Моя нежная фиалка (СИ)

Глава 28. Рисковый шаг в надежде на душевный покой

Его Светлость, наконец, покинул мою спальню, и я глубоко задумалась.

«Он дал согласие. Дело за малым — удивить ящера, чтобы он уже отстал от меня раз и навсегда! Дам магическую клятву на разрыв договорной помолвки, и пусть провалится со всеми своими любовницами вместе взятыми! Пф! Больно он мне нужен! Так-то я и не планировала под венец выскакивать! Тем более с тем, кто одним своим внешним видом делает мне больно».

Спускаться к завтраку не стала, но мне простительно — я всю ночь боролась с жаром. Мигрень до сих пор сверлила лобные доли, как остаточное осложнение.

Драконица же никак не могла успокоиться, забрасывая меня какими-то странными мутными картинками. Я попыталась настроиться, но от этого голова только сильнее разболелась.

«А ведь мне ещё приготовиться надо к обещанному показу!» — я начинала нервничать, планируя последовательность своих действий.

Как по заказу, часам к десяти ко мне заглянул целитель Шай. Статный дракон с ясными голубыми спас меня от остаточных последствий магического истощения, хотя я и после мази из микири уже неплохо себя чувствовала.

— Видимо, помимо резервного недостатка, — подвёл итог лекарь, отвечая на мой вопрос, — вы прошлись на грани нервного срыва. Страх и затяжное беспокойство не свойственно нам, двуликим. Зверь не любит, когда его носитель нервничает. Начинает сам беспокоиться…

— Зверь? Но у меня нет зверя, — настороженно посмотрела на улыбчивого мужчину. — Нет, он есть, конечно, как у всех дракониц, но вы так говорите о звере, как будто я обращаюсь наравне с мужчинами.

— Его Светлость, да и я, как всякий хороший целитель, чувствуем в вас зверя, несмотря на то, что вы ни разу не обращались. Вы — очень сильная драконица, сейша Глассар.

В общем, превозмогая очередную волну настороженного беспокойства, я выпила предложенные целителем лекарства и забралась обратно в кровать.

Часики тикали… а я так и не приблизилась ни к одному из пунктов плана.

Для задумки мне нужна была свободная одежда: хотя бы блузка и какие-нибудь штаны. Но самое главное — меч! Нет, я могла бы и с палкой показать серию движений из гимнастики востока, на которую меня подсадила бабушка, вытаскивая из затяжной скорби по мужу. Гимнастика эта называлась «Тай-чи» или «Тайцзи», и проводилась она мастером боевых искусств прямо на территории городского парка. Занимались ею все пенсионеры. Меня же бабуля заманила под предлогом улучшения здоровья и обретения покоя… её, конечно, потому как на себя я в то время махнула рукой, отрешившись от жизни.

Тай-чи, бабушка была права, помог мне вернуться в реальность и оставить прошлое в прошлом. Мне очень нравилось двигаться плавно, синхронно с целой группой увлечённых людей. Общность как будто напитывала силой и желанием жить.

Когда бабушки не стало, я продолжила ходить. Она перед смертью, как чувствовала, просила меня не бросать занятия.

«И я не брошу! — решительно поднялась с кровати, чувствуя, как слабость окончательно отступила. — Я продолжу тренировать по памяти туйшоу и таолу. Заодно и мысли в порядок приведу, и тело Эммиэн подтяну, а то слабоватое вместилище мне досталось».

Облом ждал на первом же приказе.

Я хотела выехать в город за необходимой атрибутикой и одеждой, но Ольвия с красным от смущения лицом и испуганным взглядом сообщила мне, что покидать территорию особняка мне позволено только после разрешения губернатора, а он в ратушу уехал и до полудня точно не вернётся.

Радовало только то, что остальные, а я говорю о блондинистой любовнице Кевина и его слишком молчаливом дружке-советнике, тоже уехали вслед за своим господином. Кайден выполнять поручения губернатора, а Лиана — возвращать приятельские связи с сильными мира сего.

Кай своей шуточкой на приёме в честь меня любимой опрометчиво наболтал глупостей. Логично, что хас Дартон побежала пить чай с матронами Элерона, чтобы обелить свою честь… ну, то, что от той чести осталось… если она вообще была!

В общем, свои трудности я разделила с Ольвией, и девушка мне здорово помогла, отыскав отличный комплект одежды и лёгкую музыку на артефакте. Для антуражу, так сказать. Чтобы произвести на дракона нужное впечатление для того, чтобы он пошёл мне на уступки.

