Мама для подкидышей, или Ненужная истинная дракона

Глава 35

Выпалив это, я невольно бросила взгляд на потолок. Дети, кажется, в самом деле были заняты игрой в мяч, я слышала приглушенный стук. Отлично, не для их ушей здесь разговоры.

В любом случае, хорошо бы уже с ними завязывать и переходить к тому, ради чего мы все здесь собрались. Времени мало, внутри все сжималось от страха и тревоги из-за одной только мысли, что можно не успеть.

— Ну? — поторопила я.

На меня уставились два удивленных взгляда. Один, лорда Мэлори, был тяжелым и нечетким, мутным от боли, второй, Гидеона, оценивающим и одобрительным.

— Отлично! — обрадовался Гидеон и попытался засунуть в рот эклер целиком. — Я тогда вас оставлю, вы тут сами…

— Сто-ять, — коротко скомандовал лорд Мэлори и тут же прикрыл глаза. — Никто ничего не будет делать. Я сейчас уйду из этого дома, а ты побудешь с Элис, пока…

— Что — пока? Пока ты не сдо… — с набитым ртом начал Гидеон и тут же осекся, как будто невидимая рука сжала его горло. — Да мать твою!

— Мне кажется, тебе нужно есть меньше сладкого, — прокомментировал лорд Мэлори.

— Мне кажется, тебе пора подумать о вечном, — огрызнулся Гидеон и покрутил в руках опустевшую тарелку. — Идиот. Куда ты дел мозги? Они у тебя точно были, я знаю! Как открыть школу — так пожалуйста, как закон в парламент протащить о том, что в академии хоть последний босяк может учиться, — так тоже все на месте. А как свою задницу вытащить, так тут… Ты же… Ты! — Гидеон замолчал и выпалил: — А про Элис ты подумал? Ей как без тебя вообще… Живой дракон в хозяйстве всяко полезнее дохлого!

— Гидеон! — возмутилась я.

— Скажи еще, что я не прав!

Нет ну… В целом… Если почитать… Я привычно уже принялась взвешивать плюсы, минусы, нюансы, например, его вредный характер, мой вредный характер, составленное завещание и уроки магии по вечерам, когда мы оставались за закрытыми дверями кабинета вдвоем, и… Сердце трепыхнулось. Какая разница? Время идет, нужно срочно что-то предпринять!

— Лорд Мэлори…

— Ты не прав. С дохлым проще, — ухмыльнулся лорд Мэлори.

Смотрел он не на Гидеона, а в стену между нами, как будто плохо видел. Странно, что, несмотря на это я четко ощущала его взгляд кожей. По спине бегали мурашки.

К черту все это. Нужно подойти и… поцеловать? Для начала? Как там это делается? Ей-богу, намного проще для меня было бы поднять на уши всех целителей этого мира и заставить их лечить лорда Мэлори, чем…От одной мысли о том, что мы окажемся близко, живот сводило волнением, но страха из-за того, что времени становится все меньше-меньше-меньше с каждой секундой, было намного больше. Не получалось врать себе, что я не хочу до него дотронуться.

— Знаете, что… — Я шагнула вперед. — Давайте уже как-то… приступим к делу. Там никаких… особенностей? Все по старинке?

От страха голос дрогнул. Я не умела иметь дело… с этим. С этой частью жизни. С любовью, с флиртом, с… с нежностью. Жизнь прожила — и не научилась. А сейчас как будто все стало в миллион раз хуже, потому что… да ради бога, у него тут жизнь висит на волоске, не до сантиментов!

Я никогда в жизни не чувствовала того, что чувствую к лорду Мэлори. Впрочем, непременным ингредиентом этого букета являлось желание его прибить, так что, может, еще не все потеряно.

И — вот я дура… Кто вообще говорит в этом случае «приступим к делу» или «по старинке»?

Я решила исправить ситуацию и добавила:

— По-быстрому, а то у меня дел много.

Да уж…

А ведь некоторые женщины умеют флиртовать.Может, если бы я умела, в жизни бы как-то получше устроилась.

— Зачем? — наклонил голову лорд Мэлори. — Дорогая моя, у тебя уже есть мое завещание.

Завещание. Он же… Мы же… Да он серьезно?

— Затем, что я женщина, — нашлась я. — Куда я одна?

— С твоим характером? Куда угодно. Не говоря уже о том, что у тебя драконья магия, а это само по себе приятный бонус.

