Мальчишник. Райское наслаждение

SHAKE’AHEM, БЭЙБИ!

Лада даже не предполагала, как глубоко задела меня тем, что небрежно протянула Тарасу свою визитку. Я усмотрела в этом скрытую демонстрацию превосходства. Так ведь я и так все понимаю, зачем же лишний раз мордой в грязь? Мы вышли из выставочного зала, и я тут же выразила Ладе свое негодование. Она ошарашено вскинулась и остановилась. Чуть склонив голову набок, вперила в меня пронизывающий взгляд. Наверное, от шампанского в глазах ее плясали чертики. У меня мурашки побежали по коже. Я пожалела, что высказала свое недовольство.

— Вася, не пытайся убедить меня в том, что ты сказала это от души, — Лада достала из сумочки пачку «More». — Покурим?

— Да, только не здесь, — я предложила пройтись до парка. Благо, до него пять минут неспешной ходьбы. Я уже забыла, когда в последний раз гуляла по его аллеям.

— Хорошо.

Лада шла рядом. Я поняла, что она не в восторге от этого вечера. Мои опасения подтвердились, едва мы присели на первую попавшуюся скамеечку. Напротив нас гордо возвышался величественный памятник Шевченко. Мой взгляд скользил по ухоженной клумбе, зелени деревьев. За широкими стволами и раскидистыми верхушками скрывалось серое здание оперного театра. Но Лада не дала мне вдоволь наглядеться на картину щедрого лета, насладиться ароматами вечернего парка. Предупреждая мое недовольство, она решила взять инициативу в свои руки. Как всегда.

— Что произошло после того, как я положила телефонную трубку и до того момента, как мы встретились у входа на выставку? — спросила Лада, выпуская дым изо рта.

Я завороженно смотрела на серое колечко дыма, которое вытянулось и неподвижно зависло в воздухе. Оно почему-то напомнило мне огромную булавку для галстука. Мои глаза отказывались верить увиденному. Воображение, подогретое шампанским, нарисовало то, что стало причиной всех злоключений сегодняшнего вечера. Но я дала себе слово ни за что не рассказывать Ладе о случившемся. Во-первых, я не знала, как об этом рассказать. Скорее, в шутливой форме, потому что иначе мой рассказ смахивал на бред женщины с, мягко говоря, неустойчивой нервной системой. Подобное меня не устраивало. Во-вторых, я хотела бы обсудить ночное происшествие с Варькой. Она — единственный человек, которому я могла довериться, не опасаясь быть осмеянной. Лада уж слишком критична, особенно, если это касается меня. Мне сейчас меньше всего хотелось быть ужаленной ее острым язычком. К тому же я полагала, что в ответ на мои излияния она начнет излагать свою теорию о главенстве секса и удовольствий в нашей жизни. Это могло стать последней каплей, потому что ни секса, ни удовольствий у меня давненько не наблюдалось. Поэтому я молчала, разминая коричневый столбик сигареты. И вдруг я поняла, что просто ищу причину, чтобы не откровенничать с Ладой. Никогда еще она не была так далека. Я решила, что бывают времена, когда даже самой лучшей подруге лучше не знать о том, что творится у тебя на душе.

— Мы перестали друг другу доверять? — обиделась Лада. — Мы уже не подруги?

— Теперь твоя очередь говорить глупости? — спросила я.

— Ладно, как знаешь, — быстро сдалась Лада. Подозрительно быстро, учитывая ее характер. Она решила не наезжать на меня сразу, а дождаться более удобного случая, в уверенности, что он вот-вот представится.

— Давай еще пройдемся, — предложила я, так и не закурив. Последнее время я совсем мало курю. Мне это нравится. Я всегда знала, что не завишу от сигарет, никакой зависимости — это только ритуал, который надо исполнять.

— Хорошо. В какую сторону двинемся?

— К стекляшке, — быстро ответила я. Мне не хотелось оказаться возле оперного, осторожно двигаться в толпе, боясь быть сбитой с ног любителями скейта. Меня не прельщала перспектива оказаться среди влюбленных, которые будут то и дело попадаться на пути. Я буду смотреть на них с завистью, а они на меня — с жалостью. Только не это! Пройдемся по аллее вверх, к площади Свободы. Здесь количество влюбленных на квадратный метр поменьше.

— К стекляшке так к стекляшке, — Лада не сопротивлялась.

Я вдруг подумала, что за весь вечер не поинтересовалась, а как у нее-то дела? Это было нехорошо, но я тут же нашла оправдание: сегодня мы собирались залечивать мои раны. Зазвонил мобильный. Не моя мелодия. Мама Лады.

— Кстати, мама передает тебе привет, — сообщила Лада.

— Спасибо. Как она?

— Отлично, как всегда. Ты же знаешь маму… — глубоко затянувшись, Лада сделала неопределенный жест рукой.

