Малышка от отца жениха

Глава 19 Мария

Домой возвращаюсь под самое утро. Примерно в шесть, когда до сборов на работу остается всего час.

Крадучись иду в свою комнату, стараясь передвигаться по дому настолько тихо, чтобы меня даже муха не засекла. Будить родителей не очень хочется.

Но в комнате меня ждет сюрприз. Родители, свернувшись калачиком на моей кровати, спят, а между ними моя спящая красавица в позе царицы.

Подхожу к шкафу и беру все необходимое для душа. В стеклянном доме была ванная комната, но почему-то не было воды. Матвей сказал, что позвонит и разберется.

Пока все спят, принимаю душ и привожу себя в порядок. Спать хочется безумно, но мне нужно на работу. Воронцов предлагал остаться сегодня дома с Элей, но мне не хотелось бы так поступать. Не хочу пользоваться положением. Личное и рабочее нужно разделять. Воронцов в прошлом меня этому учил, но сам же тогда и нарушал правила. И сейчас хочет.

Выхожу из ванной так же тихо, но мама с Элей уже не спят. Спускаются на кухню. Малышка прижимается к бабушке, которая несет ее на руках.

— Мам, — окликаю ее, и родительница оборачивается.

Дочь переводит внимание с бабули на меня. В одну секунду узнает в моем лице пропавшую маму и тянет свои ладошки с криком, прося немедленно взять ее на руки.

Перехватываю малышку и сладко целую ее в пухлые щёчки, пока она волосы мои мокрые перебирает.

— Папа спит? — спрашиваю родительницу.

— Пусть поспит, — взмахивает она рукой. — Он почти всю ночь не спал. Переживал за тебя.

— Почему?

— Боялся, что Матвей тебя опять обидит, — пожимает плечами. — Ждал твоего звонка. Думал, что ты наберешь его и попросишь забрать. Даже не раздевался, чтобы сразу вылететь из дома.

— Но он сам меня и послал, — напоминаю.

— Разве ты не знаешь папу? — прыскает мама от смеха, и мы вместе спускаемся на кухню. — Он понимает, что ты любишь Матвея, несмотря ни на что, но боится, что тебе вновь сделают больно. Он любит тебя, твою сестру и брата. Сколько бы лет вам ни было, вы для него всегда слабые и уязвимые дети.

— Папа нам достался хороший, — вздыхаю, ни разу не лукавя.

Что младшая сестра, что брат, которого родители усыновили, в любви никогда не нуждались. Папа каким-то образом умудрялся уделить внимание каждому. И даже когда брат изъявил желание учиться за границей, как и Вика, папа не сопротивлялся. Оплатил ему все самое лучшее, деньги ежемесячно отправляет. Раз в два месяца они с мамой на неделю-две к ним с Викой летают.

— Я выбирала лучшее, — отвечает, хохоча. — Рада, что тебе нравится мой выбор.

— И я, — улыбаюсь.

— Что у вас там с Матвеем? — не удерживается она и интересуется. — Вы провели вместе ночь? Говорили или…

— Или, мам.

— Ясно, — улыбается она довольно и радостно. — Но ты его к себе все равно близко не подпустишь пока?

— Нет, мам, — мотаю головой и дочь на стульчик для кормления усаживаю. — Я его уже подпустила.

— И вы теперь вместе?

— Вместе, скорее всего, — пожимаю плечами. — Он привез меня домой сейчас. Не знаю, может, и глупость делаю, мам, но мне кажется, что в этот раз все будет по-другому. Теперь нас связывает Эля. Он уже не уйдёт без объяснений.

— Возможно.

— Он предложил нам с Элей переехать к нему, — рассказываю, потому что мама должна узнать об этом первой. Чтобы подготовить папу. — И я, наверное, соглашусь. Но не сейчас. Позже.

— Когда будешь уверена в нем окончательно? — предполагает, даже не догадываясь, что именно меня останавливает.

— Нет, когда решится все с Олегом, — расстроенно выдыхаю. — Не хочу ему делать больно. Понимаешь?

— Было бы хорошо, появись у Олега другая девушка, — словно бы мысли Кристины читает. Та то же самое сказала.

Может, все дело в матери моей подруги? Одну она родила и вложила такие мысли, а второй она лучшая подруга?

— Скоро появится, мам, — многообещающе киваю.