— Но я даже магазин свой не могу держать без покровительства мужчины! А ты обещал мне, как герцог…

— Я уже отдал все распоряжения.

Да чтоб тебя!

— И школа…

— С ней справится Гидеон.

— Не собираюсь я… — начал тот.

— Куда ты денешься. И, раз уж мы все решили…

— Поверить не могу! — возмутился Гидеон. — Ты правда вбил себе в голову, что…

— Что Элис не стоит рисковать собой и не проходить через мучительную боль непонятно зачем? Да, я так решил.

Лорд Мэлори встал и шагнул вперед, к выходу из гостиной.

— Вынужден откланяться. У меня куча… куча дел.

Да он… Да он невыносимый! У него просто… эмоциональный диапазон, как у чайной ложки! Даже сейчас! Хоть бы мускул на лице дрогнул!

— А меня ты не собирался спросить? — возмутилась я, перегораживая ему дорогу.

Лорд Мэлори хмыкнул.

— Элис. Не будь дурой, раскинь мозгами. Дохлый дракон в хозяйстве полезнее живого. Расслабься.

Да он… да ты… да…

«Как подменили обоих, видит богиня», — услышала я шепот Гидеона.

Мы с лордом Мэлори стояли в дверях гостиной друг напротив друга, я снова могла почувствовать исходящий от его тела ненормальный даже по меркам дракона жар.

— Я обо всем позаботился, — вдруг сказал он. — Вы будете в безопасности.

— Что? Зачем? Послушай…

— Потому что люблю тебя, разве это не очевидно? Твоя задача на ближайшие несколько дней — побыть под охраной Грега. А потом разберешься. Разве только, — медленно произнес лорд Мэлори, пробегая взглядом по моей фигуре, — у тебя есть другие причины на то, чтобы не дать мне сдохнуть.

Сердце в груди подпрыгнуло и тут же рухнуло вниз.

Времени совсем не осталось! Нужно что-то… сделать! Сказать! И не как в прошлый раз, а нормальное!

— Я не…

— Дурой ее попробуй не называть, может, она и найдет эти причины где-то в глубине души, — тихо, как суфлер, подсказал Гидеон. — И про любовь почаще! Побольше!

— Всегда считал, что любовь — форменная глупость, — откликнулся лорд Мэлори, не отрывая от меня взгляда. — Даже говорить всерьез смешно. Принимать ее во внимание вообще не стоит.

— Почему не стоит? — возразила я. — Стоит. Она доставляет кучу… проблем. Крайне неудобный… процесс.

Мне ли не знать. Во рту пересохло, голос звучал едва слышно.

— Согласен, — после паузы откликнулся лорд Мэлори. — Хотя до недавних пор я не до конца это понимал. Оказывается, сложно… мыслить здраво. Вести себя разумно.

В голове шумело. Мы в самом деле говорим про… про то, что между нами… Ох… Он правда… Но если так…

Интересно, «сложно мыслить здраво» — это он про тот момент, когда обещал переломать мне пальцы?

Сердце глупо трепыхалось, от волнения и тревоги я едва могла дышать. А нужно было брать себя в руки и… и переходить к делу! Как-нибудь.

— И контролировать ничего не получается! — возмутилась я вслух.

Будь на его месте кто-то другой, я бы легко придумала, как строить разговор и заставить его принять помощь.Какое глупое, неуместное и неконтролируемое чувство.

Я потерла повязку на запястье, под которой пряталась метка. Та даже через ткань казалась странно теплой.

— Прогнозировать и строить планы тоже не особенно получается, — дернул краем губ лорд Мэлори, как будто о чем-то вспомнив.

О том, как собрался запереть меня в доме и заставить выполнять роль инкубатора при живой-то Кэти? Да, тот план как-то… подкачал.

— Чувства вообще — глупость, — в сердцах выпалила я.

— Ум как-то надежнее. Сделки — лучше, чем…

— Да. Сделки, — перебила я и с облегчением выдохнула. Сделка! Это что-то понятное! Циничное, измеряемое и земное. На что можно опереться. — Мы заключим сделку. Я тебя спасаю, а ты взамен…

Не договорив, я потянулась вперед и его поцеловала. Горячие губы лорда Мэлори удивленно приоткрылись, и по позвоночнику прошел разряд тока. Колени по-глупому подкосились, и я прижалась к нему теснее. Надеюсь, этот «контакт» начнет работать прямо сейчас, и ему станет легче. Я зажмурилась, готовясь к боли.