«Всего сорок оборотов! Сорок — и я могу лететь на все четыре стороны, предварительно задокументировав свою принадлежность к роду дедушка Ростана», — радовалась я, примеряя удобный костюм.

Блузка была кипенно-белого цвета, с изящным вырезом на груди и широкими рукавами, а чёрные штаны с высокой посадкой, что делало меня похожей на пиратку.

Я улыбалась, набрасывая на себя сверху домашнее платье с запахом, делающим его больше похожим на халат. Но нет. Всё-таки платье, так что все тонкости этикета соблюдались.

Вместо меча уже решила найти палку нужной длины, но тут в особняк приехал Галь.

Как же я была ему рада, сбегая вниз по ступеням!

Ханаан выслушал мою просьбу с огромным удивлением на лице. С тревогой в глазах спросил, уж не собираюсь ли я зарубить его братца?! На что я со смехом клятвенно заверила, что никого убивать в мои планы не входит.

Так и разошлись через час приятной беседы, оставшись каждый при своём: я — с мечом Галя, а сам Галь — с хорошим настроением.

‍Прежде чем Хильсадар вернулся к обеду, я успела сбегать в тайный уголок Намико, спрятать в кустах под ивой меч с грозным эфесом и договориться с катакуншей, чтобы она никому картинки о моём тайнике не показывала.

Я прочитала из книг о магических животных Уграса, что общаться визуально конкретно этот вид фамильяра мог со всеми, а вот разговаривать мысленной речью — только со своим хозяином! Связь они создавали одну и на всю жизнь, но не могли выбрать того, кто уже был когда-то связан с одним из их расы. Что становится понятным, ведь Кевин — самый лучший претендент на связь с Нами, в пролёте.

Их тандему не суждено возникнуть, а выбирать из других кошечка не спешила. Не хотела покидать того, кто фактически заменил ей маму.

Я всё ещё раз тщательно проверила, поправила платье, чтобы нигде не выглянула блузка, подтянула штаны, пока подвязав их верёвочками под коленями, и поплелась на обед.

Судя по шуму маг. двигателя, который мягко урчал у парадного, Кевин и его дружок Кайден вернулись точно к обещанному сроку.

— Кевин сейш Хильсадар ~

Честно признаться, я ждал этого часа с нетерпением. Даже сам от себя не ожидал. От этого только ещё больше злился.

«Это Эммиэн! Настоящая Глассар, Кей! Ты сдурел?! В первый свой приезд она чуть тебе особняк не спалила! Во второй отравила Самиру и изувечила двух горничных! Просто возьми с неё клятву о расторжении помолвки и дай, что она просит! Кроме Намико! Его девочку Глассар не получит!»

Я был готов сам лично навести чары сокрытия, где эта девка скажет, только бы она, наконец, оставила меня в покое!

Разговор за столом не клеился. Лиана пыталась задать непринуждённый тон напряжённой атмосфере, рассказывая о том, кто и насколько приветливо её сегодня встретил, но мало что менялось. Эммиэн молчала, ковыряя нежнейшее мясо индейки в своей тарелке. Кайден вообще не отрывал взгляда от красной жидкости в его бокале.

На один миг мне показалось, что через вино помощник рассматривает Глассар, но тот долго засиживаться не стал. Отчитался, что у него осталось заключить пару контрактов с поставщиками из Сариса и Негрэша, и отбыл назад в ратушу, не оглянувшись.

Лиана, раздражённо отбросив салфетку, умчалась следом за братом, опять чем-то недовольная. Я уже сто раз пожалел, что связался с этой капризной девчонкой. Из неё получилась слишком эмоциональная сообщница. Не ровен час, своим поведением она выдаст нас. Или это сделаю я, потому как терпеть не могу баб, не дающих прохода. Один раз это лестно, но иметь с этим дело на постоянной основе? Вот уж увольте!

Эммиэн, кстати, именно этой чертой характера меня отвратила. Ну, если не считать момента, где я, по её словам, должен стоять на коленях и ждать только одного — когда она озвучит свою очередную прихоть, чтобы я немедля бросился её выполнять!

«Эти избалованные красотки… Кто их воспитывает?!»

Подняв взгляд, поймал Глассар на том, что она пристально на меня смотрит.

Вместо привычного раздражения, в груди что-то ёкнуло.