Тетя Женя всегда относилась ко мне с симпатией. Я тоже испытывала к ней аналогичные чувства и, кроме того — восхищалась ее женственностью, сексуальностью, которая с возрастом, по-моему, никак не уменьшалась. Она принадлежала к тому типу женщин, которые с годами расцветают. Но при всей своей природной красоте эта женщина очень долго ждала своего счастья. Ее нынешний муж, отчим Лады, с которым тетя Женя уже много лет, кажется, стал мужчиной всей ее жизни. Парадоксально! Лада рассказывала, каким нелегким был путь матери к этой благополучной, полной настоящей любви и взаимопонимания жизни. Даже без подробностей, которые подруга тактично опускала, я получила подтверждение старой истине: не родись красивой. Три неудавшихся брака Лады, наверное, сценарий жизни, которого Ладусе не избежать. Она тоже должна выстрадать свое счастье, так же, как и ее мать. Девочки часто повторяют судьбу своих матерей. Хотелось верить, что сбудутся все ее мечты. При всей самодостаточности, независимости и энергичности Ладуся отчаянно нуждалась в любви. Это единственное, чего она не могла купить за деньги, за очень большие деньги, которые зарабатывала уже не один год. Я имею в виду настоящие чувства, а не продажную любовь. Находясь в постоянном поиске, Лада совершала одну ошибку за другой, но, как говорит наша всезнающая Варя: «У каждого свой путь. Нужно пройти его до конца».

Я осторожно взяла Ладу за руку, сжала ее пальцы и в ответ получила легкое пожатие. Не сговариваясь, мы с улыбкой смотрели друг на друга. Улыбка Лады неотразима. О такой сияющей роскоши большинство может только мечтать, но моя подруга могла позволить себе все лучшее, в том числе и стоматолога.

— Улыбка — твоя визитная карточка, — твердила Лада. — Ты еще ничего не успел сделать, толком не сказал ничего, но твоя улыбка говорит яснее любых слов.

Сейчас эта жемчужная улыбка ослепила меня. Приятно жить, осознавая, что рядом с тобой живет дивная красота. Мне казалось, что с годами красота моей подруги становится еще идеальней, в ней появилось нечто… неземное. Иногда я жалела, что не родилась мужчиной. Кроме успехов в бизнесе, я бы мечтала об одном — добиться расположения белокурой красавицы с восхитительными голубыми глазами. Уж я бы приложила все усилия, чтобы затмить других мужчин.

Однажды мы с Ладой пофантазировали на эту тему. Моя подруга — это сплошная сексуальность, она готова всячески экспериментировать для достижения наивысшего наслаждения. Помню, ее весьма вдохновила фантазия о нашей возможной близости. Поскольку изменять свой пол я не собиралась, Лада стала решительно выяснять мою истинную ориентацию. Я чувствовала, что она с удовольствием бы узнала о моей скрытой «розовости», что я отдаю предпочтение женскому полу. К тому же в то время я была отчаянно против всяких там мужчин в моей жизни. Так что темперамент и фантазия моей подруги могли подвигнуть нас на весьма пикантное приключение. Она кокетничала со мной, пытаясь «раскрыть» мою истинную природу. Благо, я была тверда и даже не пыталась отшучиваться. Я дала понять, что секс для меня — это территория, где ирония, шуточки, какими бы безобидными они ни были, не уместны.

Я так восхищалась Ладой, что напрочь позабыла о всех своих неприятностях. То, что красота спасет мир, — об этом писалось давно, но сейчас она спасала меня. За это я должна быть благодарна моей несравненной Ладусе.

— Хочу десерт, сладкий десерт, — капризно произнесла Лада, выбрасывая сигарету.

— Что ты предлагаешь? «Париж»? «Бисквит»?

— Надо сменить масть.

— Ты снова о нас, как о кобылицах. Если уж мы родились серыми в яблоках, то никак не станем вороными, — возразила я.

— Давай пойдем вон туда, — Лада указала на противоположную сторону.

Там было несколько небольших кафе, при входе толпились стайки молодежи. Тусовка для тех, кому до двадцати — так бы я назвала это место. Но Лада, не дожидаясь моего согласия, уже взяла меня под локоть и повела к пешеходному переходу. Сопротивляться бессмысленно. Подруга в том состоянии, когда перечить ей означало получить на свою голову не самое лучшее приключение.

— Ладуся, тебе не кажется, что для нас это слишком шумно? — Все-таки я сделала попытку высказать свое отношение к происходящему. В ответ я услышала только нарочито громкий стук каблучков подруги, когда мы спускались по ступенькам кафе. Перед тем, как нырнуть в бездну, я взглянула на вывеску — «Алиса». Название ни о чем не говорило. Можно предположить, что это имя хозяйки или любимой девушки хозяина. В любом случае наше пребывание в этом заведении можно считать случайным капризом моей белокурой подруги, которая, разумеется, с первых секунд обратила на себя всеобщее внимание. Для этого ей было достаточно пройти к барной стойке и, небрежно тряхнув копной волос, оглянуться на раскрасневшихся, утопающих в сизом дыму посетителей. Я почувствовала себя бесплатным приложением к журналу «Мурзилка», выходящем на иврите. Отсутствие длинных волос, которые, как я теперь понимаю, придавали мне некоторую уверенность в себе, привело к внутренней нестабильности. Медленно проведя ладонью по короткому ежику, я сказала себе, что выгляжу я отлично. Собственно, я была в этом уверена всего час назад, особенно, когда взгляд огромных сияющих глаз Тараса все чаще останавливался на мне. Но в этой душной полутьме, взрываемой грохочущей музыкой, я как-то несколько потеряла веру в свою привлекательность. Все откровенно пялились на Ладу. На ее лице появилось выражение нескрываемого удовлетворения. Кажется, я поняла: то была месть за Тараса, вниманием которого я завладела на выставке.

