Мариелена

Глава 20

Клаудии предстоял беспокойный день. У нее было намечено несколько дел или, лучше сказать, мероприятий. С вечера она успела подбросить украденные ключи в карман брюк мужа и при этом даже с невинным видом спросить, что это за ключи? Луис Фелше тут же быстро и уверенно солгал: это якобы ключи, забытые на его столе клиентом, и он их должен немедленно вернуть хозяину.

Теперь у Клаудии были дубликаты ключей, и они с Ольгой собирались посетить квартиру. Это посещение и было самым главным и увлекательным мероприятием. Но сначала Клаудиа решила еще раз поговорить с Мариеленой и предложить ей деловой контракт. В душе она не возлагала надежд на этот разговор, но решила использовать любые средства и возможности. Неудачи она тоже запланировала в своей игре наравне с удачами. К тому же Клаудиа свято верила в силу денег.

Она пришла пораньше, чтобы застать Мариелену одну.

— Я пришла не ссориться, а поговорить о деле, — сразу же предупредила Клаудиа. — Ты молодая, умная женщина. У тебя хорошая будущность. Тебе нужны только положение в обществе, деньги, независимость. Сколько ты хочешь за то, чтобы оставить моего мужа в покое?

— Сеньора, зачем вы унижаетесь, предлагая мне деньги за мужа? — Мариелена чуть ли не с состраданием глядела на Клаудиу.

— Ты ошибаешься, я не унижаюсь, а просто оплачиваю собственное спокойствие, — отвечала Клаудиа, медленно вскипая от гнева. Подумать только, эта нищенка смеет ее жалеть. — Я только защищаю свой семейный союз от таких потаскушек, как ты. Это ты унижаешься, присваивая то, что тебе не принадлежит, влезая в постель к женатому мужчине.

Еще до того как вошел Луис Фелипе, Клаудиа поняла, что и эта попытка купить бесстыдницу была напрасной. Конечно же она лелеяла планы заполучить все — и Луиса Фелипе, и агентство, и все состояние. Только поэтому она и отвергла предложенный выкуп за любовника.

— Что-нибудь случилось, Клаудиа, почему ты здесь? — спросил Луис Фелипе, застав жену в кабинете.

— Ничего, дорогой, я только зашла спросить, пообедаешь ли ты сегодня со мной? Клаудиа заранее придумала этот повод и не забыла, как всегда, облобызать мужа на глазах у разлучницы.

Но Мариелена на этот раз и бровью не повела. В сравнении с выходками Сандры это был, конечно, родственный поцелуй. Луис Фелипе, конечно, не мог обедать с женой, его ждали клиенты. Клаудии осталось только распрощаться и сказать Мариелене что-нибудь ехидно-ласковое, например:

— Береги моего мужа, Мариелена, не позволяй ему так много работать. Я на тебя рассчитываю, дорогая.

Сандра вовсе не входила в планы Клаудии. Но она со свойственной ей бесцеремонностью вторглась и в кабинет Луиса Фелипе, и в повестку дня Клаудии.

— Как хорошо, сеньора, что и вы здесь, — обрадовалась Сандра, увидев Клаудиу в кабинете Луиса Фелипе. — Я ваша доброжелательница и хочу сообщить вам нечто очень важное.

— Сандра, как ты смеешь! Немедленно уходи отсюда! — Луис Фелипе пытался заслонить ее от жены и упорно теснил к двери, но Сандра не сдавалась и из-за его плеча торопливо выкрикивала:

— У вашего мужа есть любовница, сеньора. Хотите знать, кто она и где они встречаются?

Но вдруг Клаудиа повела себя очень странно, к великому облегчению Мариелены и Луиса Фелипе. Она вдруг заявила, гордо вскинув голову:

— Меня абсолютно не интересует то, что вы собираетесь поведать. Я полностью доверяю своему мужу. Он честный человек, любит и уважает меня и не позволит связаться с какой-нибудь потаскушкой. Я не желаю сплетен, уходите!

И Клаудиа с презрением отвернулась, позволив Луису Фелипе выпроводить обескураженную Сандру восвояси. На прощание она еще прочла Мариелене наставление о том, что в ее обязанности входит не пускать подобных женщин на порог и оберегать Луиса Фелипе от потаскух. Мариелена молча проглотила эту отповедь, не понимая, какую еще каверзу замышляет сеньора Сандоваль.

