Мой бывший пациент

Глава 4

Я мрачно смотрел исподлобья на брата, пока тот слушал мое сердце. Казалось, оно вибрировало в груди от глухого раздражения, которое я испытывал от присутствия Игоря рядом, и эта эмоция не была связана с моей застарелой к нему претензией. Но даже осознание этого не заставило сдержать язык за зубами.

— Что у тебя было с Ивой? — потребовал я, когда он стянул стетоскоп с ушей.

— Говорил с ней с утра о твоей регенерации, — рассеяно отозвался он. Показалось, и правда не понял вопроса, погруженный в мысли.

— Я не об этом, — процедил. — Ты правда ни черта не видишь?

Игорь перевел на меня взгляд, в котором, наконец, прояснилось от понимания.

— Даже не думай о ней, — понизил он голос угрожающе.

Я усмехнулся:

— А кто о ней подумает? Ты, кажется, сейчас должен быть занят другой женщиной.

— Стас, ну вот какого черта ты ищешь новый повод?..

— Не льсти себе, — огрызнулся я.

— Тебе правда доставляет удовольствие лезть в мою жизнь? — сузил он глаза, жестко чеканя слова. — Не хочешь начать жить своей собственной?

— Так Ива — тоже твоя жизнь?

— Она — мой друг. И очень дорога…

— Ей вообще не нужна твоя дружба, — начал было я, когда дверь вдруг открылась, и в палату вошел отец.

Игорь обернулся:

— Привет, пап.

Отец кивнул, неодобрительно глядя то на меня, то на Игоря. Слышал нашу перепалку, не иначе.

— Спасибо, что сообщил, — обратился он к Игорю. — А охрана эта вся…

— Я могу быть в опасности, — опередил я Игоря, собравшегося держать слово за меня. — Привет.

Отец прошел к нам, и Игорь подкатил ему стул:

— Идет на поправку. Сегодня значительно лучше.

— Хорошо, — кивнул отец благодарно.

— Будешь кофе? — Брат нашел повод дать нам поговорить.

— Да, спасибо.

Когда он вышел, все раздражение испарилось, оставляя мне приступ острого чувства вины перед отцом.

— Как ты? — обеспокоено посмотрел он на меня.

— Сегодня отлично.

— Не так я просил тебя наладить отношения с Игорем… — покачал отец головой.

— Я остался верен себе, — усмехнулся я.

— Но если серьезно — насколько для тебя тут безопасно?

— Слушай, тут еще и Горький взялся за это дело, — нехотя сообщил я, но отца это должно успокоить лучше всего. — Никто не решит вопрос с моей безопасностью надежней. Наверняка же еще и «наведьмачил» чего…

— Это хорошо.

— Как дети? — решил я сменить тему.

— Нормально все. Мелкие учатся, старшие работают. Дома порядок. Семен хорошо заправляет. Я даже не лезу почти, отчет проверяю изредка. Вот только Карен всех обеспокоил, но Игорь сказал, что мальчик поправится…

— Да. Благодаря одной… — неожиданно даже для себя вставил я, — подруге Игоря.

Только не смог подобрать худшего словосочетания, и это снова странным образом вскипятило кровь.

— Ива, — неожиданно назвал имя отец. — Я знаю ее немного понаслышке. Хорошая девушка. И хирург отличный.

— Ты знаешь ее? — оживился я.

И сам не заметил, как упустил ту самую секунду, в которую еще можно было ускользнуть от его проницательного взгляда.

— Только из редких рассказов твоей матери. — Отец склонил голову немного на бок, заинтересовано в меня всматриваясь. — Что, часто с ней тут видишься?

— Она — мой хирург, — отвел я взгляд. — Конечно, вижусь. Вернее, это они все со мной видятся. Она, Игорь, Горький…

— Ну, придется полежать немного, Стас. Тебе на пользу, по-хорошему. Если бы не вся эта охрана и угроза…

— Все будет нормально.