— Тебе Кристина на картах нагадала? — хмыкает мама и глаза закатывает. — Опять ее расклады Таро. Девочке уже не десять лет. Муж есть. Дети… А она…

— Не Кристина, мам, — защищаю свою подругу. — Матвей мне кое-что рассказал. И я теперь знаю, что Олег не один.

— Кое-что рассказал?

— Да. Но я не могу тебе сказать. Хочу, но не могу…

— Тебя это тяготит? Информация? — читает по моему лицу.

— Она меня шокирует, мам, — признаюсь. — И я чувствую себя паршиво. Потому что эта информация усложняет жизнь двум близким мне людям. Они страдают!

— Может, тогда стоит им рассказать и облегчить душу?

— Но я дала обещание!

— А ты сделай это не прямо. Как-то в обход, — предлагает. — Да и сделай выбор, что для тебя лучше? Страдать самой вместе с теми людьми или нарушить обещание и подарить спокойствие не себе одной.

— Ты, как всегда, права, — отвечаю после долгой паузы, за которую обдумывала все. — В тебе точно есть что-то от дедушки, мам. Он бы точно мне что-то такое сказал.

— Я скучаю по нему…

— И я, мам. Безумно…

— Мы пришли, — вместе с дочерью вхожу в кабинет Воронцова. Малышка играет с моей заколкой, позволяя спокойно нести её на руках. Иначе бы уже давно рвалась целовать пол и облизывать всё на своём пути.

Нахожу Матвея у окна с чашечкой крепкого кофе. Спать он хочет не меньше, чем я. Всю ночь почти не спали. О многом говорили и многое обсуждали. В основном говорили о том, чего хотим в отношениях. У меня была куча требований, а у него одно-единственное: стать и для Антона матерью. Не ущемлять его ни в чём.

А разве я могу? Могу обидеть больного ребёнка?

— Красавицы мои пришли, — произносит он и, оставив кружку на подоконнике, идёт к нам. — Воистину доброе утро!

Тянет руки к Эле, и та спокойно переходит к собственному отцу. Матвей её целует в щеку, а она пытается сделать то же самое, но борода мешает ей. Колет. Отчего малышка морщится, но не сдаётся. В итоге целует в уголок глаз.

— Деде, — обращается она к нему довольно. Показывает, что добилась своего. Хвастается.

— Это не деда, Эля, — исправляю её. — Это папа.

— Баба?

— Нет, папа.

— Мама?

— Нет, — улыбаюсь. — Па-па, — повторяю по слогам.

— Деде, — всё равно стоит она на своём и хохочет. Точно понимает, чего я от неё хочу, но вредничает.

— Маша, у нас с ней сегодня весь день впереди, — останавливает мою очередную попытку поправить её. — Я научу её меня правильно называть.

— Деде? — спрашивает она его, и он качает головой.

— Папа и только папа, — отвечает Матвей Эле и, взяв меня за руку, сажает на диванчик. Указывает на столик, где дымится чашка с кофе. — Я взял тебе заранее. Чтобы остыл немного. Знаю, что ты не любишь сильно горячий.

Сам же берёт свою кружку и переставляет её на журнальный столик передо мной. Вместе с Элей садится рядом, усаживая дочь между нами, но она всё равно к нему на колени забирается.

Конечно! У мамы-то нет бороды, за которую подёргать можно.

— Тебе спать не хочется? — спрашиваю его.

Хотя после такого безжалостного выдёргивания волосков из бороды, сомневаюсь, что спать хочется.

— Думаешь, я просто так кофе пью?

— Как ты доехал в таком состоянии? Не дай бог уснул бы за рулём, — ругаю его, как профессиональная супруга.

— Водителя вызывал, — успокаивает. — Он сейчас в зале тоже кофе пьёт и ждёт нас. Я принял решение, что мы все работаем до обеда, а после я отвожу вас к вам с Элей домой. Хочу поговорить с твоим отцом.

— На предмет?

— На предмет того, что виноват перед всеми вами, — разводит руками. Эля решает, что это сигнал “Пять”, и шлёпает своей маленькой лапкой по его огромной ладони. Веселится. — Хочу попросить благословения. Сделать тебе предложение и закончить всё плохое между нами. Дать тебе стабильность и уверенность в завтрашнем дне.