Теперь Клаудиа могла бы спуститься вниз, где в машине ее ждала Ольга. Но Сандра прибавила ей забот. Пришлось заглянуть в кабинет к Урбано, верному Урбано, готовому выполнить любое ее указание. Он слишком дорожил своим положением в агентстве, которое целиком зависело от Клаудии. Их разговор продолжался недолго:

— Итак, найди эту рыжую модель, Урбано. Как зовут, кажется, Сандра? И передай ей, что я жду через час в кафе. И приготовь контракт и деньги.

— Можешь на меня положиться, Клаудиа, — заверил Урбано.

Надо же, эта рыжая кошка чуть не спутала все планы, сумасшедшая истеричка, с досадой вспомнила Клаудиа, спеша на встречу с Ольгой.

— Так вот он, этот притон, куда твой муж водит своих девочек? Как интересно, — Ольга оглядывала квартиру. — Какой хитрец: устроить тайное гнездышко в том же доме, где его офис. Поэтому ты так долго не могла его раскрыть.

Сестры осторожно открыли дверь и вошли. Клаудиа, не теряя времени, направилась в ванную. Конечно же они явились сюда не из простого женского любопытства, а с вполне определенной целью.

— Ну вот, я кое-что оставила на память для Мариелены. Когда она вернется, ей придется пережить несколько неприятных моментов, — Клаудиа вернулась из ванной, вполне довольная проделанным.

— А ты уверена, что эта твоя акция удастся? — улыбкой спросила Ольга. — Ох, до чего же ты изобретательная, сестрица.

— Уверена! Она жутко ревнивая. Я просто в подметки ей не гожусь по части ревности, — говорила Клаудиа, запирая дверь и спускаясь по лестнице. — Пускай она почувствует, что значит быть обманутой. Пусть узнает, как это больно, когда любимый человек встречается с другой, предает тебя. Пусть пройдет через бессонные ночи. Быть моей соперницей не так-то просто, дорогая.

Ольга выполнила свою миссию — быть спутниницей сестры, сопровождать ее на тайную квартиру. Она с явным облегчением покинула Клаудиу, от которой немного устала за последние дни, и вернулась к своим друзья, налаженному ритму жизни. А Клаудиа поспешила на свидание с Сандрой, которая уже дожидалась ее в кафе.

Сандра встретила ее злобным взглядом, но Клаудиа поспешила извиниться и объяснить свое поведение:

— Вы женщина импульсивная, Сандра, а я — благоразумная и осторожная. Наш разговор должен быть сугубо конфиденциальным. Вот теперь вы можете рассказать мне все.

Хотя Сандра и была уверена, что эта старуха — сумасшедшая, но все-таки проглотила недавнюю обиду и рассказала ей все — о Мариелене, о квартире. Как и предполагала Клаудиа, ничего нового для себя она не усльппала. Только убедилась окончательно, что Сандра опасна и ее нужно немедленно удалить подальше от агентства.

— Все это я уже знаю, Сандра, — устало закрыла глаза Клаудиа. — И не думайте, что я собираюсь сидеть сложа руки. О нет! У меня есть свой план, и эта скромница дорого заплатит мне, очень дорого. Но сейчас мне не нужны скандалы. Не нужно, чтобы вы трезвонили по всему агентству о шашнях моего мужа с секретаршей, и за ваше молчание я хорошо заплачу.

Сандра не поверила своим ушам. Плата действительно была непомерно высокой: очень выгодный контракт с рекламной фирмой в Нью-Йорке, участие к съемках фильма.

— Сейчас зайдите к Урбано подписать договор и получить две тысячи долларов на первые расходы. Завтра же вы должны уехать! — жестоко заключила Клаудиа.

Сандра поняла, что спорить бесполезно. Да она и не собиралась возражать. Едва ли здесь она получит такую работу, особенно теперь, когда так насолила Луису Фелипе. Интересно, какую месть придумала старуха? Сандра не блистала большим умом, но в любовных отношениях она была докой, Клаудиа боится скандала, догадалась Сандра. Боится, что Луис Фелипе уйдет к новой подружке. Она будет интриговать, строить козни до тех пор пока Мариелена сама не надоест Луису Фелипе и он ее не бросит. Ну что ж, Сандра отомстит за свое унижение руками Клаудии.

Она горячо поблагодарила сеньору Сандоваль за щедрость и отправилась оповестить Пуриту и других приятельниц о своей удаче.

— Ты супруга Андреаса Пеньяранды, человека очень известного, и должна вести себя осмотрительно! — на этот раз Ольга читала нотацию Летисии.