«Драконы умеют икать?» — задался вопросом, чувствуя некое волнение.

Ожидал, когда Эммиэн снова начнёт жеманничать и игриво отводить взгляд, но девушка продолжала упорно смотреть прямо в мои глаза.

Сглотнул.

«Странное чувство», — нахмурился, не желая разрывать наш зрительный контакт.

Она волновала меня, выбивала почву из-под ног. Я даже поймал себя на мысли, что было бы куда проще, оставайся Эмми прежней. Это иную я смог бы легко простить, а её… её у меня не получалось. Глассар убила единственное существо, которое я считал своей семьёй после побратимов. Будь она иной, я мог бы взять драконицу под своё крылышко, пока она не освоится. Как Дарий повёл себя с идалиями Эвана. Ну, на первые полчаса Эвана. Потом-то и Таис, и Агата были уже его, Дара.

Я усмехнулся, вспоминая друзей.

Эммиэн вздрогнула. Отмерла, посмотрела на стакан отборного сока из войтуры, и снова на меня.

— Вы поели?

— Я?

Девушка рвано кивнула.

— Я — да, — ответил с напряжённой улыбкой на губах. — А вот ты…

— Мне не желательно есть перед… — драконица запнулась, но быстро договорила. — Потом поем, когда мы вернёмся от Намико. Идём?

Эмми поднялась первой, и мне ничего не осталось, как последовать за ней.

То, что случилось дальше, стало для меня одним сплошным потрясением.

Когда мы оказались на месте, и девушка принялась развязывать платье.

Я уже настроился одёрнуть Глассар, но тут она заговорила:

— То, что я тебе покажу, моя личная методика, — на секунду в чертах брюнетки проступило смущение, но девушка тихо хмыкнула, продолжая посвящать меня в свою тайну. — Как ты заметил, я избавилась от излишней эмоциональности…

— Это ты так свои истерики мило завуалировала?

Девушка одарила меня проникновенным взглядом.

— Да, — не стала спорить к моему удивлению Глассар, соглашаясь с иронией.

Тут девушка распахнула платье, и я моргнул. Под ним оказались блуза и бриджи, которые одним жестом Эмми превратила в обычные штаны, распустив узлы на штанинах.

— Сейчас я покажу тебе комплекс упражнений, тот, ради которого мне так нужен укромный уголок и способность Намико к сокрытой магии. От тебя требуется только молчать. Сиди, стой — мне всё равно. Только не отвлекай.

— Ладно, — я небрежно пожал плечами, отходя к ивам.

Напрягся только один раз, когда Глассар нагнулась и вытащила из кустарника розовых роз острую рапиру.

— Что это…

— Цыц, — ровно приказала девушка, откидывая копну блестящих чёрных волос за спину.

В левой руке Эмми блеснул камень-артефакт. Она что-то нажала на нём, и по воздуху полилась знакомая музыка.

Это играл циранапох, тоскливая флейта.

Тем временем Эммиэн разулась и вошла на мелководье.

Шаг, второй, плавное движение кистями…Я представить себе не мог, что с мечом можно делать что-то помимо сражения!

Потом Эммиэн выпустила руну воды, и тонкие струйки, бравшие начало из пруда, завертелись вокруг драконицы, срывая вдох восхищения с моих губ.

Это было прекрасно, но эта мелодия…

Циранапох исполнял колыбельную из моей детской шкатулки. Она — это всё, что мне досталось от матери.

Я сглотнул ком в горле, проваливаясь в прошлое.

Ни один из моих побратимов не был счастлив в детстве. Нами расплатились, как данью, отправив в императорский дворец. И всё ради власти. Когда остальных детей любили, обнимали, целовали, наша четвёрка училась быть сильной, чтобы семьи действующих наместников и императора остались у руля Дарийской империи, уступив место достойным продолжениям себя.

Райлан вообще оказался круглой сиротой. Дарий… тоже. При живой-то матери, которой до него никогда дела не было. Я…Пф! В отличие от Дария я не был нужен своему отцу. Хотя лукавлю. Всё-таки нужен. Как гарант того, что в будущем отца никто не будет отрывать от любимого занятия, и допуск в запретные библиотеки Греиджа навсегда сохранится за ним. Он и развёлся, наверное, потому, чтобы мама не отвлекала его от любимых книг и душных лабораторий. И как развёлся!? Выменял мою мать у одного из пустынников на древний фолиант! Мне тогда было десять, и я ни на что не мог повлиять, будучи в столичном дворце Дарийской империи.

