Мой бывший пациент

Глава 13

Я не спала всю ночь.

Думала позвонить Горькому, но решила, что сначала разберусь, чего от меня хотят. Может, просто поговорят и отпустят, а я буду его дергать. Если возникнут проблемы, тогда и позвоню. Только тот факт, что никого из больницы пока не вызывали, настораживал. Да и это же дело Горького. Он бы меня не привлек без предупреждения.

Ладно. Разберусь. Я взрослая девочка.

Интересно, знает ли Стас, что меня вызывают?

Пистолет лежал передо мной на столе, поблескивая боками в тусклом свете фонарей. Если будет обыск… да к черту!

Как же я устала.

С этими мыслями я просидела до утра, дождалась назначенного времени и вызвала такси. Мокрые улицы были залиты солнцем, снег таял сахарной ватой и бежал блестящими дорожками по черному асфальту, сдаваясь капризам погоды. Хотелось жить. Но какая-то больная струна надрывно звенела в душе на ноте отчаяния, и я кусала губы, паникуя все больше. Сердце мерно набирало обороты в груди. Не так, как раньше. Как-то по-мужски, что ли — задумчиво, неспешно.

Когда такси остановилось перед зданием прокуратуры, я еле заставила себя вылезти. Во рту пересохло, в груди все сжалось от страха, а здравые мысли вылетели из головы. Эти серые мрачные стены не обещали, что все будет хорошо. Наоборот, гарантировали опустошение.

На пропускном пункте меня равнодушно осмотрели, вернули документы и принялись куда-то звонить. Зря я не связалась с Горьким. Но когда потянулась к мобильнику, меня окликнули:

— Ива Всеславовна, пройдемте.

Оказалось, за мной прислали конвой, и в сопровождении двоих охранников я направилась бесконечными тусклыми коридорами.

— Скажите, я могу позвонить? — поинтересовалась я в лифте.

— Уже нет, — спокойно ответили мне и кивнули на выход. — Тут нет связи. Но не переживайте, если будет нужно, вам позволят сделать звонок.

Ладони взмокли. Этаж, на котором меня вывели, показался вообще каким-то подземельем. Мрачно, тихо, ни души.

— Меня что, уже в камеру ведут? — дрожавшим голосом поинтересовалась я.

— Нет, — усмехнулся охранник. — Тут у нас допросные…

— А кто меня будет допрашивать?

— Не обладаем такой информацией.

Меня провели в небольшую комнату без окон, со столом и парой стульев. Мужчины учтиво предложили располагаться и чай с кофе, но я отказалась. Когда меня оставили одну, накатила паника. Я принялась расхаживать туда-сюда вдоль стенки, глядя себе под ноги. Только вскоре от этого закружилась голова, и я уселась на стул. Черт, хоть бы меня тут не бросили на неопределенное время… Что-то я переоценила свои возможности.

Когда двери открылись, мне уже было все равно, кто там. И даже то, что зашел сам Князев, меня уже не особо впечатлило. Я была зла и испугана настолько, что хотелось выстрелить в него снова.

— Где ты шляешься? — процедила я, судорожно вздохнув.

Он сузил на мне глаза и удивленно вздернул брови, проходя к стулу.

— А ты соскучилась?

Сволочь. Выглядел умопомрачительно, будто и не хоронил отца и не воспитывал свору приемных детей все это время — в костюме с иголочки, аккуратно стриженный так, что пальцы ему в волосы уже не запустить, и с короткой щетиной, как я люблю. А еще — с темным блестящим взглядом и бешеной искрой в глубине глаз.

— Что тебе от меня нужно? — сдавленно потребовала я, чувствуя, как тошнота подступает к горлу.

— Много всего. — Князев уселся напротив и сложил руки поверх стола. — Узнать, как ты, к примеру.

— Перед тем, как посадить за попытку убийства? Хорошо все у меня. Дела сдала, все равно я их вести не могу, так что я готова.

— Отлично, — мрачно констатировал он, не спуская с меня темного взгляда. — Это очень кстати, что ты сдала дела. Меньше проблем.

— Еще бы. Так что тебе рассказать?