А на язык рвалось совсем другое. Хотелось попросить его присмотреть за моими беспризорниками в случае чего, но я даже думать эту мысль боялся, чтобы не отразилась во взгляде. Все же способность читать чужие мысли у нас с братом не от целебного загородного воздуха взялась. Отец умел видеть насквозь. Я иногда думал, что, может, поэтому мать не смогла жить с ним? Наверное, нелегко быть не в состоянии скрыть от партнера хоть что-то… А, с другой стороны, зачем такие отношения, в которых нужно что-то скрывать? Наверное, я никогда не пойму.

Мы говорили о делах приюта, когда вернулся Игорь с кофе. Для отца и себя. Мне никто не предложил, но я и рад был оставить эту привилегию Иве. Не терпелось увидеть ее снова. И снова выпросить у нее кофе. Пусть сыпет в него все, что ей вздумается. Только Игорь посматривал на меня враждебно, а когда отца проводили к Карену, вернулся к взрывоопасной теме.

— Я надеюсь, ты меня услышал по поводу Ивы.

— Чем ты можешь мне угрожать? — усмехнулся я нагло. — Нет, я тебя не буду спрашивать.

— Я отстраню ее от твоего лечения.

— Попробуй ей это скажи, — наслаждался я, усмехаясь. — Думаю, она пошлет тебя дальше, чем ты можешь себе представить. И туда тебе дорога.

— Стас, я тебя предупредил. Сделаешь ей больно — ответишь.

— Больно все это время ей делаешь только ты, а я отвечать буду перед ней. Не лезь.

— Не твое дело.

— Не тебе решать.

И я не знаю, чем бы это кончилось, если бы на пороге палаты не возник объект спора.

— Что тут происходит? — обескураженно вопросила Ива, замерев у входа, а я перевел на нее взгляд и задержал дыхание от восхищения.

Такой я ее еще не видел. Ну просто запретная мечта каждого пациента в этой больничке! Одета по деловому в шикарный офисный костюм с юбкой, которая открывал мне новый вид на ее длинные ноги. И контрольный в голову — каблуки. Невысокие, но и этого было достаточно, чтобы начать капать слюной на одеяло. Я с трудом вернул взгляд на ее лицо, еле вспоминая, что надо сделать вдох. И не смог сдержать усмешки. Ведьма все же не простила мне обидных слов и решила меня убить, порвав мне сердце своим сексуальным прикидом? Даже докторский халат поверх ничего не портил. Наоборот.

Игорь моего восхищения, к его счастью, не разделял. Повернулся к Иве и сложил руки на груди, хмуро на меня поглядывая. Ну давай, сообщи ей о своем решении, а я посмотрю, как эта сногсшибательная женщина тебя приложит мордой об стенку…

— Я бы хотел сам дальше вести Стаса.

Не подкачал, молодец. Что же скажет моя ведьма?

— В смысле? — вздернула она брови, и мое сердце вдруг пустилось разгоняться. — Он — мой пациент.

— Я все понимаю, — многозначительно посмотрел он на нее. — Но ты можешь получать необходимые для динамики показатели от меня. У тебя и так много дел, и я не хочу, чтобы ты взваливала на себя еще и моего брата.

«А вот теперь — твой выход, Моя Госпожа», — оскалился я про себя.

— Ладно, — вдруг пожала плечами Ива и развернулась к выходу. — Жду от тебя отчет.

— Что?! А ну вернись! — рявкнул я, но ведьма и ухом не повела. — Эй, я кому сказал?!

Игорь только неодобрительно покачал головой:

— Успокойся, пожалуйста, или придется успокаивать…

— Да пошел ты в жопу! И свои нотации с собой забери! — Я видел, как недобро вспыхнул его взгляд, и да — я вел себя глупо, но мне не впервой. — Дай мне повод, и тогда посмотрим, кто и чье дело будет вести!

