Ликвидатор

— Труба…

— Что?..

— Пристегнешь… меня… к радиатору…

Ее окутало запахом виски, смешанным с апельсиновым соком. Келли отшатнулась, осторожно попятилась от нависающего и давящего своим безумием Джея — и опрометью кинулась к выходу.

Ночной холод мигом остудил иррациональное желание бежать отсюда без оглядки. Увы: джинсы и кроссовки остались в доме, а босиком, без штанов, в одной футболке на голое тело далеко не убежишь. Когда Калео, второе и более холодное солнце Дердана перетягивало его на цикл вращения вокруг своей орбиты, на планете наступала зима. И если днем под открытым небом еще вполне комфортно было ходить в обычной куртке, то ночью температура могла упасть ниже тридцати двух градусов(по Фаренгейту — прим. авт.). Сейчас мороз уже ощущался в воздухе, еще день-два, и по утрам на улице станет появляться иней.

И это только самое начало долгой зимы.

Келли зябко поежилась и быстро спустилась с веранды по лестнице — снимать замки с припаркованных велосипедов.

Во дворе она провела считаные минуты, но продрогла, кажется, до костей. Перспектива провести ночь в одном доме с перевозбужденным киборгом уже не казалась такой жуткой. Ведь дом-то теплый. А велосипедные замки — надежные.

Состояние Джея за эти несколько минут, кажется, усугубилось. Он стоял на кухне у окна, согнувшись в три погибели, и держался обеими руками за трубу, подводящую воду к панели отопительного конвектора. Взгляд Келли тут же зацепился за эти руки — пальцы скрючены, костяшки побелели, светлая кожа порозовела от прилившей к сосудам крови, на кистях и предплечьях толстыми жгутами вздулись жилы.

Напряжение, с которым он пытался побороть сам себя, казалось нечеловеческим.

— Быстрее, — выдохнул он сквозь зубы. — Шевелись, детка.

Келли пару секунд еще колебалась, не на шутку опасаясь к нему приближаться, но сомнения решил долгий утробный стон, вырвавшийся из его груди.

Очень похожий на рык дикого зверя.

Действительно, лучше поторопиться, пока киборг еще в состоянии себя контролировать.

Келли подошла, стараясь не наступить на осколки разбитого стакана, расцепила один замок.

— Так и приковывать? — с сомнением спросила она, окинув взглядом его склоненную над батареей фигуру.

С его губ сорвалось шипение. Джей вскинул голову, и Келли содрогнулась от черноты, плескавшейся в полубезумном взгляде.

Он с видимым усилием разжал пальцы. Повернулся спиной к окну. Случайно коснулся бедром подлокотника дивана, и по взмокшему от усилий телу пробежала мелкая дрожь.

— Арх-х-х.

На миг прикрыл глаза — и, словно решившись прыгнуть в ледяную прорубь, сел на пол и вскинул руки к трубе.

— Давай.

Келли не заставила себя упрашивать. Толстый трос пришлось дважды обернуть вокруг запястья и переплести витки для надежности. И проделывать это на каждой руке следовало быстро и аккуратно: каждое касание пальцев к коже вызывало в Джее мышечный тремор.

Закончив, она почувствовала себя гораздо спокойней.

— Не слишком затянула?

Джей дернул руками, пытаясь вырваться. У Келли на миг перехватило дух, но зря она переживала: трос велосипедного замка не под силу разорвать даже киборгу.

— Нормально, — выдохнул он сквозь зубы и устало привалился головой к стене. — Спасибо.

Закрыл глаза.

Келли пожала плечами и первым делом решила прибраться. Смела щеткой осколки с пола, затерла тряпкой кровавые следы. Подумав, набрала в миску теплой воды, отыскала в аптечке щипчики и пластырь, присела рядом с полусогнутыми ногами коварного соблазнителя. Приподняла раненую стопу.

И тут же с испуганным вскриком отпустила ее.

Джея будто током прострелило. Он запрокинул голову, забился в путах, все мышцы в покрытом испариной теле напряглись.

— Детка… лучше не трогай… — выдохнул он, когда судорога отпустила.

— У тебя в ноге осколки стекла. Надо извлечь. Даже твой чип не справится с такой задачей.

— Чип… не работает…

Келли уставилась на него с недоумением.

— Так включи.

— Не могу… — Он с силой ударился затылком о стену и застонал. — Не принимает… импульсы… мозговая… активность… нарушена…

— Вот же… А знаешь, так тебе и надо! Заслужил! — сказала она с накатившей вдруг злостью и резко, без всякого сочувствия, переложила больную ногу себе на колено. Джея тряхнуло, но, к счастью, лягаться он не стал. — Наворотил дел — теперь пожинай плоды.

Стараясь лишний раз не прикасаться пальцами к коже, она извлекла осколки, какие сумела увидеть, и промыла стопу в тазу. Мытье оказалось для Джея настоящей пыткой: он кусал губы до синевы, сучил уцелевшей ногой и беспрестанно рвался с привязи, как взбесившийся пес.

И вовсе не от боли, судя по принявшему форму высокого холма полотенцу.

Когда Келли наконец закончила с пластырями, которые сумела приклеить кое-как, у нее у самой тряслись руки.

— Я в душ, — объявила она. — Надеюсь, что скоро тебе полегчает.

В этот раз душ принимать было далеко не так приятно, как в первый. Вода еще толком не прогрелась, и от еще одной порции отрезвляющей прохлады сон как рукой сняло. Ну хоть грязными ногами не будет больше пачкать чудесный дом.

Джею, вопреки надеждам, лучше не стало. Его по-прежнему трясло, как в лихорадке, голова металась из стороны в сторону, искусанная нижняя губа начала опухать. Келли с тревогой оглядела его мокрое от пота тело и участливо спросила:

— Холодно?

