавно, мы и летим на практику. В составе нашей исследовательской группы и геологи, и биологи, и зоологи, и инженеры. Нельзя сказать, что R-112 такая уж перспективная планета (иначе бы туда быстро заслали кого поопытнее), но в качестве «лягушатника» чтобы аспирантов поднатаскать — самое оно.

Пока я все это вспоминала, в медотсек снова зашла доктор Анита. Но к пациентке заходить не стала, что-то раскладывала в своем закутке, отделенном от «лазарета» небольшой пластиковой перегородкой, а потом села за стол и принялась вводить в систему какие-то данные. Во всяком случае характерное пощелкивание виртуальной клавиатуры я слышала вполне четко.

Только я задумалась, не поспать ли мне на самом деле, как раздался негромкий стук в дверь и почти тут же голос, от звучания которого у меня мурашки по коже побежали и дыхание сбилось, произнес

— Ани, дай мне что-нибудь от головной боли.

— От головной боли, — протянула доктор эдак с сомнением. — Ну-ка, кэп, прошу на осмотр.

— Ани, — в голосе капитана послышалось еле сдерживаемое раздражение.

Но хозяйку медотсека это совершенно не испугало.

— Вот когда Рита просит у меня что-то от головной боли, я спокойно даю ей лекарство. Знаешь почему? Потому что она ипохондрик. А с тобой, Ли, все с точностью до наоборот. Если ты сам пришел ко мне, значит, дело совсем из рук вон. У тебя же все нормально до тех пор, пока не рухнешь. Садись давай. Давно болит?

— Второй день.

— Давление в норме, — через некоторое время возвестила она… — а вот мышцы только что не в узел завязаны. Что со сном?

— В норме.

— Ну мне-то не ври, — вздохнула доктор неодобрительно. — Ладно, будет тебе лекарство. Вот, держи. Что-то вы кучно как-то головной болью маетесь. Ты и пациентка моя.

— Как она кстати? — почти равнодушно поинтересовался капитан.

— Почти оклемалась… спит сейчас.

Снова раздался звук закрывающейся двери, а через некоторое время доктор Фей-Конти подошла ко мне.

— А, вы уже проснулись? Вот и хорошо, я сказала вашим друзьям, что они могут проведать вас после обеда..

Я машинально кивнула и подняла на нее глаза. Меня слегка колотило. После всего, что произошло, слышать дорогой мне голос было больно. Знать, что его обладатель тут, и не видеть его — больно. А понимать, что я увижу на дне космических глаз холод и безразличие — еще больнее.

— Мисс Рин-Стокк, можно личный вопрос, — неожиданно обратилась ко мне доктор, поправляя свои темные волосы, собранные в аккуратный узел на затылке, — как давно вы знаете Эйдена?

— Кого? — переспросила.

— Странно, — темные брови удивленно взметнулись вверх, — я была уверена… ну, значит, ошиблась, прошу меня простить.

И она вышла из медотсека.

Только тогда я сообразила. Эйден Ли-Карт… конечно..

— Лик, — сказала я вслух, глядя перед собой, — его зовут Лик и никак иначе, — и тихо, закусив уголок подушки, заплакала.

К тому моменту, когда меня пришли навещать друзья, состояние мое несколько улучшилось. Я даже доползла до душевой, чтобы привести себя в подобие формы. И смогла выдавить несколько благодарных улыбок, когда ребята набросились на меня с радостными возгласами. Больше всех усердствовала, разумеется, Веда.

— Как ты нас напугала! — щебетала она, — Хорошо, что сейчас тебе лучше. Набирайся сил, послезавтра мы прилетаем к Хэвэн-9, будет обидно, если ты так и проваляешься здесь.

— Доктор сказала, что Дею выпишут уже завтра, — педантично поправил подругу Хань.

— Я почти в порядке, — заверила я.

Темноволосая Мико озабоченно покачала головой

— По тебе не скажешь..

Я хмыкнула. В этом вся она — правдорубка, стервоза, но хорошая.

— Завтра заявлюсь такая бодрая, что вы меня не узнаете..

«А если все пойдет так, как нужно, то и свалю в другую реальность».

Когда друзья ушли, я попросила доктора Аниту дать мне снотворного, чтобы спать крепко и безо всяких снов. И так и продрыхла до следующего утра.

