Мой добровольный плен

Глава 10

В гареме снова был праздник, но меня он не радовал. Мой лунный календарь начал свою новую месячную фазу, и я с тяжелым сердцем ждала последствий этого. Не сегодня, так завтра Гафур призовет меня в свою спальню, и мне снова придется безмолвно сносить его ненавистные ласки. Но Батул права, мне надо либо смириться, либо молить о смерти, ведь я не понаслышке знала, как жестоки могут быть восточные мужчины в своей мести и желании подчинить.

Я тихо сидела в центре зала рядом с Батул в ожидании господина, но он задерживался.

— Может он сегодня не придет? — с надеждой спросила я у подруги.

— Придет, — ответила Батул, и как-то сочувственно на меня посмотрела.

Мне не понравился её взгляд:

— Ты знаешь то, чего не знаю я.

Подруга колебалась пару секунд, а потом придвинулась ближе, сжимая мою руку:

— Господин придет, но он будет не один.

Её глаза сказали мне больше слов, и я медленно выдохнула, стараясь успокоиться. Батул сильнее сжала мою руку и прошептала:

— Не забывай, в гареме повсюду есть уши и глаза, а сейчас ты вызываешь наиболее пристальный интерес. Ты высоко взлетела, Джуман, и, поверь, здесь найдется немало желающих посмотреть, как ты падаешь. А кто-то даже может подтолкнуть тебя к пропасти. Держи чувства и лицо под контролем.

Я кивнула, принимая её совет, и быстро вскину взгляд, когда двери в общий зал открылись.

Он был здесь.

Меня обдало волной жара, когда я увидела его мощное тело. Я быстро опустила голову, боясь встретить темный взгляд. Я страшилась того, что могу прочитать в этом взгляде, и не знаю, чего больше страсти или безразличия. Мужчины подошли к нам и сели рядом, Гафур притянул к себе Батул и поцеловал в лоб:

— Как твое здоровье, звезда моя?

— Все хорошо, господин. Ваш сын сегодня спокоен.

Гафур рассмеялся и обратился к Аббасу:

— Это редкость, обычно он непоседлив, пинается, сутки напролет. Заявляет о себе миру.

— Значит, из него вырастит сильный мужчина, — ответил Аббас с легкой улыбкой. — Подвижный ребенок, здоровый ребенок.

— Ты окажешь мне честь, если в нужное время, станешь самолично обучать моего сына боевым искусствам, — сказал Гафур.

— Мне это будет в радость, — ответил Аббас.

Рабы принесли фрукты и сок, и Гафур обратился ко мне:

— Джуман, налей выпить моему гостю.

Я медленно выполнила его приказ и протянула Аббасу кубок с гранатовым соком. Он принял его из моих рук, и наши пальцы чуть соприкоснулись, меня снова обдало волной жара. Я не смела поднять на мужчину взгляд, боясь, что тем самым выдам себя с головой.

— Спасибо, — услышала я.

— Рада услужить вам, господин.

Батул чуть придвинулась ко мне, как бы невзначай притрагиваясь к моему плечу. Её поддержка была мне приятна. Мужчины начали разговор о военных делах, и я немного расслабилась. Проходили минуты, и мое напряжение спадало, но я все так же боялась посмотреть на Аббаса. Нас стали развлекать танцовщицы, и я отвлеклась от панических мыслей, что стучали в голове. Они вернулись, когда Гафур позвал меня. Я резко вскинула на него голову.

— Почитай нам одну из сказок, — велел он и кивнул Кариму. Тот протянул мне книгу, и я взяла её холодными пальцами. — Джуман отличный рассказчик, — пояснил Гафур другу. — Её голос всегда успокаивает моего сына.

— Какую сказку вы хотите послушать, мой господин? — спросила я.

— О жадном На-хана.

Я открыла книгу и нашла нужную историю:

— «В одном городе страны хаоса жил скряга На-хана. И был он таким жадным, что никто из жителей города никогда не видел, чтобы На-хана дал хотя бы воды путнику», — мой голос на удивление звучал громко и ровно. Я увлеклась чтением, и это окончательно успокоило мои нервы. Я и не заметила, как закончила сказку: — «С тех пор он не оставлял горшки на земле, а ставил их куда-нибудь повыше, чтобы козы или овцы не засунули в них голову и не нанесли ему убытка. А люди стали называть его великим скрягой и самым жадным человеком».

Я медленно закрыла книгу и подняла голову, я больше не боялась смотреть на Аббаса. Мужчина спокойно рассматривал меня из-под полуопущенных век, и его безмятежность передалась и мне. Батул нежно дотронулась до моего плеча:

— Спасибо, Джуман. Очень поучительная история.

— Не за что, госпожа.

— Моему сыну пора отдыхать, — неожиданно сказал Гафур и поцеловал Батул в губы. Он кивнул Кариму, и тот помог беременной женщине подняться.

Она с благодарностью приняла помощь и чуть наклонила голову, разминая мышцы. Батул улыбнулась Гафуру:

— Доброй ночи, мой господин.

— Доброй ночи, моя звезда.

Батул быстро глянула на меня, а потом медленно пошла к двери, скрываясь в коридоре. Я опустила взгляд и сильнее сжала книгу в руках, затаив дыхание. Гафур посмотрел на меня с улыбкой:

— Узнаешь ли ты, мой друг Аббас, в этой скромной наложнице, ту смутьянку, которая плыла на моем корабле?

— Она изменилась, Гафур, твои руки сделали её нежной и мягкой. Девушка стала кроткой.

Гафур усмехнулся:

— Боюсь, её покорность обманчива, друг. Она просто мастерский выучилась скрывать свой строптивый нрав. Внутри Джуман все так же горит своеволием, просто научилась не выпускать этот огонь наружу.

— Тебе виднее, Гафур.

Мне не нравилось, что меня обсуждают так, будто меня здесь и нет вовсе. Я сильнее сжала пальцы, вымершая злость на книге. Это не осталось незамеченным.

— Смотри, она представляет наши шеи вместо книги со сказками, — рассмеялся Гафур, а потом резко привлек меня, запрокидывая к себе мое лицо: — Злишься? — я сглотнула, боясь пошевелиться, Гафур улыбнулся: — Боишься. Не бойся, моя жемчужина, я ценю твои старания, — мужчина притронулся пальцами к моим губам и прошептал: — Но больше между нами не будет стоять твое притворство. Больше нет.

Его обещание было зловещим, и оно напугало меня до чертиков. Гафур чуть толкнул меня от себя и медленно поднялся:

— Развлекайся друг мой, наложницы гарема для твоего удовольствия.

— Спасибо, Гафур, — с легким поклоном ответил Аббас.

Гафур неспешно перевел на меня взгляд и подал руку:

— Пойдем, Джуман.

Я вскинула на него голову и медленно протянула руку. Он сжал дрожащие пальцы и помог мне встать на ноги. Гафур сильнее сжал мою руку и повел меня из зала. Неимоверным усилием воли я удержала себя, чтобы не обернуться и не посмотреть на мужчину, который остался в комнате с восемью женщинами. Одна из них сегодня ночью разделит с этим мужчиной ложе.

Моя же участь делить ложе сегодня с другим мужчиной. Как и всю оставшуюся жизнь.