Любить Ромео (ЛП)

Глава 14

Деми

В моих ушах звенело, а голова кружилась от услышанного — от несправедливости, которой подверглись Ромео и Ривер. Всё это — из-за моего брата, а возможно, и отца.

Я не могла осмыслить это.

Мой отец был хорошим человеком. Он упорно работал для нашей семьи. Его инвестиционная компания занималась благотворительностью. Я не могла поверить, что он мог быть замешан в этом.

Я помнила обрывки разговоров о Ромео и Ривере, но и представить не могла, насколько всё было плохо.

— Тебе было четырнадцать, и тебя отправили туда? — мой голос сорвался. Мне нужно было смотреть ему в глаза, чувствовать то, через что он прошёл из-за моей семьи. Я должна была понять это, извиниться и попытаться хоть как-то это исправить.

— Да. Сначала нам сказали, что я останусь на шесть месяцев, а Ривер — на год. Судья решил, что это подходит по возрасту. Нас представили, как отбросов общества. Два подростка, которые прогуливали школу и вандалили в своём районе. Один с отцом, который сидел в тюрьме, и второй, чьи родители даже не удосужились остаться с ним. Поэтому нам дали по полной. За преступление, которого мы не совершали.

— Вы рассказывали судье свою версию?

— Мы говорили с каждым, кто готов был слушать, но в какой-то момент перестали. Наш бесплатный адвокат сказал, что мы только ухудшаем своё положение. Нам посоветовали извиниться и принять наказание.

— И вы извинились?

— Чёрта с два. Ни я, ни Ривер не собирались извиняться за то, чего мы не делали. Но мы перестали рассказывать свою историю, когда поняли, что никто не хочет нас слушать. Уолт сидел в зале суда и даже не мог взглянуть на нас. Он знал. Он чёртовски хорошо знал. Он утверждал, что ничего не помнит, но я видел эту вину. И до сих пор вижу её, когда случайно встречаю его в городе. Думаю, Оскар тоже всё понял, но твой отец позаботился о том, чтобы всё это не обрушилось на твоего брата и на того парня, который был с ним.

Я замотала головой, словно пыталась избавиться от этого образа.

— Я не могу поверить, что мой отец отправил невиновных детей туда за преступление, которого они не совершали. — Но даже говоря это, я начала сомневаться. В том, на что мой отец был способен, в ситуации с братом, в том, как он обращался с Ронни. Я знала, насколько важна для отца репутация, но это… это было за гранью моего понимания.

Его взгляд смягчился, как будто он ожидал, что я это скажу.

— Я знаю, ты любишь его, но твой отец и твой брат знают, что произошло, Деми. И я хочу, чтобы ты кое о чём подумала, хорошо?

— Хорошо, — кивнула я, смахивая слёзы, которые всё продолжали течь.

— Если бы твоему отцу пришлось выбирать между тем, чтобы твой брат попал в неприятности, или чтобы нас с Ривером обвинили, ты правда думаешь, что он поступил бы правильно, если бы оказался прижат к стене? Посмотри, как он справился с твоей ситуацией с Ронни.

У меня в горле образовался комок, и голос задрожал:

— Что ты имеешь в виду?

Я знала, что он имеет в виду, правда?

Но признаться в этом означало бы, что я вообще не знала своего отца.

— Давай, Деми. Ты выпускница колледжа. Умная бизнесвумен. Ты правда думаешь, что существует такая ситуация, в которой отец может получить судебный запрет для взрослой дочери без её показаний в полиции? Без её подписи? Судебный запрет, который запечатан и остаётся тайным? Какой в этом смысл? Весь смысл судебного запрета в том, чтобы все знали, что этот ублюдок должен держаться подальше. Зачем это должно быть секретом?

Его слова крутились у меня в голове. Ничего из этого для меня не складывалось, но я доверяла своему отцу. Конечно, доверяла.

Хотя всё это казалось странным. Он просил меня не вмешивать маму.

Судебный запрет, которого я так и не видела.

А теперь, услышав, что произошло с Ромео и Ривером…

И что за этим стоял мой отец. Слэйд был подростком. Он не мог провернуть это сам.

— Вы в итоге остались там на шесть месяцев, а Ривер — на год? — спросила я, с трудом сдерживая боль в голосе.

Его руки легли с обеих сторон моего лица, а большие пальцы аккуратно стерли слёзы.

— Нет. Моя мать шла ко всем, кто мог бы её выслушать. Она нашла кого-то, кто взялся за наше дело на общественных началах, и он помог нам выбраться раньше. Мы так и не узнали всех деталей, но я провёл там три месяца, а Ривер — восемь.

— Мне так жаль, — прошептала я, мой голос почти не слышен. — Тебе, наверное, было так страшно.