В свою каюту я перебралась как раз перед завтраком. Чувствовала я себя вполне неплохо, да и настрой был боевой: я решительно хотела побыстрее найти Ключ и убраться отсюда к ракшам..

С первой частью своего плана я справилась довольно легко. Стоило только открыть одну из из сумок с моими вещами, как я сразу и увидела волчок: совершенно такой же, каким он и был, только тонкая острая стрелка расположена теперь на синем фоне. Я пару секунд качала его на ладони, а потом быстро сунула в карман и повернулась к Веде. Так как раз перешла к весьма эмоциональному рассказу о том, как меня скрутило в столовой.

— Вот я страху-то натерпелась! Даже все знания по оказанию первой помощи из головы вылетели. Только и смогла, что тебя подхватить и доктора кликнуть. Потом все забегали, тебя осмотрели предварительно, понесли в медотсек. Ты так орала! Я сначала думала, что от боли, но док сказала, что у тебя потом и бред начался. В лазарет нас не пустили, но, Дея, оттуда такие вопли доносились, прямо рыдания. Туда даже капитан заглянул, думал, наверное, что там кого-то убивают. А потом все неожиданно стихло. Мы тогда еще шутили нервно, что это он тебе приказ отдал «не вопить» и ты послушалась… Не помнишь, как он приходил?

«Ты?..» — «Я»

— Нет, не помню..

— Ну да ладно, главное, что с тобой все хорошо. Пойдем завтракать?

Я только кивнула, сжимая спрятанный в кармане Ключ. Пожалуй, в другую реальность я отправлюсь чуть позже. Сначала мне все-таки нужно поговорить с капитаном.

Удалось это сделать только после обеда. Сначала со мной приключился жесточайший приступ трусости, и я весь завтрак просидела, глядя исключительно на свой поднос, чтобы больше ничего — а главное — никого не видеть. Потом, когда он прошел, Веда со товарищи утащили меня решать очередные тренировочные задачи. Но когда c заданием было покончено, меня снова начало потряхивать от переживаний. Пришлось уговаривать себя, как маленькую. Наконец мне удалось сойтись с собой на следующем: я просто подхожу к капитанской каюте и стучу в дверь. Скорее всего, там никого нет, поэтому я просто жду минуту-другую, и с чувством выполненного долга удаляюсь восвояси.

Но Лик оказался на месте. Вид открывающейся двери заставил меня запаниковать, сердце подскочило куда-то к горлу. А когда я увидела самого капитана, то и вовсе застыла, не в силах сдержать нелепой болезненной улыбки. И все смотрела, смотрела на дорогое мне лицо, в каждой черточке узнавая его снова и снова… Вот эти губы, сейчас плотно сжатые… я же знаю, какими они бывают настойчивыми и вместе с тем невыразимо чуткими… Вот скулы и подбородок — они чуть острее, чем я помню, но именно по ним мне так нравиться водить пальцами. Вот черные брови, которые сейчас чуть-чуть, самую капельку подняты вверх, задавая неозвученный вопрос. И глаза… я проваливаюсь в их темную глубину, душа моя, с головой, безо всякой надежды вернуться. Бездна… без дна… без конца, без начала… Как холодна она ко мне сейчас, как больно ранит ее суровая сдержанность. И все же я улыбаюсь: ты жив, хороший мой, жив… И если бы ты знал, чего стоит мне не броситься к тебе на шею, шепча все это, не разреветься, не приставать с непрошеными поцелуями, то был бы чрезвычайно удивлен..

— Мисс Рин-Стокк? — мой личный Космос нахмурился, голос его явно требовал ответа.

— Д..да, — произнесла я наконец, — я хотела объяснить… это не займет у вас много времени… — говорила и одновременно нашаривала в кармане Ключ… — Вот, смотрите..

Лик несколько секунд разглядывал волчок, а затем безо всяких слов сделал шаг назад, позволяя мне зайти в его каюту.

— Видите, я не собиралась у вас ничего красть, просто… я никогда не видела ничего похожего, а тут… я даже не помню, откуда у меня эта штука, родители рассказывали, что я нашла ее, когда была маленькой..

Я тараторила, сбиваясь, путаясь в словах, а мне так хотелось, чтобы он понял меня..

Он прошел к своему столу, открыл тот самый ящик и покрутил в пальцах почти точную копию лежащей на моей ладони вещицы.

