На грани миров

Тринадцать

Где-то между первым ударом ножа и вторым, я поняла, что Уэйд просто пытается вывести меня из строя, чтобы использовать как щит в попытке добраться до Сары. Он дернул меня вперед. В то же мгновение Аннетт отступила, увлекая меня за собой, так что нож, стремящийся проткнуть мою плоть, не попал в цель.

Мы закричали, падая. И закричали еще громче, когда он попытался поставить меня на ноги. К счастью, у Аннетт была мертвая хватка.

Расстроившись, он предпринял вторую попытку броситься на меня с ножом. Два быстрых выпада были отбиты моим зимним пальто, поэтому Уэйд переключился на Аннетт.

Словно в замедленной съемке, я наблюдала, как серебряное лезвие опустилось вниз, прежде чем поразить свою цель, то есть плечо Аннетт, и Уэйд оторвался от нас. Оглушительный звук, глубокий и гортанный, раздался среди деревьев вокруг нас.

Сначала я решила, что это Сара выстрелила из пистолета. Затем поняла, что Уэйда от нас оторвала собака.

Мы вскочили на ноги и в ужасе наблюдали, как собака… нет, волк… набросился на Уэйда, его леденящее душу рычание звучало кошмарно. Как и крики Уэйда.

Я прижала руки ко рту, когда волк вцепился в его плоть с такой остервенелостью, какой я никогда не видела. Как акула. Свирепый. Неистовый. Лихорадочный.

Он был массивным, с густой и мерцающей красной шерстью.

Затем я поняла, что Уэйд все еще держит нож. И он вонзил его в бок волка. Но в ответ получил лишь резкий вскрик и острые зубы, вцепившиеся ему в руку. Уэйд снова закричал, когда волк, все еще пребывая в абсолютном бешенстве, бросился к его горлу.

Он вовремя поднял руку, и зубы волка оставили глубокие борозды на его лице.

Я больше не могла этого выносить. Подбежала к Саре, выхватила пистолет и выстрелила в воздух.

К моему удивлению, волк дернулся и повернулся ко мне, оскалив огромные окровавленные зубы. Я попыталась навести на него пистоле, на всякий случай, но меня так трясло, что я все равно не могла держать его ровно.

Затем я услышала вой сирен. Бросив быстрый взгляд через плечо, увидела полицейские машины, направляющиеся к нам по подъездной дороге к реке.

Волк посмотрел на свою скулящую жертву, обнюхал ее, затем раздраженно выдохнул, как будто его запах был неприятным.

Больше не думая о своей жертве, он развернулся и побежал вглубь леса, но не раньше, чем я успела хорошенько разглядеть глубокую рану у него на боку и капающую с него кровь. Я сделала мысленную пометку позвонить лесничему. Хотя, может, и не стоило. Они наверняка уничтожат его за нападение на человека.

Сара опустилась на лесную подстилку и опорожнила свой желудок, когда на место происшествия прибыла небольшая армия.

Сознание Аннетт начало прояснять быстрее, чем мое, и она подбежала к Уэйду, который лежал в позе эмбриона и скулил.

— Ты умираешь по вине волка? — спросила она, пнув его по ноге. — Так ты должен умереть, урод?

Симпатичный полицейский, за грудные мышцы которого можно умереть, оттащил ее от Уэйда, пока медики осматривали его раны.

— Вот так ты умираешь? — закричала она, когда полицейский поднял ее и потащил к патрульной машине, брыкающуюся и кричащую, с волосами, похожими на пружинки, и съехавшими набок очками.

Боже, как же я ее любила.

Когда шеф Меткалф положил руки мне на плечи и заглянул в глаза, предположительно проверяя мое состояние… либо это было так, либо он выбрал подходящий момент, чтобы заметить синеву в моих глазах… я указала мимо него и просто сказала:

— Нож.

— Подождите! — закричал он. Медики отскочили назад, когда поняли, что под ногой Уэйда торчит нож. Удивительно, но у Уэйда хватило ума не воспользоваться им.