В тот же момент под кожей взметнулась магия, все вокруг заволокло белым светом, прозвучал грохот.

— Элис!

Это было первым, что я услышала, когда ко мне начало возвращаться зрение. В ушах немного шумело, в гостиной пахло пылью. Проморгавшись, я заметила, что она немного… разгромлена. Чайный столик перевернут, окна выбиты, на диване — подпалины.

— О нет… — выдавила я, когда взгляд упал на лорда Мэлори.

Тот был встрепанным и стоял так, как будто только что упал, поднялся и отчаянно пытался удержать равновесие, даже руки поднял в стороны.

— Седрик, ты…

— Как интересно! — Тут же влез между нами Гидеон и принялся рассматривать лорда Мэлори. — Живой пока что — уже хорошо. Элис, в прошлый раз на поцелуй твоя магия так же отреагировала? Очень, очень интересно! Какой случай! Седрик, держись, сейчас будем тебя спасать! Думаю, нужно начать постепенно, с магического контакта, чтобы снова не случилось взрыва. Нам нужно щит магии Мэлори пробить, а дальше уже истинность свое дело сделает. Элис — ты, главное, не торопись…

— Гидеон, — окликнула я.

Сердце колотилось. Гидеон все еще стоял между мной и лордом Мэлори, как болтливый столб.

— Что? — обернулся он. — Тебе как-то… нужно что-то сделать с тем, что ты боишься Седрика, иначе твоя магия так и будет от него отбиваться — с большой радостью, если я правильно улавливаю предысторию событий. Так что…

— Гидеон, — прервала я.

— Что? А там пирожные еще остались? У меня без них как-то голова плохо работает… или, может, семечки?

— На кухне есть пирожные, семечки — ешь хоть все. И сходи проверь детей.

Лицо Гидеона вытянулось. Кажется, сейчас, когда он перестал мысленно хоронить лорда Мэлори и немного воспрял духом, к нему вернулись привычные навязчивость и любопытство.

— Детей? Зачем?

— Затем, что кто-то должен с ними побыть, пока мы тут… магией обмениваемся.

Прости господи, теперь это так называется.

— Но я же тогда все пропущу!

— Гидеон!

Времени по-прежнему мало, а он… а тут…

Я старалась не смотреть на невозмутимого лорда Мэлори, который, кажется, еще и ухмылялся.

Его вообще хоть немного волнует, что он все еще на пороге гибели? А Гидеона? «Случай» у него интересный!

Поймав мой взгляд, он сник.

— Ну да… да, ты права, но… вы зовите! И вообще!

Я сглотнула. Не то чтобы я хотела остаться без наблюдения врача в таком деликатном вопросе, как спасение чьей-то жизни, но в нашем случае чужие глаза и уши уж точно лишние.

— Ты так хотела остаться со мной наедине? — хмыкнул лорд Мэлори, когда Гидеон наконец вышел из гостиной.

И перестал подглядывать после того, как я закрыла дверь и подперла ее стулом. «Проверь детей!» — прошипела я в ответ на разочарованно-укоризненный взгляд.

— Давай серьезнее, — скомандовала я, пытаясь скрыть смущение, — ты по-прежнему умираешь.

— Приятно.

— Умирать?

— Слышать от тебя «ты» — вот же глупость. — Судя по всему, лорд Мэлори, как бы ни хорохорился, держался из последних сил, потому что ничем другим я не могла объяснить то, что дальше он сказал: — У тебя приятный голос. Не сам голос даже, а скорее тон. Как именно ты говоришь.

А как я говорю? Может, у меня, как у иномирянки, есть акцент, а я и не в курсе? Ладно. О чем мы вообще? Разве это имеет значение?

— Давай, — поторопила я. — Что там с «магическим контактом»?

— Элис…

— Хренелис! — ответила я в стиле Миры, потому что терпение подходило к концу. — У нас времени в обрез, давай как-то… шевелиться. — Боже, что я сморозила? В контексте нашей беседы слово «шевелиться» звучало множеством новых оттенков. Ладно. С этим позже разберемся. — Ты ведь понял, о чем говорил Гидеон?