— А если папа не даст благословения? — бросаю, опуская мужчину с небес на землю.

Папа его даст, но не сразу. Ему нужно время, чтобы вновь доверить меня Воронцову.

И сегодняшняя ночь, когда папа не спал, это доказывает.

— Ну, тогда только я тебе дам стабильность и уверенность, — произносит Матвей. — В любом случае я не откажусь от вас с Элей.

— А как быть с Олегом?

В дверь кабинета Воронцова резко и громко стучат. Мгновенно встаю, словно боюсь чего-то. Точнее, кого-то. Жду, пока дверь откроется, и подтвердятся все мои самые ужасные мысли.

Сильный страх захлёстывает меня. Боюсь, что это Волков. Что он пришёл требовать ответы, которые я так и не подготовила.

Которые не могу ему дать, потому что стыдно! Потому что я трусиха!

Но нам везёт. Это лишь одна из официанток, вошедшая сказать, что меня просят к столику.

— Кто там? — интересуюсь у неё по дороге.

— Мужчина. Красивый. Импозантный. Приятный и не скандальный. Просто попросил позвать вас, — тараторит она, чувствуя моё волнение.

Новенькая, а уже влилась в коллектив настолько, что и не чувствуешь разницы.

— Что-то случилось? — пытаюсь выяснить причину.

Обычно меня зовут, только если что-то плохое, а если хорошее и хотят лишь поблагодарить, то это к поварам.

— Нет. Он сказал, что по личному вопросу, — отвечает она мне и указывает на нужный столик.

Застываю, взглянув в заданном направлении.

Олег

Смотрит на меня и ждёт, когда я подойду.

— Олег, — подхожу к столику Волкова, понимая, что разговора не избежать.

Он уже заметил меня. Взять и просто сбежать — будет глупо. Не оценит. К тому же папа учил принимать удар, а не бегать от него. Я долго не слушала его, но, кажется, пора. Время настало.

— Присядешь? — указывает рукой на стул напротив. — И не надо говорить, что нельзя. Мой отец владеет этим рестораном — я замолвлю за тебя словечко. Не уволят. Или это сделает моя сестра, — добавляет, широко улыбнувшись.

И отчего-то его улыбка расслабляет. Дарит чувство спокойствия и уверенность, что всё будет хорошо.

Он не злится на меня. Не кричит. Он шутит и улыбается, как обычно.

— Присяду, — опускаюсь на предложенное место, но всё равно избегаю его взгляда.

Стыдно безумно!

Чувствую себя ужасно! Мало того, что бросила его, ничего не объяснив, так теперь тайну одну знаю, которую обязана ему открыть.

Только прав Матвей. Как сказать человеку, который мечтает о ребёнке, что он у него есть? Что он у него прямо перед носом?

А ещё я считаю, что вначале нужно со Стефани поговорить. И лишь затем с Олегом. Стефани как-то должна подготовиться.

— До сих сложно от мысли, что Эля — моя сестра. Когда не думаешь об этом в таком ключе, жить как-то проще. Но как только понимаешь, что девочка, которую ты безумно любишь, не просто дочь твоей бывшей, а твоя сводная сестра… Некий шок.

— Я когда это поняла, тоже была в полном шоке, — признаюсь. — Я ведь тогда ещё думала, что ты родной сын Матвея.

— Я его родной! Просто не по крови.

— Прости…

— Мне не нравится эта делёжка на родных и не очень, — воспламеняется в одну секунду. — Родной тот, который рядом с тобой и который тебя поддерживал и мозги на место ставил. А кровный он или нет, разницы не имеет. Он был рядом всегда. Когда был нужен — я ему мог позвонить, и он помогал. Когда мама умерла, и тётка на меня забила, только отец остался. Он заслужил этот статус.

— А сейчас? Что-то изменилось между вами? — неловко интересуюсь.

— Немного. Но это как с водной гладью, когда в нее падает капля. Нужно время, чтобы гладь вновь стала тихой и спокойной, — хмыкает, философствуя.

— Олег, извини меня, — решаюсь наконец прервать своё молчание. — Извини, что ушла, не объяснив ничего. Просто я не знала, как сказать. Ты ведь любишь меня и…

— Маш, я не люблю тебя, — прерывает, словно ослабляя сильную хватку на моей шее. — Я любил мысль, что у меня будет большая семья. Дочь. Жена. Мне нравилось ощущать себя целым, — признаётся он, и по его взгляду я понимаю, что он говорит правду. — Вчера я видел вас с Элей в доме отца. Я не испытал к тебе того, что испытывает любящий мужчина. Мне было обидно, мне было некомфортно, но не более. Это пройдёт… Сменится на положительные чувства.