Игорь молча на меня посмотрел, говоря мне взглядом все. В основном — какой я придурок. Потом отстраненно глянул на мониторы и вышел. Я же скрипнул зубами в тишине. Здорово они все тут устроились — ходят туда-сюда, сделали из меня предмет торга друг с другом, а у меня и права голоса нет! Но самую большую злость я затаил на ведьму. Пусть только заявится ко мне еще раз, просто так я ее больше не отпущу.

***

И черт понес меня в палату Стаса! Пусть бы Князевы продолжали выяснять отношения друг с другом, но нет же! Я даже не успела подумать, что потенциал сердца Стаса значительно вырос, и он больше не нуждается в эмоциональных ограничениях. И чуть было не попалась Игорю, когда он начал оспаривать мое право наблюдать за его братом. Осознание, что мое сердце слишком громко забарабанило в груди, только усугубило ситуацию. Пришлось бежать. Соглашаться во всем с Игорем и уносить ноги вместе с сердцем от его слишком профессионального слуха.

Обливаясь потом, я захлопнула двери своего кабинета и прокляла каблуки. И с чего мне вдруг захотелось вырядиться в «костюм женщины»? Нет, я как глава отделения, временами облачаюсь в деловую леди, но сегодня был явно какой-то перебор. Решила усилить слюноотделение у Князева-младшего? Мне это удалось. Он так на меня смотрел…

— Вот же дура. — Я опустилась в кресло и сбросила каблуки под столом. — Нашла же, кому ноги показывать…Что я делаю?

Только в кои то веки мне захотелось быть красивой. Просто самой по себе. Может, это хорошо, и я просто поправляюсь от Игоря? Самое время, ага. Когда за спиной уже позвякивают наручники, и сам Горький идет по моим следам… Напоследок решила покрасоваться, не иначе. Пусть меня запомнят молодой и красивой…

От этих мыслей меня разобрал истерический смех. Ну вот как? Как я докатилась до такого? В пору стреляться, а не хохотать. А теперь выясняется, что и Стас — не такой подлец и вообще не заслуживал пули, потому что на нем столько спасенных детей. И я — не такая уж и преданная подруга, а всего лишь жертва неразделенной любви… Правильно Стас сказал, что я ради Игоря на все готова. Была. Но теперь все — либо со мной, либо с моей любовью. Судьбе решать. А пока что нужно делать свою работу.

Я надела туфли и подтянула к себе карты пациентов.

После обеда каблуки все же пришлось снять, чтобы провести несколько несложных плановых операций. К счастью, у Игоря операций сегодня не было, и я по-настоящему погрузилась в любимое занятие. Из операционной я выползла, когда уже стемнело, и поплелась в душевую.

Одно дело оставалось на сегодня — изучить динамику регенерации сердца Стаса. Все равно он отказывается спать, поэтому прокачу его на обследование. Уверена, против он не будет.

Подремав стоя под душем и наскоро перекусив, я уже привычно прихватила два стаканчика с кофе и, скользнув пустынными коридорами, прошла мимо охранников в палату.

Ох, если бы взглядом можно было убить, Стас бы это сделал. Он полулежал на подушке, сложив крепкие руки поверх одеяла. И вся поза какая-то настороженно-напряженная, от чего мышцы рисовались так четко, что мой уставший мозг завис, на несколько секунд застряв в созерцании притягательного рельефа. Мда, надо срочно выбираться на свидание, Ива. Сколько у тебя никого не было? Год? Кажется, гораздо больше, но признаваться себе страшно.

— И чем обязан?

— Слушай, я не настроена состязаться сейчас с тобой в остроумии. Устала. Поэтому вот твой кофе. — Я прошла к его кровати и протянула стаканчик, проигнорировав пристальный взгляд мужчины.

