Мариелена

Глава 2

Мелисса и Энди в ожидании завтрака сидели в саду. Развалившись в шезлонге, Мелисса разглагольствовала: как ей опротивела семья, в которой все держится на сплошном притворстве. Отец занят только своей работой, мама в ожидании его, как призрак, бродит по комнатам с кислой миной, в доме постоянно пахнет валерианой и еще какой-то гадостью, но все должны делать вид, что происходящее — в порядке вещей.

— Тебе хорошо, — оживленно жестикулируя, продолжала Мелисса, — ты уехал учиться в Бостон только приезжаешь на каникулы…

— И ты уезжай, — лениво посоветовал Энди. Мысли его были заняты другим. Вчера он еле выкрутиться из одной переделки. Полицейские отпустили его только после того, как он назвал имя своего отца. Оно для блюстителей закона звучало весьма внушительно. Дело в том, что у Энди подходил к концу запас зелья. Он посетовал на это своему приятелю Тато.

— Сейчас это сложно, — стал мяться Тато. Энди знал, что он себе просто цену набивает, и принялся уговаривать Тато.

— Хорошо, — наконец сдался Тато. — Прихвати монеты, я сведу тебя с одним типом.

«Типа» они нашли в занюханном баре на окраине, где собирался всякий сброд. Его звали Чико. Тато прежде рассказывал Энди об этом бесшабашном парне, торговце марихуаной, но, когда Энди увидел его воочию, ему стало не по себе: уж очень странная ухмылка скользнула по губам Чико, когда Тато представил ему своего приятеля. Странная, неприятная. Потом тот снова улыбнулся, и улыбка эта была похожа на оскал.

— Денежки, — не слушая объяснений Тато, бросил Чико.

— Покажи товар, — едва выдерживая взгляд холодных глаз Чико, произнес Энди.

— Денежки, — тоном выше повторил Чико. Энди бросил ему через стол несколько купюр.

Тут-то и нагрянула полиция. Мгновёние и Энди заломили руки.

— Где твои сообщники? — орали ему полицейские.

И Тито, и Чико уже и след простыл. Как им удалось ускользнуть, — в суматохе Энди не заметил. Поспешно обыскав его, один из полицейских сказал: — Этот парень чист.

— Я тут случайно, — завопил Энди, — я студент Бостонского университета.

— Вот и пошли с нами, студент, — ответили ему.

— Но я ничего такого не сделал! — отбивался Энди.

— С тобой только что был один тип, которого мы ищем, торговец «травкой»!

Энди сообразил, что дела плохи, и быстро заговорил:

— Но я его не знаю… Повторяю, я здесь случайно. Мой отец — Андреас Пеньяранда.

Полицейские переглянулись.

— Что же делает здесь сын такого почтенного человека? — произнес один из них.

— Ничего, просто зашел снять девочку на ночь, — уже более развязным тоном сообщил Энди. — Разве это преступление?..

— Сын такого уважаемого сеньора мог бы отыскать место получше этого..

С этим Энди согласился. Он торжественно поклялся больше никогда не показываться в этом вонючем баре, и его отпустили…

К брату и сестре приблизилась Сулейма, хорошенькая мулатка, недавно появившаяся в доме, крестница Марии. Энди, слегка заигрывал с ней, и Сулейме, судя по всему, это нравилось. Взяв сок с подноса, Энди слегка приобнял девушку.

— Принеси мне еще стакан, — многозначительно улыбаясь, сказал он. — И вообще, побудь поблизости. Может, мне еще кое-что потребуется.

— Энди, фу! — воскликнула Мелисса. — Заигрывать со служанкой!

— А служаночка — ничего, — отхлебнув сока, с видом знатока сказал Энди.

…Мария, видевшая эту сцену из окна кухни, обрушилась на Сулейму с упреками:

— Не вздумай иметь дело с молодым сеньором! Быстро же ты тут освоилась! Уже и глазками постреливает! Смотри, отправлю тебя обратно.

Слова эти как бы отрезвили девушку.

— О нет, крестная, ради Бога! Они меня убьют! Они на все способны. Я боюсь, они меня и здесь достанут.

Мария смягчилась:

— Ничего не бойся. Никто здесь тебя не тронет. Но помни, что я сказала, — держись подальше от Энди.

— Хорошо, крестная, — вздохнув, сказала Сулейма.

Свадьба Ноли не могла поразить приглашенных своей роскошью, но в ней ощущалось главное, то, что делает это знаменательное событие таким прекрасным, — неподдельное счастье жениха и невесты.

Когда Ноли в своем пышном, воздушном, белом платье в сопровождении подруг и сестер, также одетых в белое, появилась в церкви, убранной цветами и разноцветными шелковыми лентами, по толпе пронесся вздох восхищения.

