Мама для подкидышей, или Ненужная истинная дракона

Глава 38

На секунду Черный замер, а затем обернулся.

Воспользовавшись случаем, я выкрутилась из его хватки, попыталась отползти, но Черный снова схватил меня за руку и дернул вверх. Чтоб его, да что ж он такой сильный!

— Лорд Мэлори… — лениво протянул Черный. — Какую важную птицу ко мне занесло.

Убери от меня руки! Хоть бы штаны расстегнутые свалились, но нет — Черный невозмутимо поднялся и дернул меня на себя, снова схватив за шею, так что я наконец смогла увидеть дверь. Получилось бы еще вдохнуть…

— У тебя примерно две секунды, чтобы ее отпустить, — спокойным тоном сообщил Седрик.

Откуда он здесь взялся? Все-таки пошел за мной или… Горло саднило, пока лапища Черного его сжимала.

Глаза Седрика щурились, он по-прежнему был болезненно бледным и выглядел спокойным, хотя по сжатым губам и блестящим глазам я могла точно сказать: он в бешенстве.

— А то что? — вальяжно ухмыльнулся Черный. — Лорд, вы здесь, конечно, главный и все такое — но это наши внутренние разборки, без обид. Девка эта сама ко мне пришла, так что… Вы уж примите отказ по-лордски.

— Секунда, — повторил Седрик, шагнув в номер.

Черный крякнул, сжал мое горло сильнее, и я почувствовала, как в бок мне уткнулось что-то острое. Нож пропорол блузку, от острой боли перехватило дыхание, и по коже поползла струйка крови.

Чтоб его!

Вытянув вперед руку, Седрик махнул ей, как будто попытался кого-то оттолкнуть, — ничего не произошло. На бледном лице появилось удивление.

Я могла бы поклясться, что Черный осклабился, хоть я и не видела его лица.

— Никакой магии, забыл сказать. Сюрприз.

Седрик шагнул вперед, и Черный засмеялся:

— Стойте на месте, лорд Мэлори, а то я в ней прямо сейчас новых дырок наделаю. И вообще — шли бы вы отсюда. Вы тут хозяин, конечно, но эта шлюшка мне здорово задолжала. Это наши дела.

Седрик замер, и Черный в очередной раз меня встряхнул. Он надавил ножом мне на ребро сильнее, и я вздрогнула:

— Дети в подвале! Они…

— А ну замолчи!

Перед глазами от того, как сильно Черный сжал мое горло, потемнело, но внутри все равно разливалось спокойствие. Пускай я так глупо попалась, но сейчас главное — чтобы Седрик вытащил детей и сам остался в безопасности, позвал своих охранников, что угодно — и плевать, что со мной будет.

— Что-то стала слишком бойкая. Как ты с дыркой в боку запоешь, а?

— Стоп, — прервал Седрик, буравя Черного взглядом. Под носом у него выступила капля крови, лицо было белее мела.

Мне показалось, что воздух в комнате потяжелел, а еще — что вокруг стало светлее.

— Не лезьте не в свое дело, лорд, а то…

Черный меня встряхнул, и в следующий момент в комнате поднялся ветер, Черного от меня буквально отшвырнуло. Я пошатнулась и не устояла бы на ногах, если бы подлетевший Седрик не удержал меня за плечо.

— Что… Как…

Я обернулась и успела только заметить, что Черный, который кулем свалился к стене, попытался встать. В следующую секунду его подбросило вверх и снова ударило об пол. Короткий хриплый крик прервался, и Черный затих, свесив голову на грудь.

Седрик стер пятно крови над верхней губой и обернулся.

— Ты в порядке?

— Я… — В ушах шумело, сердце колотилось, я запоздало сообразила, что меня трясет. — Он… Но тот артефакт… Здесь не было магии, я точно знаю, я проверяла, ни один боевой артефакт не сработал, и зеркало, и я… Моя магия тоже, она не работала, а она драконья, и я думала… я думала…здесь было пусто, ни… никакой магии.

