Моя строптивица

Глава 16

Как это ни странно, но я совсем не боялась предстоящей встречи со старухой. Всего-то и нужно отдать ей деньги и забрать пузырек с зельем. Единственное, что мне не нравилось во всей этой затее, что придется снова побывать в унылом здании тайной полиции. Угрызения совести меня тоже не мучили: вряд ли Фалиния безобидная травница, раз согласилась продать пузырек с ядом.

А вот Ройнал сильно нервничал. Я даже удивилась: неужели супруг способен испытывать волнение? Еще дома он несколько раз напомнил мне, как я должна действовать в случае непредвиденных ситуаций. Хотя я не представляю, какие тут могут быть непредвиденные ситуации? Всю дорогу до парка Ройнал периодически смотрел на меня тяжелым хмурым взглядом, будто заранее подозревая, что я все испорчу и провалю дело.

В парк мы вошли порознь: я впереди, а спустя минуту Ройнал. Я неторопливо прогуливалась возле фонтана и поглядывала на редеющую толпу гуляющих горожан. На город вот-вот должны были опуститься сумерки и многие спешили по домам. Разглядывая людей вокруг я пыталась определить, кто из них может служить в тайной полиции, но то ли служащие ведомства маскировались хорошо, то ли их действительно среди гуляющих не было. Но я была уверена — травница где-то поблизости и наблюдает за мной. Осторожная старуха, боится что приведу за собой хвост. Неужели так хочется денег, что готова на риск?

Оглядевшись в который раз я, наконец, заметила на одной из аллей миниатюрную фигурку травницы. Фалиния кивнула мне и быстрым шагом пошла в глубь парка, я поспешила за ней. Аллея свернула к пруду, на котором горожане кормили уток, но сейчас здесь было абсолютно безлюдно. Скамейки по периметру пустовали, но Фалиния не стала присаживаться. Она подошла к самому берегу и сделала вид, что кормит птиц. Избалованные щедрыми горожанами утки лениво подбирали угощение и отплывали от берега. Прохладный ветерок заставил поежиться, да и местечко для встречи травница выбрала не самое приветливое в этот вечерний час. Сгущающиеся сумерки делали воду пруда темнее, было что-то зловещее в окружающей меня безлюдности.

Я подошла к Фалинии и кашлянула.

— Сначала деньги, — прошептала старуха. Я протянула ей мешочек с золотыми монетами, которые травница тут же принялась пересчитывать. Потом мешочек утонул в недрах её потрепанного ридикюля, а в ладонь мне неожиданно ткнулось что-то маленькое, округлой формы. Я раскрыла ладонь и увидела небольшой пузырек с мутноватой жидкостью.

— И сколько нужно чтобы получить результат? — травница уже повернулась ко мне спиной, намереваясь уйти, но остановилась:

— Пары капель вполне достаточно.

Я зажала пузырек в руке, и замерла в ожидании. Старуха успела сделать от меня пару шагов, когда навстречу ей, прямо из зарослей, вынырнул мужчина и двинулся в нашу сторону. Фалиния замерла, резко развернулась и увидела, что и с другой стороны к нам спешит мужской силуэт. Травница подскочила ко мне:

— Кидай пузырек в воду, быстро!

Я изобразила дурочку:

— Еще чего! Я заплатила за него.

— Курица безмозглая, нас сейчас обеих заберут. Кидай, говорю, пузырек!

Но я только сильнее сжала кулак и попятилась. Фалиния то ли от злости, то ли решив любой ценой избавиться от зелья, с силой толкнула меня в воду. Наверное, она посчитала, что падая, я разожму руку и пузырек пойдет на дно. Я даже и не подозревала в миниатюрной старухе столько силы.

Намокшее платье, как и ридикюль, цепочка которого была намотана на запястье, потащили меня вниз. С распахнутыми от ужаса глазами я ушла под воду и окружившая меня со всех сторон темнота вызвала приступ паники. Я открыла рот, чтобы закричать, позвать на помощь и захлебнулась темнотой. Это так страшно — когда нет ни звуков, ни света, а только чернота, которая проникает даже внутрь тебя.