Другой офицер полиции подошел и положил нож в пакет для улик, в то время как третий проверял Сару.

— Дэфианс? — спросил шеф таким тоном, словно разговаривал с ребенком. Или с террористом. — Дорогая, ты ранена. Давай отведем тебя в скорую, ладно?

— Волк, — лишь это слово я смогла произнести.

— Хорошо. Мы добудем тебе волка, но сначала тебя нужно осмотреть. — Хотя он и поддразнивал меня, мне было интересно, видели ли они это великолепное, кошмарное существо. Существо из моих снов. Невероятно красивого зверя, который только что спас мне жизнь.

Даже когда меня укладывали на каталку, я задавалась этим вопросом.

После нескольких минут с кислородной маской на лице, я была как новенькая. Если бы не конвульсивная дрожь, желчь, обжигающая горло, и два глубоких пореза на боку… слава Богу, что на мне было пальто… я была в порядке.

Лежала на заднем сиденье машины скорой помощи, пока пожилой медик по имени Чед в двенадцатитысячный раз проверял мои показатели.

Аннетт сидела рядом с ним, отказавшись от мести, а шеф сидел рядом. Было даже довольно уютно.

— Не хочешь объяснить? — спросил Хьюстон меня.

— Я не проверила его историю. — Я перевела взгляд с Аннетт на него сквозь ресницы, полные слез. — Почему я не проверила его историю? Из-за меня ее могли убить.

— Поправочка. Из-за нас ее могли убить, — сказала Аннетт. — Я уже пострадала из-за работы, а мы еще официально не открылись.

Шеф взял меня за руку.

— Все в порядке, даффодил. Даже твоя бабушка совершала ошибки. — Я вдруг увидела печаль в его глазах.

— Ты действительно ее любишь. — А почему бы и нет? Она была красивой, обворожительной и умной.

— Люблю.

— Не возражаешь, если я спрошу — почему так и не позвал ее замуж?

Его смех был хриплым и немного душераздирающим.

— Я звал. Месяц за месяцем. Год за годом. Она не обманывала меня, просто элегантно отказывала. Каждый раз.

— Почему? Она тоже тебя любит. Я это вижу.

— Она была создана для чего-то большего. Я знал это. Просто хотел быть частью ее жизни.

— Ты и был. И все еще остаешься, как это ни странно.

Он неуверенно кивнул.

— Эй, как ты узнал, что нужно приехать? Мой звонок прошел? — я взяла свой телефон. Вместо 911, я набрала 7446458023700000002.

Довольно близко.

— Нет. Меня прислала твоя бабушка.

— Она написала мне. — Я удивленно посмотрела на сообщения. — Как, во имя Марса, она могла мне написать? — Рути прислала около тридцати сообщений, все с предупреждением не ходить в квартиру Уэйда. — У нее в завесе не должно быть сотовой связи.

— Я проверил Уэйда. Кажется, в прошлом году он был подозреваемым по делу о пропаже людей в Ипсуиче. Молодая женщина, поразительно похожая на Сару. Дело раскрыто. — Он наблюдал, как машина скорой помощи с дрожащим телом Уэйда уехала. — Может быть, теперь так и есть.

— Как Сара?

— Она в порядке, — сказала Аннетт. — Она благодарна.

— Я рада.

— Я тоже. Я вышлю счет.

— Аннетт, — начала я, но она захихикала.

Я хихикнула в ответ, и вскоре то, что начиналось, как простое снятие предсмертного напряжения, превратилось в постыдный фестиваль смеха беспрецедентного характера, неконтролируемое безобразие, которое было вульгарным и неуместным одновременно.

Шеф усмехнулся и направился к выходу. Я остановила его и сказала сквозь слезы:

— Меня попросили найти жену Джамиля Тоума. Она действительно пропала?

— Боюсь, что да. Она ушла сегодня рано утром. Все выглядит паршиво.

— Я боялась, что ты это скажешь.