Лада осталась верна себе. Разве я могла на нее обижаться? Это женщина с большой буквы не имела соперниц. Она знала это, и порой играла в придуманную ею же самой игру, очки в которой присваивались за наибольшее количество восхищенных взглядов, за самый лестный комплимент, за качество флирта. Она всегда побеждала, потому что в этой игре ей не было равных. По крайней мере, я не встречала более женственного, более сексуального и привлекательного создания, чем моя подруга. И я окончательно и бесповоротно пришла к выводу, что Лада — создание неземное и воспринимать ее нужно такой, какая она есть. Единственный минус — ее поразительная способность навязывать тебе собственные принципы, желания. Я очень легко попадаю в ее сети. Правда, за последнее время, когда мы стали встречаться реже, ее влияние несколько поубавилось. Но Лада очень быстро наверстывала упущенное. Наш поход в «Алису» подтверждал это.

Я не представляла, что мы можем здесь остаться более, чем на двадцать минут. Мне хотелось поскорее выбраться из этого душного пространства, убежать от грохочущей музыки, взбудораженной молодежи. Мы с Ладой явно не вписывались в общую картину бесшабашного веселья, царившего здесь. Но кажется, то было сугубо мое личное мнение. Лада устроилась на высоком стуле и, притопывая ногой в такт музыке, жестом подозвала официанта. Я села рядом, положила сумочку на колени. Мне казалось, что стоит отвлечься хоть на мгновение, сумочка безвозвратно исчезнет. Моя суетливость и настороженность были замечены ироничным молодым барменом. Его взгляд лишь скользнул по мне, и вскоре я перестала для него существовать, потому что все его внимание было сосредоточено на прекрасной блондинке с идеальными формами. Не в моих правилах подслушивать чужие разговоры, но, пытаясь перекричать музыку, Лада обращалась к нему достаточно громко.

— Нам бы два десерта из серии тех, о которых приятно вспомнить на следующий день, — Лада кокетливо облизнула губы.

— Может быть, начнете с нашего фирменного напитка? — улыбнулся бармен.

— Может быть… — пропела Лада.

Я искоса наблюдала за ней, не понимая, с чего бы это она запустила в ход тяжелую артиллерию? Каждый взгляд — словно взрыв, поражающий прямо в сердце или несколько ниже. Я поняла, что мне отведена роль серой мышки, для которой, в лучшем случае, найдется рыженький, маленький, невзрачный партнер. Придется мне провести с ним остаток вечера, пока Лада будет кружить голову голубоглазому блондину, похожему на Вэла Килмера. Я помешана на актерах, знаю их фамилии, фильмы, в которых они играли. Так вот, бармен напомнил мне того Килмера, который еще делал первые шаги в большом кино. Я посмотрела на Ладу — да, она была шикарнее Мишель Пфайфер, с которой в то время встречался Вэл. Это означало, что нашему бармену повезло гораздо больше, чем голливудской звезде. Я как раз хотела высказаться по этому поводу, но Лада опередила меня, совершенно сбив с мысли своей эксцентричностью.

— Познакомься, Володя, это моя лучшая подруга Василиса.

— Очень приятно, — парень продолжал колдовать над коктейлем. Кажется, страстное желание Лады слопать сладкий десерт сменилось не менее страстным оценить фирменный коктейль.

— Ты здесь один такой красавчик, или у тебя есть добрый приятель? — продолжала Лада. Я попыталась незаметно ущипнуть ее за бедро, но Лада с силой ударила меня острым каблуком. Взбрыкнулась, как породистая кобыла, короче говоря.

— Тебе мало одного красавчика? — наклонившись к Ладе, поинтересовалась я.

— Мне и трех будет мало, — пожала плечами та. Ее ответ прозвучал гораздо громче моего вопроса.

— Ну и аппетиты у вас, девчонки! — восхищенно произнес Володя. Он зверски тряс коктейль, красный от возбуждения. Я могла дать голову на отсечение, что у него затяжная эрекция, и он нуждался в экстренной помощи.

Лада не стала комментировать его слова. Она лишь прищурилась, рассматривая танцующих девиц. Да, здесь танцевали в основном девушки, парни сидели за столиками или курили на крыльце. Открытые пупки, юбки, едва держащиеся на узких и не очень бедрах, казалось, вот-вот сползут и упадут на пол. Чтобы чем-то занять себя, я стала искать самую красивую девушку среди танцующих. Мой взгляд упал на довольно приятную брюнетку. Она выглядела старше других, более уверенной. Ее длинные волосы, спадавшие тяжелыми волнами, доходили до талии. Возле девицы увивался парень. Мне такие не нравятся, но, как говорится, это дело вкуса. Казалось, девушка тяготится его вниманием. Мне было жаль ее: молодая, красивая, а вынуждена терпеть общество парня, который ее попросту раздражает. Вот парадокс — рядом редко оказывается тот, к кому ты сама испытываешь симпатию.

— Не грустишь? — Лада наклонилась к моему уху.

— Нет, — солгала я. Мне нужно поблагодарить подругу за поход на выставку, за ее попытку расшевелить меня. Может быть, «Алиса» тоже служит этой цели?

— Мы не слишком выделяемся? — лучезарно улыбнулась Лада.

