Мальчишник. Райское наслаждение

ВСЕ ТЕЧЕТ, ВСЕ МЕНЯЕТСЯ

А вот у Васи не было повода порвать со своими верными подругами. Их отношения мужчины не могли разрушить. Хотя были моменты, требующие размышлений: стало меньше встреч в любимом «Париже», меньше времени оставалось на телефонные разговоры. Но желание встретиться было основополагающим. Именно этим объяснялся их приезд к Варьке. Правдина позвала их на обед — уже это само по себе событие. Да еще обеих вместе… Здесь был один немаловажный нюанс — наличие квалифицированного кулинара в лице бойфренда Варьки — Алексея.

— Привет, Вася! — Крюков лучезарно улыбался.

Я ответила самой радостной улыбкой из тех, что в данный момент были в моем арсенале.

— Мое почтение, Лада! — Алексей разрывался на части. Лада не смогла отказать себе в невинном поцелуе в щеку. Она громко чмокнула Алексея и только после этого обвела нас победоносным взглядом.

— Нас ждет прекрасный обед, — заверила Варя и добавила: — Обед приготовлен мужчиной, а десерт принесен вами, девочки.

— Тогда угрозы для жизни нет, — шепнула мне Лада, но Варя в шутку погрозила ей пальцем. — Правдина, ты ведь меня знаешь. Я сама на себя капканы не расставляю.

— Прошу в столовую, — пропустила мимо ушей реплику подруги Варя, подошла к Алеше. Он обнял ее за талию, легко прижал к себе. Поцелуй, обмен взглядами. Эта демонстрация нежности растрогала Ладу.

— Леша, если бы ты только знал, как я рада, что здесь появился настоящий мужчина, к тому же — кулинар, — направляясь в просторную кухню, служившую столовой, сказала она. — Это делает возможным более частыми посещения этого дома. Варька, ты рада такому обстоятельству?

— Давай я деликатно промолчу, — помогая Алексею разложить салфетки, ответила Правдина.

— Понятно, — Лада заняла место за столом. — У тебя, как всегда, все расписано по минутам.

— Не забывай, в ее графике занятости теперь есть одна строка под названием «Алексей», — толкнула я Ладу.

— Если честно, я уже в пятницу знала, что мы обязательно встретимся в воскресенье, — призналась Варя.

То ли она демонстрировала видение, то ли интуицию — оставим это без комментариев. Знала, значит, все идет как надо. Не знаю, как скажется на нашей беседе присутствие мужчины. Обычно мы секретничаем в чисто женской компании. Алексей производил впечатление своего в доску рубахи-парня, но все же я была уверена, что умолчу о многих деталях, которые обязательно бы вытащила на свет, будь мы наедине.

Мы честно расхваливали вырезку под соусом бешамель, приготовленную Крюковым. Картофель-фри таял во рту, печеночный паштет, которым были заполнены крошечные эклеры, привел Ладу в восторг, а я не могла не нахвалиться кефалью, ее удивительным ароматом и необычным вкусом. Естественно, я начала расспрашивать, но вскоре поняла, что при всей моей любви к кулинарным изыскам я бы не рискнула так обходиться с рыбой. Все дело было в гарнире — яблоки, отваренные в белом и красном вине, выложенные в виде чешуи на обжаренной рыбке. А сверху винное желе, что довершало грандиозность замысла. Благородная рыба плюс желированное вино — фантазии истинного кулинара безграничны.

Мне казалось невероятным, что мужчина способен на такое. Я позволила себе высказаться вслух, но тут же нарвалась на всем известное: лучшие кулинары в мире — мужчины. А еще Алексей решил рассказать об Энтони Бурдене — признанном кулинаре, шеф-поваре модного нью-йоркского ресторана «Les Halles» с филиалами в Париже, Токио, Сиднее, к тому же популярном писателе. То была захватывающая история о мужчине, сделавшем головокружительную карьеру, — пикантный гарнир к великолепным блюдам, приготовленным Алексеем.