Испуг накатывал волнами, зубы стучали друг о друга, но нельзя было поддаваться панике, нужно было думать о детях, которых предстоит вытащить. Обернувшись, я увидела на пыльном заляпанном неизвестно чем полу каменную крошку — все, что осталось от могущественного артефакта Черного.

Сам Черный был, кажется, без сознания.

— Сын короля — всегда особый случай.

Я не успела снова открыть рот, когда Седрик сграбастал меня в объятья и притянул к себе. Прижавшись ухом к его груди, я услышала бешено колотящееся сердце. От знакомых прикосновений меня затрясло сильнее.

— В следующий раз имей в виду, — проговорил он мне в волосы, — уважать тебя я буду исключительно в теории.

Я возмущенно фыркнула и открыла уже рот, чтобы заговорить, когда за моей спиной раздался стон.

Черный пришел в себя.

— Прелесть какая, — прохрипел он. — Шлюха и бастард.

Отстранившись, я повернулась к Черному. С его виска вниз стекала струйка крови, единственный глаз смотрел мутно. На разбитых губах играла ухмылка.

— А я тебя помню. Старый лорд толковый мужик был, столько мы с ним дел провернули… Жалко только, наследник у него…

Черный с кряхтением попытался встать, но Седрик жестом его осадил. Воздух в комнате опять сгустился от разлившейся по нему магии, и Черный лающе засмеялся.

— О-о-о, зубы показываешь! Думаешь, молодец? Убирайся отсюда, пока можешь! За мной знаешь, кто стоит?

Я нахмурилась. Это еще что за новости?

Вытерев с лица кровь, Черный продолжал изгаляться:

— А я же тебя помню… с тех пор, как ты был мелким. Отец твой все жаловался, что тебя в колыбели удавить не успел, а потом уже поздно было… Дурная кровь, слюнтяй и ублюдок. Но ты-то молодец, грохнул его, я уж думал — не все потеряно, но нет! Никак не поймешь, как этот мир устроен: или ты — или тебя! Уважают только силу! Был бы в тебе характер, а так…

Черный не договорил, начал задыхаться, и я вцепилась Седрику в руку.

— Ты не можешь его убить!

— На что спорим? — мирно спросил Седрик, продолжая с явным удовольствием наблюдать, как глаз Черного вылезает из орбиты. У Седрика во взгляде было еще кое-что, какое-то напряжение, которое я не могла истолковать. Рука слегка дрожала.

— Он много чего знает! Нельзя просто так взять и… Это источник информации!

Он со вздохом опустил руку и осклабился, снова посмотрев на Черного.

— Дети в подвале? Здесь, внизу? Какая на двери защита?

— В каком подвале? — притворился дурачком Черный. — Не слышу. А что ты мне сделаешь? Ты ж добренький и…

Договорить он не успел и снова захрипел, схватившись за горло.

— Узнаешь, — почти ласково сказал Седрик. — Ты же в курсе, кто меня растил.

Хрип Черного сменился на крик, а потом затих и он. Теперь Черному явно было не до шуток, во взгляде появился ужас, пальцами он скреб шею, как будто пытался ослабить невидимую петлю. Глаза Седрика обманчиво мягко полыхнули драконьим огнем, на губах играла улыбка, которая становилась все шире одновременно с тем, как ужас в глазах Черного нарастал. От выражения лица Седрика по спине пробежали мурашки. Я впервые видела его… таким.

Спустя несколько минут Черный заговорил, а потом потерял сознание и, судя по запаху, обмочился. Я, даже когда его путаные откровения оборвались, так и не смогла ничего сказать, мы стояли в тишине, пока в дверях комнаты ни появился молчаливой тенью Грег, начальник охраны Седрика.

— Присмотри за ним, — бросил Седрик, избегая встречаться со мной взглядом. — И вызывай людей Ривинга, пускай его допросят. Скажи, чтобы всех, кто работает на этого, тоже задержали — и тоже на допрос.