— Можешь импровизировать. Может, что-то накопилось?

— Накопилось, — кивнула я и едва не икнула. — И я вот-вот все это выдам…

— Ладно. Тогда сначала выдам я, — выпрямился он и полез в карман. А потом вдруг протянул вперед ладонь с квадратным футляром. — Ты выйдешь за меня?

Я впала в ступор, тяжело дыша и глядя то на Князева, то на футляр в его ладони.

— Что? — выдохнула, наконец. — Ты шутишь?

— Я часто шутил за все то время, что ты меня знаешь? — усмехнулся он. — Я говорю, выходи за меня, Ива.

Я медленно моргнула.

— То есть ты вызвал меня сюда на допрос, всю душу мне вытряс…

— Я тебя еще не тряс.

— … запер тут, заставил нервничать…

— Ты заставила меня пережить клиническую смерть, но я же ничего не говорю, — медленно расплывался он в оскале. — Ты мне должна новую жизнь, Ива. Счастливую, семейную, спокойную жизнь.

— То есть это все — твоя месть?

— Чтобы тебе запомнился момент, — улыбнулся он хищно и открыл коробочку.

Кольцо было без изысков и камней — то, что нужно, чтобы не цеплялось ни за что. И только тут до меня дошло, что он не издевается, а вполне себе серьезен. Просто в своем неповторимом стиле. И мне и правда ничего не грозит, ну кроме жизни с ним. Только моей беременной нервной системе это осознание совсем не пошло на пользу. Тошнота подкатила в горлу снова, и я громко икнула.

— У меня только один к тебе срочный вопрос… — И я шумно втянула воздух в последней попытке сдержать приступ дурноты.

— Какой? — насторожился он.

— Тут есть ведро?

— Есть, — кивнул Князев и вытащил спасительный предмет из-под стола. — Зачем тебе?

Объяснить я не успела. В другое время мой рывок бы расценили, как нападение на сотрудника прокуратуры, но тот, к счастью, уже открыл мне путь к сердцу и всему, что к нему прилагается. Когда я выпрямилась, хватая ртом воздух, Князев уже требовал по мобильнику воды, сладкого чая, булочек и влажных салфеток.

— Вы тут в прокуратуре, смотрю, ко всему готовы, — сдавленно выдохнула я, держась под ребрами.

— С тобой нужно быть действительно готовым ко всему, — тревожно заглядывал он мне в лицо.

— Отойди, — буркнула я, отворачиваясь. — А то мы запомним этот момент совсем не так, как ты планировал. Скажи, ты думал довести меня тут до инфаркта?

— Ярослав сказал, что ничего тебе не грозит, — усмехнулся он, — я проконсультировался.

— Какой молодец! — прорычала я.

Тут в комнату внесли поднос со всем необходимым. Охрана ехидно улыбалась до тех пор, пока Князев не вручил им ведро. Булочка с чаем примирили мой желудок с произошедшим, а Князев, в руках которого я сидела — с прошедшими двумя неделями одиночества. Он прижимал меня к себе, задумчиво касаясь губами виска, пока я осваивала подношение.

— Очень плохо? — тихо поинтересовался он.

— До твоего предложения такого еще не было, — проворчала я, густо посыпая его крошками с булки.

— Если бы ты сказала, что беременна, такого предложения бы не было.

— И как, прости, я должна была это сделать? — возмутилась я. Хотелось закатить ему скандал с дракой. — Повесить растяжку над входом в больницу? Ты же не показывался!

— То есть ты беременна.

— Конечно беременна! — И я шмыгнула носом, а Князев притянул меня к себе за шею и попробовал поцеловать, но я увернулась:

— Не надо. Я же только от ведра.

— Есть шанс, что ты теперь с ним будешь обниматься чаще, чем со мной, так что же, мне тебя вообще не целовать?

— Я просто перенервничала, — закатила я глаза. — Так и что ты? Как докатился до такого предложения?

— Мне нужно было понять, что я чувствую, — улыбнулся он и куснул меня за ухо.

Начались звериные нежности, и этому захотелось сдаться душой и телом.

— И что же ты понял? — прошептала я, еле разлепив глаза. После пережитого дико хотелось спать. С ним.

