Мрачный похититель

Глава вторая

Изабелла

Дмитрий снова здесь…

Почему?

Я не могу сдержать суровый взгляд, который я бросаю на него, когда он входит в дверь кафетерия. Вчера было достаточно плохо.

Моя работа здесь, в реабилитационном центре, одно из немногих занятий, позволяющих мне отвлечься от реальности.

Один его вид тянет меня обратно в темноту моего мира. Я ненавижу этого человека всем своим существом. Я ненавижу его так сильно, что мое сердце болит, когда я просто смотрю на него.

Я не знаю, как мне смотреть на него и не помнить, как он убил Эрика, любовь всей моей жизни.

При обычных обстоятельствах такой убийца, как он, не шагал бы ко мне беззаботно. Он сидел бы за решеткой, отбывая серьезный срок за свои преступления.

В моем аду, однако, он правая рука моего отца. Убийство привело его туда, где он сейчас. По правую руку от дьявола.

Дмитрий — ходячий кошмар, и эта улыбка на его лице постоянно издевается надо мной. Каждый раз, когда я вижу этого человека… этого монстра, я вспоминаю о своем месте в этом мире и о том, что моя жизнь мне не принадлежит. Неважно, где я нахожусь. Дома или на работе. Мой отец всегда делает что-то, чтобы расставить все по своим местам.

Обычно я могу все просчитать и знаю, что нужно быть предельно осторожной. Но эта неделя оказалась загадкой.

Что-то происходит. Теперь я в этом убеждена.

Мне двадцать два года. Если я до сих пор не знаю, что с отцом никогда не бывает скучно, то я никогда этого не узнаю.

Но если что-то происходит, я имею право знать, что именно. Ненавижу чувствовать себя параноиком. Достаточно того, что в последние дни у меня было ужасное ощущение, что за мной кто-то наблюдает. Мне не нужно такое дерьмо.

Когда Дмитрий приближается ко мне, Саша, мой телохранитель, бросает взгляд из угла комнаты. Он, должно быть, тоже чувствует, что что-то происходит. Зачем еще мне нужны два охранника, чтобы сопровождать меня на встречу?

Дмитрий останавливается, отходит в сторону и коротко кивает мне, молчаливо приказывая закончить то, что я делаю, чтобы мы могли уйти.

Я делаю неглубокий вдох и пытаюсь успокоить нервы. Еще не время уходить. Мне нужно быть здесь еще три часа. Ненавижу уходить с работы раньше, чем планировалось, и вообще без причины.

Я работаю здесь помощником психолога. Моя цель — стать терапевтом и работать где-то в будущем, работая с людьми, которые пострадали от травмы и имеют ПТСР. Эта клиника идеально подошла мне для получения всего необходимого опыта, поскольку у них есть как стационарные, так и амбулаторные пациенты.

Я нахожусь под каблуком у отца, поэтому я знаю, что все мои цели — пустые мечты, но я работаю на этой работе уже девять месяцев, сразу после колледжа. Это само по себе впечатляет, и я отношусь к этому крайне серьезно. Клиника Риджвуда обычно выбирает профессионалов с большим опытом и квалификацией после колледжа. Мое принятие было основано на моих впечатляющих академических результатах в Университете Брауна и трех летних каникулах, которые я провела здесь на добровольной стажировке. Они так любили меня, что приняли мое заявление в одно мгновение. Я ценю такие вещи.

В то же время я ценю возможность работать. Это было то, о чем мне пришлось умолять отца. Хотя он и предоставил мне небольшую свободу, она шла с условием, что, как и в колледже, со мной все время должен был быть телохранитель, и если мне нужно было быть где-то, где он хотел, чтобы я была, я должна была делать то, что мне говорили.

Итак, я знаю, что нет смысла спорить с кем-либо из охранников моего отца. Кроме того, если Дмитрий здесь, это все равно, что сказать мне, что пора идти. Мне придется уйти сейчас, хочу я этого или нет. Я бы не хотела, чтобы у меня отняли ту толику свободы, которая у меня есть.

Я снова сосредотачиваюсь на Джозефе, пациенте, с которым я работала сегодня, и пытаюсь собраться с духом.

— Я передам тебя Белинде, чтобы ты мог побыть здесь еще немного, — говорю я ему.

Он пришел два месяца назад после автомобильной аварии и очень сильно прогрессировал.

Он опирается на костыль и улыбается мне.

