Мальчишник. Райское наслаждение

РАСКАЯНИЕ

Благо, что завтра было воскресенье. Большая для меня удача. Потому что Лада не уехала в салон, а значит, могла уделить мне внимание. То была изначальная договоренность между нею и ее правой рукой Галочкой Бродской — в воскресенье хозяйка отдыхает. Только что-то из ряда вон выходящее могло стать причиной вызова Лады в салон. В этом году планировалось открытие еще двух филиалов «Феникса», владелицей которых должна была стать моя несравненная подруга — самая красивая деловая женщина в городе. Да что там в городе — на бескрайних просторах всего бывшего СНГ!

Сегодня эта суперженщина ухаживала за тяжелобольной подругой. Диагноз предельно прост, называется — похмельный синдром, но чувствовала я себя убийственно. Оторвать голову от подушки не представлялось возможным. Я едва могла пошевелиться, но, видимо, тонкий слух хозяйки уловил шорох. Через мгновение после моего тяжелого пробуждения в дверях гостиной появилась Лада. Она выглядела свежей и отдохнувшей. Я точно знала, что моя физиономия выглядит отвратно. От головной боли хотелось завыть, любое напряжение вызывало ее усиление. Я отказалась от словоизлияний и ограничилась слабым взмахом руки.

— Доброе утро, красавица, — присаживаясь на краешек дивана, произнесла Лада и внимательно посмотрела на меня. — Хороша, чертовски хороша. На, выпей.

В руке Лады был высокий стакан с какой-то шипящей жидкостью. Пузырьки поднимались вверх, лопались, новые спешили на поверхность. Я не стала задавать вопросов, медленно оторвала голову от подушки, правую ладонь прижала ко лбу, левой рукой взяла стакан. Закрыв глаза, одним глотком выпила нечто, напоминающее минералку со своеобразным привкусом. Тяжело задышала, количество жидкости показалось мне запредельным. Я боялась, что мне придется бежать в туалет. Но тошнота поднялась и как-то быстро успокоилась, оставив ощущение тяжести в желудке. Это можно терпеть. К тому же я обрела способность разговаривать.

— Спасибо, — я попыталась улыбнуться.

— Не напрягайся, — Лада поправила плед и посмотрела на часы. — Вот минут через пятнадцать ты действительно будешь мне благодарна. Пойду приготовлю что-нибудь на завтрак.

При слове «завтрак» тошнота снова поднялась вверх, но я постаралась абстрагироваться от окружающей действительности с никому не нужным завтраком. Я с ужасом вспомнила вчерашний поход в бар. Мои щеки пылали от стыда, потому что я до сих пор не могла понять, что было правдой, а что — плодом пьяного воображения. Мало того, что я находилась под впечатлением своего дикого сна, так теперь к этому добавился Димон в бандане и с запредельно огромным членом.

— Какой ужас… — шептала я, радуясь тому, что Лада включила телевизор. Она не слышала моего возгласа и не примчалась, чтобы выяснить, что произошло.

Прошло совсем немного времени, и я почувствовала, что мне гораздо лучше. Как будто и не было головной боли, дурноты, чувства тяжести в желудке. Голова стала легкой, тело снова стало моим. Завозившись на диване, я явственно услышала запах тостов, и он показался мне божественным. Мысленно я уже намазала тонкий хрустящий тост медом. У Лады точно был мед, потому что я давно решила, что отказываюсь от сахара и позволяю себе чайную ложечку меда в день. Голова моя работала в привычном режиме, язык перестал быть деревянным. Конечно, я не могла избавиться от стыда, но тут уж шипучка бессильна.

Накинув шелковый голубой халат, предупредительно оставленный Ладой на спинке кресла, я направилась в ванную. Мне нужно привести себя в порядок, чтобы выйти на кухню с более-менее живым лицом. Я долго мылась, чистила зубы, выдавив пасту на указательный палец. Конечно, я могла попросить щетку, но мне и так было не по себе из-за моей глупой выходки. Я не сомневалась, что Лада вся испереживалась. Я слыхала, что она несколько раз среди ночи приходила, чтобы посмотреть, как я, и, пошатываясь от усталости, снова шла к себе. Я оказалась абсолютно права.

— Доброе утро, — я подошла к Ладе, обняла ее за плечи и прижалась к ней всем телом.

— Ого, какие заявки ранним утром! — качнув бедрами, ответила та. — Полегче, мадам, вы играете с огнем!

— Ладуся, мне стыдно, — я все еще не решалась сесть за стол, прижимаясь к подруге, будто я могла это делать бесконечно долго.

— Проехали, — вяло отозвалась Лада, доставая маленькую баночку с медом. Я обожала все эти миниатюрные баночки с красивыми крышечками. Крышечка была голубая, словно юбочка с оборочками. Серебряной ложечкой Лада намазывала янтарный мед на поджаренные тосты. Ее тонкие пальцы как будто просвечивали на солнце. Из-за спины я наблюдала за волшебством, которое называлось — завтрак от Ладуси. Удивительно, но мне хотелось есть!