Отец Иларио прочитал над новобрачными все необходимые молитвы. По завершении обряда Иоли и Альфредо обменялись клятвами в верной любви до конца дней своих.

Мариелена была слегка задумчива. Ей все вспоминался тот мужчина с необыкновенными глазами… Придя домой после своего случайного приключения, она в самом смешном ключе рассказала о нем сестрам и своей матери Кармеле, но самой ей вовсе не было смешно… С грустью она думала о том, что больше никогда не увидит того человека…

— Скоро и ты с Хавьером так же, как Иоли с Альфредо, войдешь в церковь, — шепнула ей Мече.

После венчания свадебный кортеж направился к дому Муньосов.

Свадьбу решили отмечать в доме невесты оттого, что в жилище жениха не было хозяйки: мать Альфредо, жена дона Руфино, ресторанного скрипача, давно умерла.

Когда Иоли и Альфредо начали встречаться, между доном Руфино и Кармелой сразу установились доверительные отношения. В какой-то степе ни они были залогом того, что и молодые будут жить хорошо.

— Ах, Кармела, все было прекрасно, — сказала соседке Исперанса. — Поздравляю тебя! Скоро, наверно, и моя Чела покинет меня…

— А у нее есть жених? — поинтересовалась Кармела.

— Официально нет, но звонит много парней, — неопределенно отозвалась Эсперанса.

— Кармела, — воскликнула Фуча, сидящая за свадебным столом по правую руку жениха, — ты помнишь, дорогая, того мальчишку с Гаванской набережной, который спас нас всех!

— Ну вот, пошли воспоминания! — воскликнула насмешница Мече.

— Мне кажется, вырез твоего платья несколько глубок, — высказал наконец Мече ее жених Леон мысль, которая не давала ему покоя во время совершения свадебной церемонии. — Тебе, как моей невесте, не следует одеваться так легкомысленно!

— Смотрите, он опять ревнует, — подал голос Тео, отец Леона и Хавьера, — ну, Мече, и характер у твоего жениха!

— Мне нравится, — прижимаясь к Леону, сказала Мече.

— А куда отправятся молодые? — спросила Сесилия, секретарь Альфредо, считающая себя членом его семьи.

— Они будут путешествовать на корабле, — ответила ей Мариелена.

— Тебе грустно расставаться с сестрой? — участливо спросила Сесилия.

— Ах, это все равно должно было произойти, — отозвалась Мариелена. — Я озабочена другим: мне надо искать работу. Сесилия немного помолчала.

— Кажется, я сумею тебе помочь, — наконец сказала она. — В офисе этажом ниже требуется секретарша. Сеньор Сандоваль не так давно лишился своей преданной Лауры. Она ушла по болезни. Он очень хороший человек, я замолвлю за тебя словечко. Приходи завтра к десяти утра, хорошо?

— О да! — радостно сказала Мариелена.

…Поздно вечером гости и родные проводили молодых на корабль. Кармела давала дочери последние наставления:

— Главное, люби своего мужа. Не бойся отдавать. Чем больше отдаешь, тем больше приобретаешь. Ну, храни тебя Господь, любимая…

…Иоли и Альфредо стояли на палубе. Лайнер медленно плыл вдоль берега, по которому гурьбой шли провожающие, помахивая платками и-шляпами.

— О, скорее бы ваша дочь подарила мне внуков! — сказал Кармеле дон Руфино.

— За этим дело не станет, — заверила его Кармела. — Я понесла сразу же, в медовый месяц…

— Дай Бог, дай Бог, — пробормотал дон Руфино.

Поутру дремотную тишину в доме Андреаса Пеньяранды прорезал веселый и бодрый возглас:

— Летисия! Поднимайся с постели! Это я, твоя любимая старшая сестра Ольга!

По существу, этот дом был также и домом Ольги. Сестры Бруасель — Ольга, Летисия и Клаудиа — когда-то приобрели огромный особняк с тремя ра ными входами в свое полное владение: часть дома теперь занимала Ольга, часть — Клаудиа с Луисом Фелипе, а в большей части особняка проживала семья Летисии.

Улыбающаяся Мария с готовностью провела Ольгу в комнату сестры. Ольга подбежала к окну и отдернула занавески:

— Долой этот мрак! Да здравствует солнце!

— Сеньора, чего-нибудь прохладительного? — предложила Мария.

— Милая, ты же знаешь, я не употребляю ничего целебного и натурального… Никаких соков!. Принеси много льда и виски!

— Когда ты приехала, Ольга? — с трудом разлепив глаза, спросила Летисия. Веки после снотворного были налиты свинцовой тяжестью.

— Только что! А ты почему еще в постели?

— Ты же знаешь, я больной человек, — сонным голосом отозвалась Летисия.

— Больной и несчастный — не одно и то же, — немедленно отреагировала Ольга. — Болеешь оттого, что несчастна. Именно так выразился бы мой последний муж, психиатр!