Она была не против, чтобы сестра наставила рога этому зануде Андреасу. Но где-нибудь вдалеке от глаз людских, у нее на квартире например. Ольга при ее свободомыслии оставалась дочерьюсвоего класса — приличия соблюдать необходимо! Она возмутилась, когда Летисия привезла Кике в женский клуб, купалась с ним в бассейне и — о ужас! — цеолвалась. И все это видели. Скоро все станет изветсно и Андреасу.

— Ах Ольга, мне все равно! — Летисия проявляла полное безраличие к своей репутации. — С ним я хоть немного забываюсь от своих проблем, от дум о Мелиссе.

— Глупости! Мелисса звонила вам, она жива, здорова и скоро вернется, я уверена, — утешала ее Ольга. — В ее годы я совершала такие же безрассудства. Решено — сегодня вечером я повезу вас в тихое, укромное местечко, в бар Тельмы. Там тебя никто не узнает. Вохззьмем твоего Кике и моего друга.

Летисия подобное не пришло бы в голову, но она всегда безвольно подчинялась — мужу, сестрам, детям. Поздно вечером они подъехали к дому Муньосов. Семейство после ужина развлекалось игрой в лото, когда позвонили в дверь. Удивленная Кармела увидела на пороге двух элегантных дам. Одну из них, жену шефа Кике, она знала.

— Сеньора! Мы хотели бы пригласить Энрике на молодежный вечер в очень почтенный дом. Пожалуйста, отпустите его! — приветливо попросила Летисия.

— Но уже поздно, — заколебалась Кармела.

Дамы производили очень приятное впечатление, да и Кике очень обрадовался и побежал переодеваться. Ведь она не может держать своих детей взаперти, вздохнула Кармела.

Через пять минут Кике уже сидел в машине Ольги. За рулем по-хозяйски сидел Кармело, молодой человек спортивного вида, очередной «бычок» Ольги. Вскоре они подъехалик бару Тельмы, что несколько смутило Кике, но ненадолго: за Летисией он бы последовал на край света. Он думал о ней неустанно с утра до вечера и бессонными ночами. Он впервые был влюблен, — в замужнюю женщину намного старше его.

— Если бы мама узнала, что вы привезли меня сюда, она бы убила меня! — весело сказал Кике после первого бокала шампанского.

Тельма, старая знакомая Ольги, усадила их за лучший столик и заботливо следила, чтобы у них было вдоволь вина и закусок. После второго и третьего бокала Кике потерял контрольь над собой. Он помнил только, что они весь вечер танцевали с Летисией, он обнимал ее и ощущал вкус ее губ, запах волос.

— Я же говорила: под маской святой невинности Кике скрывается тайный развратник, — шутила Ольга.

Но Энрике ничуть не обижался. Ему было так хорошо здесь. Замечательно, что сеньоры его сюда привезли.

— Я хочу, чтобы эта ночь никогда не кончалась, — говорил он Летисии. — Но, к сожалению, мы недолго будем вместе. Вас ждет муж.

Оркестр играл болеро, напоминающее Ольге и Летисии годы их молодости. Они танцевали, пили такое вкусное шампанское, ударяющее в голову. Время бежало быстро. В три часа утра усталые музыканты уже складывали инструменты, бар опустел, Тельма напоминала о времени, но неутомимой Ольге хотелось еще кутить и кутить.

Тельма была довольна: они оставили здесь за вечер целое состояние, и все же она устала от этой сумасшедшей Ольги. А вглядевшись повнимательнее в другую даму, не поверила своим глазам: да это же Летисия Пеньяранда, жена видного политика, друга Никанора. Она кутила здесь всю ночь с мальчишкой, Энрике Муньосом! Завтра же надо рассказать об этом Никанору. Он будет очень недоволен, потому что они сделали ставку на Андреаса Пеньяранду. И напрасно — его репутация политика резко падает, У сына проблемы с наркотиками, дочь убежала из дома, а теперь еще и жена… Только под утро Тельме удалось выставить подгулявшую компанию на улицу, впрочем, очень учтиво и мягко.

Бедная Кармела не спала всю ночь, поджидая Кике. Она уже жалела, что отпустила его, корила себя, а Мече и Мариелена ее утешали. Вдруг под окнами раздалось громкое пение. Голос Кике сплетался с женскими голосами, образуя маленький нестройный хор. Женпцины оцепенели от изумления. Но вид Кике поразил их еще больше хорового пения в столь неурочный час.

— Прествятая Дева! — вскричала Кармела. — А ну дыхни! От тебя так и разит алкоголем.