Только в следующий миг он вдруг сделал быстрый выпад, и я оказалась в одной его руке, а кофе — в другой. Стас изящно обезопасил стаканчик, не пролив ни одной капли, пока я опешила от его наглости, и перехватил меня за шею. Не зарядить ему в лоб стало едва ли возможным, но я совладала с рефлексом.

— А ну пусти! — прошипела я, когда он притянул меня ближе.

Никого мне еще так не хотелось в равной степени и убить и спасти. Еще бы! Зря я тратила собственные ресурсы на этого психа?

— Чего ты добиваешься? — прорычал он мне в лицо, сжимая жесткие пальцы на моем затылке. — У тебя должно быть дел по горло, а ты все кофе мне носишь! Только не говори, что у тебя совсем нет самоуважения настолько потакать моему брату! Ты свои ноги на каблуках давно видела?

— Я испытываю на тебе экспериментальную энергетическую манипуляцию, — изобразила я равнодушие. — Без меня и этой ЭЭМ ты бы уже умер. Поэтому мне приходится за тобой ежедневно наблюдать.

— Что? — растерянно выдохнул он, и его хватка ослабла. — И все?

— А ты что думал? — дернулась я, но он не выпустил.

— Стоять, — потянул меня ближе. — Что за манипуляция? Где об этом сказано?

— В твоей карте, — соврала я.

— Я не подписывался ни на какие эксперименты.

— А тебе и не надо было. Угроза твоей жизни была достаточной, чтобы мне не понадобилось никаких согласий. И ты, вообще-то, можешь сказать «спасибо».

— За что? — презрительно скривился он. — Ты же знаешь, что я — тварь последняя. Зачем ты меня спасаешь?

— Я — врач, вообще-то. И это — для науки, Стас. Мое отделение сотрудничает с институтом, нам нужны рабочие ЭЭМ для спасения жизней. Но за «ноги на каблуках» спасибо.

И я нагло улыбнулась, глядя в его глаза. Его взгляд наливался свинцом, а зубы сжимались так, что я слышала их скрип.

— Я не позволю тебе использовать меня в своих целях, Ива, — угрожающе прорычал он.

Зря я взялась дергать его за хвост. Очень зря. То, что он тут валяется, создало весьма обманчивое впечатление его безопасности. Но это далеко не так.

— Я спасла тебе жизнь, — нагло врала я, не узнавая себя вообще.

Я же понимала, что именно его бесит. Мы с Игорем сделали его заложником собственной драмы. Игорь рвался между дружбой со мной и любовью к брату. Именно любовью. Я видела, с каким отчаянием он спасал его жизнь на операционном столе.

Мне казалось, если ему этого не удастся, он никогда больше не возьмется за скальпель. И я не могла позволить случиться самому страшному. Стреляя в Стаса и спасая его, я спасала Игоря. Если бы только Стас об этом знал…

А он, похоже, все понял. Со свойственной ему проницательностью.

Стас разжал пальцы… и вдруг глянул куда-то за мое плечо. Я обернулась. В палату вошли двое мужчин. По одежде можно было предположить, что кто-то из службы Горького. Но в такое время?…

Стас подобрался, возвращаясь на кушетку, а один из охранников шагнул ко мне и протянул бумажку.

— Доброй ночи. Приказ о переводе Стаса Князева.

— Куда? — Я даже не взглянула на документ. — Со мной ничего не согласовали.

— Это секретная информация, — холодно возразил охранник. — Вы же знаете о ситуации.

— Я ничего не знаю и не отдам его вам до разъяснений.

Только тип вдруг толкнул меня к стенке и впечатал больно в нее лицом, а позади прозвучал выстрел.