— Прости, пожалуйста… — Я легко получила прощение.

— Уймись. Перестань прятаться за спину подруги, лучшей подруги, потому что просто подруга не сделала бы для тебя и сотой доли того, что сделала я!

Лада резко обернулась и строго посмотрела на меня. Под этим взглядом я съежилась. Страшная минута. Любое наказание не идет ни в какое сравнение с тем, как я наказывала самое себя. Меня бил озноб, только теперь от волнения. Прошел миг, и взгляд Лады потеплел. Улыбка озарила ее прекрасное лицо. Я поняла, что она не обижается, что она не может обижаться на меня, потому что дружба делает это невозможным.

— Перестань дрожать, — приказала Лада. — Ничего такого я не сделала. Это мне нужно просить у тебя прощения.

— Тебе? — Я уставилась на нее.

— Да, ты ведь не хотела идти в «Алису». Ты словно чувствовала, что не выдержишь этого ритма.

— Громкая музыка, — потирая лоб, сказала я.

Теперь я вспомнила, что захотела напиться только для того, чтобы не видеть, как Лада отчаянно кокетничает со всеми представителями мужского пола, легко попадающими на крючок ее обаяния. Я припомнила, что посчитала ее поведение местью за Тараса и его интерес ко мне. Да, это я должна ее прощать, а не стыдиться собственной слабости. Я была загнана в угол и, признаюсь, нашла из него не самый лучший выход.

— Музыка? Что музыка! Мы уже выпали из этой обоймы, подруга, — трагическим тоном объявила Лада. Она налила в чашки чай. — Возрастная подгруппа до двадцати оказалась для нас тяжким испытанием.

— Почему?

— Присаживайся, — не отвечая на мой вопрос, Лада грела ладони о горячую чашку.

— Спасибо, — я была сама вежливость. Взяла хрустящий тост и с наслаждением откусила.

Мне казалось чудом, что после тяжелого пробуждения прошло совсем немного времени, а я уже могу с аппетитом хрустеть гренком. Я уже хотела пропеть славу умению Лады ставить меня на ноги, но остановилась. Поймав на себе осуждающий взгляд Лады, я поспешно глотнула чай. Дожевав, я спросила: — Что ты так смотришь?

— Вчера я задавала тебе этот вопрос много раз, — задумчиво произнесла Лада. — Но сегодня это не имеет значения. Все нужно делать вовремя, это раз, в нужном месте — это два. И вообще важно одно — мы стали старше и не заметили этого…

Я смотрела на подругу, удивляясь ее способности смотреть на мир и видеть его только под ей понятным углом зрения. Странным образом она умела менять акценты, переводить разговор в совершенно иное русло, и все казалось логичным, важным. Что мое похмелье, что мои сексуальные проблемы в сравнении с тем, что нам скоро тридцать, и молодежь скоро станет воспринимать нас, как старшее поколение.

— Ладно, не будем о грустном, — Лада встряхнула головой, энергично откусила тост. Она так громко хрустела, что я не могла есть, а лишь наблюдала, как это делает она.

Удивительно! Мгновение назад глаза ее были полны предчувствием трагедии, неотвратимо надвигающаяся старость отбивала аппетит, делала ее лицо ликом скорбящим, встревоженным. Но вот она уже во всю хрустит поджаристым гренком, а у меня комок в горле застрял от сознания собственной неполноценности. Рядом с таким взрывным темпераментом я кажусь себе одноклеточным, созданием примитивным.

— Чему быть, того не миновать, Васенька, — с улыбкой делилась со мной Лада прописной истиной. — Ешь. Что, не вкусно? Я достала мед, решив, что нам с тобой мед полезен. Чай с медом. Звучит красивше, чем с сахаром, правда?

— Ты правильно решила, — я отхлебнула чай, который совсем остыл. Ложечкой я зачерпнула немного меда, наблюдая, как тянется вязкая янтарная сладость.

— Что за мед? — спросила я, хотя я мало что в нем понимала. Просто мне не хотелось пить чай в молчании, а в голову не пришло ничего лучше.

— Говорят, майский. Мама покупает у какой-то женщины уже много лет. Нравится?

— Да, — я ощутила во рту обволакивающую сладость с привкусом горчинки. Парадоксальный вкус. Природа творит чудеса.

— Так что у нас случилось? — неожиданно меняя тему, Лада налила себе еще чаю.

— Ты о чем? — Я не понимала, что именно хочет услышать подруга. Мою реакцию на старение? Мой рассказ о том, что я больше не пью «Shake»? Или признание в том, что я не помню деталей вчерашнего вечера в «Алисе»?