* * *

Аннетт постучалась в дверь ванной.

— Послушай, — сказала она, повысив голос. — Я понимаю, почему ты отказалась ехать в больницу. Тебе нужно было всего лишь наложить швы, и ты выживешь. Я не понимаю, почему ты провела в ванной уже больше часа.

Очевидно, ПТСР может развиться мгновенно после травмирующего события. Мы поспешили домой, чтобы переодеться и вернуться на помощь мистеру Тоуму, когда я мельком увидела порезы у себя на боку. И тут меня осенило. Из-за меня Сара могла погибнуть. И Аннетт. И великолепный волк, который, возможно, умирает в этот самый момент. Я села на край ванны, мои конечности дрожали, чтобы удержать свой вес, и я ждала, чтобы убедиться, что меня не стошнит.

В дверь вновь постучали.

— Я почти закончила, — сказала я, на всякий случай поглядывая в сторону унитаза. — А после этого я собираюсь вернуться и найти волка. — Мысленно составила список снаряжения, которое может понадобится.

Из-за двери раздался мужской голос.

— Дэфни, милая.

Я выскочила из ванны, открыла дверь и влетела в распростертые объятия своих отцов.

— Что вы, ребята, здесь делаете? — спросила я, чувствуя, как от радости вокруг меня пляшут крошечные сердечки.

Папуля, младший из них двоих, поднял меня и закружил, а папа наблюдал за мной с улыбкой на своем красивом лице.

— Родная, — сказал папа, его серьезное выражение лица оставалось неизменным, несмотря на улыбку, — мы бы ни за что не пропустили такое.

Они спустились со мной по лестнице.

— Этот дом, — сказала папуля. — Я влюблен.

— Его зовут Персиваль. Что вы здесь делаете? Почему не сказали, что приедете?

Они обменялись быстрыми взглядами, и папуля покачал головой.

— Что? — спросила я.

— Ничего. Это должен объяснить твой отец. Я не имею к этому никакого отношения.

Мы разместились в гостиной, папуля рядом со мной на диване, а папа в кресле с откидной спинкой, когда Аннет принесла поднос с кофе, по-настоящему увлекшись работой ассистента.

Она схватила свою кружку и села во второе кресло.

— Ты знала, что они приедут? — спросила я ее.

— Понятия не имела. — Она была влюблена в него еще со старшей школы, поэтому улыбнулась моему старшему отцу. — Но я рада.

— И я. Итак, — сказала я, подозрительно глядя на папу, — объяснишь?

Он сунул руку в карман и достал письмо.

— Это тебе. — Он протянул его мне, затем наклонился, чтобы налить себе чашку. Папуля сделал то же самое, намеренно избегая зрительного контакта.

Я открыла его и начала читать. Затем сразу же перестала и нахмурилась.

— Не понимаю.

— Просто читай, родная.

Наступила долгая пауза, пока я пыталась разобраться. Затем подняла глаза на двух мужчин, которым доверяла больше всего на свете.

— Как именно вы познакомились с Рути?

Папа прикусил нижнюю губу, его бронзовая кожа выглядела бледнее обычного.

— Она спасла жизнь папуле. Мы обязаны ей всем.

Мое тело не могло решить, на какой эмоции остановиться. Изумление и тревога смешались с ощущением предательства. Хотя это был всего лишь намек, он задел меня, острая боль пронзила мое сердце насквозь. Они никогда не говорили мне об этом. Они знали, кто был моим единственным живым родственником, но никогда не говорили мне.

Я сложила письмо и засунула его обратно в конверт, пытаясь выиграть время. Мне пришел в голову только один вопрос:

— Почему вы не сказали мне о ней?

Папочка взял меня за руку.

— Она просила сохранить секрет. После всего, что Рути поведала, мы согласились.

Его образ расплылся, когда между моих ресниц появилась влага. Я взглянула на Аннетт, которая сидела, поднеся чашку ко рту.

Затем я проглотила комок в горле и спросила:

— Что она вам сказала?