— Знаете, девочки, я, как Бурден, тоже придерживаюсь мнения, что человек во время трапезы открывается больше, чем в самом зажигательном танце или даже в постели. Это своеобразный оргазм, всплеск удовольствия. Вот почему вкусно поесть любят все, но не все в этом признаются. Когда я думаю, колдуя над очередным непростым блюдом, какое наслаждение доставлю, я забываю о времени.

— Алексей, ты меня покорил, — призналась Лада. — Тебе, по-моему, нужно было заканчивать Кулинарную академию в Штатах. Чем черт не шутит! Может быть, ты стал бы еще известнее этого Бурдена!

— Я на своем месте, — уверенно произнес Крюков. — У меня все в порядке. Но за комплимент спасибо.

Забывая о калориях, мы с удовольствием трапезничали, запивая вкусности отличным сухим белым вином. Алексей был приверженцем легких вин. Даже Варя, равнодушная ко всему спиртному, не отказалась от бокала. Только, в отличие от нас с Ладой, она едва ли выпила треть бокала. Я поняла: Варьке нужна трезвая голова, чтобы разобраться с нами.

Когда мы основательно подкрепились и принялись активно помогать убирать со стола, Алексей запротестовал:

— Нет, нет, вы — гости, а гости не носят грязную посуду. Правда, Варь? — Она только улыбнулась. — Я все сделаю сам, а пока закипит чайник и будет готов десерт, вы можете посекретничать в Варькиной волшебной гостиной.

— Почему «волшебной»? — Я так обрадовалась, что все разрешилось.

— Там у всех развязывается язык. Расскажешь то, о чем вовсе не собирался говорить, — серьезно так сказал Алексей.

Оказавшись в фиолетовой комнате, Лада заметно занервничала.

— Мне бы покурить, — тихо попросилась она, зная, что у Варьки с этим строго.

— На кухне под вытяжкой или на балконе.

— Ладно, изверг, я потерплю. Буду терпеть и нервничать.

— Иногда полезно понервничать, — засмеялась Варя, отчего ее нос с горбинкой смешно дернулся.

Перестав смеяться, она пристально уставилась на меня. Мы с Ладой сидели на диване, а Варя напротив в просторном кресле. Я почувствовала, ее глаза проникают мне в душу. Молча Варя поднялась, подошла ко мне и подняла руки над моей макушкой. Я ощутила приятное тепло ее ладоней, захотелось спать, но вдруг Варя резко тряхнула руками, словно пыталась сбросить что-то прилипшее. Она вернулась в кресло и покачала головой.

— Я не думала, что у тебя все так запущено, Васенька, — горько пожаловалась она. — Поплачься, если есть желание.

— Ты же все знаешь. У меня не хватит сил это повторить, — я не могла смотреть Варьке в глаза. С Ладой все было проще, а вот с Правдиной включался некий механизм торможения, появились стыд, неловкость.

Варька казалась мне такой безупречной, что было просто невыносимо сознаваться в собственных глупостях. Я была недостойна общения с такой личностью, как Варвара. И сейчас, когда меня раздирали плотские желания, признаться в этом было невероятно тяжело. На фоне полного благополучия, царившего в этом доме, мои поиски удовольствия казались мышиной возней. Хотя, если вспомнить Варькину фразу о потребности в одиночестве, что она устала от постоянной необходимости общения, то… Она говорила об Алексее, о любимом мужчине, об отношениях, которые были еще такие «юные». Это было ужасно. В который раз, я подумала о том, что в мире нет гармонии.

— Варя, я хочу сказать. Она придумала себе проблему, — Лада внимательно глядела на меня, положив мне ладонь на колено. — Я ее просто «обожаю» за это идиотское свойство: городить забор там, где нужно искать дверь.

— Она придет в себя, — Варя устало откинулась на высокую спинку кресла.