— Я о том, что послужило поводом так напиться. Стоило мне на пять минут выйти с Костей покурить, как я возвращаюсь и вижу тебя невменяемой. Ты хоть помнишь, что вытворяла?

— Конечно, помню, — неуверенно произнесла я, боясь, что Лада потребует доказательств.

— Тем более странно, дорогая! Что ты нашла в этом пацане в яркой бандане?

— А что я нашла? Что такого я натворила? — Я почувствовала, что мой подбородок задрожал. Мгновение, и я залилась слезами.

— Стоп, стоп! Мы так не договаривались, — Лада протянула мне салфетку. Я шумно высморкалась, но успокоиться не получалось. Слишком велико было напряжение, раскаяние, страх, переходящий в панику. Меня обуревали чувства, сердце разрывалось на кусочки. Я уже жалела, что не рассказала Ладе странную историю с вторжением Платона в мой дом, с булавкой для галстука, которую я спрятала в ящик комода. Хотела выбросить, а потом рука сама открыла ящик. Я должна была об этом рассказать раньше. Тогда мое поведение с этим в бандане выглядело бы иначе, более логичным, что ли? Теперь же это похоже на параною. Цепь странных ситуаций, в которые я попадаю, как муха в мед. Пришедшая в голову ассоциация напрочь отбила желание есть янтарную жидкость, которая еще мгновение назад вызывала такой восторг.

— Ладуся, милая, пожалуйста, расскажи, что там было? — Я умоляюще сложила ладони. — Не отказывай, потому что иначе я сойду с ума.

— Так серьезно?

— Очень, Ладуся, очень…

И тогда я узнала, что произошло на самом деле. Увидев меня в зажигательном танце с юнцом в хипповом прикиде, Лада решила пококетничать с Котиком и покурить не в душном баре, а на крылечке. Кстати, там собралась добрая половина представителей мужского пола, оставившая своих прекрасных спутниц дожидаться их возвращения. Лада призналась, что она, как Скарлетт О’Хара, вдруг захотела, чтобы все эти юноши сегодня принадлежали ей, только ей. Она ринулась незамедлительно воплощать это в жизнь. Видя, как занервничал Котик, как кривится от волнения его голливудская улыбка, она расширила зону захвата, включая в нее все новые жертвы. От души позабавившись, набравшись положительных эмоций от сознания собственного совершенства, Лада спустилась в бар. Каково же было ее удивление, когда она обнаружила, что я стала центром внимания завсегдатаев и случайных посетителей «Алисы». Лада сразу поняла, что эта нездоровая суета связана именно со мной. Не увидев меня за стойкой бара, выделив из толпы побледневшее лицо обладателя вылинявшей банданы, она подскочила к нему и схватила за распахнутый ворот рубашки.

— Что с ней? — Она не называла имени, потому что по его глазам видела: он понимает, о ком речь.

— Она танцевала, а потом… У нее глюки! Она сорвала бандану, — начал юноша, заикаясь от волнения. Лада действительно увидела, что его длинные волосы растрепаны, он то и дело заправляет непослушные пряди за уши. — Она пьяна. Ей показалось, что я хочу ее изнасиловать. Она потеряла сознание и упала…

— Ты пожалеешь, что появился на свет, если ты хоть чем-то обидел ее, — угрожающе прорычала Лада.

Вокруг все так же громко играла музыка, но танцевальный пятачок был пуст. Лада пробралась ко мне, увидела, что я лежу на сдвинутых стульях. Кто-то пытался напоить меня водой, но я истерически кричала «нет»…

— Тогда я присела рядом с тобой, взяла за руку и попыталась успокоить, — продолжала Лада. Я заметила, как дрожали ее пальцы. Она быстро поставила чашку на стол, чтобы волнение не было столь очевидным. — Я не могла представить, что ты можешь быть такой…

— Невменяемой, — подсказала я, понимающе кивая головой. То, как я легко сказала это о себе, придало подруге смелости продолжать. Я увидела, что она глубоко вздохнула, словно перед прыжком в воду.

— Вася, получилось так, что вместо терапии нас огрели по голове, — допивая чай, изрекла Лада. — Теперь остается выяснить, тяжела ли полученная травма.

— У меня все в порядке, — заверила я подругу.

— Нет, у нас обеих дела чертовски плохи!

То, что Лада связала нас вместе, говоря о неприятностях, польстило моему уязвленному вчерашними выходками самолюбию. Иногда эгоизм позволяет нам черпать уверенность в неудачах других. Нечто подобное происходило со мной. Внутренний голос подсказывал, что это нехорошо. Гостеприимный дом и радушная хозяйка не могли получить в ответ мое удовольствие от того, что теперь я знаю: здесь лишь внешне все в полном порядке.

— Но мы решили начать с тебя, милая, — продолжала Лада. — Я не Варя, мне нужны подсказки. Что у вас не так с Левой?