Грег кивнул, Седрик поспешил вниз, и я рванула за ним, сбросив наконец оцепенение и испуг. Лестничный пролет, еще пролет, и еще, отыскать дверь в подвал за кухней…

То, что все будет в порядке, я поняла еще до того, как Седрик разрушил артефакты, вставленные в крепления по бокам от двери.

— Мама! — раздался из-за двери крик.

— Элис!

— Седрик, ты пришел за мной!

Я подавила нервный смешок.

Эми.

Ничего не меняется.

Сердце радостно подпрыгнуло в груди и, стоило двери открыться, как на меня тут же набросился многорукий и испуганный детский ураган. Я лихорадочно осматривала и ощупывала ноги-руки-носы-щеки-макушки. Целы! Все трое — целы! Зареванные, испуганные, в рваной и грязной одежде, но целы!

Хью испуганно жался ко мне и безутешно плакал, уткнувшись носом в шею, Рольф трясся и не был против того, что я его обнимаю, даже Эми бросилась ко мне в руки — после того, как обняла Седрика и сообщила, что «я знала, что ты нас спасешь, и совсем не боялась, совсем!» Вот ведь… Храбрая моя малышка. От мысли о том, что чуть было ни случилось, у меня по спине пробежали мурашки.

Все трое шмыгали носами и дрожали, наперебой что-то голосили, объясняли, жаловались и снова шмыгали носами, так что я понимала: чтобы отругать детей за побег, придется подключить всю твердость моего характера. Но пока еще для этого не время. Сейчас я могла только сгрести их всех в охапку и заставить пообещать, что они — никогда-никогда больше! Вообще никогда! Из дома не выйдут!

В очередной раз ошупывая макушку Рольфа — не нравится мне его шишка! — я подняла взгляд и встретилась глазами с Седриком. Тот наблюдал за нашим слезливым воссоединением с мягкой насмешкой и стоял, прислонившись плечом к стене.

Стоило нашим взглядам встретиться, он посерьезнел и отвернулся, и я тоже отвела взгляд.

Впрочем, Седрик, который явно собрался уходить, не ожидал, что дети, наобнимавшись со мной, бросятся к нему. Если Эми, да и Хью тоже, просто набросились на него, то Рольф приблизился опасливо и пробормотал: «Тебе теперь не больно?»

Коротко встретившись с ним взглядом, Седрик качнул головой. Держа на одной руке Эми, а на второй — Хью, он выглядел забавно.

Выпрямившись, я взяла Рольфа за руку и подошла ближе. Я молчала,даже дети затихли. Взгляд Седрика был внимательным и колким. Я шагнула еще ближе, наклонилась вперед, и тут услышала болезненный стон, который раздался из подвала.

Что? Это еще кто?

— Это староста! — зашептала Эми на ухо Седрику. — Он почти черный весь и встать не может — а ты же его спасешь? Он почему-то сначала стоял рядом со мной с ножом, плакал, а потом тот черный человек разозлился, старосту ударили, а нас заперли в подвале… А еще меня связывали, вон следы от веревок! И Ушастик! Надо спасти Ушастика! Он же… Он где-то тут!

Она принялась выкручиваться из хватки Седрика, и я закатила глаза, чувствуя, как напряжение постепенно отпускает. Ничего не меняется, вот уж точно.

Следующие несколько часов слились в бесконечный калейдоскоп. Попытки выманить испуганного Ушастика из-под кровати, молчаливые одетые в черное люди Седрика и королевской тайной службы, аресты, шепотки местных, испуганная Мира, которая бросилась к детям, стоило нам выйти из двери постоялого двора, напряженный Гидеон, прибывший в Верхние Петушки на экипаже спустя пару часов…

Дел, разумеется, было невпроворот.

Детей нужно было успокоить, отмыть, покормить, всыпать им по первое число, а потом — ответить на вопросы Грега о том, что успел разболтать мне Черный.

Только к вечеру мы все наконец смогли оказаться дома: в том самом особняке, который временно для нас сняла экономка Седрика. Дети захотели именно сюда, и я, скрепя сердце, с ними согласилась: знакомая обстановка успокоит лучше всего. Пускай они пока слишком маленькие и восприняли произошедшее скорее как приключение, чем как реальную опасность, но все-таки день был тяжелым, не хотелось добавлять им сложностей. Пускай поспят, где привыкли.