***

Когда я думал, что ко мне подошлют киллера, то очень ошибся. Эти двое на пороге — не охранники и не служба безопасности. Это было видно по взгляду, запаху, оружию и манере его держать. Ну и время для визита совсем не подходящее. Вернее, оно было выбрано во избежание шума. А еще у них было распоряжение сменить охрану у моих дверей — в коридоре было пусто. Молодцы, все продумали. Ребята планируют сработать чище, чем я ожидал — увезти подальше и пристрелить. Хороший план…

А главное, я даже понимал, откуда такие возможности. Но от этого ситуация становилась лишь более безвыходной. И не только для меня. Иве тоже маячил тот свет. И, конечно, ведьма принялась на него усердно рваться, сложив руки на груди и перегородив убийцам путь ко мне. В другое время я бы даже залюбовался, но, пока она отвлекала внимание, осторожно вытащил пушку из-под матраса. И, когда один припечатал ведьму к стене, я вскинул оружие и уложил выстрелом второго. Мне нужно было спасти Иву. Расчет был на то, что оставшийся не сообразит поставить ее между мной и собой, а нападет на меня.

Но я просчитался.

Киллер схватил Иву за шею и швырнул в меня, вскидывая пушку, а я лишь успел перехватить ведьму и закрыть собой.

***

Выстрел прозвучал неслышно. Вжатая в тело Стаса, я только почувствовала, как он вздрогнул, впившись пальцами мне в шею. Время будто остановилось. И в невозможно растянувшихся секундах я отчетливо услышала, как наши сердца синхронно дрогнули и застучали о ребра, будто собираясь прорваться друг к другу. Но уже в следующий вдох Стас обернулся и выстрелил в ответ. Когда ему успели протащить пистолет в палату, конечно, не было самым важным вопросом в данный момент. Все произошло так стремительно, что я даже не успела ничего осознать. Вот только что я попыталась не позволить забрать Стаса, а в палате уже повисла тишина и на полу обнаружилось два трупа.

— Собирайся и валим, — холодно скомандовал Стас, выпрямляясь. — У нас максимум пять минут.

— Ты ранен.

— Быстрее, — раздраженно процедил он и опустился у одного трупа, принимаясь его обшаривать.

— Нужно позвонить Горькому.

— Бесполезно.

— А охрана?

— Бесполезно, Ива. Эти оборотни — из службы безопасности, у них табельное оружие и пропуска. — Он швырнул как раз один на пол. — Пока Горький поймет, как разгрести это дерьмо, нас с тобой уже уложат рядом и даже закапывать не будут! Надо валить!

Пора было признать, что у Стаса в таких вещах опыта не занимать. Но я все же заставила себя собраться и соображать.

— Минуту! — И я бросилась к тележке с препаратами и принялась сгребать все, что попадется под руки, в одноразовую простынь.

— Что ты делаешь? — зарычал Стас, поглядывая в коридор.

Но, не дождавшись ответа, завозился с чем-то позади. А когда я обернулась, он уже застегивал на себе штаны, снятые с трупа. Футболка с ботинками тоже подошли.

— Есть тут какой-то потайной ход? — глянул он на меня, запихивая один пистолет себе за пояс, а второй перехватывая здоровой рукой.

— Может, все же позвонить Горькому? — растерянно наблюдала я за ним.

Это из-за угла стрелять — раз плюнуть. А воевать с киллерами меня не готовили.

— Позже. Отвечай на вопрос.

Пришлось смириться, что больше я в нашем дуэте не командую.

— Есть.

Мы вышли в коридор и двинулись вдоль стенки.

— Ключи от тачки? — тихо спросил он.

— В машине.

— А выезд там общий?

— Можно выехать в другие ворота.

Уже через несколько минут мы сидели в моей машине и пробирались узкой разбитой дорогой к воротам, выходившим на другую сторону улицы. Я вела, а Стас крутил головой, держа оружие наготове. Парковка осталась с другой стороны.

— Куда мы?

— Куда угодно, — хрипло отозвался Стас, тяжело откинувшись на спинку пассажирского сиденья, когда я набрала скорость в проулке. — Лучше к выезду из города. Все равно придется валить.