Позже, когда я вырос и закончил академию, у меня получилось найти её, но Самира (да, своего фамильяра я назвал в честь женщины с доброй грустной улыбкой) уже обзавелась новой семьёй, родила дочь, полюбила дракона, купившего её через пятые руки. Взрослый сын, фактически чужой Самире Саридар, доставлял женщине лишь одну боль. Глядя на меня, матушка будто заново переживала самый ужасный период в её жизни. Я не посмел терзать её память. Улетел… отдал все силы на восстановление Греиджа, занырнув в политические игры с головой.

Если обернуться и посмотреть назад, из нашей четвёрки только Эвана родичи встретили с распростёртыми объятиями. Так было и в детстве, когда к нам иногда приезжали родители.

Так как я и ребята были под иллюзией внешности принца, никого не выделяли. Правители провинций как будто смирились и отрезали от себя все чувства, видя в своих детях лишь возможность удержаться на гребне волны. Сейчас я это прекрасно понимал.

Из всех родственников больше других мне нравились родные Эвана: его отец и внучатая тётушка, которая без малейших сомнений всегда угадывала свою кровь, всякий раз крепко обнимая Эвана в своих тёплых объятиях. Когда мы спрашивали у белокурой драконицы, как она это делает, женщина хитро прикладывала палец к губам и отвечала: «А это будет наш маленький секретик…»

Сейчас я знал наверняка — всё дело в даре леди Ананты — магии крови. Мать леди Ананты была идалией не простой. Более двух тысячелетий она прибыла на Уграс из мира, где её раса пила кровь людей и могла подчинять. Кажется, она называла себя «вампиром». Благо для нас всех, на драконов её магия почти не действовала. И тем не менее Лоретта долго не прожила. Обескровившую трёх дарков вампиршу казнили, ибо простые люди ничем не хуже драконов! Мы делим этот мир вместе, а значит, обязаны заботиться друг о друге!

Музыка то возрастала, то затихала, замедляясь, но казалось, что это не записанный лейтмотив руководит грациозными движениями Эммиэн, а девушка управляет пространством, подчиняя и мелодию, и магию воды, вращающуюся спиралями по дуге вокруг её хрупкой фигурки …

И боль притуплялась.

Эта девочка, медленно двигаясь под тоскливую песнь циранапоха, своим мечом будто разрезала все мои тяжёлые воспоминания, красиво управляя рапирой. Беспокойство и последующая за ним боль отступали, и в душе будто бы восходил рассвет.

Но вот музыка отзвучала, и Эммиэн на секунду остановилась. Выпрямилась и тут же пошла мне навстречу, покидая пруд, где на белых и розовых нимфеях остались сверкать капельки её магии.

Хотелось прикоснуться к девушке, сказать «спасибо», но я быстро отвернулся, пряча глаза. Кажется, в них стояли слёзы.

— Ну… — тревожно начала Эмми, — как-то так. Я ответила на твой вопрос?

— Да, — продолжая смотреть в сторону, признал разгромное поражение всех своих подозрений к новой версии Глассар.

Проморгавшись, понял, что всё это время зверь давно подкрался к самому краю и наблюдает за происходящим, сверкая ярким фиолетом.

— Можешь заниматься. Попрошу только об одной услуге.

— Услуге, — настороженность драконицы росла. Я это чувствовал, хоть и не видел её лица.

— Да. Об услуге, — сдавленным голосом сказал я. Прежде чем продолжить, откашлялся. — Дай клятву, что не навредишь Намико.

— Хорошо, — драконица согласилась без раздумий, с облегчением выдыхая.

Эммиэн воткнула сталь в газон и протянула руку, демонстрируя свою готовность.

Я стоял молча, принимая клятвы Глассар.

Когда покидал парк в глубоком одиночестве, вдруг поймал дракона на глухом раздражении. Ему не нравилось… ни то, что я ухожу, ни счастливая улыбка, с которой Эмми так легко от него отказалась.

Подавив эмоции, завёл спорткар и поехал в автопарк. Сегодня-завтра в Элерон должны были доставить мобы для городских служб: автобусы, пожарные мобы, кары для лекарен и единичные фаэтоны, которые Райлан назвал «такси».

«Надо заняться делом! А Эммиэн… лучше сразу выбросить её из головы, пока я не увяз в новой версии Глассар по самый драконий хвост!»