Правда, оставалась одна проблема: в этом доме по-прежнему была всего одна кровать.

Нет, сначала я об этом даже не думала. Нужно было уложить детей и сунуть Хью в руки дурацкого Ушастика, которого эта троица понеслась спасать.

— Но мам! — возмутилась Эми. — Он же был в опасности, весь черный! Мы должны были его спасти, а ты нам выходить из дома запретила, и Седрик сказал…

— Вот надо было слушаться! — перебила я. — Никакого сладкого месяц. Нет, два!

— Ну ма-а-ам!

Но я была непреклонна.

Тем более, все сладкое (да и несладкое) в доме все равно съел Гидеон.

— Не очень-то и хотелось, конфеты — для детей, — проворчал Рольф, хотя вид у него был самый обиженный в мире. — А я вообще сам по себе, захочу и уйду!

Я тебе уйду!

Уложив их, я занялась тем, о чем мечтала последние несколько часов: залезла в горячую воду и принялась тереть кожу мочалкой, мечтая стереть прикосновения Черного.

Перед глазами то и дело вставали картинки произошедшего.

Перекошенная одноглазая морда совсем близко, липкие руки, запах похмелья и пота.

Крики детей из-за закрытой двери.

«У меня в подвале — трое мелких магов, один смазливый…»

Глаз Черного, вылезший из орбиты, легкая улыбка Седрика, который сдавливал его горло с явным удовольствием.

Поняв, что уже в третий раз намыливаю ключицы, я заставила себя успокоиться и наконец вылезти из давно остывшей воды.

Все-таки позволила себе слабость и заглянула в детскую еще раз: один, два, три… Все на месте.

Погруженная в свои мысли, я добралась до спальни и в дверях нос к носу столкнулась с Седриком.

Ну, нос к груди, учитывая разницу в росте. Седрик был по-драконьи горячим, ощущалось это даже через слои одежды, меня мгновенно окутал знакомый запах, терпкий, похожий на аромат костра и кожи.

Я отшатнулась, и Седрик удержал меня за руку, не давая упасть.

В животе что-то сделало кульбит. Должно быть, проклятущие бабочки, целый рой. Вот уж только их не хватало!

— Думал, ты спишь.

В руках у него были какие-то бумаги.

Между нами повисла тишина, и я опустила взгляд. Сердце колотилось, как бешеное, бабочки в животе успокаиваться тоже не собирались, еще и колени вдруг стали ватными. Возьми себя в руки, Елизавета Павловна! Ты что, мужиков не видела? Ну, по правде говоря, таких — не видела.

И… и вообще.

Не припомню, чтобы от одного взгляда на мужика у все внутри горело. Это метка виновата, точно! И тело Элис.

И ретроградный Меркурий.

И вообще.

Сейчас, когда опасность наконец осталась позади, и я оказалась один на один с этими оглушающими чувствами, они грозили поглоитить меня целиком. Даже спрятаться от них я больше не могла! Раньше я могла убеждать себя в том, что лорд Мэлори — эгоистичный мерзавец, подонок, который не думает ни о ком, кроме себя. Но теперь, когда я заглянула в его мысли и его сердце, я знала, что в этих обвинениях нет ни слова правды. Пожалуй, после произошедшего я бы влюбилась в него еще раз, если бы уже не была влюблена в него по уши.

— Что это? — спросила я, кивая на бумаги в его руках.

Просто хотела потянуть время, чтобы буря внутри хоть как-то улеглась.

Седрик молчал, я посмотрела ему в лицо и тут же поняла, что это было большой ошибкой: внимательный тяжелый взгляд драконьих глаз обретению душевного спокойствия не способствовал, как и острые скулы, и тяжелый подбородок, и растрепанные жесткие волосы.