— Что происходит?

— У моего врага есть связи в следовательском. Кто именно, я не знаю. — Он усмехнулся. — Но тот, кто решился перебежать дорогу Горькому, звенит пуленепробиваемыми яйцами из титана. А это значит, что тебе стоит превысить скорость, Ива.

Я послушно надавила на педаль, вцепляясь в руль, а Стас поднес мобильник к уху. Ждал он долго. Видимо, Давид все же иногда был образцовым мужем. Но не сегодня.

— Это Князев. На нас с Ивой напали в палате сотрудники в форме оперативников. Тебе лучше поспешить туда, пока их не прибрали. — Давид что-то сказал ему, на что Стас ответил: — Есть подозрение, что уровень выше твоего. Я думаю, мне нужно теряться. Ива со мной. Ее видели, уверен — не оставят в живых. Ты ничего для нас не сделаешь. Нет. Давид, нет, я не приеду. Потому что через полчаса к тебе заявятся с ордером и потребуют меня выдать по факту убийства охранников. Киллеры вышли к ним на замену. — Видимо, на этом у Горького, к моему сожалению, закончились предложения, а Стас тяжело вздохнул, горбясь в кресле.

— Тебе нужно остановить кровь, — заметила я нервно.

— Сама остановится, — самоуверенно заявил он. — Езжай быстрее.

— Что ты планируешь?

— Отъехать подальше, оставить тачку и пересесть на другую.

— Откуда мы возьмем другую? — хмурилась я, тяжело дыша.

— Возьмем.

Сердце колотилось в груди, не давая подсказок — мой это страх или его измотанность. Одно было понятно — нам надо передохнуть и оказать помощь ему.

— Нужно вытащить из тебя пулю, — глянула я на Стаса. Он полулежал на сиденьи, оперевшись затылком о подголовник, и сжимал плечо здоровой рукой. Сердце продолжало колотиться в горле. — Стас…

— Едь вперед.

— Да что б тебя! — процедила я и потянулась к своей мобилке.

— Что ты делаешь? — насторожился он, но я уже набирала Давида.

Он ответил сразу.

— Ива, где вы?

— Слушай, мы едем как раз в сторону твоего старого дома. Можно у тебя пересидеть? Стас ранен.

— Конечно. На насколько все плохо?

— Я не знаю еще. Если будет плохо, вызову своих.

— Никого ты не вызовешь, — процедил Стас и вырвал у меня мобильный. — Рули давай!

— А ну перестань себя так вести! — вскричала я, не забывая поглядывать на дорогу. — Если ты сдохнешь, проку будет мало в наших маневрах!

— Я не сдохну, — заверил он меня авторитетно.

— Я еду к Давиду. Там нас искать не будут.

А он вдруг открыл окно и выбросил мобильный.

— Что ты делаешь?! — вскричала я, сбрасывая скорость.

— Газуй давай! Тут нет камер, — спокойно закрыл он окно. — Я выбросил свой мобильный. Твой пока оставим.

Я глубоко вздохнула, стиснув зубы, и прибавила скорости.

В произошедшее верилось слабо. Сначала я совершаю преступление, потом становлюсь свидетелем другого и заложницей обстоятельств и своего пациента. А еще сердце… Оно скакало в груди, сбивало дыхание и вызывало тревогу за того, кому я его отдала. Только сейчас подумала, что, наверное, для меня это было единственным вариантом — всучить свое сердце едва ли не насильно во временное пользование. По-другому и быть не могло.

— Ладно, поедем к Давиду, — согласился Стас.

— Тебе плохо? — глянула на него встревожено.

— Ива, я с пулей в плече после операции на сердце, — усмехнулся Стас устало. — Мне не может быть хорошо.

— Держись. Мне тебя еще оперировать сегодня.

— Надеюсь, у Горького в доме есть, чем напиться, — пробормотал он еле слышно.