— Олег, прости… — повторяю со слезами на глазах.

— Не за что, — говорит и берёт меня за руку, которой я пыталась слёзы вытереть. — Ты любишь моего отца? Хочешь быть с ним?

— Хочу! Я его правда люблю, Олег! Я долго прятала это от себя, но… не отпустил он меня в тот момент, когда на аборт отправил! Каким-то образом простила его, хотя, может, даже и не обижалась… Это ведь был выбор каждого. Хочет он ребёнка или нет. Я приняла решение. Своё. Он своё!

— Тогда будь счастлива, Маша, — целует костяшки моих пальцев, успокаивая. — Я буду чувствовать себя лучше, зная, что ты улыбаешься рядом с тем, кого любишь и кто любит тебя. Я даже за отца счастлив буду, потому что он наконец не один! Он дал маме обещание, но я это не поддерживал! Он заслуживает счастья! Он ещё молод для того, чтобы ставить на себе крест.

— Олег…

— И если вы будете вместе, я смогу быть с Элей. Я привык к ней так, как ни к кому не привыкал, — хитро кидает, сверкнув улыбкой. — Пусть она мне не будет дочерью, но пусть будет сестрой. Теперь, даже если вы расстанетесь или между нами будет ссора — я смогу прийти к своей сестре. Идеальный вариант!

— Она в кабинете твоего отца, — говорю, указав себе за спину.

— Правда? — чуть ли не подпрыгивает, стремясь туда поскорей. — Я могу зайти? Поиграть немного?

— Если хочешь.

— Хочу! — восклицает и уже встаёт. Направляется в кабинет Матвея.

— Олег, — останавливаю его за руку. — Это значит, что ты меня прощаешь? Что между нами всё хорошо?

— Да. Давай просто забудем о том, что было, — предлагает он. — Считай, я поддерживал свою мачеху, пока мой отец прятался от всех в панцире и пытался выгнать демона.

Матвей

— Юная леди, не стоит кусать меня за нос, — в шутку ругаю Элю и одновременно пытаюсь увернуться от острых зубок дочери. Хваткой она всё же в меня. Один раз укусит и будет крепко держать, пока нос онемеет. — Я всё понимаю, любовь моя острозубая. Они у тебя чешутся, но давай хотя бы не нос! Ну правда! Как я на люди выйду? — возмущаюсь, а эта лиса делает вид, что понимает.

Только мы этот урок с ней уже проходили. Я её ругаю, она понимающе кивает и взглядом обещает так больше не делать, но стоит мне расслабиться, и меня вновь атакуют!

Дверь моего кабинета тихо открывается без стука. Единственная, кто так может сделать, это Мария, поэтому я, улыбнувшись, перевожу взгляд на гостью, но в дверном проёме замечаю вовсе не её. Олег. Сын входит внутрь и с нежностью и даже любовью смотрит на малышку.

— Эля, — зовёт он её, и она, услышав его голос, оборачивается на него. Поняв, кто именно её зовёт, чуть ли не выпрыгивает из моих рук. Приходится лично отнести её к Олегу.

Радостно перейдя к новому “носу”, она тянется к нему и кусает. Но, в отличие от меня, его она лишь слегка прикусывает за нос. Еле ощутимо касается зубками.

— А-а-а, — корчит он рожицы от мнимой боли. — Как больно!

Эля вовсю хохочет. Делает ещё несколько попыток и, услышав его крики, без конца смеётся.

— А меня она сильно кусает, — обиженно произношу и сажусь обратно на диван.

— Она хочет, чтобы ты кричал от боли, — заговаривает Олег, объясняя мне то, что я должен был сам понять. — От слабого ты не кричишь — вот она и кусает сильнее, — гладит её по ножкам и ручкам, обнимая и прижимая так, словно она его дочь.

Ревную даже. И непонятно, кого к кому.

— Так вот в чём дело! — восклицаю, поправив носочек на ножке дочери. — Хитрая лиса!