— Она сказала нам… — он сделал паузу и отпил глоток, — … она сказала нам, кто ты.

У меня перехватило дыхание.

— Хотите сказать, что вы все это время знали?

— Да, — сказал папа. Всегда прагматичный. Практичный. Деловой, у которого всегда имелись ответы на все вопросы. Тот, если я не ошибаюсь, кто никогда не верил в духовный мир. В магию, чудеса и предчувствия.

— И… и вас это устраивает?

— Конечно. — Папуля наклонился, чтобы быстро меня обнять.

Я посмотрела на папу.

— Ты же никогда в такое не верил. Как ты это называл? Мумбо-юмбо?

У него хватило порядочности сделать виноватый вид.

— Все это было частью плана.

— Лгать мне?

Он отвернулся и объяснил.

— Папуля отправился в поход по пустыне Сонора один. Упал с насыпи и получил травму.

Я посмотрела на него. На прекрасного мужчину, которого любила больше воздуха.

Папа прижал кулак ко рту. Для него это была явно болезненная тема.

— Поисковые группы прочесывали местность в течение трех дней, но безрезультатно. Я услышал о Рути от друга. В ту же ночь сел на частный самолет и постучал в ее дверь в три часа ночи. — Он поднял на меня глаза. — Знаешь, что она мне сказала?

Я подвинулась на краешек сиденья.

— Что?

— Она оглядела меня с ног до головы и сказала: «Ты опоздал».

Из меня вырвалось что-то похожее на смех.

— Так и вижу, как она это говорит. Значит, она спасла папуле жизнь?

— На самом деле, нет. — Взгляд, который он бросил на меня, полный абсолютной благодарности, подсказал мне, что он собирался сказать, прежде чем слова слетели с его губ. Его серьезное выражение лица стало еще более торжественным, и он сказал:

— Ты это сделала.

Я не понимала, что прикрывала рот рукой, пока не заговорила. Опустила ладонь и сказала:

— Я его спасла?

Папуля с его золотистыми волосами и кристально-голубыми глазами взял меня за руку.

— Ты спасла мне жизнь. Не представляешь, как долго я ждал, чтобы поблагодарить.

Он крепко обнял меня, и я растаяла в его объятиях, пока меня не осенила другая мысль.

Я отстранилась.

— Вы поэтому согласились меня взять? Потому что чувствовали себя обязанными?

— Дэфианс, ты не можешь говорить искренне. Для нас действительно было большой честью, что она выбрала нас для заботы о своем самом ценном достоянии, но мы сделали это, потому что полюбили тебя.

— После всего мы часто навещали вас, — сказал папа. — Поверь, Рути знала, что делала. Мы приезжали почти каждый месяц в течение года.

— Года? Сколько мне было, когда я спасла тебя, папуля?

— Два.

Даже младше, чем на том видео.

— Так значит, Рути не шантажировала вас, чтобы вы меня взяли? — я тихо рассмеялась, хотя возможный ответ заставил меня нервничать.

Папа встал. Этот стойкий, невозмутимый мужчина, этот нежный гигант, встал и грубо заключил меня в объятия, прижав к своей груди. Мое любимое место, чтобы быть раздавленной.

— Мы боялись, дочь моя. Каждый день боялись, что Рути захочет тебя вернуть обратно. Она могла передумать. Поэтому мы дорожили каждой минутой, проведенной с тобой.

У меня вырвался звук, который напоминал наполовину смех, наполовину рыдание.

— Даже тем моментом, когда я случайно побрила тебя наголо, пока ты спал?

— Не этим, но другими моментами точно.

Я сжала его так сильно, что была уверена, что сломаю ему ребра, затем снова остановилась и оттолкнула его.

— Подожди минутку. — Во мне внезапно вспыхнул гнев. — В тот раз, когда я хотела присоединиться к викканцам, ты мне не позволил. Ты сказал, что это против Бога.

Снова эти взгляды. Папуля заговорил первым.