Звуки вернулись слишком резко, как и возникшая боль в груди. В нарастающем гуле звуков сознание выделило лишь один голос, который цеплял и не позволял снова провалиться в глухую темноту.

— Аделина!

Я открыла глаза и тут же картинка передо мной резко перевернулась, а меня скрутило в приступе рвоты. В груди надсадно болело от позывов, меня всю трясло, и если бы не чужие руки, удерживающие меня, я наверняка бы уткнулась лицом в мокрую траву.

На плечи легко что-то теплое и, главное, сухое и я сразу почувствовала контраст с насквозь мокрым платьем, которое противно липло к ногам.

— Аделина, посмотри на меня…

Будто сквозь пелену я увидела склоненное лицо Ройнала. Его волосы были мокрыми, по лицу стекали капли воды.

— Потерпи немного.

Меня подняли на руки и я, закрыв глаза, прислонилась к плечу Ройнала. Меня мутило, в горле саднило, во всем теле чувствовалась противная слабость от которой трясет, словно в лихорадке. Мерзкие ощущения…

Потом, наверное, мы ехали в экипаже, потому что я чувствовала мерное покачивание. Рубашка Ройнала, в которую я уткнулась лицом, тоже была мокрой и мне это жутко не нравилось. Больше всего на свете я хотела сейчас снять с себя мокрую одежду. Сквозь ткань платья я чувствовала горячие руки супруга, и это было единственное приятное ощущение в сплошном кошмаре окружившим меня. Виска коснулось теплое дыхание и все тот же голос что-то успокаивающе зашептал.

В очередной раз я вынырнула из полуобморочного состояния, когда почувствовала как с меня срывают мокрую ткань. Платье просто разорвали на куски, чтобы скорее снять. Кажется я видела Ядвигу, которая одевала на меня сорочку, охая и вздыхая при этом. Лишь коснувшись головой подушки я вдруг вспомнила кое-что важное. Позвала сиплым шепотом:

— Ройнал…

Лицо супруга тут же склонилось над моим:

— Тебе плохо? Что-то нужно? За доктором уже послали…

Я мотнула головой и тут же скривилась от подступившей дурноты.

— Тише, тише, — его пальцы коснулась моей щеки.

— В руке…

Я разжала ладонь в которой все это время сжимала злосчастный пузырек. Ройнал забрал его и отложил куда-то в сторону, даже не взглянув. Мне стало так обидно… я чуть не утонула, а он даже не взглянул на него… Из глаз сами собой полились слезы.

— Ну что ты, девочка моя. Все уже позади. Теперь все будет хорошо.

Ройнал ладонью вытирал мои слезы, целовал в висок, а мне становилось только хуже от этой ласки.

Несколько последующих дней меня периодически мучила головная боль, которая пропадала после принятия порошков, выписанных доктором. Доктор Матьюз осмотрев меня, долго качал головой и, наконец, вынес свой вердикт:

— Лойдесса Аделина, пора уже оставить ребячество. В прошлый раз вы поранили ногу, теперь чуть не утонули, а что будет после? Мне даже страшно представить! Я понимаю, вы молоды и резвы, но нужно быть осмотрительнее.

Не знаю, что ему сказал Ройнал, вряд ли то, что случилось на самом деле. Но какая теперь разница.

Но я сильно заблуждалась, полагая, что самое страшное позади. Головные боли, минутные приступы тошноты — это все оказалось ерундой по сравнению с ночными кошмарами, которые стали меня преследовать каждую ночь.

Я снова оказывалась в абсолютной темноте. Глухой, вязкой, душной. Она подступала ко мне со всех сторон, оставляя лишь где-то над моей головой небольшой просвет, который медленно затягивался. Я кричала, звала на помощь и просыпалась от собственного крика, в объятиях Ройнала. Он укачивал меня словно ребенка, что-то шепча на ухо, и я, вслушиваясь в этот шепот, снова засыпала.

На третий день Ройнал просто лег в моей спальне. А на мой удивленный взгляд ответил:

— Возможно, так тебе будет легче избавиться от кошмаров. Да и мне надоело каждую ночь бегать из комнаты в комнату.

Как ни странно, но в некоторой степени супруг оказался прав. Обступившая меня темнота дрогнула и отступила когда, ворочаясь, я прижалась к груди Ройнала. Его спокойное дыхание, запах кожи подействовали на меня лучшим образом. Я так и уснула под боком у мужа.