— Да, — с усилием произнес он, продолжая смотреть куда-то сквозь меня. — Магия Мэлори хочет меня прибить — ничего нового. К тому же, ты сама меня боишься — вот и бьешь изо всех сил.

— Это… — Я откашлялась. — Гидеон сказал, что магический контакт может помочь.

— Элис…

— Даже слышать ничего не хочу! И имей в виду, если ты сейчас откажешься поучаствовать в собственном спасении — я буду пробовать сама. И большой вопрос, не убьюсь ли в процессе!

Повисла тишина, а затем лорд Мэлори снова позвал, непривычно мягко:

— Элис…

— И слышать ничего не хочу. Давай, что там с контактом?

Он помолчал.

— Думаю, я должен тебя немного атаковать. Не… не опасно. Я имею в виду, чтобы магические потоки…

— Давай, делай, — перебила я и выпрямила спину. — А если ты сейчас начнешь спорить, я выйду на улицу, найду там самую болтливую твою поклонницу и приведу сюда, чтобы своими стенаниями она скрасила твой последний путь! А потом еще пятерых позову, и чтобы они обязательно плакали. Ты меня знаешь, мне не слабо!

После моих слов повисла тишина, а затем лорд Мэлори тихо засмеялся.

— Ладно. Тогда просто…

Он вытянул вперед руку, я почувствовала, что меня как будто коснулся легкий поток теплого воздуха, а потом все снова взорвалось белым. Снова моя магия. Когда-то я думала, что очень даже неплохо то, что она, чуть что, легко отталкивает лорда Мэлори, но сейчас…

— Седрик! — вскинулась я, но он в этот раз устоял на ногах. Видимо, всплеск был не таким сильным. Проклятье! Что еще за… — Что мне делать? Я не понимаю, не могу, эта дурацкая магия, она… Она меня не слушается!

А времени — нет, совсем нет!

— Элис. Все хорошо. Просто попробуй… не знаю. Забыть на время, что вообще не хочешь иметь со мной ничего общего. Представь, что это… просто урок.

Не хочу иметь ничего общего?

— Готова?

Я кивнула и постаралась успокоиться. Медленное неглубокое дыхание, которое обычно помогало прийти в себя, сейчас ничего не могло сделать с бешено колотящимся сердцем.

Вторая попытка тоже привела только к тому, что я случайно разбила вазу.

— Еще раз, — выпалила я.

— Какая же ты упертая, — проворчал лорд Мэлори и вдруг мягко засмеялся.

Не знаю, что этот звук сломал у меня внутри, но, когда кожи в следующий раз коснулся теплый воздух, мне удалось удержать рвущуюся наружу магию. От радости я едва не запрыгала.

— Молодец. — Лорд Мэлори подошел ближе, и тут за его головой вспыхнула молния. — Вот, а могла бы — в голову целиться. Хью бы на твоем месте не промазал.

Я засмеялась, и лорд Мэлори смог шагнуть еще ближе. Он по-прежнему вытягивал руку вперед, я чувствовала его магию, легкий теплый воздух, и изо всех сил старалась держать внутри свою силу, чтобы она не била в ответ. Это было сложно. Доверять. Открываться. Я буквально чувствовала, что становлюсь голой и беззащитной. И такое мне не нравилось!

— В этом нет смысла, — ответила я, чтобы хоть что-то сказать.

— В чем?

Мы оказались лицом к лицу, лорд Мэлори опустил руку.

— В том, чтобы бить в голову. В нашей ситуации проще вовсе ничего не делать, — сглотнув, сказала я.

Неужели у нас получилось? Ну, по крайней мере, магия лорда Мэлори сгущается в воздухе, я ее чувствую, как будто какая-то невидимая сила аккуратно до меня дотрагивается. Но пока у меня получается ничего не делать в ответ.

Я вдохнула и выдохнула, чтобы успокоиться и держать свою силу под контролем.

Заглянула в карие глаза, потемневшие, черные и болезненно мутные сейчас.

— Седрик. Это то, что… Кажется, все в порядке. Можно идти дальше.

Он качнул головой.

— Дальше… Элис, я серьезно. Тебе это не нужно. Это не шутки. Я хочу побыть с тобой рядом еще немного, но то, что ты собралась сделать…

Недослушав, я подалась вперед и снова его поцеловала. А если магия Мэлори что-нибудь снова выкинет — я лично с ней разберусь!