— Мы боялись, что ты активируешь свои способности.

— Тебя всегда привлекало все волшебное, — сказала папа. — Ты даже не представляешь, как часто мы решали проблемы.

Вау. Мои папы знали. Все это время они знали и работали сообща с Рути, чтобы оставлять меня в неведении. Не говоря уже о том, что они хранили мою безопасность.

— Так ты остаешься? — спросил папуля, обводя взглядом комнату. — Ты оставляешь Персиваля?

Я почувствовала, как мои плечи опускаются.

— Я так не думаю. Вряд ли получится, папуля. Я не могу себе это позволить.

Выражение удивления на его лице подсказало, что не такого ответа он ожидал.

— Что еще происходит? — спросил папа, как всегда проявив проницательность.

Я прикусила щеку изнутри. Мне было за сорок, но я все еще чувствовала себя маленькой девочкой рядом с ними. Они были моими супергероями. Мне не хотелось их разочаровывать, но…

— Не знаю, смогу ли быть таким человеком. Сегодня из-за меня чуть не погибло три человека и волк.

— Волк? — спросил папуля.

— И волк все равно может умереть.

— Родная, — сказал папа с нотками раздражения в голосе, — ты должна была позвонить. К такому нельзя относиться легкомысленно.

— Знаю. Постараюсь выйти с достоинством из этого положения. Мне просто нужно уделить себе время и побыть немного одной.

Они нерешительно кивнули. Они часто так делали.

Тем не менее, их присутствие действовало успокаивающе. Как бальзам. Я чувствовала, что смогу справиться с еще одним заклинанием. Надеюсь, не потеряв сознания. Где-то там все еще была женщина, которую нужно было спасать, как и папулю когда-то.

Хоть я и хотела услышать всю историю, у миссис Тоум было не так много времени, судя по непрекращающимся смс-кам от Рути, в которых она просила меня поторопиться. Я бы забрала у нее телефон, если бы он у нее был.

Я встала, и они последовали моему примеру.

— Я должна использовать свой новый дар, чтобы найти женщину по имени Сиам.

— Мы знаем, родная.

Папуля легонько похлопал меня по руке. В его улыбке сквозила гордость.

— Молодец, девочка.

Я смущенно пожала плечами. Честно говоря, мне снова было двенадцать.

— Как долго вы, ребята, здесь пробудете? У Перси, наверное, тысяча комнат, но кровать есть только в нашей. Мы всегда можем купить…

— Мы уже забронировали номер, — сказал папуля. — Мы и не думали навязываться. Кроме того, нам нужно еще раз осмотреть город. Мы не были здесь сорок лет. — Он посмотрел на папу. — Интересно, здесь ли еще тот ресторан на пристани?

— Давай выясним. — Они склонились, чтобы быстро меня поцеловать, и мое сердце наполнилось радостью. Несмотря на то, что они были заняты на винограднике, всегда находили время друг для друга.

Они встали, чтобы уйти. Я остановила их, чтобы сделать последнее заявление.

— Когда вы зайдете позже, я хочу вас кое с кем познакомить. — Когда они обменялись любопытными взглядами, я добавила. — Или, лучше сказать, снова вас познакомить.

— Мы с нетерпением ждем этого, — сказал папа.

Мы еще раз обнялись, прежде чем они ушли, а потом я посмотрела на напольные часы, которые выглядели так, словно едва пережили пожар, — такими темными они были. Почти три часа. У меня осталось мало времени, прежде чем придется добраться до офиса миссис Рихтер и расторгнуть договор.

Я видела это так: я могла расторгнуть договор и подумать еще несколько дней. Это дало бы мне время придумать план. Аннетт, благослови ее Бог, могла придумать что-то раньше. Но это могло подождать.

— Готова? — спросила я ее.

Она встала, расправила плечи и одернула подол рубашки.

— Все системы готовы, капитан.

— Тогда пошли.

Аннетт кивнула.

— Пошли.

Я хихикнула про себя. Такая чудачка.