Моя нежная фиалка (СИ)

Глава 36. Учение о душе

Повернув голову, седовласый мужчина мягко улыбнулся и сказал:

— Устала…Отдохни, душа. Твоя маетность совсем тебя извела.

— Очень может быть, — я сделала глубокий вдох, пока дедуля не продолжил с философским спокойствием:

— Давно наш храм не посещали обращённые драконицы.

— Оу! Тише! — нервно озираясь, чуть на дедулю не накинулась, чтобы ему рот ладошкой не захлопнуть.

— Драконица, да ещё и из-за грани, — тихо засмеялся старец, игнорируя мою панику. — Не бледней так, иномирная душа. Присмотрись… в зале Всеединого семь скамей. И каждый, кто садится на неё, теряет голос и облик.

Я перевела взгляд в указанную сторону.

Действительно. Все, кто сидели на белых лавочках, стоящих по кругу зала на трёхметровом расстоянии друг от друга, очень странно выглядели. Их лица будто замылил кто-то, а одежда становилась похожей. Ко всему прочему, тишина в помещении стояла такая, что можно было услышать жужжание пчёлки, опыляющей цветущий куст гортензий в ближайшем вазоне.

— Как это…

Старик с улыбкой объяснил, что на скамьях служителями Всеединого поставлена специальная защита, не позволяющая подслушивать приватный разговор страждущих и жрецов. Именно им был мой визави.

Я поняла, что лавки выполняют функцию исповедальных кабинок, которые стоят в католических церквях на Земле.

— Скажите… вы так легко увидели, что я из другого мира… — нервно озираясь, спросила первое, что меня сейчас взволновало. — Многие так умеют?

Дедушка коснулся цветка с умиротворением на лице.

— Не многие. Единицы. А точнее семь жрецов Всеединого, которых он наделил способностью видеть. Это у Богов-драконов служители зовут себя «Незримыми». Мы же — «Видящие». Но ты не бойся, дитя. То, что видящий узрел, разглашению не подлежит. На этом строится наш кодекс. Поэтому, выдыхай и не беспокойся. Никто из нас твои тайны не выдаст. Никому и ни за какие деньги. Магия Единого слишком жива, чтобы мы наивно пытались обмануть клятвы, данные ей.

— Магия? Но вы… вы же дарк?

— Я не просто дарк. Я — служитель. Чтобы заслужить крупицу её, я прошёл пятнадцать лет обучения в храме… на нижнем его ярусе… Впрочем, тебе это будет не интересно. Лучше скажи, что привело тебя сюда. Думаю, ты пришла не каяться, как другие. Ты что-то хочешь спросить, верно?

— Д-да. Всё так. Пока один дракон мне не испортил настроение, я хотела познакомиться с верой жителей Уграса.

— Похвальное желание, — старец покивал головой и пригладил правой рукой длинную белую бороду. — Что ж… могу тебе рассказать о каждой.

Видящий очень доступно и коротко начал излагать о создании Уграса, который возник из пустоты благодаря двум сёстрам-демиургам. Рассказал, что сёстры эти — ученицы Всеединого — Бога, властвующего над всеми галактиками и системами мироздания, порождающими живые миры. Четыре Бога-дракона — те же демиурги. Как они там существуют Видящим неведомо, однако они точно уверены, что явления демиургов несут в себе особый смысл. И так оно и есть, раз первый огромный выброс магического источника был зафиксирован именно с рождением первых драконов на Уграсе. Те крохи магии, что давали храмы Всеединого, слишком малы. Они могли лишь усилить видения жрецов. На остальных «прихожан» магии не хватало. Впрочем, и сейчас дарки обделены силой, потому как удерживать в себе магию обычный человек не способен в силу отсутствия резерва. Это у драконов есть зверь, отвечающий за этот условный «орган». Дарки, увы, в пролёте.

Слушала я старца Либерия с открытым ртом. Очень уж интересно он рассказывал

Когда служитель замолчал, я с нетерпением спросила о душах, желая знать, как так случилось, что я оказалась тут… Вдруг и это ему ведомо?!

И я не прогадала! Оказалось, ведомо! Ещё как ведомо!

Видящий лукаво прищурил глаза и пояснил:

— Душа вечна. Она никогда не пребывает в покое. Как бриллиант с сотней граней, каждая частица её, единая ликом, существует здесь и сейчас, но в разных мирах. И вот, когда сразу два тела одной души умирают, случается коллапс. Происходит та самая подмена, с которой ты, девочка, столкнулась, испытав на себе всю её «прелесть». В момент непостижимого обмена выживает сильнейшая грань, замещая собой то тело, которое наименее пострадало. Так и появляются «иные».

— Ох! Надо же! И все… все об этом знают?!

— На Уграсе? Да. За другие миры внести ясность, увы, я не в силах.

— А какую форму имеет душа? — я, буквально захлёбываясь от любопытства, поспешила задать новый виток вопросов. Что-то подсказывало, что скоро время «исповеди» закончится, а я так и не подошла к главному! — Могут ли её грани пересечься, когда коллапса не случалось? И… как узнать одну из жизней… чтоб не умирая?