— Дорогая, как насчет того, чтобы я взял это отсюда и пошел обратно в свою комнату. Белинда просто попытается снова накормить меня этим отвратительным супом, — отвечает он со смехом.

Я не могу не смеяться. Он прав. Это именно то, что Белинда попытается сделать.

Мои коллеги и пациенты здесь поддерживают меня. Такие люди, как они, поддерживают меня в контакте с реальностью. Они помогают мне забыть, кому я принадлежу.

— Ты уверен, что хочешь попробовать? — На этой неделе он способен и намного сильнее, чем на прошлой неделе, но в моей природе быть осторожной.

— Я в порядке. Поверь мне. — Он подмигивает мне, и я смотрю, как он не спеша уходит.

Вокруг много людей, но в ту секунду, когда Джозеф проходит через двойную дверь, я чувствую себя уязвимой. Я чувствую себя одинокой и беззащитной перед тем, что, черт возьми, происходит с моим отцом.

Шаги приближаются позади меня, и я встречаю холодные магнетические глаза Дмитрия. Он улыбается мне, и я бы не хотела этого.

Саша отступает, не смея вмешаться. Он знает свое место, и я должна знать свое, особенно с таким человеком, как Дмитрий. Человеком таким же злым, как мой отец.

— Ты снова здесь, — заявляю я, напрягая челюсть. Я ничего не могу с собой поделать, когда дело доходит до него. Он знает, что я его ненавижу, но сейчас я ненавижу больше всего то, что не могу понять, что происходит.

— Я снова здесь, — отвечает он.

Как и большинство моих телохранителей, он говорит с намёком на русский акцент. У меня он полностью исчез. Я прожила в Штатах последние двенадцать лет, и никто бы не подумал, что я провела большую часть своего детства в Москве, почти не говоря по-английски.

— Почему?

— Твой отец перенес твою встречу с ним на более раннее время, — отвечает он ровным монотонным голосом.

У меня запланирован звонок по Skype с отцом через несколько часов. Мы проводим такие встречи раз в месяц, когда его нет в гостях, и они обычно не требуют внимания его первого начальника. Он также обычно не переносит время вперед.

— Что-то случилось? — спрашиваю я.

— Это особенная встреча, — отвечает он, и в его груди раздается глубокий, низкий смешок.

Особенная встреча? Это звучит не слишком обнадеживающе. Я молюсь, чтобы это не означало, что отец узнал о моих ночных вылазках. Я выбираюсь из дома редко, только чтобы немного передохнуть. Саша всегда был начеку и прикрывал меня. Он никогда бы не пошел на риск, который может стоить ему жизни.

И всё же, если бы отец действительно узнал, Саша уже был бы мертв. Мы бы точно не устраивали ради этого специального собрания.

Выбросив беспокойство из головы, я возобновляю свое раздражение.

— Так вот почему ты решил составить мне компанию? Как трогательно.

— Злая. Очень злая. Мне понравится заставить твой рот работать как следует.

Мои глаза расширяются, и я моргаю несколько раз, а мои щеки краснеют. Я в таком же шоке, как и в ужасе от его слов. В последнее время он был таким. Говорил о мерзости своего ума более свободно. Но это было худшее, что он делал.

— Прости? — парирую я. — Как ты смеешь так со мной разговаривать?

Кажется, у меня хватит смелости сразиться с ним. Однако по моей спине пробегает дрожь, когда юмор исчезает с его лица и сменяется чем-то холодным и темным, что напоминает мне о необходимости сдерживать себя.

— Следи за своим тоном со мной, Изабелла, — предупреждает он с жестким взглядом. — Я буду говорить с тобой так, как захочу, и буду представлять, как твой рот доставляет мне удовольствие так, как захочу.

Улыбка поднимает уголки его рта, а прядь светлых волос падает на его глаз. Его взгляд скользит по всему моему телу, его глаза касаются меня повсюду.

Я не дура. Я вижу, как он на меня смотрит, и мне это не нравится. Он на пятнадцать лет старше меня, и он смотрит на меня так с тех пор, как мне было двенадцать. С вожделением и желанием. Две вещи, которых должно быть достаточно, чтобы убить его, но он делает это с легкостью.

Никому не позволено приближаться ко мне. Это означает смерть. Они все это знают. Они все знают, какие последствия ждут приближения к дочери Мортимера Вигго.

Поскольку ему было приказано убить единственного мужчину, который когда-либо приближался ко мне, я знаю, что этот человек мог смотреть на меня с таким явно сексуальным намерением только в том случае, если бы ему дали на это разрешение.