— Скорее умная, — поправляет он меня. — И целеустремлённая. Вижу нос — не вижу препятствий! Вся в тебя!

— Дай бог, чтобы она была умнее меня, — вздыхаю и расслабляюсь немного.

Когда Эля со мной наедине, я всегда напряжён. Я боюсь, что она может упасть, может пораниться или не дай бог сделать что-то из того, что спровоцирует приступ.

Когда же рядом Маша, мне проще. Да и с Олегом стало спокойнее. Они с Элей чувствуют друг друга. Они близки так, словно родные брат и сестра.

Сегодня утром мы виделись с Олегом дома. Сын переехал к нам обратно, скорее всего, попался на крючок в виде Стефани, которая теперь живёт в доме по соседству. Именно в том доме, который я ей подарил.

— Говорил с Машей? — спрашиваю его.

— Да. Сказал ей, что не имею ничего против вас, — рассказывает, продолжая играть с Элей. Подняв быстрый взгляд на меня, ловит мой и серьёзным голосом говорит: — Но… пап, я лишь прошу тебя первое время не нежиться при мне. Мне некомфортно. Пойми, ты всегда был сдержан и одинок. И здесь у тебя женщина… Это слегка… кхм… смущает. Вы можете быть вместе, я не мешаю, но просто первое время пожалейте меня! Дайте привыкнуть к мысли, что ты не один. Что у тебя есть дети кроме меня. И что та, которую я видел своей женой, пойдёт под венец с тобой.

— Да, конечно.

— Если ты решишь, что Маша должна переехать к тебе — я не буду против, — добавляет. — Потому что с ней переедет и мой любимый маленький антистресс! Можно приходить и тискать! — явно про Элю говорит.

— Спасибо, Олег, — благодарю его. Дочь мою благодарность поддерживает. Встаёт на ноги и целует Олега в щеку. — Мне очень неловко перед тобой, сынок, если честно. Мне столько лет, а здесь семья, дети и вообще…

Да и за Машу чувствую себя паршиво. Но эту тему я не хочу поднимать. Понимаю, что здесь прощения нет, и он вряд ли меня поймёт и простит.

— Никогда не поздно начать всё заново, пап, — разводит Олег свободной рукой. Второй он мелкую юлу держит. — У тебя теперь трое детей, пап. Ты это понимаешь? Ты многодетный папаша. Можешь материнский капитал идти получать, — подшучивает надо мной. — В очередь на льготы вставать. Что там ещё многодетные делают? А, да, без очереди пропускать будут в поликлинике, — хохочет, и малышка пытается тоже вместе с ним смеяться. — А, да! Многодетным иногда дают новогодние подарки от государства. Я лично от себя могу автобус подарить, чтобы ты семью возил, — не унимается, и мне даже это нравится.

Он не злится. Не гнобит меня. Он принял то, какой я, хотя даже я не принял этого.

Сидит рядом сейчас и шутит. Поднимает своей улыбкой настроение мне и Эле, которая влюблёнными глазками на него смотрит.

— Смешно, признаю.

— И Машу береги! — переходит на серьёзный тон. — Она для меня не чужой человек, — произносит и замолкает. — То, что я скажу дальше, может быть обидно, но я должен сказать. Я был с Машей рядом и помогал справляться с тем, что ты натворил. Не заставляй её вновь страдать. Я заступлюсь за неё, если ты будешь не прав.

— Я её больше не обижу, — обещаю ему, и он кивает.

Сын меня отчитывает. Впервые такое.

— Надеюсь на это! — хмыкает. — И малышку мою тоже обижать нельзя! За неё всех порву! Лишу вас с Машей родительских прав и себе её заберу! — прижимает мелкую к себе и расцеловывает.

— О нет! Это моё чудо! — восклицаю, но Элю не забираю. Та прижалась к Олегу и слушает его сердце.

Между ними точно есть какая-то непонятная мне связь. Как эти двое за такой короткий промежуток времени полюбили друг друга настолько? Просто как?

— Наше чудо, пап! Наше! — поправляет он меня.

— Наше, — подтверждаю и вспоминаю о своём небольшом плане. — Я тебе с утра не говорил? Мы на природу едем на выходных. Ты с нами! Я Надю со Стефани тоже позову!

— Я подумаю!

— Ты поедешь! — хлопаю его по плечу. — И это не обсуждается!