— Смотря что ты имеешь в виду, — не до конца понимая суть вопроса, ответила я.

— Возраст, милая, возраст… — Лада тряхнула головой.

Мне хотелось сказать, что большинство из тех, кто пришел в «Алису», безвкусно и вызывающе одеты. Этим они привлекают внимание, но очки не зарабатывают. Я хотела добавить, что лишь несколько девушек понравились мне и манерой поведения, и нарядами. Я хотела было указать на энергичную брюнетку, которая понравилась мне больше всех, но не была уверена, что Ладе это покажется уместным. Разве есть в этом баре девушка, которая сравнится с Леонидовной? А парни тоже оставляют желать лучшего, особенно те, кто нарочито по-хамски ведут себя с представительницами слабого пола. Что за этим скрывается? Желание завоевать, желание понравиться и получить удовольствие? Я пришла к выводу, давно сделанному Ладой: все сводится к наслаждению. Все, собравшиеся здесь, пришли с одной целью — познакомиться и получить свою порцию удовольствия.

— Мы лучше всех, Ладуся, — неожиданно для себя провозгласила я и получила благодарный взгляд подруги.

— Как всегда в яблочко! — Она сжала мою ладонь.

Я натянуто улыбнулась, потому что от громкой музыки у меня разболелась голова. Я не против музыки, но, во-первых, я не в восторге от стиля транс, столь популярного среди молодежи, а во-вторых, даже самую любимую музыку я не воспринимаю, когда она звучит так громко. Басы же просто сводили меня с ума. Мне хотелось на улицу. Девушки курили прямо за столиками. Парни демонстративно курили у входа. Я решила присоединиться к ним.

— Я покурить… — прошептала я, но Лада не отпускала мою руку.

— Вася обожает коктейли, — многозначительно глядя на бармена, сообщила Лада. Она подвинула мне высокий бокал, наполненный чем-то многослойным, разноцветным. Ее рука разжалась. С каких это пор я обожаю коктейли? Я всегда предпочитала не смешивать спиртные напитки. Я удивленно вскинула брови, но моя подруга не обратила на это никакого внимания. Она осторожно погрузила соломинку в бокал, сделала первый глоток. На лице ее читалось восхищение. — Божественно!

— Очень вкусно, — трусливо подтвердила я.

Володя облегченно вздохнул, словно мы были налоговыми инспекторами, которым во что бы то ни стало нужно угодить. Я с ужасом поняла, что мне придется пить эту разноцветную гадость. Я знала, что после коктейлей у меня голова будет раскалываться. Лада била все рекорды непредсказуемости. Любительница шампанского называется! Как легко мы отказываемся от своих привычек ради минутного удовольствия. И снова об этом.

— Давай договоримся, — закричала мне в ухо Лада. — Давай договоримся, что на сегодня у нас с тобой проблем нет. Проведем остаток вечера по программе полного улета. Нам снова девятнадцать — это девиз вечера. Согласна?

— Что мы будем делать? — удивилась я.

— Веселиться! — Ее глаза сверкали. Цветные блики играли в них, придавая нечто колдовское взгляду моей подруги.

— Мы чужие на этом празднике жизни, — вспомнила я чужие слова. Я где-то их слышала, но они как нельзя лучше соответствовали моему настроению.

— Здесь никого нет, кто бы контролировал наши слова, поступки. Иногда так хочется забыть о том, что нужно вести себя правильно. Разве не так?

— К чему ты клонишь?

— Я не хочу думать о своих проблемах и решать твои. Давай расслабимся и забудем, что мы состоятельные дамы, которым не место на студенческой тусовке. Я — Шпак, ты — Иванова. Отталкиваемся от этого!

— Ты меня пугаешь, — Лада вспомнила мою девичью фамилию, с которой я рассталась много лет назад! Это не сулит ничего хорошего. Я предприняла последнюю попытку: — Ладуся, пойдем отсюда, а?

— Ничего антиобщественного, — Лада покачивала ногой в такт музыке. Она умела заводиться с первых аккордов.

— Лад, мы опять влипнем в какую-то историю.

— Так и должно быть, иначе мы закиснем. Жить пресно и правильно не значит жить счастливо.

— Ты сплошное противоречие.

— Я всегда такая. Перестань, здесь классно! — И это говорит Лада, которая была завсегдатаем самых фешенебельных ресторанов города. Если бы клиентки увидели ее в этом баре, они бы очень удивились. Но Лада не боялась подпортить репутацию, справедливо полагая, что здесь не встретит знакомых лиц. Ей хотелось расслабухи. Не так давно мы отметили ее день рождения в шикарном ресторане, и я была удивлена, что она находит это заведение классным. Хотя я не права. Я испорчена деньгами, избалована изысками. Здесь все хорошо, здесь все устроено так, чтобы молодежь могла веселиться в свое удовольствие. Все для этого, черт возьми! И мы должны принять правила игры, если не хотим выглядеть белыми воронами. Нужно или уходить, или расслабляться. Лада выбрала первое, я — тоже.

Не прошло и пяти минут, как к нам подсел весьма симпатичный молодой человек.

— Привет! — Загорелое лицо, улыбка во все тридцать два, тот тип улыбки, когда все остальное в лице уже не заметно.

— Привет! — первой отозвалась Лада. Я кивнула и сделала еще один большой глоток коктейля.

— Что пьем?