— Я тоже не слишком хорошо помню, где ее раздобыл. Должно быть, кто-то подарил.

— Можно? — я просительно протянула руку. Лик не слишком охотно вложил в нее свой волчок.

Я тут же принялась его осматривать, будто величайшую ценность. Все та же отломанная почти под корень стрелка… тоже на синем секторе — подтверждение того, что именно в этом мире он и застрял. А вот то, что корень стрелки был немного, но все-таки изогнут влево, по направлению к белому полю, поставило меня в некоторый тупик. Выходит, он хотел переместиться обратно? Но Эн-Джи ясно сказала, что перемещаться в другие реальности нужно только в прямом порядке, иначе последствия могут быть непредсказуемыми… Ох… Ладно, это обдумаю после..

— Стрелка, — произнесла я вслух, — она так и была сломана?

— Нет, — Лик нахмурился, — это произошло уже после Рас-Альхара… О том времени у меня сохранились весьма смутные воспоминания.

С этими словами у меня изъяли сломанный ключ.

— Но все это не отменяет вынесенного вам предупреждения, — неожиданно строго сказал капитан, ставя точку в нашем разговоре.

— Понимаю, — я механически потерла руку в том месте, где еще оставались желтоватые пятнышки почти сошедших синяков.

Он заметил это движение, и строгости в его глазах поубавилось. Мне даже показалось, что там мелькнуло что-то похожее на беспокойство. Дернул же черт меня все испортить.

— Credo in unum Deum, — тихо произнесла я.

Лик замер. Я стояла совсем близко и смогла заметить, как дернулись зрачки в его глазах, как по лицу будто морозная тень пробежала. А в следующий момент он резко шагнул ко мне, смотря на меня с такой острой неприязнью, что я даже отшатнулась.

— Кем бы вы ни были, мисс Рин-Стокк, — он говорил предельно четко, — не смейте лезть ни в мою жизнь, ни в мою голову, вы поняли меня?

Каждое слово его вонзалось в сознание холодным наточенным лезвием.

— Лик, что ты… я же не… — лепетала, совершенно ошеломленная таким отпором. Да, конечно, я ждала реакции, но не такой же. Почему он так разозлился?

Он все так же молча сверля меня взглядом, открыл дверь.

— Всего хорошего, — проговорил с нажимом.

— Лик, — сделала вынужденный шаг назад, навернувшиеся слезы не позволили мне рассмотреть выражение его лица, — я…

Он даже слушать меня не стал, просто приложил руку к датчику, и отвернулся прежде, чем дверь каюты закрылась, отрезая нас друг от друга.

–..люблю тебя, — закончила, обреченно пялясь на металлическую поверхность.

Потом я стояла какое-то время, опершись о стену рукой и пытаясь совладать с эмоциями, а когда более-менее смогла соображать и выпрямилась, намереваясь отправиться прямиком в свою каюту, наткнулась на внимательный и слегка настороженный взгляд доктора Аниты. Та как раз возвращалась в медотсек с неизменным планшетом в руке. Я вымученно улыбнулась ей и поспешила убраться с дороги. По счастью она не задала ни одного вопроса, хотя задумчивый взгляд ее темных глаз так и жег спину.

Мне очень повезло, что Веды не оказалось в каюте, и я смогла около часа побыть наедине сама с собой. Я сидела на своей койке, отрешенно смотря в противоположную стену, и крутила в руке злополучный волчок.

«Если ты, Медея Сергеевна, собираешься перепрыгивать в другую реальность, то сейчас самое время — говорила я себе, — пока от твоего глупого сердца хоть что-то еще осталось». А потом с обреченностью тонущего в бескрайнем океане убрала Ключ в карман и поняла, что не могу… просто не могу позволить себе эту слабость. Ведь если Лик действительно застрял в Синем мире, то именно здесь больше шансов на то, что он хоть что-то вспомнит о Ключах, проводниках и всем прочем. Здесь он должен быть самым настоящим, живым. Это в теории. На практике же… На этом месте пришлось сделать вынужденный перерыв, чтобы тихонько повыть в подушку: практика вышла на редкость мучительной.