— Как провела время? — без всякого интереса спросила Летисия.

У Ольги всегда все было прекрасно.

— О, Нью-Йорк — волнующий город! Обожаю толпу, шум, мелькание лиц…

— Завидую тебе, — без воодушевления отозвалась Летисия. — Я уже сто лет не путешествовала… Мария, пусть Сулейма принесет мне мои порошки…

— Вот если бы ты поменьше принимала лекарств, а побольше путешествовала! — отозвалась Ольга.

— Да, но я не могу оставить детей, — слабо защищалась Летисия.

— Да уж конечно! Дети уже большие! Скажи лучше, что ты не в силах броситься очертя голову в приключения одна, без Андреаса!

— Андреас все больше отдаляется от меня, — вздохнула Летисия. — Занялся политикой!

— Что он в ней смыслит! — фыркнула Ольга. — Нет, честное слово, женщина не должна выходить замуж! Замужество — это ловушка! Оно превращает независимую красавицу в рабыню!

— И самое страшное, — продолжала Летисия, — это мое одиночество. Дети тоже не радуют. Мелисса меня открыто ненавидит. Энди занят дискотеками и тратой денег в кругу своих приятелей, сливок общества…

— Он хочет расслабиться после учебы! — тут же поддержала племянника Ольга. — И это нормально… Как поживает второй мой зять, этот красавчик?

— Прекрасно, — пожала плечами Летисия. — Луис Фелиле — единственный человек, который жалеет меня и в то же время находит общий язык.

— Что-то Клаудиа слишком долго путешествует! — многозначительно произнесла Ольга. — Как бы чего не случилось в ее отсутствие…

— Она знает, что Луис Фелипе не променяет ее ни на одну манекенщицу или фотомодель, — отозвалась Летисия. — Это все легкие интрижки.

— На ее месте я бы не была так уверена, — сказала Ольга, залпом осушив стакан виски. — Девушка, а ты кто? — спросила она неслышно вошедшую Сулейму.

— Это крестница Марии… Ты принесла порошки? Давай сюда, — Летисия села на постели.

— Кстати, скажи садовнику, чтобы побелил забор! — вспомнила Ольга. — Кто-то нацарапал там три огромные шестерки, знак сатаны…

Стакан с водой выпал из рук Сулеймы. Порошки рассыпались по полу.

— Какая неосторожная, — стала выговаривать ей Летисия. — Подотри пол и принеси мне еще порошки… Да что с тобой?!

Сулейма, уставившись в пол, дрожала, как в лихорадке. Лицо ее исказила гримаса ужаса.

— Что с тобой? — нетерпеливо повторила Летисия. — Ступай же!

Сулейма, сделав над собой усилие, повиновалась.

Мариелена была по натуре очень спокойной, уравновешенной девушкой, ее не так-то легко было вывести себя, по сейчас она не находила себе места от негодования.

Стрелка часов уже подползала к полудню, а это сеньор Сандоваль как будто занял у себя в кабинете глухую оборону против нее Мариелены. Она ходила взад-вперед по приемной и уже думала о том, что скажет ему и какими словами примется убеждать Сандоваля дать ей это место. Ей хотелось одного: выкрикнуть ему в лицо, какой он невоспитанный человек, и уйти, хлопнув дверью.

Несколько раз прибегала Сесилия, чтобы ободрить я успокоить Марне лену. Она утовари-вала ее подождать: у Сандоваля совладелец офиса Урбано Гонсалес, вероятно, у них серьезное совещание.

Наконец, важного вида пожилой сеньор вышел из кабинета Сандоваля, скользнув по Мариелене заинтересованным взглядом, и она, овладев собой, вошла к Сандовалю.

Вошла — и замерла на пороге. За столом сидел тот самый господин, который на своей машине вчера чуть не сбил ее!

Луис Фелше разговаривал по телефону с Сандрой. Эта девушка стала высказывать ему все больше и больше претензий. Слишком часто звонила на работу, требуя, чтобы Луис Фелипе назначил ей встречу всячески показывая, что имеет на него какие-то особые права, ревновала. Это уже сало надоедать Луису Фелипе.

— Хорошо, дорогая, вечером встретимся, — утомленный ее напором, сказал Луис Фелипе и обернулся к посетительнице.

Он слегка оторопел, увидев перед собой вчерашнюю девушку, под впечатлением встречи с которой провел весь вечер.

— А-а, — протянул он. — Это вы? Это вас мне рекомендовала Сесилия?

Мариелена кивнула и села на предложенный Сандовалем стул.

— Вы прежде работали?

— Да, я была секретарем в приемной у одного юриста, служащей в магазине, кассиршей в супермаркете, лифтершей. — перечисляла все свои должности Мариелена, — и еще…

— Должно быть, это скучно, — перебил ее Сандоваль.