— Фирменный коктейль.

— Все пьют «Shake»! Только так! — воскликнул он, одаряя нас ослепительной улыбкой. — Хотите попробовать?

— Хотим, — ответила я. Мне показалось, что любой другой напиток — божественный нектар в сравнении с той гремучей смесью, которая разноцветила в моем бокале. Лада покусала губы и решила меня поддержать. Она виновато взглянула на бармена.

— Два «Shake», Володя! — юноша устроился между нами, подтащив высокий табурет. — Давайте знакомиться. Меня зовут Константин. Можно Костя, Котя, Киня, Котик.

— Котик? — Лада рассмеялась, ненароком коснулась обнаженным плечом груди нового знакомого.

— Да, — не замедлил отреагировать он и придвинулся к Ладе поближе. Я чувствовала себя ужасно. Наверное, поэтому первую бутылочку напитка, который Котик так усердно рекламировал, я выпила залпом. Я заливала горечь одиночества серой мышки рядом с несравненной Ладусей.

— Я Лада, а это — Вася, — представила нас Лада, не дав мне открыть рот.

Это был очередной удар по моему самолюбию. Пожалуй, впервые за годы нашей дружбы я пожалела о том, что мы с Ладой состоим в близких, доверительных отношениях. Иначе я бы уж состряпала интригу у нее за спиной. Я бы доказала известную истину, что красота — не всегда есть козырь главный, а умения подать себя мне не занимать. Мне стало обидно, что Лада присваивает себе эксклюзивное право производить впечатление на каждого привлекательного молодого человека, который оказывается в поле нашего зрения. Она вела с Константином непринужденную беседу, время от времени обращаясь ко мне. Она могла бы этого и не делать, потому что от моего блеянья в ответ ничего не зависело. Едва я собиралась открыть рот, как понимала, что это никому не нужно. Подруга не забывает о моем существовании из вежливости. Может быть, она уже жалеет о том, что притащила меня сюда?

Поразмышляв об этом несколько секунд, я почувствовала, что не могу выстроить логическую цепочку в моих рассуждениях так, как положено. Я понимала чего хочу, но дать четкое определение не представлялось возможным. К тому времени я осушила вторую бутылочку напитка.

— А твоя подруга быстро разобралась, что «Shake» — это клево! — Протянув мне ладонь, Костя ждал, что я хлопну по ней. Я так и сделала. — Своя девчонка!

Получив признание, я осмелела. Пьяная решимость разлилась по всему телу, освобождая от комплексов. Я положила сумочку на колени Лады, сняла с плеч прозрачную накидку. Тем самым я словно освободилась от имиджа «дамы». Теперь я была своей девчонкой, которой не пристала изысканность. Я покосилась на свои золотые босоножки на высоком каблуке, сожалея, что не надела мокасины. Почему-то я решила, что мокасины как нельзя лучше мне подходят. Сказать что-либо по этому поводу я не могла. Язык перестал повиноваться, но ноги еще двигались в сторону танцевального пятачка.

— Вася!

Откуда-то издалека я услышала удивленный голос Лады. Она не имела права произносить мое имя так уничижительно. Словно официанта звала, чтобы высказать ему претензии в адрес недожаренной вырезки или несвежих салфеток. Я проигнорировала подругу и через несколько мгновений оказалась в центре танцевального круга. Я любила танцевать, но в этот вечер это принесло мне особое наслаждение. На меня были обращены восхищенные взгляды. Почему это так важно? Не знаю, но мне было легко, хорошо. Я забыла обо всем на свете, отдаваясь ритму музыки, которая уже не казалась мне жуткой какофонией. Я не заметила, что танцую в паре. Мальчик-хиппи, с длинными волосами, в бандане неопределенного цвета, распахнутой на груди джинсовой рубашке и рваных джинсах выделывал рядом самые невообразимые па.

Вскоре мы с ним танцевали под непрекращающиеся аплодисменты публики. Это подогрело меня настолько, что я была готова танцевать всю ночь. Вот и «экстази» не нужно. Главное — вовремя выпить нужный напиток! Правда, когда музыка внезапно умолкла, я оказалась в объятиях партнера, что совсем не входило в мои планы. Более того, он все время пытался поцеловать меня в губы, бормоча слова восхищения и что-то о любви с первого взгляда.

Отбиваться было бессмысленно, потому что именно в этот момент я поняла, какие сильные у него руки. Я взглянула в сторону барной стойки, и… не обнаружила там Лады и Кости. Помощи ждать неоткуда.

— Ты танцуешь, как богиня, — целуя меня в мочку уха, шептал парень. — Меня зовут Димон. Я готов на все ради тебя, только скажи. Хочешь еще «Shake»?

— Хочу, — ответила я, подумав, что пока буду пить, этот развязный тип не станет приставать с поцелуями. Да и Лада, может быть, окажется в зоне досягаемости.

Мои прогнозы не оправдывались. Я сидела за барной стойкой, слушала горячие признания Димона в любви с первого взгляда, глотала «Shake», а Лады все не было. Настойчивый тип то и дело тащил меня танцевать, но я отказывалась, показывая, что ужасно, ну просто ужасно хочу пить. Я допивала очередную бутылочку, чувствуя, что катастрофически пьянею, а Лады все не было. Я не нашла ничего лучше, как допить коктейль, который любезно приготовил для нас Володя. Его вкус уже не казался мне столь ужасным. Мне захотелось поблагодарить бармена, но наступила та стадия опьянения, когда язык не ворочается в ротовой полости, глаза не способны отличить свет от тьмы, а голова так кружится, что вот-вот окажешься на полу. Я панически боялась упасть, поэтому схватилась за барную стойку обеими руками. Это как-то помогало держаться в равновесии.

