Моя нежная фиалка (СИ)

Глава 26. Странный сон

Мне было очень плохо. Даже без градусника без сомнений могу сказать, температура тела зашкаливала. Губы пересохли. Страшно хотелось воды, но попросить её я не могла. Не потому, что рядом со мной никого не было. Нет. Как раз людей хватало! Я слышала голос и Кевина, и его целителя, который виртуозно раскинул заклинание анализатора над деревом Намико.

Дело было во мне.

У меня не получалось прийти в себя по-нормальному. Всё время накатывало какое-то бредовое состояние, где я вроде как и слышу, что происходит рядом, но вот глаза открыть или же элементарно пошевелиться не могу.

— Нами, ты мешаешь, — тихо выругался «жених» Эммиэн… слишком близко. Почти у моего лица. — Отойди. Мы хотим ей помочь.

Шелест помятого платья насторожил ещё больше, потому что это было моё платье!

«Он что?! Он меня раздевает?!»

Я попыталась хотя бы протестующе замычать, а с моих губ сорвался лишь тихий короткий вздох.

— Господин Шай, — взволнованный голос Кевина сейчас больше всего напомнил голос моего мужа, — вы уверены, что мазь из микири — достаточное средство для сейши Глассар?

После этого вопроса я предположила, что тихо постукивающий звук — это натруженный пестик в ступке толчёт креветку, великодушно отданную Намико.

— Микири — магически напитанное существо. Из неё получаются лучшие восстанавливающие зелья, Ваша Светлость. Не мне читать вам лекции.

— Конечно… просто… достаточно ли?

— Боитесь, что ваша невеста выгорит и не сможет дать сильного наследника?

Кевин замолчал. Очень хотелось посмотреть на его сто процентов перекошенное лицо, но у меня не получалось открыть глаза, сколько бы я ни пыталась.

— Ольвия, — резко позвал служанку сравнительно молодой для дракона губернатор. — Развяжи эти проклятые завязки!

— Я подожду за дверью, — ретировался целитель, смущённо откашлявшись. — Два целителя на одну хорошенькую драконицу — слишком.

— Кто их только так затянул?! — продолжил возмущаться губернатор, как будто бы даже не заметив, что остался в моей комнате один.

— Это не я, — дрогнувшим голосом прошептала приставленная ко мне камеристка. С испугу, видимо.

Сдала меня, не ведая. Так-то именно она по регламенту должна помогать своей леди с одеждой и омовениями. И так было, если бы не моё «купание». Я строго следила за собой, стараясь на людях не выделяться, чтобы во мне не заподозрили иную! Однако на берегу я одевала себя сама…

— Очень интересно, — протянул Кевин, и в его голосе отчётливо слышалось недовольство.

«Что опять ему не так?! Завязала, как могла! Вообще не до этого было».

Через время, когда по ощущениям на мне осталась лишь тонкая морна (так на Уграсе называли длинные шёлковые комбинации, которые драконицы носили под своими вычурными платьями… особенно бальными), в комнате воцарилась оглушающая тишина.

Я уже подумала, что все ушли, но рядом мяукнула Намико. И так забавно это у неё получилось… с намёком на возмущение.

— Да, — оборвал тишину хриплый голос дракона. — Мазь…

«Вот гад! На меня таращится, что ли?! Брысь иди! К своей Лиане! Не могу видеть тебя…» — это в самом деле было так. После стычки в саду я поняла, что лучше буду держать жёсткую дистанцию с Кевином. Видеть его так близко… чувствовать его ненависть на коже… Это выше моих сил! Не так больно ощущать на своей шее его пальцы (хотя — ни хрена себе!), как понимать, что двойник любимого… всего лишь двойник.

Пока лежала, чувствуя, как мои запястья и щиколотки обрабатывают холодной мазью, приняла простую, но очень грустную истину: Кевин точно не Коля. Он не может быть иным по той простой причине, что путается со всем, что движется. Отец Эмми, любовница Немира, даже Талана — они все, за то время, пока я здесь, упоминали ретивость водного дракона, мягко обзывая её «обаянием наследника Хильсадар».

Что это значит? Значит, что я в пролёте. Для иных и идалий первый секс на Уграсе — это не просто единение и усиление чьего-то рода. Нет, для драконов, возможно и так. Но для иномирян — это, прежде всего, фиксация души в новом мире. Таинство, привязывающее к себе не только пару, но и самого иного, чужеродного магическому миру. Отсюда следует, что случись с Кевином что угодно на любом промежутке его жизни, он уже давно обзавёлся бы истинной.

Это понимание давно сверлило в моём сердце очередную рану, но я упорно не желала сдаваться. В глубине души хотела верить, что двойник мужа сможет заменить его… что этот шанс дан мне не просто так!

Но после несправедливого обвинения мужчины, грубости, которой я не приемлю…

Я была в растерянности. Вроде и понимала, что испуг за любимицу, который отчётливо словил дракон, оправдывает его напряжённую ярость, но душить меня… Ещё и извинения такие, словно мне одолжение оказывают!

В общем, я не сдержалась и ударила Кевина, как меня учил муж, от всей души. И ещё бы врезала, да голова закружилась.

— Надо ещё грудь и шею растереть, — хрипло заметил дракон.

— Давайте я, господин, — спасла меня Ольвия от надвигающейся паники.

— Да… точно…

Запах водорослей ударил в нос, когда девушка осторожными движениями охладила мою шею. Глубокий вырез морны позволил девушке не выставлять мои прелести напоказ. И за это моя отдельная благодарность местной моде!

— Всё? — робко спросила Оли.

— Да. Спустись на кухню и принеси графин свежей воды.

— Будет сделано, ваша милость!

Дверь снова мягко захлопнулась, но я уже плохо соображала. Мазь странно на меня действовала. Хотелось спать, несмотря на ощутимый прилив сил и спадающий жар.

Рядом с моей левой рукой прогнулся матрац.

Лба коснулись тёплые пальцы виновника моих душевных и физических страданий.

— Почему ты такая красивая? — огорошил моё отупевшее сознание тихий шёпот дракона.

Ох… если бы я не уплывала в крепкий оздоровительный сон…

Это был не звоночек, а целый колокол! Мне бы насторожиться и испугаться, но я уже засыпала, забывая обо всём, что удалось услышать сквозь лихорадку.