— Мне кажется… — начала я и вдруг замолчала. Вчерашняя подозрительность нахлынула, сбивающей с мыслей волной. Лада действительно не обладает чудесным даром, который безоговорочно есть у Варьки. Стоит ли мне открывать душу ради того, чтобы удовлетворить ее любопытство? Тогда эта мысль не показалась мне кощунственной. — Мне кажется, я смогу разобраться со своими проблемами Сама.

Лада сидела неподвижно, выпрямив спину. Она никогда не сутулилась, но сейчас мне показалось, что она слишком прямо сидит, вытянув шею. И я заметила, что подруга словно пытается что-то проглотить, но не может. Глаза ее повлажнели. Лада поспешно поднялась и повернулась ко мне спиной. Я услышала щелчок и увидела сероватую струйку дыма. Лада протянула мне пачку «More». Но мне не хотелось курить, поэтому я молча покачала головой.

— Ты перестала доверять мне? С каких пор? Я проштрафилась? — Лада пыталась выглядеть спокойной, ей это плохо удавалось, ведь я всегда вела себя иначе. Я — ведома. Но для полного спокойствия мне нужно знать, что есть надежное плечо, есть настоящая подруга.

Мне повезло с Ладой, с Варькой. Они умели, каждая по-своему, направить меня на путь истинный. По совести говоря, иногда нас с Ладой заносило, мы кидались в приключения, но каждое приключение я рассматривала как необходимый опыт. Во времена замужеств наши отношения отличались присутствием здравого смысла. На какое-то время мы становились более рассудительными, были заняты. Наши встречи происходили не с такой регулярностью, как в период поисков спутника жизни. Наверное, нечто подобное происходило и теперь. Я, замужняя дама, пыталась получить максимум ощущений, но при полной уверенности, что не нарушаю никаких канонов. Перебор в спиртном — это мелочь. С каждым может случиться, и не раз, но дело не в этом. Я подумала о том, что, будучи навеселе, я позабыла о своих комплексах, избавилась от мыслей о неудавшемся браке, о том, что Лузгин больше не нуждается во мне, так я думала. Он спокойно улетел, оставив меня одну на целый месяц! Неслыханно! Это ж какие могут быть дела, которые вырывают мужчину из семьи на такой долгий срок?! Мне уже достаточно того, что первый муж не баловал меня вниманием. Я больше общалась с видеомагнитофоном и обсуждала сюжеты фильмов, потому что брак мой был донельзя скучным, серым. Я стала заядлой киноманкой только потому, что должна была чем-то заполнить пустоту, образовывающуюся вокруг меня.

Пусть не обижаются на меня подруги — я благодарна им за нашу крепкую дружбу, за готовность выслушать и прийти на помощь. Но ведь только ты сам способен по-настоящему понять и пожалеть себя и делать это так долго, как потребуется. Ведь стоит появиться проблеме у подруги, как она на какое-то время забывает о тебе, и решает свою. Все естественно, обижаться не на что. Вот почему, глядя, как Лада закуривает вторую сигарету подряд, я пыталась подобрать слова, чтобы, не обидев ее, объяснить все, что было у меня на душе. Там было гладко, вязко, и весь этот груз мне впервые в жизни не хотелось ни с кем делить. Да, я позвонила Ладе и была рада, что мы снова встретимся. Да, я надеялась, что все снова будет как всегда, но не получалось. Быть может, причина в том, о чем недавно говорила Лада: мы стали старше. Этого нельзя сбрасывать со счетов. Поэтому нужно отказаться от того, что было приемлемо еще год-два назад.

— Я очень люблю тебя, Ладуся, — я положила ладонь на вздрогнувшую от моего прикосновения ладонь Лады. — Только мне кажется, что никто не поможет мне решить проблему, которая тревожит мое сердце. Я могу поделиться с тобой, попросить совета у Варьки, но если вы снова подскажете мне, что делать дальше, я не смогу продвинуться даже на шаг.

— Почему? — недоумевала подруга. Она не могла поверить, что ее практически безграничная власть надо мной, ее безоговорочное влияние закончились.

— Это заведет в тупик.

— Кого?

— Меня, мой брак. — Я взяла в руки пачку сигарет. Курить не хотелось, просто мне нужно что-то держать в руках. Я волновалась. Разговор принимал странный оборот.

— У тебя все в порядке. Ты придумала проблему, поверь мне, — Лада резко выдохнула струю дыма, совершенно не позаботившись, чтобы та не попала мне в лицо. Спохватившись, она замахала руками. — Извини, извини, пожалуйста.

— Ничего. Это мелочь, Лада. Вчерашнее приключение — не единственное за последнее время, — неосторожно произнесла я, чем повергла подругу в замешательство. — Это не то, о чем ты подумала. Я не напиваюсь в стельку, как ты выразилась. Речь о другом.

— О чем же?

— Когда есть все, начинаешь задумываться о том, что же тебе принадлежит реально, конечно, это не счет в банке.