— Пойдем, — говорит Дмитрий и, посмотрев на Сашу, жестом приглашает его следовать за мной, а сам идет впереди меня.

Я следую его примеру и оглядываюсь на Сашу, который догоняет нас. Он качает головой. Молчаливое предостережение, чтобы я держалась на плаву.

Я всегда его слушаю. Он заботится обо мне с самого рождения. Саша — единственный из охранников моего отца, кто проявил ко мне доброту и относился ко мне как к человеку. На самом деле, я думаю о нем как об отце. Так что я обязательно прислушаюсь к его предостережению.

Я снова смотрю вперед и улыбаюсь коллегам по работе, проходя через автоматические раздвижные двери. Для них я Изабелла Бейкер, дочь богатого, чрезмерно опекающего бизнесмена, который настаивает на том, чтобы его дочь сопровождали телохранители, куда бы она ни пошла. Так было всегда.

Но я, должно быть, выгляжу как избалованная принцесса. Мало кто понимает, что это история, которую мы рассказываем, чтобы защитить себя. Это история, которую я рассказываю, чтобы иметь те маленькие свободы, которые мне дозволены.

Я прожила жизнь более защищенную, чем большинство в Братве, потому что мой отец — лидер Круга Теней. Человек, которого люди хотят устранить. Никто за пределами круга никогда по-настоящему не встречался с ним. Они могут знать его имя, но они никогда не узнают его в лицо. Он сделал так, что имя Мортимер Вигго может принадлежать кому угодно.

Никто не узнает, как сильно я хочу сбежать от него. Одна лишь мысль о том, что случилось в прошлый раз, заставляет мою душу дрожать от страха. Наказание, которое я получила, стало уроком, который я не забуду до конца своих дней.

Саша открывает мне дверцу машины, и я сажусь на заднее сиденье. Он садится на водительское сиденье, и вместо того, чтобы Дмитрий сел рядом с ним, как ему положено, он садится рядом со мной.

Саша заводит машину, и мы выезжаем со стоянки, выезжая на дорогу.

— Осторожно, принцесса. Твоя голова может взорваться, если ты будешь слишком много думать, — насмехается Дмитрий.

Я только бросаю на него взгляд, ловлю расчетливый взгляд в его глазах, а затем продолжаю смотреть в окно. Вскоре я теряюсь в проносящихся деревьях, как это бывает, когда я веду свою собственную машину.

Мне не разрешается ездить дальше центра города, который находится в двадцати минутах езды от моего дома. Работа считается слишком далекой, и мне определенно не разрешается ездить к месту этих запланированных звонков с моим отцом. Они проходят в доме Николи Солтека, бывшего бригадира братства моего отца. Круг Теней считается Братвой, но они не совсем являются ее частью с точки зрения традиционной иерархии и устройства. Те из Братвы, с которыми общается мой отец, немногочисленны и редки.

Мы подъезжаем к дому через сорок минут. Николи приветствует меня в своей обычной манере, которая холодна. Холодна как рыба, как и мой отец.

Меня отвели в конференц-зал, но вместо того, чтобы оставить меня одну и поговорить с отцом, как обычно, Дмитрий зашел вперед меня.

— Особенная встреча, помнишь? — улыбается он.

Мои губы раздвигаются, как будто я хочу что-то сказать, но я не могу подобрать слов. Все, что могло прийти мне на ум, исчезает, когда на большом экране телевизора за столом во главе комнаты появляется изображение строгого лица моего отца. Его глаза цвета морской волны — единственное, что я получила от него. Мои платиновые светлые волосы и миниатюрная фигура от моей матери.

Седеющая голова папы выглядит седее, чем в прошлом месяце. У него также изможденный вид, к которому я не привыкла. Однако это не делает ничего, чтобы приглушить пламя силы, горящее в его глазах.

— Дмитрий, — первым обращается к нему папа.

Дмитрий кивает в знак уважения и садится.

— Изабелла, — говорит он, обращая свое внимание на меня.

— Привет, папа, — отвечаю я и склоняю голову в той же уважительной манере, что и Дмитрий. Я не чувствую уважение. Но это то, что я знаю, я должна сделать.

— Сядь, — приглашает меня папа и, словно он действительно находится в комнате, указывает на стул перед монитором, чтобы я села.