— За эти пару недель эмоции улеглись, и я понял, что очень рад, что ты в меня стреляла. И что я не буду вымещать на тебе злость за то, что ты хотела меня убить ради Игоря. Это для меня уже не имеет никакого значения.

— Я не хотела тебя убивать, — вздохнула я. — Прости, что стреляла в тебя.

— Так ты выходишь за меня?

— Я подумаю.

— Подумаешь? — недобро сузил он глаза.

— Князев, кажется, у меня еще и гипоксия развивается тут без воздуха, — промямлила я. — В таком состоянии принимать серьезные решения нельзя.

— Сучка ты, Ива, — прорычал он, как показалось, довольно и подхватил меня на руки.

— Черт, какое ужасное место, — ворчала я, прижимаясь к нему, пока он нес меня к лифту. — Какая бездушная зверюга придумала тут делать предложение?

— Договоришься сейчас у меня…

Я улыбнулась и расслаблено прикрыла глаза. Когда меня вынесли из подвала, и коридоры наполнились народом, Князева стали одолевать предложениями помощи.

— Станислав Андреевич, вашей девушке плохо? — различила я рядом. — Может, скорую?

Ах вы сволочи! То есть все они тут знали, кто я, но довели меня слаженно до приступа токсикоза! Так вам и надо! Бегайте теперь!

— Нормально все, — заявил было Князев, но я приоткрыла один глаз:

— Ничего не нормально! Пусть вызывают скорую, несут клубнику и капучино. А еще «дор блю» с голубой плесенью.

Князев только усмехнулся мне на ухо:

— Вот умеешь же мстить по-нормальному, что сразу за пушку-то хвататься?

Он вынес меня на улицу и направился вниз по ступеням.

— Куда ты меня тащишь? — забеспокоилась я, оглядываясь.

— Ты дыши давай. Что там с твоей гипоксией?

— Князев! Пользуешься тем, что у меня нет такой допросной?

— Зачем тебе допросная, если у тебя есть морг?

— Тема нашего знакомства оживает новыми деталями.

— Представляешь, что мы будем рассказывать нашим детям? Ты возьмешь мою фамилию?

— Как нас с Игорем будут в операционной различать?

— Ива… — угрожающе прорычал он.

— Возьму-возьму… если выйду за тебя замуж, конечно. Что-то кислорода все еще не хватает.

Он поставил меня перед машиной, припаркованной недалеко от входа, и открыл двери.

— Я был уверен, что Горький явится по мою душу вчера.

— Мне было не до Горького, — и я растеклась по сиденью. — Я не спала всю ночь.

— Очень кстати, — заметил он и завел двигатель.

— Князев, перестань меня нервировать, мне вредно, как видишь. Куда ты меня везешь?

— Я купил квартиру недалеко от твоей больницы. Потому что так и не понял, что меня больше поразило — то, что ты в меня стреляла, или то, как ты живешь.

Я только вылупилась на его профиль:

— А ты не шутишь…

Он покачал головой, усмехаясь, и его серьезный вопрос застал врасплох:

— А ты планировала оставить ребенка?

— Конечно.

— Почему?

— Тебе стоило закончить допрос в той милой комнате, — улыбнулась я.

— Ну, я не теряю надежды, что мне не придется больше таскать тебя на допрос, чтобы слышать от тебя правду.

Ах вот оно что. Ну, что ж. Справедливая расплата за ложь.

— Я даже не думала о другом варианте, кроме как рожать. Ну и я же чуть не убила тебя.

— То есть, считаешь, что должна мне…

— Быть может. Но пока что меня это устраивает. Старайся дальше.

Он восхищенно усмехнулся:

— Ну как с тобой по-другому?

Квартира оказалась заоблачно хороша. Во-первых, с нее открывался потрясающий вид. Во-вторых, до больницы было рукой подать. В-третьих…

— Эй, Мля! Иди сюда, хозяйку привез.

Я обернулась от окна и обомлела. В комнату вбежал Аля. Хвост трубой, шерсть лоснится, и спешит не ко мне, а к Князеву!

— Аля! — воскликнула я удивленно.