Только сейчас я заметила, что вид у нее изможденный, хотя еще несколько минут назад она мне казалась свежей и легкой. Я поняла: ее вымотали усилия, которые она прилагала к тому, чтобы я снова обрела покой и счастье. Она пыталась вложить в мою голову программу действий, но мой мозг отказывался работать в щадящем режиме, отказывался мыслить рационально. Это мне присуще — устраивать полную абсурда возню, из которой потом стыдно выбираться на свет божий. Как же мне хотелось, чтобы после сегодняшнего сеанса у Вари я снова поняла, что кроме Левы мне больше никто не нужен. Словно в унисон моим словам Лада убрала свою руку, а Варя прикрыла мою ладонь и тихо произнесла:

— Тебе нужно забыть все свои фантазии. Это больное воображение. Ты счастлива в реальной жизни. Тебе не нужно придумывать мужчину, с которым ты обретешь любовь. Все в твоих руках. Не совершай ошибок, и все станет на свои места.

Я слушала Варю, затаив дыхание. Только я собралась поблагодарить ее за подаренную надежду, как она словно забыла о моем существовании и обратила взгляд на Ладу. Я даже обиделась. Разве можно вот так резко переходить от одной судьбы к другой, но я судила со своей колокольни, Варя — это другое.

— Лада, милая, тебе нужно перестать ломать себя, — Варя улыбнулась.

Мне стало завидно, что именно Ладе, а не мне досталась эта светлая, лучезарная, добрая улыбка. Я постаралась избавиться от этого ощущения, но не могла. Со мной действительно происходили странные вещи. Я перестала реагировать на происходящее так, как обычно. В меня вселился злой демон, наверняка это он искушал и изводил меня. Это из-за него я потеряла покой и превратилась в истеричку, помешанную на плотских удовольствиях. Если следовать народной мудрости, мне нужно как можно скорее удовлетворить желание. Так сказать, клин клином. Не думаю, что эта точка зрения ошибочная. В моем понимании — она единственно верная.

Пока я решала собственные проблемы, борясь с остатками нравственности и чувством долга, беседа Вари и Лады продолжалась. Лада подалась всем телом вперед, а Варя — ей навстречу. Они говорили тихо, вполголоса, так что у меня создалось впечатление, что они бы с удовольствием обошлись не только без Алексея, но и без меня.

— Ты скоро во всем разберешься, — уговаривала Варя, когда я снова включилась. — Тебе не понадобится ничья помощь. Ответы придут сами собой.

— Мне трудно в это поверить, — вздохнула Лада. — Удивительно, но мне самой так нелегко разобраться. Запуталась, заигралась…

Это было что-то новенькое: Лада нуждается в помощи. Обычно она сама выступала в качестве паровоза, тащившего за собой длинный состав моих проблем, производственных неурядиц, отношений с мамой и отчимом, коллегами и клиентами салона. Короче, я вдруг поняла, что жизнь Лады, как она ни пытается ее приукрасить, не устлана розами. Красота и шипы — атрибуты царственного цветка. У Лады должно быть все лучшее. Она получила не только красоту и аромат розы, но и израненную душу, шипы ведь безжалостны. Женщина, которая достойна всего самого лучшего, счастья самой высшей пробы — моя несравненная, независимая блондинка, умница и красавица была отчаянно одинока и сама нуждалась в помощи. При всей ее самоуверенности она была так же уязвима, как и другие одинокие женщины. Наличие мужчины рядом не всегда спасает от одиночества. Мы просто смиряемся с обстоятельствами, надеясь, что наше терпение будет вознаграждено. Особенно трудно приходится таким, как Ладуся. Независимая, не нуждающаяся в материальной поддержке, казалось, она хочет вернуться назад. В то время, когда она была неопытной, жаждущей любви девочкой. Вернуться туда, где все только начиналось. Она пыталась понять, где ошиблась, почему, достигнув тридцатилетнего рубежа, она так и не встретила того, о ком грезила в юности. Юность наша — еще в обозримом прошлом, еще не воспринимается с иронией.