Я так и делаю, сводя руки вместе, чтобы держать нервы в узде. Насколько я понимаю, это должна была быть обычная ежемесячная встреча. Типа того, как заботливый отец должен был бы встретиться со своей единственной дочерью. Но с ним так никогда не бывает. Эти встречи должны держать меня в узде. Я не знаю, что сделает эту встречу особенной, однако.

— Как дела? — спрашивает он меня.

— Я в порядке.

— Хорошо.

— Что-то происходит? — рискнула я спросить.

Мой отец жестоко и тихо усмехается, а затем задумчиво смотрит на меня.

— Моя дорогая Изабелла, всегда что-то происходит. Но я полагаю, что происходит что-то большое, достигшее своего пика. — Он смотрит на Дмитрия, а затем снова на меня. — Что-то, что требует необходимости встретиться с вами обоими.

Я затаила дыхание. Я даже не могу догадаться, что происходит. Однако Дмитрий, кажется, точно знает, что происходит. Я смотрю на него краем глаза и отмечаю его спокойное поведение. Он слишком спокоен в присутствии моего отца. Даже для такого любимца, как он.

Папа переводит взгляд с меня на Дмитрия, и с каждой секундой меня медленно убивает напряжение.

— Прошло уже некоторое время с тех пор, как я чувствовал необходимость уйти на пенсию и передать эстафету преемнику, — говорит папа, и когда эти слова слетают с его губ, мое сердце замирает.

Все, что я слышу, это пенсия и преемник. Слова проникают в мой мозг, и пока я их обдумываю, я точно знаю, почему эта встреча считается особенной.

Он уходит на пенсию, и кто, по-моему, его заменит?

Это не я. Я, наследница его империи. Нет, нет. Конечно, если бы у него был сын, конечно. Но никогда не будет женщины, возглавляющей Круг Теней.

Я хватаюсь за край сиденья, ожидая, что сейчас произойдет что-то еще, потому что я всегда боялась того, что сейчас произойдет.

— Я выбрал Дмитрия, чтобы он возглавил империю, и одно из условий, которое я ему навязал, жениться на тебе. Ваш союз продолжит наследие моей крови и дело всей моей жизни по созданию Круга Теней.

Я качаю головой и вскакиваю на ноги, даже не успев осознать, что он мне говорит.

— Ты хочешь, чтобы я вышла замуж за человека, который убил Эрика? — блею я. Слова просто вылетают из моего рта, выливаются из моей души. — Ты серьезно?

Я знаю, что я говорила не по делу, и о ком-либо, я не должна так говорить с моим отцом и уж тем более в присутствии одного из его охранников. Когда я думаю о том, как Дмитрий убил Эрика, я не могу сдержать ни ярости, ни шока, который пронзает мое сердце.

Да, я могу признать, что предвосхищала его выбор кого-то, за кого я могла бы выйти замуж, когда бы пришло время, но я никогда не видела его отставки на горизонте. Он человек, который, как я думала, умрет на своем троне в своем правлении тирании.

— Изабелла…

— Нет, я не могу, — прерываю я, и слеза течет по моей щеке.

Когда он смотрит на Дмитрия, я испытываю реакцию “бей или беги”, но мое тело не может выбрать, что делать. Все равно слишком поздно что-либо делать. Дмитрий хватает меня, руки сжимают мое горло, надменная улыбка освещает его лицо, когда я чувствую боль.

Я задыхаюсь, хватаю ртом воздух, а этот человек получает удовольствие от моих страданий так же, как он получал удовольствие от того, что забил Эрика до смерти.

Дмитрий поворачивает меня к телевизору, чтобы я могла посмотреть в глаза отцу и получить остальные его распоряжения для меня.

— Это произойдет, Изабелла, и ты будешь слушаться, — усмехается папа. — Мне нужно напомнить тебе, что случается с теми, кто плохо себя ведет?

Когда слова слетают с его губ, моя кожа покрывается мурашками при воспоминании о его жестокой руке, выносящей мне последнее наказание. Я с идеальной ясностью вспоминаю боль от плети на моей спине. Двадцать ударов плетью за попытку побега и еще десять за ложь, чтобы спасти моего водителя, которому он дал пулю в голову за помощь.

Это было два года назад. Я не могла ходить после этого целую неделю. Он утверждает, что любит меня. Я не знаю, как кто-то может относиться к своему ребенку так, как он относится ко мне. Я для него вещь. Собственность.