— Слушай, Деми, — его голос звучал спокойно и уверенно, и он ждал, пока я встречусь с ним взглядом. — Я не буду приукрашивать. Это было дерьмово. Там происходили жуткие вещи, но мы выжили. Ривер стал юристом из-за этого. А я стал ещё лучшим бойцом. Я рано понял, как защитить себя, и эти три месяца в аду сделали меня сильнее.

Я рванула вперёд, обвив руками его шею. Я прижала его так крепко, что воздух застыл в моей груди. Все эти чувства, все эти эмоции.

— Мне жаль, что это произошло с тобой. Мне жаль, что моя семья сделала это. Они украли твоё детство, — сказала я, всё ещё пытаясь осмыслить услышанное.

Он отстранился, чтобы посмотреть мне в глаза.

— Нет. Никто ничего у нас не отнял. Мы выбрались оттуда целыми и стали сильнее. А твой брат попал в ту аварию на лодке всего через несколько месяцев, и это тоже замяли.

У меня закружилась голова.

— Что ты имеешь в виду? Он потерял управление лодкой. Это был несчастный случай.

— Весь город знает, что он был пьян и под наркотиками, Деми. Бумер Уилкс месяц пролежал в больнице после той аварии. Но и его тогда заставил замолчать твой отец, по крайней мере, так говорят. На той лодке было четверо, и никто из них потом об этом не говорил. Их, скорее всего, запугали или подкупили. Я не знаю точно, но они были напуганы. И твой брат вряд ли общался с ними после того случая, правда? Потому что они знали правду.

Я потёрла виски, обрабатывая услышанное. Я помнила тот случай. Паника в нашем доме, когда ночью раздался звонок. Тогда я была ещё в средней школе. Помню только слёзы и хаос.

— Они говорили, что у лодки произошла неисправность, — прошептала я. — А Слэйд тоже пострадал. Именно тогда ему выписали опиоиды.

— Твой брат был зависимым ещё до той аварии, Деми. Возможно, тогда это не было так заметно, но он уже тогда жестко тусовался, и все об этом знали. Просто всё замяли, потому что у вашей семьи были деньги это сделать, а все вокруг него стали просто расходным материалом.

— Ты думаешь, моя мама знала об этом? — я быстро покачала головой. — Моя мама такая добрая, Ромео. Она бы никогда с этим не согласилась.

Но я думала то же самое о своём отце и брате.

Голова шла кругом от мыслей.

— Не знаю. Я знаю только, что твой отец навестил Уолта в больнице, и именно тогда всё обернулось против нас.

— Ты веришь, что я ничего об этом не знала, правда? Я должна знать, что ты не думаешь, будто я могла бы это одобрить.

Его лоб коснулся моего.

— Я знаю, кто ты, Деми Кроуфорд. И именно поэтому я не хотел втягивать тебя во всё это. Но, чёрт возьми, я просто не могу держаться от тебя подальше, как бы ни старался.

— Почему ты не хотел всё это обсуждать со мной? Думаешь, я бы обвинила тебя за то, что моя семья сделала с тобой?

— Сначала я думал, что ты встанешь на их сторону. Чёрт, мы с ребятами даже не знали, знала ли ты об этом до сих пор — до того, как я узнал тебя поближе. Но я довольно быстро понял, что ты ничего не знала.

— Почему?

— Потому что твоё сердце слишком большое. Ты так занята тем, чтобы защищать всех вокруг, что даже не замечаешь, что тебя никто не защищает. — Он провёл рукой по моей щеке, и я прижалась к его прикосновению.

— Ты собираешься защищать меня от всех плохих парней, Ромео? — Я не знала, зачем задала этот вопрос. Почему он вообще захочет защищать меня, когда моя семья причинила ему столько боли?

— Если позволишь, то да.

Я никогда не чувствовала такой сильной связи с другим человеком, но в то же время мне казалось, что мир, который я знала, рушится вокруг меня.

— Я не понимаю, почему ты хочешь быть со мной после всего, что моя семья сделала с тобой, с Ривером и, возможно, с кем-то ещё, — произнесла я, не в силах скрыть отчаяние, которое прорвалось из меня вместе с рыданиями.

— Потому что ты заслуживаешь большего, чем то дерьмо, которое тебе досталось. Я знаю, что ты любишь свою семью. И знаешь, что? Мне даже легче примириться с тем, что натворил твой брат, чем с тем, что сделал твой отец.

— Почему? — Я задала этот вопрос, хотя для меня их действия были одинаково чудовищными.

— Потому что твой брат был молод, глуп и зависим. А твой отец прекрасно понимал, что делает, и никогда за это не отвечал. Думаю, он просто привык поступать так, как ему удобно, и оправдывал это как мог. Наверное, говорил себе, что это ради высшего блага.

— Я не знаю, что теперь делать с этой информацией. Я должна поговорить с ними. Ты же понимаешь это, правда?