Игра, в которую играла моя подруга, затянулась. Даже учитывая то, что правила устанавливала она сама, она устала. Мы все понимали это, произнести вслух решилась только Варя. Иногда она позволяла себе быть резкой, порой — проявляла высочайшую деликатность. Например, сегодня Варя была сама доброжелательность. Отпускавшая шуточки по поводу Ладкиной убежденности в главенстве секса и удовольствий, Правдина отложила свое жало в шкатулку с самыми необходимыми вещицами. Она хотела помочь и Ладе, и мне обрести покой и уверенность в себе. Без этого не стать счастливой. Я точно это знаю, потому что, получив все, о чем мечтает добрая половина женщин, я счастлива не была. Роскошь, которой Лузгин окружил меня, не давала ощущения покоя. А Лада долгое время была сама себе Хоттабыч. Может быть, последнее обстоятельство сыграло роковую роль в ее жизни? Мужчинам трудно принять ее: совершенную, уверенную в себе, знающую цену их отношению, ироничную и свободную. Куда легче иметь дело с простушкой, которая радуется любому проявлению внимания, дежурным комплиментам, не требует обещаний.

— Ты не должна думать, что ты в долгу, что ты обязана себя переделывать. Только потому, что это не первая попытка? — Варя покачала головой. — Лада, это твоя жизнь.

— И я должна пройти свой путь до конца, — перебила Правдину Лада.

— Ты сама все знаешь, — улыбнулась Варя и, обернувшись в мою сторону, добавила: — И ты тоже знаешь. Просто гораздо легче идти на поводу у обстоятельств.

— Я знаю, ты считаешь меня бесхребетной, — мне было не обидно, тем более, что Варя права.

— Мы обе знаем, что нужно сделать, — обнимая меня, приговаривала Лада. — Мы выпутывались и из более трудных ситуаций, да?

Я кивнула и нежно сжала ладонь подруги. Мне стало невероятно стыдно. Вот уже два дня я терзала ее своими проблемами, не подумав о том, что у нее тоже тревожно на душе. Ведь очевидно же, с Эльдаром у нее все складывалось далеко не идеально. Лада не говорила с нами об этом, но по некоторым признакам я сделала такой малоутешительный вывод. Варька довершила картину. Я же была уверена, что Лада терзается в сомнениях. Учитывая, что она вещала в «Париже» в нашу последнюю встречу, сомнениям места не было. Эльдар Гаврошенко — «папа» местных СТО (как называла его Ладуся), не стал идеальным спутником ее жизни. Сначала он настаивал на свадьбе, но Лада, обремененная горьким опытом трех браков, не спешила под венец. Она поставила условие: должен пройти хотя бы год, чтобы разобраться в том, смогут ли они жить вместе.

— Займитесь собой, красавицы мои, — улыбнулась Варя. — Собой, своим телом. Полюбите себя. Вот вам мой рецепт покоя и счастья.

Услышать такое от Правдиной дорогого стоило. Сама-то она совсем недавно вспомнила о своей внешности. До идеала далеко, но Лада довольна результатом. Учитывая, что раньше вся косметика Вари состояла из алой помады, сегодняшнее мелирование, румяна, подкрашенные ресницы, нежный блеск на губах — это перемены революционные! И инициатором этих глобальных перемен была Лада. Если она сумела Варьку перековать, то со мной у нее не возникнет никаких сложностей. Я была готова слушать Ладу, открыв рот. Я всегда готова довериться ей. Конечно, в том случае, если она сумеет совмещать решение своих проблем с моими.

— Да, и еще, — Варя поднялась, давая понять, что на сегодня хватит. — Не забывайте, девочки, что мы подбираемся к тридцатилетию. Многие поступки, которые совершались раньше, скоро перейдут в разряд непростительных ошибок.

Мы с Ладой переглянулись. Все-таки наша Варька ведьма. Как иначе объяснить, что она сумела угадать наше настроение. Еще вчера мы говорили, что выпали из обоймы бесшабашной молодежи. Еще вчера мы с горечью говорили о быстротечности времени, а сегодня Варька напомнила о рубеже, подходить к которому так не хочется. Раньше все женщины старше двадцати восьми казались мне старыми, безнадежно потерянными для любви, романтики. Теперь, когда я сама в этом возрасте, я понимаю, как эгоистична и слепа молодость. Она не знает, насколько полной и интересной может быть жизнь, когда ты взираешь на нее с высоты прожитых лет. Опыт — вот что мы получаем каждый день. Важно одно: как много ценного мы выносим из этой вереницы будней и праздников.