— Все в порядке? — Лицо Володи оказалось совсем рядом. Его голубые глаза странно смотрели на меня, а мне было смешно. Приступ безудержного смеха сотрясал мое тело, я уронила голову на руки — еще одна точка опоры. Голос бармена стал строгим. — Василиса, я тебе больше не наливаю…

Я обиделась. Я вообще сегодня была как-то особенно ранима, ах, какая я тонкая. Мало того, что подруга всячески наступала на горло моей песне, так еще и бармен решает, пить мне или не пить. Ну и порядки в этом заведении! Но на громкий протест у меня не хватило сил. Кажется, я помахала пальцем и скорчила устрашающую гримасу. При этом резко пододвинула пустой бокал, давая понять, что его нужно наполнить. Володя проигнорировал меня. Я взяла пустую бутылку и подняла ее над головой — это должно было означать, что мне нужна другая, только полная.

Мой партнер по зажигательному танцу терпеливо ждал. Закончилось тем, что возбужденный донельзя Димон со всем напором неудовлетворенной страсти выхватил у меня из рук бутылку, резко поставил ее на стойку и подхватил меня на руки. Я почувствовала себя пушинкой под напором сильного ветра, то бишь Димона, который понесет меня куда ему вздумается. А понес он меня куда-то из бара. Странно, что никто нас не останавливал. У меня не было сил сопротивляться. Я совершенно отупела, безвольно махнула на все рукой. Я решила: чему быть, того не миновать. Мысленно поблагодарила подругу за невероятное продолжение вечера с высокохудожественной программой, который грозил закончиться совокуплением в складском помещении бара. Я ощущала, как тысячи раскаленных молоточков бьют в висках, словно решили пробить дыру в моей черепной коробке. Голова болела так сильно, что я чуть не закричала, а может, закричала. Мое сознание то вспыхивало, то покидало меня. Мне было так тяжело, лак тяжело, что я бы с удовольствием потеряла сознание, а открыв глаза, увидела улыбающееся лицо Лады.

Лада… Она даже не подумала искать меня. Наверняка забавляется с Костиком, Костяшкой, Котиком. Где у них это происходит? Как она могла согласиться? Я хотела осудить ее за легкомыслие, но вовремя остановилась: сама веду себя не лучшим образом. Руки Димона сжимали меня, я понимала, что назад хода нет. Мне предстояло провести веселенький вечер в компании сильного, до крайности возбужденного юнца, сексуальные аппетиты которого мне еще неизвестны.

Вскоре мы оказались в маленькой комнатке, дверь которой Димон распахнул ударом ноги. С не меньшим грохотом она закрылась. У меня были не самые лучшие предчувствия. Димон вел себя довольно самоуверенно, и я предположила, что это его не первая и, думаю, не последняя эскапада. Безразличие охватило меня, нахлынуло пьяной, расслабляющей волной. Почувствовав под собой что-то мягкое, я раскинула руки, а мой партнер, сорвав с себя рубашку и брюки, предстал передо мной в бандане и трусах. Привыкнув к темноте, я заметила, что мужское достоинство Димона было размеров внушительных. Пожалуй, в моей коллекции такого экземпляра еще не попадалось. Это внесло некий элемент новизны и интереса. Может, мое пьяное воображение играет роль увеличительного стекла? Мне захотелось тут же взять его плоть в руку, ощутить нарастающее возбуждение, почувствовать, как она увеличивается от моего прикосновения.

У самого потолка было узкое зарешеченное окошко. Оттуда лился свет фонарей, делавшийся более ярким, когда мимо проезжали автомобили. В этих волнах неверного света я не сводила глаз с красавца, который уже подавал признаки нарастающего нетерпения. Завораживающая картина. Но вдруг какой-то автомобиль засигналил и этот неприятный резкий звук разрушил таинство еще не начавшегося соития. Я подумала, что уже поздно, что я устала, что я чертовски пьяна, что завтра буду раскаиваться в том, что может произойти.

— Я хочу тебя, крошка, — рука Димона бесцеремонно задрала мою юбку, в колено уперлось нечто горячее, твердое, влажное. — Ты ведь тоже хочешь, правда?

— Нет, — прошептала я, собирая воедино осколки здравого смысла. Я попыталась отвести руки мальчишки, вообразившего, что меня можно оттрахать в подвале на тюках полотенечной ткани. Что же это такое мягкое у меня под спиной?

— Почему? — Он стал целовать кончики пальцев моей руки, и я тут же перестала отбиваться. Это грозило полной капитуляцией.

Это была не я. Потому что у меня не было ни имени, ни подруг, ни домашнего адреса, ничего. Просто мое тело физически отзывалось на зов другого тела. Я чувствовала, как откровенно повлажнели мои трусики, и подумала, что такой мгновенной реакции на мужчину у меня в последнее время не было. Когда-то, еще в студенческую пору, когда я пыталась затащить в постель как можно большее число сокурсников и преподавателей, я испытывала нечто подобное. Азарт игрока, который вошел во вкус игры. Меня спас Шурик. До сих пор уверена, что его появление предотвратило мое окончательное падение.