— Я хранил это в секрете только потому, что не хотел ранить тебя. Мы с Ривером честно рассказывали о том, что произошло, тем немногим, кто хотел это услышать. И знаешь, что в итоге говорили об этом в городе те немногие, кто узнал правду?

— Что?

— Они не были удивлены, Деми. Но они предупредили нас, чтобы мы были осторожны с тем, кому рассказываем. Так что я не думаю, что это был первый или последний раз, когда твой отец использовал систему в своих интересах. Люди не уважают твоего отца; они его боятся.

Мне нужно поговорить с ними. Узнать, что знает моя мама. Моя мама... — я положила руку на сердце. — Она хорошая женщина, Ромео. Я просто не могу поверить, что она могла бы согласиться с этим. И её родители, дедушка с бабушкой, они бы точно не одобрили этого. Мой дедушка — мой кумир. Он честный, заботливый, и... он действительно хороший человек, Ромео. Я так равняюсь на него, и я просто не могу ошибаться во всех людях, которых люблю.

— Эй, это не твоя вина. Это не твоя работа — выяснять, кто лжёт и кто злодей. Именно поэтому я сомневался, стоит ли тебе это рассказывать. Потому что я не хочу, чтобы ты видела мир так, как вижу его я. Чтобы ты знала, что зло существует, и что жизнь — это не только солнце и радуга. — Он ухмыльнулся. — Мне нравится, что ты видишь в людях только хорошее. Что ты защищаешь своего брата, даже после того, как он ограбил тебя. Миру нужно больше таких, как Деми Кроуфорд.

— А что нужно тебе?

— Мне тоже нужна Деми Кроуфорд.

— Значит, мы это делаем? — спросила я, переплетая свои пальцы с его.

— Да, Бинс. Мы это делаем.

Мои губы прижались к его, и прежде чем я поняла, что происходит, он поднялся на ноги. Наши рты так и не разомкнулись, пока он нёс меня через комнату. Когда он отстранился, он бережно уложил меня на кровать, как что-то хрупкое.

Драгоценное.

Он снял с меня туфли и бросил их на пол, затем стянул свитер через голову и залез под одеяло рядом со мной.

Я провела пальцами по его груди, не торопясь, вырисовывая каждую отдельную мышцу.

— Спасибо, что сказал мне правду, — прошептала я, чувствуя тяжесть на своих плечах, сердце и всей душе.

Я верила Ромео, и я доверяла ему. Глубоко внутри я всегда задавалась вопросом об аварии Слейда. Я знала, что он доставлял неприятности в городе, и не только один раз. Больно осознавать, что я, возможно, не знаю тех людей, которые есть в моей жизни. Тех, кого я любила безмерно. Тех, кому я доверяла.

Как они могли так поступить?

— Больше никаких секретов, хорошо? — сказал он, положив руку на мою талию. Я слегка дёрнулась, жаждая его прикосновения. Жаждая почувствовать хоть что-то, кроме грусти.

Он наклонился и поцеловал меня, а затем отстранился.

— Я хочу тебя до чёртиков, но сегодня — не тот вечер.

Я кивнула, стараясь разрядить обстановку.

— Я в порядке.

— Ты не в порядке. И этого сегодня было слишком много. Но я никуда не денусь, так что у нас есть время, ладно? И если тебе нужно плакать, я хочу, чтобы ты плакала. Я не думаю, что ты проявляешь нелояльность ко мне, расстраиваясь из-за того, что твоя семья может быть не такой, какой ты её представляла. Это больно. Я знаю, что ты чувствуешь вину за то, что произошло со мной, но со мной всё в порядке, Деми. С Ривером всё в порядке. Сейчас болит у тебя, и я хочу, чтобы ты это пережила, а не держала всё в себе. Иначе это тебя сожрёт изнутри.

Ком в горле был настолько большим, что мне было тяжело дышать. И я просто выплеснула всё наружу. Я лежала в его объятиях, пока моё тело сотрясалось от рыданий.

Я плакала и всхлипывала.

И отпустила.

Грусть от того, что мой отец — не тот, кем я его считала.

Факт, что проблемы моего брата начались задолго до того, как я об этом узнала.

Правда о том, что, независимо от того, кто и что знал в нашем доме, мы все жили во лжи. И я больше не собиралась так жить.

Когда моё дыхание успокоилось, он продолжал водить рукой по моим волосам и держать меня так близко, как мне было нужно.

Я слушала звук его сердца, и это меня успокаивало.

— Ты в порядке? — прошептал он.

— Я буду в порядке.

— Я в этом ни секунды не сомневаюсь.

Я прижалась к нему ещё сильнее, пытаясь отогнать мысли о юном Ромео, который жил вдали от своей семьи, напуганный и обиженный. Я не могла быть достаточно близко к нему.

В одном я была уверена на все сто: я сделаю всё, чтобы Ромео и Ривер получили от моей семьи извинения. Даже если это будет последним, что я сделаю.

. . .