— Мы устроим себе праздник! — Глаза Лады сверкали. Мне захотелось поцеловать ее, я была рада, что ее слова были созвучны моим мыслям.

— Не переборщите, — усмехнулась Варя. — Вы не умеете вовремя остановиться. А насчет веселья, так это я уже слышала. В кафе, Лада Леонидовна, ты уже называла веселье единственно верным лечением.

— Ты даешь добро? — Лада просительно смотрела на Варьку. Очевидно, что она сомневалась и нуждалась в поддержке. Признать это — выше ее сил, но завуалированно обратиться за помощью к подруге она нашла возможным.

— Конечно, — ответила Правдина. — Развлекайтесь. Сделайте так, чтобы вам было некогда думать о глупостях.

В комнату заглянул Алексей. Он обвел нас пристальным взглядом.

— Что, Леша? — Варя шла к нему навстречу.

— Хочу сказать, что у меня все готово для продолжения праздника.

— А мы тоже готовы. Пойдемте, девочки, — позвала нас Правдина. Мы послушно последовали в кухню.

Чуть приотстав, Лада шепнула:

— Сегодня вечером мы поедем в один клуб.

— Для тех, кому за тридцать, надеюсь? — Я намекала, что общество тех, кому до двадцати, для меня несколько утомительно.

— Да, для тех, кому все по карману, — загадочно ответила Лада.

— Ты считаешь, что нам это нужно?

— Обязательно.

— И это после «Пиковой дамы»? — Последнее время меня тянуло в сон после обильной трапезы.

— Сейчас только половина третьего, а в клуб нам не раньше десяти. Ты успеешь проголодаться, — заверила Лада.

— Если я поправилась, это не значит, что только и думаю о еде. И вообще, я после семи не ем.

— С каких это пор? — прищурилась Лада.

— С сегодняшнего дня.

Меня не очень радовала перспектива поздно вечером колесить по городу, но если Лада чего решила, то нужно ей подчиняться, соблюдая законы «светской жизни». Это означало, что после плотного обеда у Вари мы отоспимся у меня или у Лады, а часов в восемь начнем приводить себя в порядок, готовясь к выходу в «свет». Не знаю, чем этот клуб может облегчить мои сексуальные страдания. Пришлось полагаться на интуицию Лады. Мне стало легко. Жизнь обретала новый смысл. Это ведь так важно, что день не просто прожит, а прожит осознанно. Наверное, Ладе лучше знать, что сделать лучше. Я готова к приключениям, новым впечатлениям. Они помогут мне разобраться в себе, в том, что нужно мне лично. Мы здорово проведем время.

Я села за стол. В эту минуту я любила все человечество. Алексей удивленно смотрел на меня, потом перевел взгляд на Ладу.

— У вас вид нашкодивших подростков, которые договорились о том, как незаметно для взрослых продолжать шкодить дальше.

Варька засмеялась, закрыла лицо руками. Она закивала головой, потом придвинулась к Алеше, чтобы чмокнуть его в щеку.

— Как же ты попал в яблочко, Леш, просто супер! — смеялась она. — У меня появился, девчонки, конкурент, который видит вас насквозь.

— Скорее — партнер, — буркнула Лада.

Я с удовольствием сосредоточилась на аппетитном, залитом шоколадом куске торта. Я забыла, что в шкафу висит юбка, которую я не надену в ближайшее время. Главное — получить удовольствие. Пока я лишена секса, приходится довольствоваться сладостями. Я вздохнула и принялась за «Пиковую даму». Роковая у Пушкина, для меня она была «райским наслаждением». Я не замечала, как Лада с Варькой обмениваются понимающими взглядами. Нет, они не смеялись надо мной. Они радовались, что я чувствую себя почти счастливой. Счастье закончится с последним кусочком торта, и я буду казнить себя за слабость. Но это будет потом, а пока мне сладко и уютно.