Как странно, что я сейчас вспомнила о своем первом муже, а не о Лузгине. Руки Димона уже стаскивали с меня трусики, его тяжелое учащенное дыхание свидетельствовало о его решимости продолжать откровенные ласки. Я так хотела ощутить в себе эту огромную, возбужденную, напряженную плоть, что даже застонала от нетерпения.

— Ты ведь позволишь? — обдавая меня горячим дыханием, шептал парень. Я колебалась. Мне невыносимо хотелось блаженства, полета, состояния эйфории. — Не лишай себя удовольствия. Я обещаю, ты не пожалеешь, детка…

— Нет, — я отчаянно мотала головой, потому что только теперь поняла, что моему поступку нет прощения, оправдания. Я не дешевая шлюха, мне не нужны случайные связи. Как же этот юный самец не понимает. Ну вот, стоит только потанцевать с парнем, как он считает, что ты готова переспать с ним. А у меня есть муж, он думает, что его жена сейчас мирно спит в нашей постели. Какой ужас! Зачем я столько пила?

Напор партнера возрастал. Его тело каким-то образом оказалось между моих раздвинутых ног. Я ощущала его тяжесть, слабый аромат незнакомого одеколона. Мне захотелось сорвать с парня идиотскую бандану, кончики которой щекотали мою шею. Резким движением я сорвала ее, бросила на пол и запустила пальцы в неожиданно мягкие, шелковистые волосы. Какое приятное ощущение. Димон решил, что это молчаливое согласие. Хотя, положив руку на сердце, что он еще мог подумать? Крепость сдалась после недолгой осады. Мои трусики беспомощно болтались на щиколотках, норовя упасть на пол. Я поняла, что больше никто не станет ни о чем спрашивать. Я получу то, к чему привело меня мое безрассудство. Я настолько пьяна, что слова, которые я пыталась произнести, казались невнятным бормотанием. Я собрала последние силы, остатки воли и закричала. Это был нечеловеческий крик, потому что он испугал даже меня. Я не могла соотнести этот животный вой с моим естеством. То не я кричала. Сдавленный, ужасающий вой разрезал пространство, заглушил музыку, льющуюся со всех сторон сквозь стены, сквозь окно. Я ощутила сильный удар в лицо, после чего все закружилось и померкло.

Первое, что я услышала — нарастающий шум. Невыносимая, панически холодная атмосфера, в которую мне нужно возвращаться. Я открыла глаза и увидела Ладу, склонившуюся надо мной. Еще почему-то горели щеки, как будто я получила сильную оплеуху.

— Вася, ты меня слышишь? — Голос Лады в любом состоянии я не спутаю ни с чьим другим. Даже сквозь громкую музыку транс-дэнс я уловила знакомые интонации самого сексуального голоса в мире. Но ответить не было сил. Я лишь кивнула и снова закрыла глаза.

— Такси у входа, — сказал бармен.

— Ты сможешь встать? — оказывается, Лада обращалась ко мне. Открыв глаза, я увидела, что лежу на нескольких сдвинутых стульях. Это показалось странным и смешным. На меня снова напал приступ истерического смеха, который прекратил невероятно изменившийся голос подруги. — Хорош хохотать, подъем!

Лада грубо схватила меня за локоть, помогла подняться. К своему удивлению я обнаружила, что идти не могу: все кружилось, потолок норовил свалиться на голову, пол — стукнуть по лбу. Я сделала пару неуверенных шагов и, закрывая голову от очевидной лишь для меня опасности, остановилась. Лада еще крепче сжала мою руку, а чья-то вторая, уверенная взяла за другую. Я медленно повернулась, чтобы посмотреть, кто помогает терпящему бедствие, — то был Константин.

— Котик, — произнесла я одними губами, борясь с жуткой качкой, разыгравшейся в центре города на самой что ни на есть суше. — Держи меня не так сексуально, иначе я попрошу тебя поехать с нами.

— Молчи и иди, — шепнул он мне в самое ухо.

Я кивнула. У меня не было другого выхода. Вся моя жизнь неожиданно разделилась на два периода: тот, что был до моего пробуждения, и тот, что я переживала в данный момент. Причем качество моей нынешней жизни зависело исключительно от того, как мне поможет моя лучшая подруга и этот малознакомый парень. Это я понимала, несмотря на то, что пребывала в странном состоянии отключенности рассудка, отсутствия желаний. Мне было трудно переставлять ноги, это было единственным, что волновало меня. Но я вдруг начала восхищаться всем, что попадалось нам на пути. Я болтала без умолку, совершенно игнорируя пожелание Кости, чтобы я хоть немного помолчала. Я не могла молчать, когда вокруг столько прекрасного! Удивительным было то, что ни Лада, ни Константин не разделяли моего щенячьего восторга. Кажется, они осуждали меня. Наконец, мне надоело разговаривать с собой. Я обиделась на них, решив наказать их своим молчанием. Теперь они не заставят меня произнести ни слова. Я хитро хихикнула.