Что-то, что он может использовать и навязать ему свою власть. Это все, что я для него значу, и в тот день, когда он хлестал меня, сдирая кожу с моей спины, он чуть не убил меня. Он почти убил, и я всегда буду помнить, как это ощущалось. Это было почти так же больно, как смотреть, как он убивает человека, которого я любила.

Цель наказания была приручить меня, сломать меня, заставить меня подчиниться тому факту, что я принадлежу ему. Скрытый урок в том, что если я хочу прожить какую-либо жизнь, это единственный путь. Его путь. Никакой другой.

Вот что я чувствую сейчас.

— Ответь мне, — кричит папа, и рука Дмитрия сжимает мое горло.

— Нет, не надо, — бормочу я.

— Отпусти ее, — приказывает папа, и Дмитрий подчиняется.

Я смотрю на монстра, который только что держал меня, с ненавистью в глазах, и он улыбается мне в ответ, словно я сказала что-то смешное.

— Свадьба состоится через полгода, — говорит папа, и я снова бросаю взгляд на него. — До тех пор вы узнаете друг друга. Дмитрий будет чередовать ночные дежурства с Сашей и присоединяться к нему в другие дни. Это все, что я могу сейчас сказать. Есть вопросы?

У меня есть миллион, но я не могу озвучить ни одного из них.

Страх заставляет меня не спускать с него глаз, зная, что мне будет больно, если я снова его оскорблю.

— Нет, сэр, — отвечает Дмитрий.

— Изабелла, есть что-нибудь от тебя?

Я качаю головой. — Ничего, сэр.

— Ну, хорошо. Увидимся через несколько недель, как обычно. До свидания. — Экран отключается, и изображение моего отца исчезает вместе с ним.

Мои руки сжаты в кулаки, а сердце наполняет ненависть. Я оглядываюсь на Дмитрия, желая больше, чем когда-либо, сбежать.

Я открываю рот, чтобы что-то сказать, но он набрасывается на меня, снова хватает меня за горло. На этот раз он сжимает так сильно, что я думаю, он может убить меня. Я даже не могу позвать на помощь.

— Давай проясним кое-что, маленькая сучка. Теперь ты моя собственность, — насмехается он. — Ты будешь благодарна, что я хочу тебя даже после того, как ты продалась Эрику. Тебе повезло, что твой отец не убил и тебя за то, что ты потеряла девственность с одним из его охранников.

Я теряю воздух. В комнате становится темно, и пятна застилают мне глаза. Его руки слишком напряжены. Дверь открывается, и я благодарна, что вижу Сашу.

— Отпусти ее, — требует Саша, и Дмитрий отпускает меня.

Я кашляю и подношу руку к горлу. Оно горит, и я чувствую себя настолько легкомысленно, что могу упасть в обморок.

С жестоким смехом Дмитрий смотрит на Сашу и качает головой.

— Отведи ее в машину, — приказывает он и уходит.

Саша берет меня на руки, и я хватаюсь за его руки, позволяя слезам течь.

— С тобой все будет в порядке, — уверяет он меня.

Все, что я могу сделать, это смотреть на него. Я не знаю, как он может мне это говорить. Когда я смотрю на него, я понимаю, что он, должно быть, тоже знал, что это произойдет, но он не может сделать слишком много.

Он провожает меня обратно к машине.

Дмитрий уже сидит сзади и ждет меня.

Пока Саша заводит машину, я отворачиваюсь от Дмитрия и тут же испытываю леденящее душу ощущение, которое не покидает меня уже несколько дней: за мной кто-то наблюдает.

Я снова это чувствую… так сильно, что почти могу прикоснуться.

Я всегда параноик. Всегда, но это другое.

Когда я смотрю в окно, я вижу машину вдалеке, когда мы поворачиваем за угол. Мы далеко и движемся дальше, но я уверена, что видела эту машину раньше.

На работе? Возле работы? Возле дома? Я не уверена. Я просто знаю, что видела ее.

Слезы застилают мне глаза, и я слишком далеко, чтобы разглядеть, кто находится в машине, но я могу различить смутную фигуру и уверена, что за мной наблюдают.

На самом деле, я это знаю.

Любой, кто смотрит меня, делает это только если знает меня. А если они меня знают, то знают только из-за моего отца.

Так много монстров. Слишком много и в каждом углу.

Какой на этот раз?

Кто за мной наблюдает?

Кто будет настолько глуп или достаточно смел, чтобы пойти против Мортимера Вигго?

Может быть, это сам дьявол.