Одна секунда, вторая, третья… Я чувствовала горячие, как от жара, губы лорда Мэлори, его навалившуюся на плечи магию, то, как в ответ моя магия недовольно, но все-таки тянется навстречу, как два потока смешиваются.

Получилось! Я отчаянно сосредотачивалась на том, чтобы видеть картину внутренним зрением, чтобы управлять магией, как учила Мира, подчинять ее, как объяснял лорд Мэлори. Не припомню, чтобы до сих пор хоть раз у меня было столько мотивации сделать все правильно!

Я не успела как следует обрадоваться тому, что у меня получилось, как тело затопила боль.

И, когда лорд Мэлори предупреждал о том, что боль будет невыносимой, он не врал.

Она была буквально… Я не могла даже кричать, все тело горело, перед глазами плясал жар, я уже не видела ни магию, ни лорда Мэлори, не чувствовала ни пола под ногами, ни его губ. Не осталось совсем ничего.

Кажется, я даже не кричала — просто не могла. Как будто каждую кость в моем теле раздробили, каждую мышцу подожгли, а кожу — просто сняли заживо. По сравнению с тем, что происходило сейчас, боль во время родов или боль в умирающем от рака теле казалась легкой щекоткой.

Кажется, я плакала, если вообще могла плакать.

Красное марево боли наступало и наступало, и в какой-то момент я уже решила, что это никогда не закончится. Лицо было влажным, как будто от слез, я чувствовала, как меня корежит, но ничего не могла сделать.

А потом вдруг наступила темнота. Здесь было холодно, почти не больно и хорошо. Неужели все закончилось? А где лорд Мэлори? И где, черт возьми, я?

В этот момент в темноте я услышала чье-то влажное, как будто от сдерживаемых слез, дыхание, а потом исчезла и темнота.

— Зачем вы его сюда привели? — раздался вдруг из ниоткуда холодный мужской голос.

Я обернулась и увидела, что вдруг оказалась в смутно знакомом кабинете. Вокруг было темно, только лампа на столе горела. За столом сидел седоволосый мужчина с жестким некрасивым лицом и крючковатым носом. Его светлые глаза напоминали глаза дохлой рыбы, а пальцы, сжимающие какую-то бумагу, — лапы огромного белого паука.

— Ваш сын захотел увидеться, сэр, — ответил второй голос. — Я подумал, что ввиду исключительных обстоятельств…

Я обернулась и увидела, как невысокий мужчина с круглым дружелюбным лицом подталкивает вперед мальчика лет пяти-шести. Тот был темноволосым, худым, жилистым, если не сказать изможденным, и одетым в одежду большего, чем нужно, размера, как будто хотел казаться старше.

Черты лица были по-детски округлыми, но не узнать в этом карапузе будущего лорда Мэлори было бы сложно. Да и драконьи глазки с вертикальными зрачками отчаянно поблескивали на осунувшемся личике.

Где я? Это его воспоминание? Похоже. Вот ведь… Хотя любопытно, конечно. Маленький лорд Мэлори совсем не выглядел такой занозой в заднице, какой вырос. А за столом, выходит, его отец? Хм… не то чтобы я хорошо разбиралась в людях, но этот любящим родителем, мягко говоря, не выглядел. И было еще кое-что, что было заметно невооруженным глазом: даже маленький, лорд Мэлори на отца не был похож ни капли.

— Сэр…

— Ну? — оторвался от письма, судя по всему, старший лорд Мэлори. — Зачем ты сюда притащился?

— Я выучил все генеалогическое древо. И сделал все задания.

— Хм, — отреагировал отец, снова утыкаясь в письмо.

— И учитель Роско сказал, что я уже могу тренироваться со взрослыми. В дуэльном клубе.

— И в самом деле может, — подтвердил учитель. — Юный лорд исключительно талантлив и старателен. Не по годам. Особенно отметить хочется манеры и сострадательность, ведь его силы…

Его тон, когда он говорил о подопечном, становился особенно теплым.

— Не твое собачье дело решать, талантливый он или нет.

Повисла тишина, а потом мальчуган продолжил, заручившись еще одним поддерживающим взглядом учителя:

— Сэр, может… у меня день рождения, и я подумал… Я справился со всеми заданиями! И научился оборачиваться! Может, раз все так… может, я могу попросить на день рождения… — Он что-то пробормотал.

— Что ты там мямлишь⁈

Учитель Роско снова ободряюще кивнул, и мальчик выпалил:

— Пикник.