Чтоб его, я готова была еще хоть сто раз открыть магазин, дать миллион взяток старосте, даже зайти в одну комнату с Черным или снова мыть полы в борделе, но сбежать куда-то от этого дурацкого смущения.

Два брака за спиной — а я не знаю, что с этим делать. Может, потому что такого в моей жизни еще никогда не было. Я никогда раньше так сильно не жаждала чьих-то прикосновений — и меня это пугало. То, что я теряю контроль.

Можно я лучше сделку с кем-нибудь заключу?..

— Хотел отдать тебе.

Он протянул мне листы, и я с облегчением в них вцепилась: хоть какая-то защита! Пробежавшись глазами по ровным строчкам, я нахмурилась.

— Это…

— Специальное разрешение герцога Фимбриджского на то, чтобы ты занималась всем, чем твоя душа пожелает, без оглядки на меня. Как обещал.

Ах, он про это…

Не то чтобы я, конечно, ожидала чего-то другого, уж точно не письменного объяснения в любви на трех листах… Нет, я точно его не ждала. Не очень-то и хотелось.

Я сжала заветную бумагу, за которую еще месяц назад готова была бы отдать как минимум левую руку, и подняла взгляд.

— Благодарю. С вами было приятно сотрудничать.

И ладонь протянула.

Боже, я безнадежна. Я не женщина, я набор правил ведения бизнеса в симпатичной оболочке. Другая на моем месте бы… пофлиртовала как-то. Или хоть грудь показала, у Элис было что показывать!

А я…

Седрик ухмыльнулся и сжал мои пальцы. Плохо! Очень-очень плохо! Это… У него рука горячая, твердая, немного шершавая и такая… такая правильная. Я ненавидела каждую секунду прикосновений Черного, но то, как до меня дотрагивался Седрик, и тот поцелуй…

Я не успела толком ничего понять, но отчаянно хотела повторить.

— Взаимно. — Он наклонил голову и пропустил меня в спальню. — Не буду тебя задерживать. Я всего лишь хотел отдать бумаги.

В горле пересохло, и я сглотнула. Ну… да. Отлично. Всего лишь бумаги! И… и все.

Ну и ладно!

— Вряд ли я смогу заниматься, чем душа пожелает, — спросила я, входя в комнату. — Пока на мне метка истинности.

Нет, я ни на что не намекаю!

За моей спиной повисла тишина, и я обернулась. Седрик смотрел на меня, прищурившись.

— Я думаю, мы что-нибудь придумаем, — после паузы ответил он. — Как ты могла… заметить, моя магия больше не пытается меня убить, благодаря тебе. А в остальном… ты была права.

— Права?

Я была права? Когда это?

— Когда сказала, что не обязана выходить за меня замуж из-за какого-то рисунка на теле.

Я опустила глаза, стараясь скрыть разочарование.

Я так сказала? Надо же.

Умница какая.

Лицо Седрика было спокойным, и я кивнула. Отлично. Нет, он прав! Мы ничего друг другу не должны — и наконец со всем разобрались. Я обещала ему помочь с поисками того, кто ворует детей, он — дать мне, женщине, разрешение работать самостоятельно без покровительства мужчины. Даже истинность больше не проблема.

А все остальное… то, как обмирало все внутри от его прикосновений, как я увидела мир его глазами и мне показалось, что я держу в руках его сердце, как стало спокойно в его объятиях после липких лап Черного…

Пустое.

Мы взрослые люди, достаточно разумные, чтобы не руководствоваться всякими там… чувствами.

Да, мы связаны, и стоит ценить то хрупкое равновесие, которое между нами установилось. Дружба. Или, вернее сказать, сделка.

Спокойное, взвешенное сотрудничество.

— Что ж, — улыбнулась я. — Доброй ночи.

— Доброй ночи.

Он развернулся, и сердце сделало кульбит, упав прямо на стаю дурацких бабочек в животе.

— Стой! А…

Обернувшись, Седрик выгнул бровь.

— Ты собираешься спать в кабинете? — выпалила я, комкая бумаги в руках.