— Так его Аля зовут? — как ни в чем не бывало уточнил Стас. — А я думаю, чего он на новое имя так резво бежит…

— Ты спер у меня кота! — возмутилась я, тыча в Алю пальцем. — А я думала, он с крыши сорвался! Оплакала уже!

— Не спер, а спас, — оскалился Князев и сцапал меня в объятья. — Бедного кота там кормить некому, все заняты личными жизнями. Смотри, как похорошел на загородном воздухе.

— Ну, знаешь ли!.. — раздувала я гневно ноздри. — Это было жестоко! Кота увез, на допрос вызвал… Страшно представить, что будет, если я тебе откажу!

Мы замолчали, глядя в глаза друг друга. Стас улыбался, но все же в его взгляде читалось много незнакомого прежде — и усталость потери, и надрыв ответственности.

— Мне хотелось что-то забрать у тебя себе, — тихо признался он. — А тут — кот. И так несчастно на меня смотрел, что я не сдержался. Не могу, когда на меня так смотрят…

— Аля же меня научит, — мстительно пообещала я.

— Вы будете из меня веревки вить, — коснулся он моего лба своим, и голос его устало охрип.

Остатки дня плавно затянуло тучами, и настал мрачный вечер. Под моей крышей сейчас бы стучало и завывало, а тут у Князева оказалось уютно. Несмотря на то, что квартира еще пустовала, в ней имелась кровать, кухня и все для кота — когтеточка, миски и несколько видов кормов.

— Теперь понятно, почему он так рад был тебя сегодня видеть, — обомлела я, разглядывая ассортимент консервов. Аля терся о мои ноги и заглядывал в глаза, будто всеми лапами голосовал за решение переехать к этому чудесному мужику. — Да, Аль, он, наконец, нашелся — наш с тобой спаситель.

Князев усмехнулся позади, занятый сервировкой ужина.

— Ив, — поставил передо мной чашку с какао, которую я пожелала первым делом, — а как беременность и сердце?

— Зачем ты меня спрашиваешь, если все равно будешь консультироваться с Ярославом?

— И с Игорем.

— И с Игорем, — закатила я глаза. — Рожать самой не дадут. Но в целом прогнозы хорошие.

— Но не отличные? — насторожился он.

— Князев, разберемся, — властно заявила я и тут же поняла, что сильно поспешила. На лице Стаса отразилось слишком много тревоги, чтобы не заметить этого. И до меня дошло. — Стас, беременность мне не угрожает. — Я постаралась вспомнить, как выглядеть хрупкой и зависимой женщиной, а не главврачом. Судя по его взгляду, мне даже почти удалось.

— Я не хочу тебя потерять.

— Мне ничего не грозит. — Только между нами вдруг встала пелена моей систематической лжи. Он мне не верил. И я сама была в этом виновата. Но ничего не поделаешь. Я не была уверена до конца, ведь шансы на осложнения есть всегда, а он слышал это в моем голосе. — Ладно. Консультируйся с Ярославом и Игорем. Только завтра, ладно? Сегодня мне нужно возмездие…

— Я заглажу вину, — пообещал он и понизил голос до интимного рыка. — Закусаю и залижу. Секс же тебе не противопоказан?

— С тобой — нет, — ляпнула я. Но на его округлившиеся глаза поспешила добавить. — В смысле, ты — оборотень. С тобой как раз показан.

— Ох уж мне эти врачи, — покачал он головой. — А у нас кто будет?

— Скорее всего будет девочка. Но особенности у таких девочек все равно есть.

— Я очень рад, — мечтательно улыбнулся он.

— Да?

— Да. Пацанов мне и так хватает. Ну так что? — И он поставил передо мной футляр с кольцом. — Раз секс тебе показан только со мной, деваться тебе точно некуда. Да и кот уже на моей стороне, сама понимаешь…

— Это какое-то безумие, Князев, — выдохнула я, чувствуя, как меня заполняет счастьем. — Представляю наши брачные клятвы.

— Согласны ли вы, Ива Всеславовна, никогда больше не стрелять Станиславу Андреевичу в сердце? — серьезно поинтересовался Князев, открывая коробочку.