— Что? — Брови отца поползли вверх.

— Пикник. Понимаете, такой праздник… возле реки или на поляне… Учитель Роско рассказывал, что он устраивал такое для своих сыновей в их день рождения, и я подумал…

Мальчик осекся, когда его отец встал. Тот некоторое время сверлил ребенка взглядом, а затем вышел из-за стола, замахнулся и залепил ему звонкую пощечину, так что мальчик свалился на пол.

— Нет! — воскликнула я, но даже не услышала своего голоса.

— Никогда, — отчеканил отец. — Никогда не смей просить поблажек за то, что ты и так обязан делать. А ты, — он перевел взгляд на учителя, — больше здесь не работаешь. Умеешь только сопляков воспитывать. Какое тебе дело до его сил? Я — глава рода! Это я этим занимаюсь!

— Но сэр!.. О мальчике нужно заботиться, его стоит показать целителям, потому что его растущая магия вызывает боли и не помещается в теле, а значит…

— Брысь!

Вокруг снова стало темно, и я отчаянно попыталась вырваться из этой вязкой черноты. Не хотелось смотреть что-то настолько личное, но выхода у меня, похоже, не было. Оставалось только надеяться на то, что это хоть как-то помогает лорду Мэлори исцелиться. Этот… контакт.

Не хотелось думать, какие события моего прошлого в этом случае видит он.

Картинка снова сменилась.

На этот раз я оказалась на заснеженном заднем дворе особняка. В воздухе летали снежинки, небо было тяжелым и серым.

— Ещё раз.

Я без труда узнала голос отца лорда Мэлори и передернулась от отвращения.

Старый козел был одет в меховую жилетку и теплые сапоги. Напротив него стоял Седрик, сейчас ему было лет девять. Босиком, в одной рубашке и тонких штанах.

Его лицо уже приобрело знакомое упрямое выражение, черты лица стали жестче, взгляд был не по-детски серьезным.

В руках оба держали деревянные мечи, довольно тяжелые на вид.

Сбоку от импровизированного поля боя стояли несколько угрюмых мужчин — новые наставники мальчика? Достаточно бездушные?

— Еще раз! — громче рявкнул отец.

Мальчик с трудом поднял меч, явно слишком тяжелый для его тощего тела, попытался атаковать.

Отец без труда отшвырнул его на снег.

— Бьешь, как баба. Думаешь, твоя магия тебе всегда поможет? Только попробуй еще раз меня ею ударить, ты в кладовке жить останешься! Слюнтяй. Бей! Нужно уметь работать телом!

Встав, мальчик снова принял боевую стойку и бросил взгляд куда-то в сторону особняка. Мне показалось, или намного больше, чем поединок с отцом (так называемым) его волновало что-то другое?

Мальчик снова напал — и снова улетел в снег. И снова, и снова. Слишком тяжелый меч, слишком тощее тело, слишком сильный соперник.

Поражения ребенок сносил с удивительным спокойствием, только все бросал осторожные взгляды по сторонам

— Быстрее, — рыкнул отец, — ты думаешь, тебя кто-то станет ждать?

Мальчик шагнул вперед, ударил, отец отразил удар, дождался следующего и снова отразил. Поиграв с ребенком таким образом еще немного, он атаковал и без труда выбил меч из тонкой ручки, а потом ударил сына кулаком. Прямо в грудь.

Тот упал, и я снова бросилась вперед — но снова ни черта не смогла сделать. Чтоб его! Выкопать бы эту тварь из могилы и еще раз убить! На него даже смотреть отвратительно, как так можно обращаться с ребенком⁈

— Встань. Встань. Я сказал, встань!

Мальчик лежал, хватая ртом воздух, и явно просто не мог послушаться.

Отец подошел и надавил ему сапогом на грудь.

— Слабак, как и твоя мать.

Мальчик вздрогнул, попытался подняться, но отец не дал ему такой возможности.

— Ты, рохля, никогда не станешь Мэлори, я об этом позабочусь. — Отец наконец убрал сапог и, отойдя на несколько шагов, бросил через плечо: — И, кстати, не ищи свою суку. Еще раз притащишь в дом какую-нибудь больную шавку — пеняй на себя.

Один из мужчин-зрителей вытряхнул на снег то, что когда-то, кажется, было собакой-дворняжкой.