— Келли… иди… спать.

Она вздохнула. Перетащила от дивана к окну плетеный коврик.

— Привстань.

Джей, окинув ее диким, голодным взглядом, сглотнул. Но зад послушно приподнял. Стараясь не смотреть на принявшее интригующую форму полотенце, она подсунула коврик под страдальца.

— Какие сюрпризы порой готовит жизнь, да? Ты так мечтал о большой удобной кровати, а ночь проведешь на коврике в двух шагах от нее. Да еще сидя на привязи, ну чем не домашний пёсик.

Искусанные губы Джея растянулись в подобии жалкой улыбки. Он сомкнул покрасневшие веки и прислонился затылком к стене.

— Ну давай, детка… воспитывай. С чувством… с эмоциями… чтоб слеза… навернулась.

Слова он выталкивал из себя с трудом, будто они ранили ему губы, но Келли все равно разозлилась. Мстительно пнула его пяткой в бедро, насладилась созерцанием конвульсий и вздувшихся под кожей вен.

— Сволочь ты.

От этого ерзанья края полотенца опасно разошлись — на грани того, чтобы явить взору то, что видеть совсем не хотелось. Но поправить полотенце Келли не решилась. Вместо этого стянула с дивана плед и набросила сверху на «пёсика».

Джея подбросило на месте так резко, что Келли отпрыгнула от неожиданности и вытаращила глаза.

— Что?!

— Сними… сними это!

Она сдернула покрывало быстрее, чем успела понять, зачем.

— Что такое? Тебе что, больно?

Его тело расслабилось, вновь рухнуло на пол. Губы исказила страдальческая улыбка.

— Звездная срань, детка… Нет, это не больно. Пока… нет. Но если не можешь помочь… лучше уйди, во имя милосердия.

И, облизнув пересохшие губы, застонал. Ударился затылком о стену. И еще раз. И еще.

Келли одолевали противоречивые чувства. Конечно, разумней всего было бы просто уйти и попытаться уснуть. Но как тут уснешь, если за дверью — такое?

— Помочь? — произнесла она задумчиво, комкая плед и изо всех сил стараясь не смотреть на полотенце. — Знаешь, вот сейчас мне было почти жаль тебя. Но когда я думаю о том, что не поменяй я стаканы, это происходило бы со мной… мне хочется, чтобы ты мучился от собственной дури до утра!

Будь плед чуть менее крепким, Келли изорвала бы его на мельчайшие нити.

— Все было бы не так! — выкрикнул Джей и сел, подобравшись. Пристегнутые к трубе руки болезненно вывернулись в суставах, но он не обратил на это внимания, с жадностью голодающего глядя на Келли — с головы до голых ступней и обратно. — Я видел… как действует… кракс. Просто… легкое… возбуждение. Ничего больше! — он вновь облизнул губы. — Я думал… просто… помочь тебе… раскрепоститься.

Келли гневно поджала губы.

— Ах ты… сволочь! Сволочь и есть. Раскрепоститься он мне хотел помочь, вы только послушайте! А что, этика Колониального надзора позволяет воздействовать на гормональный фон аборигенов в целях склонения их к сексу?

По виску Джея прокатилась капля пота. Он прикрыл глаза, рвано выдохнул, задержал дыхание. И снова посмотрел на Келли — безнадежно, тоскливо.

Как побитый пес.

— Прости.

— И не подумаю.

Она швырнула покрывало на диван и одернула край футболки. От злости, нахлынувшей новой волной, хотелось орать.

Надо идти в спальню. Не возиться же с ним тут до утра.

Джей старался дышать. Она слышала, что старался: медленный, глубокий вдох через рот, такой же медленный, с присвистом, выдох. На выдохе его колотило: мышцы вздувались, на коже мгновенно выступала испарина. Капли пота катились градом по телу, и от этого его непрерывно трясло.

Если он вот так будет потеть и дальше, то к утру просто умрет от обезвоживания.

Келли горестно вздохнула и прошлепала к крану, набрала в чистый стакан холодной воды. Вернулась, присела рядом со страдальцем на колени, старательно избегая случайных прикосновений. Поднесла стакан к распухшим, уже начинающим сохнуть губам.

— Пей.

Пил он жадно. Так жадно, что захлебнулся, закашлялся, часть воды пролилась ему на грудь. Джей судорожно задергался, издал сдавленный хрип, но через мгновение заскулил, как побитая собака. Келли, забывшись, коснулась его груди, стирая капли — и он взвыл, изогнувшись так, будто его ударило разрядом тока.

Кожа его была горячей. И влажной.

И пахла апельсином с легкой ноткой виски.

Келли расстроенно села рядом, отставила стакан на пол. Дождалась, пока припадок закончится, и горе-любовник вновь задышит ровнее.

— Что? — устало спросила она, глядя на обильно выступившую на его лице испарину. — Что мне сделать, чтобы тебе стало легче? Есть от этой дряни какое-то противоядие?

Он закусил губу и посмотрел на нее больным, полным отчаяния взглядом. Помотал головой.

— Нет. Само… пройдет.

Радужек в его глазах больше не было. Зрачок расширился до предела — кажется, еще немного, и поглотит даже белки с сеткой красных прожилок.

— Келли… Одна просьба… убери… убери с меня… это проклятое… полотенце… и иди спать.

Она снова вздохнула. От капель воды его трясет. От прикосновений трясет тоже. Плед, похоже, чуть не довел его до оргазма.

Или довел?

Она покосилась на прикрытую тканью возвышенность.

Ладно, что уж теперь. Быть человеком — значит уметь проявлять милосердие.

Келли мученически вздохнула и рывком сдернула полотенце.