Почему тогда именно в этой реальности Лик такой… такой холодный, будто изнутри выстуженный? Бесчувственный? Если бы не эти вспышки внезапной ярости, можно было бы и так сказать. Но нет, эмоции в нем есть, да какие. Но они надежно скрыты толстой коркой льда и безразличия. И слетает эта корка похоже только в моменты сильных потрясений. В первый раз он так отреагировал на грубое вторжение в свое личное пространство. Или принял меня за шпиона? А сегодня? Если в Шедаре он, услышав ключевую фразу, удивленно меня переспросил, то здесь как от боли вздрогнул… Может, он что-то помнит о других реальностях, но эти воспоминания неприятны? Но волчок-то он разглядывал вполне спокойно… Нет… что-то не то… «Не смейте лезть в мою голову». Бог мой, за кого он меня принял? Что тут с ним произошло? Понятия не имею как, но я должна в этом всем разобраться.

Только что мне делать, если я вызываю у него такое отторжение? Начну приставать к нему с расспросами, он только еще больше разозлится.

«Анита Фей-Конти» — решила я, еще немного потерзавшись воспоминаниями. Лик точно общается с ней не так, как с остальными. Когда они разговаривали в медотсеке, голос его звучал почти привычно. Да и манера ее общения… Так разговаривают с весьма и весьма близкими людьми: хорошими друзьями или… не только друзьями. Я переждала пока стихнет болезненный укол ревности. Ясно одно: с доктором Анитой определенно нужно поговорить.

А пока я могу… я могу… ну например, изучить все, что доступно в сети о Рас-Альхарском пекле.

Я включила свой планшет, сформировала запрос и погрузилась в пучину свалившейся на меня информации.

Чуть меньше пяти лет тому назад неподалеку от звезды Рас-Альхар произошла военная катастрофа. Именно там находилась одноименная крупная космическая станция — важный транспортный узел, равноудаленный сразу от трех пространственных тоннелей. Два из них находились под контролем Содружества, а третий — нейтральной для нас Метагалактической Ассоциации.

Началось все с того, что в один далеко не прекрасный день станцию захватили невесть откуда взявшиеся корабли неизвестного происхождения. «Невесть откуда» — это больше для образности. Вышли они из того самого третьего тоннеля. При этом ни один канал Ассоциации не передал нам данные ни об их приближении, ни о непосредственном переходе, как должен был сделать. Небольшой транспортный флот оказался на деле бандитской группировкой. Террористам удалось заблокировать все входы-выходы станции «Рас-Альхар» и несколько тысяч находящихся там людей оказались у них в заложниках.

Разумеется и Содружество, и Ассоциация, которая божилась, что к злоумышленникам не имеет никакого отношения, выслали к станции свои космические войска. И начались долгие изнурительные переговоры. За их ходом следили все. Новости о них передавали по всем инфоканалам несколько раз в час.

А потом стало ясно, что все эти переговоры — просто циничная ширма, за счет которой преступники тянут время. К этому времени спецслужбам удалось установить личности захватчиков и выяснить, что за ними стоит Братство Независимых — небольшой, но весьма агрессивный союз, одной из основных целей которого являлся поиск способа создания и сворачивания пространственных тоннелей и расшатывание таким образом всей системы построенных вокруг этих переходов союзов.

Так вот, стало известно, что прикрываясь живым щитом и делая вид, что обдумывают условия, террористы собирали на территории станции некую установку. В то, что случилось дальше, мы еще долго не могли поверить — станция была уничтожена вместе со всеми, кто там находился. И здесь версии расходятся.

По официальной — трагедия произошла по вине захватчиков — что-то они там в своей установке не учли, и она взорвалась, распространяя лавинообразный процесс по всей станции. Другая же, еще более страшная версия, состояла в том, что военным был отдан приказ сверху взорвать станцию собственноручно. В последнее очень легко верилось, потому что те военные, которые участвовали в рас-альхарском пекле, назад вернулись с глубочайшим посттравматическим расстройством.

Из шести тысяч человек спастись удалось только сто двадцатьи то только чудом, не иначе. Один небольшой космический катер смог незамеченным покинуть станцию непосредственно перед взрывом. Его почти не задело, только волной откинуло. Название судна облетело все галактики и стало синонимом слова счастливчик — «Амадеус».

На этом месте я даже глаза протерла — и снова уставилась в планшет. «Амадеус».. так и есть..

«Просто первое звучное слово, которое когда-то пришло в голову», да, Лик? Или это настолько для тебя важно, что отголоски твоей памяти долетели и до Шедара?