Осталось примерно полсекунды до того, как я их порву.

— Да. Диван в гостиной не слишком удобный, к тому же — весь в крошках после Гидеона.

Я кивнула. Крошки — это уважительная причина.

Седрик уже почти закрыл за собой дверь, когда я снова открыла рот.

— Стой!

— Я что-то забыл? — заглянув в спальню, он выгнул бровь.

Я замялась.

— Ты можешь… спать здесь. Если хочешь. Тут есть место возле… возле прохода.

Ну да, правда, учитывая, что мы буквально побывали друг у друга в голове, глупо стесняться спать в одной… в одной комнате. Даже той, где кровать тоже слегка одна.

Успокаивая себя таким образом, я не сразу сообразила, что в комнате уже какое-то время очень тихо. Седрик молча буравил меня взглядом. Метка знакомо нагрелась, так что я точно могла сказать — он зол.

— Ну хочешь — у окна ложись. — Тоже мне, проблема. — Что?

Седрик подошел ближе и остановился вплотную ко мне, так что я почувствовала на лице его дыхание.

— Ты соображаешь, что предлагаешь? — рявкнул он знакомым тоном, звенящим от сдерживаемой злости. Давно не слышала! Аж целый… день. — Ты же понимаешь, что я не смогу рядом с тобой просто спать?

— Ты боишься ножа в спину или того, что я храплю?

Уставившись ему в лицо, я моргнула. Несколько секунд Седрик возмущенно молчал, а потом — я толком не сообразила, как это произошло, — подался вперед и меня поцеловал.

Его руки запутались в моих волосах, бумаги полетели на пол, а я подалась вперед. Бо-же. Это я до этого думала, что теряю соображение? Вот сейчас я его в самом деле потеряла.

Седрик толкнул меня к стене, провел рукой по шее, продолжая целовать, потянулся к пуговицам блузки. Вернее, я не особо заметила, когда он к ним потянулся. Очнулась я, только когда блузка уже была расстегнута, и его ладонь гладила мою кожу через нижнюю сорочку.

По спине бегали мурашки, дыхание сбивалось, каждое новое прикосновение отправляло по телу разряды тока, с которыми я — понятия не имела, что делать.

— Это плохая идея, — сказала я наконец, когда Седрик стянул с моих плеч блузку.

— М? — лаконично переспросил он.

Конечно, лаконично. Его рот был занят тем, чтобы целовать то самое местечко за ухом, про которое — я даже понятия не имела, что поцелуи там могут быть приятны.

Кожа горела там, где он меня касался.

Мгновенно вспомнилась и Кэти, и… все остальное.

— Мы… — выдохнула я. — Мы — это плохая идея.

— Однозначно, — согласился он.

Моя блузка сползла с плеч и полетела на пол. Так, стоп.

Стоп!

— Я серьезно!

— Я тоже.

Нет, не надо развязывать тесемку на юбке! Так, стоп! Это что, мои руки⁈

Это я развязываю?

— Подожди, — выдохнула я, отстраняясь, — нам правда не стоит… не стоит идти дальше.

— Да нам и встречаться не стоило, это полная катастрофа. Подними руки.

Я послушалась, и только потом сообразила, что осталась без нижней сорочки, так что Седрик теперь видел мою голую грудь.

— Мы… не совпадаем.

— Абсолютно.

— Мы друг друга с ума сведем!

— Вне всяких сомнений.

— У нас множество нерешенных проблем!

Седрик замер на середине движения.

Движение заключалось в том, чтобы спустить с пояса мои панталоны, которые и так были слишком тонкими, так что я отлично чувствовала, какие горячие у него руки, и хотела ощутить их… ощутить…

— Ну, уже чуть меньше, — задумчиво сказал Седрик, — самая большая проблема в тюрьме.

От воспоминаний о Черном меня передернуло.

Ну, допустим.

— Ты принц! — выпалила я.

В это я до сих пор не могла поверить. Я догадывалась по оговоркам Гидеона и по объему силы Седрика, что мама нагуляла его не от конюха, но чтоб настолько…

Он посмотрел на меня исподлобья.