— Хватит, мама, надоело! — вдруг развязно заявил Кике. — Ты обращаешься со мной как с ребенком, а я уже взрослый мужчина. А мужчины встречаются по вечерам с женщинами и пьют вино.

— Ах ты негодник! — рассерженная Кармела сначала наградила сына пощечиной, потом насильно отвела в ванную, раздела и поставила под душ.

Кике громко негодовал, но не смел сопротивляться. Какая несправедливость! Его друзья ходят по вечерам в кафе, встречаются с женщинами. А он всего один раз позволил себе развлечься — и вот терпит такие унижения!

Мариелена сняла первый в своей жизни рекламный ролик. Это событие нужно было отметить. Она сделала новую прическу, купила пиццу и поспешила на квартиру, где ее уже ждал Луис Фелипе. Она была так счастлива. Рене сказал, что она прирожденный режиссер. Похвалил ее умение обращаться со съемочной группой, с манекенщицами. Сейчас Мариелене казалось, что она была предназначена от рождения для этого сказочного мира, где сияют юпитеры, жужжит кинокамера и по мосту разгуливают красавицы в умопомрачительных туалетах. Пока еще ей открылась только порадная сторона жизни этого мира. Предстояло еще узнать и негативную.

— Я горжусь тобой! Я всегда знал, что у тебя тонкий вкус и режиссерский талант, — говорил, ее на пороге квартиры. Луис Фелипе. — Я пампанское. Мы отметим этот знаменательный день. У нас будет праздник.

Луис Фелипе отправился на кухню за бокалами. Он сам хотел накрыть на стол, оберегая Мариелену, как именинницу, от домашних забот. А Мариелена напевала в ванной, нежась под обжигающей струей Душа.

— Луис Фелипе! Иди сюда! Что это такое?

В голосе Мариелены звучали раздражение, боль, досада. Она вышла из ванной, завернутая в полотенце, и держала в двух пальцах обыкновенные женские трусики. Причем смотрела на них с таким ужасом и брезгливостью, как будто это была не деталь дамского туалета, а серьезная улика совершенного преступления. Луис Фелипе удивленно застыл с тарелками в руках.

— С тобой здесь была другая женщина. Это не мое, — злые слезы душили Мариелену. — Пока я снимала ролик, ты приводил ее сюда. Не ожидала от тебя этого.

Луис Фелипе смотрел на нее как на сумасшедшую. Ну конечно же это ее трусики, он был уверен. Просто она забыла, что оставила их в ванной. Такое бывает. Какая другая женщина могла здесь появиться? Это же абсурд. У него в жизни только одна женщина — Мариелена. Луис Фелипе пытался обратить все в шутку Но Мариелене было не до шуток.

— Бабник! Отвратительный бабник! — твердила она. — Ты клялся, что любишь меня, и я тебе верила. Не дотрагивайся до меня.

Она поспешно одевалась, судорожно рвала молнию на юбке, застежки не желали повиноваться.

Сегодня в агентстве только и разговоров о том, что Сандра вдруг получила выгодный контракт в Нью-Йорке и кучу денег. Вот как она расплатилась с Луисом Фелипе за это благодеяние. Пурита хитро намекала ей, что Сандра умеет добиваться своего.

Луис Фелипе клялся, что он невинен как младенец, но Мариелена не желала ничего слушать. Она была взбешена, из нее чуть ли не искры вылетали. В конце концов Луис Фелипе потерял терпение.

— Ты совсем лишилась рассудка от ревности! — рассердился он. — Как и Клаудиа, ты будешь мучать меня своей ревностью. Но у Клаудии, по крайней мере, были на то причины, а у тебя их нет!

— Как это нет? А это что? — и Мариелена в сердцах швырнула в него трусики. — Я была как машина, в которую заложена программа: лгала матери и сестрам, оставляла дома все заботы, а сюда приходила веселой и улыбающейся. И вот благодарность — ты меня предал. Ты эгоист, Луис Фелипе, который думает только о собственньк удольствиях.

За Мариеленой давно захлопнулась дверь, а Луис Фелипе все сидел, растерянный и оглушенный, за праздничным столом. Он не мог понять, что же все-таки произошло? Он много лгал — жене, другим женщинам. Но с Мариеленой он всегда был честным, любящим, преданным. Значит, это кара за прошлые грехи, думал он. Его беспечная и легкая жизнь закончилась, трудности и проблемы обступали со всех сторон.

Медовый месяц у Иоли давно закончился. Они с Фредди уже стали ссориться. Ни дня не проходило без стычки или недоразумения. Главным поводом для ссор стала работа Иоланды.