— Ты сегодня полна загадок, словно сфинкс, — развела руками Лада. Она возмущенно тряхнула головой, отчего две косы, в которые она, как и я раньше, заплетала волосы на ночь, подпрыгнули.

— Никаких загадок, Леонидовна. Просто еще одно подтверждение твоей теории. Нам нужны мужчины. Но есть они у нас или их нет, жизнь сама по себе не выносима. Два человека не могут жить вместе, чтобы это был идеальный союз.

— Ты меня пугаешь, — Лада нервно стряхнула пепел мимо пепельницы, чертыхнулась. Я заметила, что последнее время она слишком часто поминает нечистого. Это казалось мне совершенно неоправданным. Уж лучше бы выругалась. — Объясни, пожалуйста!

— Я сама должна во всем разобраться. Сейчас я не могу подобрать слова.

— Ты не хочешь делиться? Почему?

Однажды я уже угрожала ей, что больше не позволю вторгаться в мою личную жизнь, контролировать мои поступки. Я не хотела отдалиться от нее, но желала обрести уверенность без подсказок. Я только пыталась стать сильнее, ведь я всегда восхищалась Ладой, потому что она в любых ситуациях сохраняла выдержку, хладнокровие и оптимизм. Варька — это вообще пример стойкости, непоколебимости. Она была из тех, кто заставляет мир прогибаться под себя. Твердости ее характера можно только позавидовать, разумеется, белой, совершенно белой завистью. Мне этого не хватало. Будучи замужем за Шуриком Забавой, в какой-то момент я почувствовала, что ничего не боюсь. Устоявшаяся жизнь была далеко не идеальной, но в ее предсказуемости была успокаивающая, расслабляющая стабильность. Однако все закончилось так неожиданно. И теперь, когда я почувствовала пустоту, разделявшую нас с Левой, я испугалась, что снова останусь сама с собой, трусливой, неуверенной, нуждающейся в постоянной опеке. Боюсь, очередной разрыв мне не удастся пережить достойно. Не хватит сил, чтобы поднять голову и гордо шагать по жизни дальше. Я не ощущала в себе того стержня, который помогает в любых ситуациях выстоять. Этому учит Варька, настаивая, что каждое событие — необходимый опыт. Только почему для меня это обязательно опыт негативный? Я не умею реально оценивать ситуации?

Кто-то сравнил меня с овцой, которая всем довольна, когда пасется на хорошем лугу. Неважно, кто это сказал, но, кажется, этот психолог попал в самую точку. До встречи с Левой я была в состоянии прострации, когда не в силах думать ни о завтрашнем дне, ни о сегодняшнем. Я была вся во власти безжалостного прошлого, что доказывало насколько я уязвима. С Лузгиным все изменилось к лучшему: я поняла, что это тот мужчина, который не бросает слов на ветер, не обещает золотые горы, но может многое, практически все. Это меня успокаивало. Какое-то время я считала, что это и есть вершина счастья, на которую мы с Лузгиным вместе взобрались. Мне не приходило в голову, что главное — на этой вершине устоять.

До падения было еще далеко. По крайней мере, мне хотелось так думать. Но если отношения между нами будут развиваться в том же направлении — конец близок. Не поможет счет ни в банке, ни набитые шмотками шкафы, шкатулка, в которой, как в пещере Аладдина, можно найти настоящие сокровища. Я ведь всегда говорила Ладе, что не сплю с мужчинами из-за денег, тем более — не выхожу замуж за тугой кошелек. Не знаю, верила ли подруга моим словам. Наверное, иронично посмеивалась, потому что искать претендента на руку и сердце среди инженеров или рабочих мне как-то не приходило в голову. Я вращалась в среде, которая автоматически исключала такой поворот событий. Включался механизм, отвергающий даже мысль о подобном, так организм отторгает инородное тело.

То, что я стала женой Лузгина, спасло меня от саморазрушения. Я бы кинулась во все тяжкие или, напротив, превратилась бы в затворницу, обрастающую комплексами неполноценности. Ладе пришлось очень постараться, прежде чем ее усилия привели к желаемому результату. Она — вечный двигатель, потребляющий и вырабатывающий слишком дорогое топливо — удовольствия. Именно к ним она приучала меня, пытаясь доказать преимущества нового союза. Да, в ее доводах было многое, с чем я соглашалась сразу, но было и то, что я не могла принять. Хорошо, что в очередную нашу встречу с Лузгиным, я смогла посмотреть на него совершенно иными глазами. Или я была к этому готова, или он так невероятно изменился, что понравился мне. У каждого из нас было прошлое, каждый отчаянно нуждался в настоящем с любовью, чувствами, наслаждениями. Кажется, сначала мы преуспели в этом. Наш медовый месяц я буду вспоминать всю жизнь. Сколько бы ни было потом впечатлений, что бы ни произошло, те дни в жаркой Испании останутся со мной навсегда. Это то, о чем рассказывают внукам, не стыдясь набегающих слез.