— Не принц, а сын короля. Есть разница.

— Какая?

— Хочешь сейчас это обсудить?

— А что ты… — Я не договорила, потому что он вдруг опустился вниз. — Что ты делаешь?

— Собираюсь… — Он подхватил меня под колени и поднял вверх.

— Что ты… Пусти!

Не слушая меня, он прошел пару шагов, а потом крайне аккуратно сгрузил меня на кровать. Получилось у него это легко, как будто я весила не больше кошки.

— Это пло…

Седрик меня поцеловал, так что я не смогла привести очередной аргумент, содержание которого исчезло у меня из головы примерно через секунду. В какой-то момент я все-таки оказалась без юбки и без панталон, но намного больше меня в этот момент волновало то, что Седрику и самому хорошо бы раздеться.

— Я не…

Я замолчала. А потом его рубашка оказалась расстегнута — пиджак уже давно валялся где-то в углу. Возможно, этому поспособствовала.

Возможно, весьма активно.

Смуглую кожу, как и раньше, пересекали шрамы, и в какой-то момент я пожалела, что не могу стереть их ко всем чертям руками и губами.

Когда мы оба оказались обнаженными, Седрик на секунду замер, его взгляд стал цепким и жадным.

— Что? — нахмурилась я.

— Ты красивая.

Я поерзала и постаралась задушить внутри неприятный голосок.

— Это… — Я решила не начинать снова спор о том, одна у нас с Элис душа или нет, так что ответила обтекаемо: — Это тело… до сих пор не привыкла.

— При чем здесь тело? Можно подумать, это тело умудряется со мной ругаться, даже когда мы занимаемся любовью.

Мы… Стоп, что? Нет, ну если по формальным признакам подходить, то, конечно, да! Мы в постели, голые, Седрик прижимает меня к покрывалу и…

— Нет! Подожди, нет, мы еще не договорили! Это плохая идея, в нашем случае заниматься любовью — это как…

Он меня поцеловал, так что я не смогла договорить и моментально забыла, что имела в виду.

Это как лечить алкоголизм шампанским. Симптомы облегчит, но проблему усугубит, вот!

Только я хотела это сказать, как Седрик погладил внутреннюю сторону моих бедер, и моя спина выгнулась сама собой, а слова я вовсе разучилась произносить.

Не припомню, чтобы до меня хоть раз в жизни дотрагивались так нежно и целовали так крепко, и жадно, и ласково. Уж точно не то, чего можно было бы ждать от этого невыносимого дракона.

Происходящее — бесстыжие ласки, и нежность, и страсть, — как будто было для меня впервые. Может, и вправду впервые. Впервые — вот так.

Я изо всех сил старалась не стонать слишком громко и расцарапцала Седрику всю спину. Он закрывал мне рот ладонью и прижимал к себе, так что на моей коже остались синяки.

Когда все закончилось, я как-то незаметно для себя почти уснула в руках у Седрика. На коже остывал пот, было прохладно, но на то, чтобы залезть под одеяло или хотя бы пошевелиться, не было сил.

— Все-таки это была плохая идея, — упрямо проговорила я, утыкаясь Седрику в шею. — Очень, очень плохая. Мы измотаем друг другу все нервы. Потом ты заведешь очередную Кэти, которая будет тебя слушаться, а я — сделаю так, что ты погибнешь при загадочных обстоятельствах. Вы оба.

Он издал короткий смешок и отвел прядь моих волос от лица.

— Можем заключить еще одну сделку.

Я зевнула. Было хорошо и спокойно. Впервые за последние несколько месяцев.

Может, впервые за всю жизнь.

А сделка — это хорошо. Это еще спокойнее. Это что-то понятное.

— Какую сделку? — пробормотала я, окончательно проваливаясь в сон.

— Жить друг с другом долго и счастливо, конечно, — ответил Седрик, щелкнул пальцами и притянул меня к себе ближе.

В комнате благодаря его магии моментально стало теплее, и я наконец уснула.