После своей мнимой беременности она немедленно вернулась на службу. И теперь по утрам Альфредо завтракал один, Иоли очень рано отправлялась в офис — боялась опоздать. Иной раз и вечером задерживалась на встрече с клиентами. Фредди приуныл: он совсем иначе представлял себе семейную жизнь. Утром жена готовит ему завтрак. Они вместе пьют кофе, и он поглаживает под столом ее коленку. Обедает он дома, и уже из прихожей слышит аромат своего любимого блюда. Ну и так далее — вечер в кругу семьи, с женой и детьми. Жена должна сидеть дома и заниматься мужем и детьми.

— Как ты не понимаешь — я из другого теста, — сердилась Иоли. — На меня давят стены, не могу весь день сидеть дома и заниматься твоими рубашками и обедом, как наша Мече. Она обожает хозяйничать. А я способна на большее, мне нужно какое-нибудь дело.

Альфредо уже чувствовал настроения и душу Иоли, как чувствуют душу близкого, любимого человека. Ему казалось, что ее что-то гнетет и работой она только спасается о тсвоего несчастья, которым упорно не хочет с ним поделиться. Как-то он сказала ей:

— Ну ничего, Иоли, как только ты забеременеешь, тут же оставишь эту проклятую работу и будешь обыкновенной женой…

— Фредди, до каких пор ты будешь мучать меня разговорами о ребенке? — У Иоли действительно было страдающее, усталое лицо. — Ведь Хавьер просил тебя не напоминать мне об этом. Но у тебя это стало пунктом помешательства. Теперь часто Альфредо испуганно примолк, а Иоли демонстративно удалилась из дома. В последнее время ей все тяжелее становилось наедине с мужем, хотелось вернуться домой, к матери и сестрам.

Альфредо и вечера проводил в одиночестве, Иоли уходила к матери. Он страдал, не мог удержаться от упреков, которые сердили жену. Они оба были несчастны.

Единственным человеком, понимающим Альфредо и заботливо опекающим его, была секретарша Сесилия. Она и раньше была очень внимательна, но теперь стала ухаживать за шефом, как за ребенком. Приносила ему из кафе обед, как и прежде, когда он был еще холостяком. А как-то приготовила дома мясо с овощами, чтобы угостить шеа своей стряпней.

— Ты замечательно готовишь, Сесилия, — хвалил мясо Альфредо. — Когда ты выйдешь замуж, то станешь образцовой женой и матерью, не то что моя Иоланда. Мне с каждым днем все труднее переносить ее капризы, Сесилия. Я совсем не понимаю ее.

Альфредо, как близкому другу жаловался Сесилии на жену. Но Сесилия вела себя тактично: утешала шефа и защищала Иоли.

— Все уладится! — говорила она. — Нужно время, чтобы супруги привыкли и притерлись друг к другу. Сейчас многие женщины работают. Почему вы считаете, что это ненормально и в ущерб семье?

У шефа и секретарши и раньше были хорошие отношения, а теперь они с каждым днем все больше сближались. Сесилия знала, что она привязана к Альфредо, обожает его, но ее чувство носило скорее платонический характер. Разве могла она рассчитывать на что-то большее и соперничать с Иоли. Сесилия была тихой, скромной и неприметной девупшой. Мужчины не обращали на нее внимания. У нее никогда не было ни друга, ни жениха. Она уже готовилась понемногу к положению старой девы.

Альфредо справедливо заметил — по натуре она была создана для роли матери и жены. Но природа наделила ее бесцветной внешностью. Сесилия не роптала на такую несправедливость, привыкла к своему несчастью, никому не завидовала. У нее было доброе сердце. И все же иногда она позволяла себе помечтать.

Однажды она очень удивила свою подругу Мариелену, не привьшшую к ее откровениям. Они часто пили кофе в офисе в минуты передышки. Сесилия знала о нелегких отношениях Мариелены с Луисом Фелипе и, как могла, утешала ее.

— Да, о вас ходят сплетни в агентстве, будь осторожнее, Мариелена, — говорила она. — Понимаю, кА тебе тяжело терпеть пересуды, ложь, унижения. Но все-таки он у тебя есть, он твой. Вы счастливы вместе. Мнигие женщины могут только мечтать об этом.

И вдруг в глазах сесилии блеснули слезы, а Мариелене стало совестно за свое счастье.

— Борись за него, борись! — горячо убеждала ее Сесилия. — Борись всеми средствами. А я всегда на твоей стороне и буду помагать тебе.