Но прошло совсем мало времени, и ушло ощущение праздника. Я почувствовала себя не совсем уютно в новом доме, в своем новом положении супруги Льва Лузгина.

— Тебе нужно поменьше бездельничать, дорогая, — слова Вари я восприняла в штыки. — Никаких домработниц, никакого сервиса со стороны — только личное участие, полная нагрузка!

Промелькнула мысль, что моя всевидящая подруга попросту завидует моей роскошной жизни, но я поспешно прогнала эту мысль. Варвара не из тех, кто опускается до зависти. Она настолько самодостаточна, что ей никак нельзя приписывать это не самое лучшее качество человеческой натуры. Лада тоже не понимала моих жалоб на семейную жизнь, которая порой шла не так, как мне того хотелось.

— Васенька, это элементарная притирка, — выводы Лады можно было назвать весьма разумными. В чем, в чем, а в науке сосуществовать с мужчинами она не имела равных. Это не значит, что она не ошибалась, но ее опыту можно доверять. — Можешь мне поверить, все вернется на круги своя, и ты будешь с улыбкой вспоминать о тех горестях, которыми сейчас полна твоя голова.

Почему я решила, что в любой, даже самой крепкой дружбе бывают моменты непонимания? Выслушав обеих подруг, я осталась недовольна и решила умолчать о других, не менее важных моментах. Во-первых, я не стала распространяться о том, что давно мечтаю родить ребенка. Мечтаю и боюсь этого одновременно. Вот такая у меня глупая, противоречивая натура. Думаю, что появление ребенка сблизит нас, подарит новые ощущения, совершенно новые и для Левы и для меня. Кажется, мы давно созрели, чтобы стать родителями. Девять месяцев брака — срок солидный хотя бы потому, что многие пары успевают за это время обзавестись младенцем. У нас это пока не получилось. Несмотря на предсказания Вари, девочка с голубыми глазами все еще оставалась только в планах. Честно говоря, мы не очень-то и трудились над решением этой проблемы. Да и проблемой это назвать трудно. Просто если бы в один прекрасный момент я пришла к Леве и сказала, что жду ребенка, он бы обрадовался, а я — испугалась, как всегда. Потому что все новое меня пугает, мне обязательно нужно какое-то время, чтобы привыкнуть к неизбежным переменам. Я такая и, наверное, ничто и никто не сможет заставить меня стать другой. Я даже упрекнула Варьку, что ее прогноз о моем скором материнстве оказался ошибочным.

— А разве можно забеременеть на расстоянии? — удивленно вскинула на меня красивые брови Варя. С некоторых пор она начала пользоваться косметикой, вливаясь в ряды тех, кто делает это давно и основательно. — Ты — не Дева Мария, чтобы ожидать непорочного зачатия.

Варя намекала на частые командировки Левы, на то, что он и без них сутками не бывает дома, названивая мне то из офиса, то с очередного фуршета или банкета, на котором он обязан присутствовать. Я не домоседка, но даже меня стали утомлять эти частые походы в рестораны, постоянные презентации и чествования отцов города. Я вежливо отклоняла предложения Левы пойти вместе с ним и соглашалась лишь в тех случаях, когда он твердо говорил «надо». Порой я думала, что Леве больше подходит такая жена, как Лада. Для нее суета, пикники, рестораны, встречи — норма жизни. Она этим дышит.

— Ты долго еще будешь молчать? — Голос Лады, лишенный всякой сексуальности, присущей ей, вывел меня из состояния глубокой задумчивости. Я очнулась и снова оказалась на кухне подруги.

— Прости, — улыбнулась я, допивая остывший чай. Терпеть не могу холодный чай, кофе, но не могла же я попросить Ладу заварить новый. Я боялась, что это вызовет ее раздражение. Реакцию моей несравненной подруги порой трудно предугадать, так что я не стала рисковать. У меня слишком много поводов для раздумий, слишком много ожидающих решения проблем, чтобы сейчас получить еще одну в виде обиженной Лады.

— Я давно перестала обижаться на таких кисейных барышень, как ты, милая, но все-таки я должна знать, почему ты решила все носить в себе? Разве не проще, не легче поделиться с лучшей подругой, сообща разрубить узел?

— Легче, именно поэтому я не стану этого делать, — упрямо сказала я.

— Что за бред? Почему?

— Потому что долгие годы я только то и делаю, что жду подсказок. Для меня это все трудно. Пора самой брать ответственность за поступки, решения.

— Нет, ты просто обиделась и теперь пытаешься сделать мне больно, — взвизгнула Лада и вскочила из-за стола. — Ты напиваешься в стельку, а утром разговариваешь со мной, словно американский проповедник?