Оказавшись в машине, я с облегчением расслабилась, голова моя безвольно повисла и так болталась всю долгую дорогу. Это была самая длинная дорога в моей жизни, потому что в какой-то момент меня жутко затошнило. И тут включились остатки сознания, стало ужасно стыдно за себя, такую размазанную, потную, отупевшую. Я боялась, что на очередном ухабе, очередной яме, на которые так щедры наши дороги, меня вывернет наизнанку. Я глубоко задышала, держа глаза открытыми. Мне казалось, что тошнота немного отступает, но стоило мне на мгновение закрыть глаза, как машина превращалась в космический корабль, в который я попала, конечно же, случайно. Мой вестибулярный аппарат не выдерживал перегрузок. Проклятый «Shake»!

По-видимому, было заметно, что я чувствую себя погано. Сказать хоть что-то я не могла, боялась даже раскрыть рот. Лада ласково гладила меня по плечу. Она что-то говорила водителю, а я все ждала, когда же мы приедем. Едва машина остановилась, я буквально вывалилась из нее. Лада замешкалась, рассчитываясь с водителем, а я чудом добралась до бордюра у газона и села на него, обхватив голову руками. Я из последних сил боролась с дурнотой. Голова раскалывалась, я с трудом ворочала глазами, сообразила, что я не у себя дома. Я поняла это, увидев вокруг многоэтажки. На моей улице — лишь частные дома, и сама улица мало напоминала проспект, заполненный даже в такой поздний час прохожими.

— Хватайся и пойдем, — Лада помогла мне встать.

Вопрос о том, куда мы приехали, вспыхнул в моих пьяных мозгах лишь на мгновение. Поняв мой невысказанный вопрос, Лада объяснила:

— Мы идем ко мне. Я не могу оставить тебя дома в таком виде. — Мое нечленораздельное мычание она проигнорировала. Когда же мы поднялись на четвертый этаж, мне было уже все равно, где я нахожусь. Единственное, что мне было нужно, — туалет, потому что с каждой секундой мне становилось все хуже. Лада потащила меня по своей шикарной квартире, включила свет и помогла опуститься возле унитаза. Закрыв за мной дверь, она пообещала принести воды. Едва оставшись одна, я вырвала. Мне казалось, я задохнусь, все мои внутренности вывернуло наружу. Лада стояла рядом со стаканом воды, но без комментариев. Любые слова были бы излишни.

Не знаю, сколько времени я провела в обнимку с унитазом. Я была опустошена и невероятно хотела спать. Глаза закрывались, язык прилип к небу. Обессиленная, я выпила пару глотков воды и виновато посмотрела на Ладу. Она помогла мне подняться, провела в комнату, которую я не узнавала. Кажется, это гостиная? Помню, в первый раз увидев, как со вкусом все подобрано, я подняла вверх большой палец и произнесла:

— Perfect! — Все-таки я закончила факультет иностранных языков. В моем лексиконе не было другого слова, столь точно определявшего старания Лады.

Но сейчас мне было не до цвета обоев, не до шикарных занавесок из органзы. Меня трясло. В желудке угнездилась обжигающая боль. Горечь подступала к горлу, доставляя непереносимые мучения. Я поклялась себе, что больше никогда в жизни не стану пить, и не только «Shake», но и все остальное разнообразие спиртных напитков. Я не могла без отвращения думать даже о таком безобидном напитке, как пиво, к примеру. Говорят, оно хорошо на похмелье, но было невозможно представить, что я смогу сделать хоть глоточек.

— Вот уж не думала, что у тебя отсутствуют тормоза, — стаскивая с меня одежду, удивилась Лада.

Правда, я заметила озабоченность в ее глазах и была ей крайне признательна. Жаль, сказать ничего не могла. У меня не было сил ни поблагодарить, ни оправдываться, ни спрашивать. С одной стороны, я ощущала себя виноватой, с другой — а что с другой? Я должна была узнать, что со мной случилось в этом волшебном баре. Кроме понимания, что я перебрала спиртного, я пребывала в неизвестности по поводу всего остального. Лада проявила удивительную проницательность. Укрывая меня пледом, она старательно подоткнула его под мои ледяные ноги.

— Спи, завтра поговорим. Мобильный с тобой? — Я кивнула. — Это я на тот случай, если позвонит Лева. Скажу, что попросила тебя ночевать у меня.

В который раз за этот вечер я изменила свое отношение к Ладе. Я то сгорала от ревности, приписывая ей роман с моим мужем, то восхищалась ее женственностью и умением вести себя. Потом я злилась на ее нечеловеческое обаяние, которое она изливала во вселенском масштабе. Сейчас я испытывала чистую благодарность за то, что она меня понимала, за то, что она спасала меня, привезла к себе домой и ухаживает, как за ребенком. Я пыталась забыть, что это она же была инициатором похода в тот злосчастный бар. Хотя я могла напиться и в «Метрополе», и в «Да Винчи». Досадная случайность, учитывая, что я предпочитаю водку в количествах, позволяющих никогда не терять над собой контроль.

Сегодня получилась промашка. Я закрыла глаза и, схватившись за закружившийся диван, рухнула в неизвестность. Нирвана, в которую я канула, стала спасением. Когда Лада вошла, чтобы посмотреть на меня, послушать мое дыхание, она не стала включать верхний свет. Торшер освещал мое распластавшееся на диване тело. Противно посвистывая и похрипывая, я крепко спала. Осторожно поправив плед, Лада открыла пошире окна и отправилась принимать душ.