— Душа драконов — зверь, — меланхолично продолжил объяснять глубинные знания служитель, устремив взгляд на водную гладь небольшого фонтана, стоящего прямо в центре круглого зала Всеединого. — Хм… Это не значит, что мы, дарки, бездушны. Вовсе нет. Наша душа, как душа любого человека, искорка. У одних она светлая и чистая, у других измарана в плохих поступках своего обладателя и потихоньку истлевает, ведь поступки всегда оставляют след в душе, как бы мы не хотели скрыть свои деяния перед публикой…Впрочем, драконы тоже подвержены этому… Драконы так же имеют градацию достоинств и черт характера, как искорки дарков. — Дедушка посмотрел на меня и усмехнулся: — Это что касается твоего первого вопроса. Насчёт второго и третьего… Хмм… Тут надо подумать. Очень интересен твой вопрос. Особенно третий. — Дедушка Либерий пристально посмотрел мне в глаза, как будто размышляя, достойна ли я услышать ответы на свои вопросы. Вздохнул медленно, глубоко и… — Я слышал, что наш генерал занимается изучением граней своей души. Если и есть возможность постичь все её образы, то наш неугомонный наместник должен знать, в каком направлении двигаться, чтобы это сделать. Нам, видящим и незримым, в силу кодекса запрещено погружаться в глубины материй мироздания. Я могу тебя лишь направить. Указать, где искать… если это тебе так интересно, конечно. Впрочем… Не думаю, что генерал Коррин так уж преуспел в этом. Будь это так, драконы давно познали бы мироздание и…

Откуда-то сверху послышался гулкий звон, будто кто-то ударил в небесный гонг.

Либерий вскинул взгляд и улыбнулся.

— Тебе пора, душа. Живи на благо себе и окружающим, — произнёс старец наставление, словно заученную фразу, — и благодари Всеединого за шанс прожить ещё одну жизнь. Мира и благоденствия…

Над фонтаном поднялась белая сверкающая сфера. Достигнув примерно двух метров, она вспыхнула, разлетаясь на сотни солнечных бликов.

Этот световой удар заставил меня крепко зажмуриться.

Когда открыла глаза, с удивлением поняла, что уже не сижу, а стою! И стою в холле храма, где статуи всех Богов высятся на страже входов в свои залы, куда устремляются группки новых прихожан.

— Эммиэн? — окликнул меня Кевин. Как оказалось, Хильсадар ожидал меня у выхода из белого храма. — Ты освободилась? Мы можем возвращаться?

— Угу, — прошептала я, не размыкая губ. Всё никак не могла перестать коситься в недра белокаменного зала, где все скамейки как будто снова были пусты.

— Прости меня, Эмми… — дракон добавил к моему шоку ещё несколько единиц изумления, привлекая к себе моё внимание. Опустив взгляд на зеркальную плитку, губернатор нахмурился. Видимо, слова извинения ему не приходилось раньше примерять на себе. — Мне не нужно было запрашивать повторную проверку на совместимость без твоего согласия. Прости.

— Ладно, — к своему собственному удивлению сказала я. — Но больше так не делай, Ваша Светлость. Я, увы, не обладаю безграничным запасом терпения. За эту неделю ты со своими людьми почти выскоблил его до дна. Ещё немного, и я решу, что прекрасно справлюсь со всеми своими проблемами без всякой передышки.

— Не совсем понимаю, о чём ты, — Кевин сдвинул густые тёмные брови, разглядывая меня с огромным интересом, который пытался утаить под своими длинными ресницами, — но суть уловил.

— Это хорошо, — тяжело вздохнула я, выходя на свежий воздух летящий с высоких гор, в окружении которых был построен Элерон. — Поехали… я действительно устала.

До особняка домчались ещё быстрее. Или мне так показалось… Уж слишком задумалась я о религиозном учении Либерия и о его теории незыблемости вечной души.

Я ловила себя на том, что нет-нет, да бросаю косые взгляды на Хильсадара.

«Может ли быть так, что Коля и Кевин — грани одной души? А вдруг нет? А если «да», то что? Что я могу? Вернуть мужа, как личность точно не получится. Он умер и, судя по всему, если коллапс у моего Русланова и случился, то точно не с этим миром. Если и возможно что-то сделать, так это открыть Кевину память души. Позволить «прожить» воспоминания мужа. Но что потом? Смогу ли я… Боже! Как же я устала! И совсем-совсем запуталась!»

Войдя в холл, сразу поднялась в свою комнату, не замечая, как Кевин улыбается мне в спину.

— Тамир, — уже без улыбки на губах позвал губернатор своего дворецкого, как только его «невеста» скрылась за поворотом лестничной площадки. — Свяжись с помощником лорда Тим о Хина. Скажи, что я хочу поговорить с ним по визору как можно скорее. И… собери весь штат прислуги. Не думал, что вам надо объяснять, как вести себя с моими гостями.

Дворецкий, бледный как полотно, вытянулся по струнке и порывисто кивнул, прежде чем поспешить выполнять поручения своего господина.