Зимнюю тишину разрезал отчаянный детский крик.

Я не хотела больше смотреть, зажмурилась бы, но у меня не выходило даже отвернуться.

Картинка снова сменилась. На этот раз я оказалась в цветущем городском парке и не сразу сообразила, что смеющийся пятнадцатилетний парень — это лорд Мэлори, по-юношески нескладный и худощавый. Рядом с ним на скамейке сидела светловолосая девушка, миловидная, юная и чем-то неуловимо напоминающая облачко.

Удивительно, но, глядя на то, как он берет ее за руку, я даже не могла ощутить ревность, только радость за то, что наконец вижу что-то хорошее.

Интересно, что стало с этой девушкой сейчас? Осталась в прошлом, как почти каждая первая любовь?

Хотелось побыть еще немного в этом солнечном парке, но картинка снова изменилась. Я снова увидела знакомый уже кабинет в особняке Мэлори. Его отца, выглядящего возмутительно здоровым и бодрым.

Самого Седрика, который с нечитаемым выражением лица смотрел вперед. Рядом с ним стояла та самая девушка, испуганная и бледная.

— Жениться? Ты собрался жениться на этой шлюхе? Ты что, ее обрюхатил?

— Сэр, если вы еще раз назовете мою женщину шлюхой…

Воздух в комнате сгустился — я уже знала, что так проявляется магия лорда Мэлори. Судя по всему, ему нельзя было ею пользоваться. Но сейчас она явно повисла в воздухе. Странно, что его отец ничего не замечает. Оглядывая разворачивающуюся перед моими глазами сцену, я впервые задумалась: а как именно умер достопочтенный лорд Мэлори, чтоб он на том свете еще сдох, и не раз?..

Запрокинув голову, отец захохотал.

— А кто же она, если не шлюха?

— Сэр, вы…

— Я Виктория Норберн, — выпалила девушка. — Мой отец — барон Норберн, и я…

— Обнищавший идиот, который спустил все состояние на убыточную торговлю? — отец фыркнул и встал. — А ты, значит, решила взять все в свои руки? Умно. — Он оглядел девушку, как товар на рынке. — А что, если я скажу, что у этого сопляка не будет наследства?

— Что? — выпалила девушка.

Хреновая из нее актриса, конечно. Могла бы как-то… От досады хотелось ругнуться. Ну как же так? Что за… дуреха!

— Что слышала. Я ему ничего завещать не собираюсь, нос не дорос. По миру пойдет, и отсюда я ему ни нитки не дам взять, имей в виду. Ну как, все еще готова за него замуж? Хочется?

— Я… — захлопала она глазами.

Седрик бросил на нее короткий взгляд, удивленный и ожидающий, как будто он до сих пор не понял, какой дело приняло оборот, и ждал полагающегося ситуации ответа: «Да, конечно, хочу, ведь мы друг друга любим».

Отец наклонился так, чтобы смотреть девушке в глаза. Выражение его лица было любопытно-брезгливым, так можно наблюдать за копошащимися насекомыми.

— А что, если я скажу тебе, что у меня-то деньги есть. И предложу… — Отец провел кончиком пальца по щеке девушки. — Тебе их в обмен на кое-что. Много. Сколько скажешь. Что ты выберешь? Этого сопляка без гроша в кармане — или кое-что поинтереснее?

— Я…

Даже недослушав, я уже знала, каким будет ответ. На лицо Седрика, когда его девушка называла его отцу цену, я старалась не смотреть.

— Уважают только силу, понимаешь ты или нет? — отчитывал отец Седрика уже после. — А ты — слюнтяй и ублюдок. Дурная кровь. Был бы в тебе характер, а так…

— Я учту, — коротко ответил он и вышел из кабинета, громко хлопнув дверью.

Воздух из-за разлившейся там магии был плотным и тяжелым. Ощущался он как предчувствие беды.

Спустя пару секунд декорации сменились, и я увидела Седрика на каком-то балу в окружении девушек. Те активно пытались привлечь внимание симпатичного сына герцога, но на лице юноши уже появилось знакомое мне презрительное и оценивающее выражение.

Кроме этого я заметила, что он знакомо прикрывает глаза на несколько секунд: видимо, боли с возрастом становились все сильнее и чаще.

Сердце от сочувствия сжалось, а затем я снова увидела старого лорда Мэлори, как всегда — в кабинете, с иголочки одетого.