Чем лучше становилось мое состояние, тем внимательнее я наблюдала за Ройналом. Супруг вел себя не так как обычно: он стал больше времени находиться дома, а со мной был исключительно обходителен и порой даже ласков. Я прекрасно понимала причину такого поведения: супруг чувствует вину за произошедшее. Вот только меня такие перемены в отношениях с Ройналом совсем не радовали: мне не нужно его раскаяние и угрызения совести тоже не нужны. Мне нужна его любовь. Размышляя об этом чувстве, я как-то за ужином спросила:

— Ройнал, а ты когда-нибудь любил?

Супруг удивился вопросу, его брови чуть приподнялись:

— Разумеется. Я люблю родителей.

— Ты никогда не говорил о них. Они вообще в курсе, что ты женился?

Ройнал налил себе вина и, только сделав приличный глоток, ответил:

— Я был поздним ребенком. Очень поздним. Родители похоронены в Ирхасе.

Сердце кольнуло, вот я не вовремя со своим любопытством!

— Прости, я не знала. Ты никогда не говорил об этом.

Я только сейчас с ужасом осознала, что вообще ничего не знаю о Ройнале. Кто его родители, каким было его детство, что пришлось ему пережить в жизни, почему именно тайная полиция? Но с другой стороны, Ройнал тоже не расспрашивал меня о моей жизни. Наверное, не считал нужным. Зачем ему знать подробности жизни фиктивной жены.

Видимо, грустные размышления отразились на моем лице, потому что Ройнал, отложив в сторону салфетку, вышел из-за стола и потянул меня за руку, поднимая. Из окна гостиной был красивый вид на вечерний Фавр и мы некоторое время просто стояли и смотрели на то, как ночь медленно, но верно опускается на город. Ройнал стоял за моей спиной и я чувствовала его тепло, дыхание. Как бы мне хотелось каждый вечер смотреть на засыпающий город из окна, чувствовать Ройнала, быть с ним, принадлежать ему, стать действительно женой, а не просто фикцией. Под действием нахлынувших чувств, я повернулась к Ройналу и прижалась к нему, спрятав лицо у него на плече. Он сначала будто замер, но потом я почувствовала его руки у себя на спине и на талии. Я потянулась обнять его и вздрогнула, когда губы Ройнала коснулись родинки на шее.

Его поцелуй был неторопливым и нежным. Слишком нежным. За последние дни я так устала от этой ласковости и обходительности, что мне захотелось настоящих чувств, настоящего Ройнала. Уверена, что настоящий он страстный, возможно немного грубый, напористый. Я ответила на поцелуй Ройнала, намекая, что я не фарфоровая статуэтка, а живая, настоящая…

Чуть приподняв, он посадил меня на подоконник, продолжая удерживать в объятиях. Я зарылась пальцами в его волосы, отвечая на его уже нетерпеливые поцелуи. Ласки Ройнала становились все откровеннее, и я не воспротивилась им, даже когда почувствовала, что он расстегивает крючки на платье.

Прикосновение его пальцев в вырезе декольте словно обожгло. Я теснее прижалась, желая почувствовать его ладонь на груди, ощутить жар его кожи. А когда это случилось, не смогла сдержать стон наслаждения.

И тут же все прекратилось. Ройнал отстранился, а я увидела его ошарашенный взгляд, будто он только что осознал, где он и что делает. Его глаза задержались на моей обнаженной груди и он, торопливо сняв с себя рубашку, накинул её мне на плечи. Я не смогла сдержать разочарования:

— Ройнал, почему?

Он повернулся ко мне спиной, давая время оправить платье.

— Это было бы бесчестным. Я дал слово твоему опекуну, что подобного не случится.

Разочарование сменилось злостью:

— Да кому нужно твое благородство, Ройнал? Дяде совершенно все равно, что со мной происходит! Для всех других я твоя жена! Кто оценит твое сдержанное обещание?

Ройнал повернулся и я вновь увидела супруга таким, каким он был раньше. Отстраненный взгляд, чуть насмешливо изогнутые губы:

— Твой будущий муж, Аделина.