— Что именно?

— Работать лифтершей. Вниз-вверх, вниз-вверх.

— Да, — достаточно монотонно… Но мне надо было закончить курсы исполнительного секретаря, а за учебу приходилось платить, — объяснила Мариелена.

— Этого мало, сеньорита. Нужен опыт, мне необходим человек с опытом! Со мной много лет проработала моя секретарша Лаура, и она прекрасно исполняла свои обязанности. Мне не приходилось постоянно вводить ее в курс дела. С вами же у меня возникнут проблемы… Поэтому…

Мариелена почувствовала, что она во что бы то ни стало обязана убедить этого человека взять ее на работу. Семья рассчитывает на ее жалованье. Нет — она не должна уйти отсюда с пустыми руками.

— Умоляю вас, сеньор, выслушайте меня, — горячо заговорила она. — Я занималась ночами, изучая это дело… Вложила в него всю душу! Мне нужен опыт, но я все схватываю на лету, я быстро вникну в тонкости работы! Все равно вам кто-то нужен! Так не гоните же меня, дайте мне шанс!

Луис Фелипе помолчал. Горячая мольба девушки тронула его. Он подумал, что наверняка она из бедного семейства, раз так жаждет найти работу… Да и трудно было остаться бесчувственным к этим прекрасным, огромным глазам. Где ты, Лаура, мысленно вздохнул Луис Фелипе.

— Хорошо, — сказал он, — согласен. Место ваше. Жду вас завтра ровно в восемь утра.

— Благодарю вас, я не опоздаю, — заверила его Мариелена.

Леон, жених Мече, поставил задачу сделать из будущего шурина Кике настоящего мужчину. С этой целью он потащил его к Тельме, владелице ночного бара в их квартале.

— Ты пойми, — убеждал он Кике, — нельзя в этом деле оставаться неучем. Твоя жена тебе этого не простит. И Мече мне тоже бы не простила… Кроме того, мужчины иногда просто обязаны не много расслабиться.

В зале у Тельмы уже сидело несколько девушек то и дело поглядывавших в их сторону.

— Скажи, которая тебе нравится?

— Хозяйка очень любезна, — неуверенно сказал Кике.

— Тельма не в счет. Она этим уже не занимается… Вот кстати… Чуэна! — окликнул он девушку, только что вошедшую в зал со стаканом коктейля в руке. — Ты не могла бы обслужить новенького?

Чуэна вразвалку приблизилась к ним и взъерошила Кике волосы.

— Почему нет, красавчик?

И она увела за собой неуверенно сопротивляющегося Кике.

В узкой комнате, обставленной с намеком на роскошь, было душно! Девушка, к великому смущению Кике, тут же стала раздеваться.

— Не надо, не надо, — застенчиво сказал ей Кике, отворачиваясь.

— А, ты любишь в одежде? Нет проблем, — согласилась девушка. — Сними только туфли. А парашют у тебя с собой?

— Парашют? — не понял Кике.

— Ну да, презерватив… Если нет, я дам тебе, у меня есть…

Покраснев, Кике выскочил из комнаты… По дороге домой он объяснял Леону:

— Ты пойми, я так не могу… События должны развиваться постепенно. Надо находиться в красивом месте, с человеком, который тебе нравится, и все делать с ним по любви, а не из-за денег.

Леон присвистнул:

— Чего захотел! Ну ты и странный тип! Как мне заставить тебя утратить твою невинность, ума не приложу… Ну ладно, что-нибудь придумаем…

На этом они расстались.

Кике отправился домой, чувствуя себя по срамленным и в то же время гордым оттого, что не стал ложиться с первой попавшейся женщиной. Дома стоял радостный гвалт: Мариелена получила работу. Кике тоже поздравил ее, но ему сейчас, после того грязного места, было тяжело находиться рядом со своими родными. Ему захотелось просто дружеского участия, и он поспешил к Тете, сестренке Челы, которую подтягивал по математике.

Тете очень обрадовалась ему.

— Спасибо, что пришел, а то я кое-что не могу решить… Но что с тобой случилось? Отчего у тебя такое лицо?

— Тете, — дрожащим голосом начал Кике, — а что ты обо мне думаешь? Ты не считаешь меня странным?

— Нет, — удивленно молвила Тете.

— Но ведь я не такой, как другие… Я не люблю выпивку, ненавижу насилие… Все не очень любят учиться, а я обожаю сидеть за книгами.

— Что же в этом плохого?

— Ну… просто… это не совсем нормально. Так кое-кто считает. А ты как думаешь. Тете?

— Я восхищаюсь тобой, — от души желая утешить его, сказала Тете.

— И… как мужчиной?

— Мужчиной? Об этом я не думала, — растерянно молвила Тете. — Просто как человеком. Разве этого недостаточно?

— Не знаю, — вздохнул Кике.