Мрачный похититель

Глава тридцать четвертая

Тристан

Доминик в шоке смотрит на меня и проводит рукой по волосам.

Я только что рассказал ему, что случилось с Изабеллой, и он ошеломлен так же, как и я.

Я решил спуститься в его комнату, когда Изабелла снова уснула. Сейчас утро. Солнце только что взошло, и кажется, что у нас есть кусочки пазла, которые складываются вместе, чтобы сформировать что-то.

— Она не знала, кто он? — спрашивает Доминик.

— Нет. Она увидела его впервые, когда ей было десять, — объясняю я. — А потом еще раз, когда ей было двенадцать. С тех пор она его не видела и понятия не имеет, кто он. Kruv' omertà. Это должен быть наш парень Доминик. Ты так не думаешь?

Я не могу поверить в это совпадение.

— Я думаю, это чертовски крутая зацепка, особенно если она сможет его опознать. Учитывая, что мы говорим о десятилетней давности с того момента, как она видела его в последний раз, но это зацепка. Она сказала что-нибудь еще?

— Нет, это все часть ее кошмаров. — Я говорю это, не подумав, поэтому я должен был ожидать его осторожного взгляда.

— Я заметил, что ты проводишь с ней много времени, так что, думаю, ты должен знать, — заявляет он.

Я решаю поступить благоразумно и тщательно обдумать свои следующие слова, поскольку теперь я начинаю чувствовать, что это он увидел меня и Изабеллу в саду.

Я знаю, что не должен был переходить черту с ней, но я не хочу скрывать то, что у меня есть. Это временно. По крайней мере, так я себе говорю. Я знаю, что когда это закончится, это будет конец, так что я никого не расстрою, потому что не смог удержать свой член в штанах.

— Я это заметил, — отвечаю я, и он смотрит на меня с недоверием.

— Правильно. Думаю, ты много видишь.

Я не в настроении для дерьма или спорить с братом, как будто мы ссорящиеся младенцы. Сейчас не время тыкать друг в друга, но если он хочет тыкать в меня, я могу сделать с ним то же самое. Я сдерживался, чтобы сохранить мир, но это не значит, что я перестал беспокоиться.

— Да, полагаю, я вижу много, например, когда я увидел, как ты нюхаешь это дерьмо, — бросаю я в ответ. — Я не бросил его, Доминик. Я просто не торопился с тобой.

— Иди на хуй. Занимайся своими делами и перестань обвинять меня в ерунде.

— Перестань отрицать это. Я тебя видел. Перестань хранить от меня секреты, которые могут тебе навредить, — возражаю я.

— Похоже, у нас у всех есть свои секреты.

Думаю, это достаточное подтверждение того, что именно он наблюдал за мной и Изабеллой той ночью.

Мы смотрим друг на друга. Я не буду ничего отрицать, если меня спросят. Я не такой человек. Он явно меня видел и сейчас ждет, что я брошу ему вызов и буду каким-то ублюдком, который лжет сквозь зубы.

Я знаю, что я неправ. Но то, что я чувствую, не является неправильным.

Я собирался что-то сказать, когда писк отвлекает меня от мыслей. Глаза Доминика широко распахиваются, и он практически спотыкается, чтобы добраться до своего компьютера.

На устройстве, подключенном к монитору, мигает красный индикатор.

— Иисус Христос, — шипит он, когда его экран оживает. — Я нашел Мортимера. О, Боже.

Я тоже подбегаю и смотрю, как его руки летают по клавиатуре, набирая всевозможные буквы и цифры с молниеносной скоростью, пока он не останавливается и на экране не появляется карта. Одна красная точка пищит в месте на Род-Айленде, дом Николи, и синяя точка пищит в Монголии.

— Он сейчас разговаривает с Николи, — торопливо говорит Доминик. — Я надеюсь увидеть и услышать его. Я узнаю, сработает ли последовательность, через несколько секунд.

Боже мой, напряжение просто зашкаливает. Оно чертовски затягивает, и я клянусь, что могу умереть прямо здесь от напряжения.

Синяя точка мигает, а затем экран становится черным. На секунду раздается треск статики, а затем появляется изображение дьявола, которого я искал последние шесть лет.

Он появляется на экране, не подозревая, что за ним следят, и, черт возьми, я понимаю, что уже видел этого ублюдка раньше. Я видел его в доме отца Аллиссы.

Он сидит в кресле, словно какой-то король. Его волосы теперь серебряные, а глаза зловещие.

— Изабеллы не видно, — говорит ему Николи. — Саши тоже нет.

— Я не могу в это поверить. Как это возможно, что мы не можем найти ни одного из них? Ты выставляешь меня в плохом свете, дерьмом, — рычит Мортимер на Николи, его русский акцент сильный и унизительный.

— Я не знаю, где искать дальше. Очевидно, что она сбежала, у нас есть ее фотография в машине. Не было никаких признаков борьбы, поэтому я не думаю, что ее похитили.

Хорошо, я рад, что они все еще так думают. Я рад, что все так и вышло, потому что это все еще дает нам время. Элемент неожиданности всегда лучше.

Сунь Цзы не мог бы сказать об этом лучше в — Искусстве войны: весь секрет заключается в том, чтобы запутать врага, чтобы он не смог понять наших истинных намерений.

Это именно то, что мы делаем. Сбиваем с толку этого ублюдка. Этот ублюдок думает, что он такой могущественный и такой неприкасаемый, что даже не может догадаться, что его драгоценную дочь забрали. Прошли недели. Пошла третья неделя с тех пор, как я ее забрал, а они все еще думают, что она сбежала, и Саша тоже.

— Я приеду в Род-Айленд в субботу. Буду у тебя там к шести. Я сам найду Изабеллу, если ты не найдешь ее к тому времени, и разберусь с ней соответствующим образом за то, что она выкинула такой трюк. Убей Сашу, если найдешь его.

Степень его ярости становится очевидной, когда звонок прерывается и изображение обрывается.

Мы с Домиником смотрим друг на друга.

Он у нас, мы его поймали, мы знаем, где он и как он выглядит.

— Мы нашли его, Тристан, — хрипло говорит Доминик.

— Ага.

— Могу ли я предложить подождать, пока он не доберется до Род-Айленда? Это даст нам пять дней на планирование, и это будет быстрее. Похоже, что туда, где он находится в Монголии, трудно добраться. И нам понадобятся крылья побольше. Это выполнимо, но неэффективно, потому что нам понадобится около трех дней, чтобы добраться до него, и к тому времени он может уже уйти.

— Абсолютно. Я согласен. Я думаю, мы используем время с умом, вернемся в Лос-Анджелес и соберем силы, а затем отправимся в Род-Айленд в четверг.

— Похоже, у нас есть план. Завтра нам следует уехать.

— Мы должны.

Вот и всё.

Прощай, Изабелла. Мне не обязательно выходить на связь, чтобы опознать нашего неуловимого итальянского друга. На самом деле, я думаю, я просто дам знать Массимо, и он сможет связаться с ней по этому вопросу.

Когда я завтра уеду, я думаю, что это должно быть все, полный разрыв. Лучше не затягивать, не в нашем случае.

Лучше просто покончить с ней и покончить с этим.

Так будет лучше для нас обоих, даже если мне не хочется в это верить.