— Согласна, — прыснула я, но собрала все силы и продолжила серьезно. — А вы, Станислав Андреевич, согласны никогда больше не красть у Ивы Всеславовны кота?

— Согласен. — Он надел мне на палец кольцо, притянул меня к себе и нежно поцеловал. — Кот свидетель. Теперь мы, наконец, можем обменяться номерами мобильников.

Я прыснула, Князев поднялся и вскинул меня на руки, а кот скрепил наш союз громким чихом.

***

— Ты мне в глаза смотри, — прорычал я.

— Стас, — Игорь напряженно вздохнул. — Нет гарантий. Никто тебе не гарантирует ничего в этой жизни.

— Может, тогда не стоит и рожать? — понизил я голос.

Мы сидели в ординаторской больницы рано утром. Я привез Иву на очередное обследование, и, пока ее увели сдавать кровь, утащил Игоря на приватную беседу.

— А как ты себе это представляешь — сказать Иве, чтобы она не рожала?

— Просто сказать.

— Стас, это жизнь. Ее нужно просто жить,— нахмурился он, а я вдруг увидел в нем отца. Почему я раньше не замечал, что они так похожи? Во рту пересохло, а Игорь продолжал, ничего не замечая. — У Ивы нет противопоказаний к родам, но риски выше, чем если бы она не пережила пересадку сердца. Да, вы рискуете. Вам решать, стоит ли это того. Вам обоим, а не только тебе.

— Она не убьет моего ребенка. Думает, что должна мне. — Я устало протер физиономию и опустился на диван рядом с братом.

— Обсудите это.

— Не могу. — И я усмехнулся. — Ива — женщина умная, и мне не хочется казаться рядом с ней идиотом. Она хочет ребенка. А я не могу бесконечно уточнять, ради себя она или мне чего-то должна снова…

— Почему ты думаешь, что она чувствует себя обязанной? — задал резонный вопрос Игорь. — Да, она тебя не спросила, но все же спасла. А наш отец… он просто оказался в стечении сложных обстоятельств.

Конечно, Игорь не знал всей правды. Для него сердце Ивы надорвалось, пока она спасала меня ради него. А об отце мы с ним так и не поговорили. Не могли. Каждый переживал потерю в одиночестве. Наверное, это была еще одна причина, по которой я ушел от Ивы на те две недели — мне нужно было смириться со всем и оставить позади.

— Она так думает. Я не могу переубедить.

— Я могу тебе сказать точно — она хочет ребенка. Когда я ей сообщил, Ива даже не задумалась, что ей делать.

— Правда? — схватился я за его слова.

— Правда. Прими ее решение. Шансы на то, что все будет в порядке гораздо выше, чем в большинстве подобных случаев. И мы не учитываем, что в ее груди теперь бьется сердце оборотня. Это дает больше уверенности.

— Ладно. — Я опустил плечи и растекся по дивану.

— Ты справишься, — улыбнулся он и вдруг сжал коротко мое плечо.

Мы помолчали немного.

— Мне не хватает отца, — вдруг вырвалось у меня. — Игорь, прости меня за скотство. И не говори, что у меня были причины. Они были и для другого, но я повел себя так, как мне было проще. Я обещал отцу, что поговорю с тобой. — С губ сорвался смешок. — Кто бы мог подумать, что столько всего произойдет, прежде чем это случится…

Игорь улыбнулся.

А я подумал, что эта тварь — Данил Ветлицкий — все еще жива. Хоть и жалеет об этом. Я отдал ублюдка на расправу Горькому, а сам ни разу к нему так и не сунулся. Пусть Горький разбирается сам, это его дело.

— Слушай, чувствую себя еще глупее, но надо же как-то встречаться, да? — Странно было говорить с Игорем об этом. Непривычно, но нужно было с чего-то начинать. — У тебя есть Яна, у меня — Ива…

— Я с удовольствием, Стас.

— Приезжайте в дом отца на выходных. За городом, вроде бы, просто снегопад обещают без дождей. Посидим, поедим мяса…

— Хорошо, — улыбнулся он шире. — Приедем.

— Яна нормально себя чувствует?

— Да, все хорошо.