— Ты не понимаешь меня, — выдохнула я, решив, что наши разногласия сегодня заведут нас в тупик. Лада готова протянуть руку помощи, а я упрямо отвергаю ее. Это выходило за рамки ее понимания ситуации.

Может быть, все дело в том, что мне трудно признаваться в существовании Платона? Все дело в моих фантазиях о Димоне, которые были реальны лишь в моем воображении, в моем воспаленном мозгу? Я боюсь показаться законченной истеричкой. Но голубые глаза Лады сверлили меня, намертво приклеивая к холодной стене, покрытой итальянским кафелем.

— Ладуся, я вчера испытала потрясение, — я имела в виду мое ночное приключение, будь оно реальным или вымышленным. — Учитывая все детали, мне сейчас не с тобой нужно разговаривать, а с психиатром.

— Тебе нужен психоаналитик? — облегченно вздохнула Лада. — Зачем же так сложно? Я сегодня же повезу тебя на прием к настоящему волшебнику.

— Нет, я никуда не поеду. Единственное, что мне действительно нужно — это секс, — произнесла я и пристально посмотрела в голубые, озорно блеснувшие глаза.

— Секс?

— Я тебя удивила?

— Скорее успокоила, потому что это одна из легко решаемых проблем. Только подойти к ней нужно деликатно, учитывая…

— Мое семейное положение, — помогла я подруге.

— Именно. — Лада поднялась, чтобы включить чайник. — Еще чай будешь?

— Да, спасибо, — у меня все-таки появилась возможность напиться горячего, крепкого чая.

Глядя на безукоризненно прямую спину подруги, я думала о том, как это здорово в любых ситуациях сохранять выдержку, присутствие духа, несгибаемость. Я знала, что сегодня Лада позвонит Варе и пожалуется ей на мое несносное поведение. Хотя Варьке и без ее звонка все известно. Без подробностей, но суть — наверняка.

Пауза заняла ровно столько времени, сколько закипал чайник. Лицо подруги отражало мучительный мыслительный процесс, который должен завершиться конкретным планом действий по удовлетворению моего желания.

— Даже не знаю, что тебе посоветовать, — призналась Лада, хлебнув слишком горячий чай. Она обожглась, слезы выступили на глазах. Я не могла представить, что это слезы досады из-за того, что все не согласовывалось с планами моей подруги.

— Я в тупике.

— Вернется Лева, и все станет на свои места. Потерпи, милая, — улыбнувшись, Лада осторожно положила свою ладонь поверх моей. Это было уже не первым проявлением ее заботы и обеспокоенности. — Тебе нужно чем-то занять себя.

— Чтобы избавиться от плотских желаний? — Я выдернула руку. — У тебя точно есть чем заняться. Ты — настоящая деловая женщина, у которой полно дел, но это не компенсирует твою сексуальность, не мешает ей проявляться.

— Извини, я сказала чепуху.

— Ты еще посоветуй мне пойти в тренажерный зал покачаться, — не унималась я.

— Я ведь извинилась. Ну что ты хочешь услышать?! — Лада взяла сигарету. У нее было такое лицо, будто она знает какую-то очень важную тайну, но до поры до времени умалчивает о ней. — У тебя настолько все плохо с Лузгиным?

— Не плохо, а редко.

— Семейная жизнь налагает некие ограничения, — вздохнула Лада. — Тебе знакомо такое понятие «верность»?

— Да, к сожалению, — я уронила пылающее лицо в ладони и так, боясь встретиться с подругой взглядом, рассказала ей о Платоне, о мальчишке в бандане. Я упускала детали, но общее впечатление передала четко. Чем больше я говорила, тем большее удивление выражало лицо Лады. Когда я замолчала, она с облегчением выдохнула, покачала головой и спросила:

— Ты что-то говорила о психиатре?

— Лада, мне не до шуток.

— Критические сутки миновали, а необходимая помощь оказана не была, — поставила точку Лада, вспомнив о своей теории.

— Я должна сидеть дома и не высовываться на улицу, чтобы не попасть в очередную переделку, — проскулила я.

— Ну уж нет! — Лада резко загасила сигарету. — Просто я буду рядом с тобой. Мы не сделаем ничего плохого, если чуть-чуть расслабимся. Это не будет поход на очередную выставку, Платоновна.

— Боюсь даже спрашивать…

— А ты не бойся и доверься мне.

— Звучит заманчиво. Значит, все-таки одной мне не справиться? — Мне стало грустно.

— Я не буду навязчивой.

Я вдруг вспомнила то приключение, в которое попала благодаря неумной фантазии моей подруги. Один из походов в шикарный ресторан закончился для меня бурным сексом с двумя Аполлонами. Все было подстроено моей несравненной подружкой, а сама она тогда едва удержалась от того, чтобы не принять участия в… ну, я до сих пор не могу придумать названия. Словно читая мои мысли, Лада отрицательно покачала головой:

— Ничего аморального, дорогая. Хотя ты знаешь мое отношение к нормам и правилам. У каждого свой диапазон вседозволенности.