— Ты этого не сделаешь, — произнес знакомый голос.

Я обернулась. Седрику на вид было семнадцать-восемнадцать лет, он выглядел как молодой мужчина. В нем не было ни юношеской расхлябанности, ни наивности. Прямая спина, напряженное выражение лица, аккуратно застегнутый костюм-тройка. Лорд — и этим все сказано.

— Не сделаю? — протянул отец и пригубил стакан виски. — А с чего ты взял, щенок? Я тебе говорил, чтобы ты не смел шавок в дом тащить? Говорил или нет? А ты?

Воздух, казалось, можно было разрезать ножом. Сердрик сжал кулаки.

— Сэр, вы сами одобрили то, чтобы я занялся благотворительностью. Вы говорили, это поможет избежать части налогов. К тому же это занятие, достойное лорда.

Отец вальяжно откинулся на спинку кресла, а потом подался вперед и рявкнул:

— А это тут причем? Ты не лорд, твоя мама нагуляла тебя от какой-то шавки, а потом сдохла, пока пыталась тебя, ублюдка, вытолкать. Я изо всех сил пытался вырастить из тебя что-то достойное, но ты раз за разом пускаешь мои усилия по ветру! Ублюдок — он и есть ублюдок! Зря я столько с тобой возился.

Седрик сжал зубы, но спокойно произнес:

— Сэр… вы должны понимать, насколько это важно.

— Кто? Двое оборванцев, которых ты притащил в свой дом? Думал, я не узнаю, зачем ты вдруг решил переехать? Думал, ты хоть баб там дерешь, а ты…

— Важен формат обучения, — после паузы ответил лорд Мэлори. — Если получится получить разрешение от короны, создать школу, место, где маленькие маги смогут учиться независимо от статуса — это будет новым словом в образовании. Сейчас маги учатся в основном в семьях, а некоторые — не учатся вовсе. Это разбазаривание ценного потенциала. Если мы сможем что-то сделать с этим — это откроет огромные перспективы. Экспорт артефактов. Увеличение рынка магических услуг. Как итог — новый виток науки, потому что появится больше обученных магов. Не говоря уже о том, что это впишет в историю имя Мэлори.

Отец покачал головой и залпом допил виски. А я размышляла, насколько связано желание Седрика позаботиться о брошенных детях с тем, что он сам, по сути, брошенный ребенок? Даже хуже, чем брошенный. Уж лучше бы брошенный!

Седрик ждал ответа. Отец встал и подошел к нему, дохнув в лицо запахом виски.

— Новый виток науки… Ты себя вообще слышишь? И это говорит Мэлори.

— Сэр…

— Нужно все-таки преподать тебе еще один урок, — лениво откликнулся отец. — Чтобы ты понял, что бывает, если тащить в дом шавок. С первого раза до тебя не доходит никогда, тупой ты ублюдок.

Глаза Седрика расширились.

— Вы не посмеете их тронуть. Сэр, это дети, они…

— Ты будешь мне указывать?

Он замахнулся, чтобы его ударить, но Седрик удержал его руку.

— Уйди с дороги, ублюдок! Я тебя за такое…

Воздух стал таким тяжелым, что буквально стал давить на плечи, как плита. Последнее, что я увидела — ужас в глазах отца лорда Мэлори, белые вспышки, а затем все исчезло.

Наступили тишина и темнота, в которые мне хотелось спрятаться, как ребенку, после того, что я увидела. Я плыла в бесконечном безвременье, плыла и плыла, и было так хорошо и так спокойно.

А потом я вдруг услышала встревоженный голос:

— Элис! Элис, чтоб тебя! Проснись! Элис! Гидеон! Гидеон, чтоб тебя! Она не приходит в себя!

Спустя невыносимо долгое время раздался еще один голос, пахнущий чем-то сладким:

— Хм… странно. А ты себя как чувствуешь? В лучший мир не собираешься?

— Да какая разница, что со мной! Элис!

Вдруг из сплошного небытия появились ощущения. Я поняла, что лежу на чем-то мягком, а по щеке меня аккуратно гладит твердая ладонь.

— Элис… Гидеон, да почему ты замер? Ты можешь сказать, что с ней?

— Я маг, а не фокусник! Мне нужно время.

Я открыла глаза — и тут же встретилась взглядом с лордом Мэлори. Уже взрослым, бледным и явно испуганным.