— Давай действовать.

— Для начала мы приведем себя в порядок.

— Тогда мне нужно домой.

— Будем приводить себя в порядок по очереди. Начнем с меня, поскольку я дома. Ты пока посмотри телевизор или видик включи. Чего желаете?

Согласившись на видик, я поискала кассету с фильмом, остановилась на «Если бы стены могли говорить-2». Я тогда не знала, что сюжет фильма настолько взволнует меня, что настроение, и без того не радужное, опустится до небывало низкой отметки. Когда сияющая подруга вошла в гостиную, она застала меня в слезах, сопереживающую главной героине. Выключив видик, Лада вопросительно глянула на меня.

— Ванесса Рендгрейв как всегда великолепна, — констатировала я, утирая слезы. — А Шэрон Стоун — самая сексуальная женщина на все времена.

— Тебя нельзя и на минуту оставить, — Лада присела рядом.

— Иногда я жалею, что у меня традиционная ориентация, — ни с того ни с сего брякнула я. — Тогда в моей жизни не было бы мужчин, а мы, женщины, всегда сумеем найти общий язык.

— Однажды я уже пыталась уточнить этот щекотливый момент, — обнимая меня, произнесла Лада и засмеялась. — Раньше нужно было признаваться. Кто знает, может быть, мы с тобой созданы друг для друга, а вместо полагающегося нам счастья продолжаем набивать шишки. Ищем его совсем не там, не с теми. Как думаешь?

Я посмотрела на Ладу, желая определить степень ее серьезности. Иногда это трудно понять. В голубых глазах подруги — штиль на море. Никакого движения, синяя гладь, которой не касается самый ничтожный порыв ветра. Так бывает перед бурей. Чем она вызвана на этот раз?

— Я раскаиваюсь, что родилась такой, какая я есть… — Я прижалась к Ладе, ощутив как ее пальцы нежно касаются моих волос.

— Не говори глупостей, — Лада чмокнула меня в макушку. — У нас все хорошо. Нужно только правильно посмотреть на жизнь. Не усложнять. Все будет так, как должно.

— Еще год назад я ждала бы от тебя другого, — призналась я.

— Мы повзрослели.

— Хочется остановить время, — закрыв глаза, я подумала, что с удовольствием бы вернулась в то время, когда была счастлива с первым мужем. Я уже говорила, что то не был идеальный брак. И тогда я частенько чувствовала себя одинокой, потерянной. Но я была уверена, что самое лучшее у нас впереди. Ничто, казалось, не предвещало разрыва. Я давно не обижалась на Шурика за то, что он так резко, как мне казалось, безжалостно разорвал наши отношения. Потом я подумала, что Забава — этап давно пройденный, и стоило бы остановить мгновение поближе. Я искала, за что зацепиться, и не нашла ничего, кроме медового месяца в Испании. Это означало, что девять месяцев семейной жизни не оставили никакого отпечатка в моей памяти. Мне стало совсем грустно.

— Едем к Варьке, — неожиданно заявила Лада.

— Она не любит, когда к ней приезжают без предупреждения, — предостерегла я.

— Во-первых, сегодня воскресенье — день неприемный у нашей целительницы. Во-вторых, я разговаривала с ней еще в восемь утра, и она сама позвала нас на обед.

— И ты так легко согласилась? — Мое удивление было безмерным. Лада всегда с огромной опаской относилась к кулинарным способностям Вари. Пожалуй, лишь чай не вызвал бы у Лады страха, но при условии, что заваривание происходит у нее на глазах. Если ради меня подруга идет на обед к самой нерадивой кулинарке на земле, это говорит о том, как высоко Ладуся ценит нашу дружбу. Но последующие слова развеяли мои идеалистические представления.

— Васенька, ради того, чтобы расшевелить тебя, я готова даже на такую жертву, — пафосно ответила Лада, но тут же внесла поправку. — На кухне Правдиной хозяйничает Алексей. Забыла? Почему-то его стряпня внушает мне полное доверие. Мы будем в безопасности. Поехали, приведешь себя в порядок, и вперед.

— Нужно заехать в «Красный», купить что-нибудь вкусненькое, — я потерла руки. — Пожалуй, сегодня мы сделаем исключение из правила. Мы не станем покупать любимые пирожки с маком для Вари или торт «Шерами».

— На чем же мы остановимся?

— Мы купим «Пиковую даму».

— Звучит заманчиво, — Лада согласно кивнула. — Хорошо. Будь по-твоему.

— Я одеваюсь, и мы едем?

— Одевайся, и мы едем, — улыбнулась Лада.

В этот момент я обожала ее. И мне было спокойно и легко потому, что мы собирались к Варьке, а когда мы вместе, все проблемы кажутся пустяковыми. Ведь если одна голова хорошо, то три — абсолютная гарантия успеха!