На грани миров

Пятнадцать

Запах кофе и низкий голос моего отца вырвали меня из самого блаженного сна, который у меня был за последние годы. Я застонала и натянула одеяло на голову.

— Говорю тебе, родная, это ты захочешь. Это лучший кофе, который я когда-либо пробовал. По-моему, эфиопский. Мы с папулей нашли его в маленьком магазинчике на пристани.

Он был чертовски прав. Я откинула одеяло и улыбнулась своему красивому папе. Или, ну, папам, поскольку они оба были в моей комнате, а я тогда еще училась в начальной школе, когда они вместе будили меня по утрам, только они не пили кофе. Тогда это было шоколадное молоко.

Я откинулась назад и прислонилась к изголовью кровати, только сейчас осознав, что нахожусь не в своей комнате в Аризоне. Артефакты Рути были разбросаны повсюду, а это значит, что Аннетт спала рядом. Быстрый взгляд убедил меня, что она уже встала.

— Который час? — спросила я, беря кружку у папули, его светлые волосы все еще были влажными после душа. — И почему твои волосы мокрые? Ваш отель настолько близко?

— Мы принимали душ здесь. Остановились в одной из гостевых комнат.

Я фыркнула.

— Там не особо удобно. В гостевых комнатах нет кроватей.

Он одарил меня ослепительной улыбкой.

— Теперь есть. Мы нашли потрясающий антикварный магазин.

— На самом деле, несколько, — сказал папа.

— Несколько, и мы взяли на себя смелось…

— Подожди. — Я поставила чашку и выпрямилась. — Как долго я спала? Который час?

Папуля глянул на часы.

— Семь часов вечера. Примерно.

— О, боже. — Я вскочила с кровати и принялась лихорадочно искать одежду. Любую одежду. Подошел бы даже костюм для защиты от радиации. — Где моя одежда?

— Мы занялись стиркой.

— О, нет. Я имею в виду, спасибо. Конечно. Мне просто нужно к миссис Рихтер. Сегодня последний день, когда я могу расторгнуть договор.

— И зачем? — с сомнением посмотрел на меня папа.

— У меня было три дня. Есть же такой закон? После подписания договора можно в течение трех дней передумать?

Я нашла спортивные штаны и футболку с музыкальной группой «Three Doors Down». Понятия не имела, кому они принадлежали, но мне подошли. Комната слегка закружилась, когда я сбросила пижаму и натянула спортивные штаны, не обращая внимания на то, что мои отцы за мной наблюдают. Они, конечно, видели меня и в худшем виде.

— Ладно, во-первых, — сказал папуля, когда я потеряла равновесие и ударилась головой о стену, — почему ты хочешь расторгнуть договор? А во-вторых, с чего ты решила, что у тебя есть три дня?

Я выпрямилась, но замерла.

— Потому что. Есть такой закон. Верно? — мое сердце пустилось вскачь. Я ошиблась? Такого закона нет?

— Ну, есть такие типы законов. В каждом штате они разные. Даже если в Массачусетсе есть такой закон, аннулирование контракта на недвижимость требует больших усилий. Другими словами, тебе лучше иметь действительно вескую причину.

Выпрямившись и сбросив спортивные штаны, я доковыляла до кровати, волоча за собой одну штанину.

— Ни в коем разе. Я рассчитывала на этот закон. Я бы никогда не подписала бумаги, если бы знала, что мне от этого не отвертеться.

Перси так потряс пол, что задребезжала лампа на ночном столике Рути.

— Почему, дочь моя?

— Дело не в тебе, Перси. Я просто не могу поступить с тобой правильно. Тебе нужен кто-то, кто сможет позаботиться о тебе. Как бы сильно я тебя ни любила, за любовь не платят налоги. — Тогда я повернулась к своим отцам. — Моя соседка уже предложила его купить. Пэррис Хэмптон.

Перси затрясся еще сильнее. С потолка посыпалась пыль.

Мои отцы огляделись, но, похоже, не слишком встревожились.

— Да, мы с ней встречались. Согласно завещанию Рути, Персиваль не может быть продан в течение года, в любом случае.

— Знаю. Что тогда? Он будет просто стоять здесь, и о нем никто не позаботится?

Они пожали плечами. Мне бы следовало спросить у Рути, чем она думала, внося этот маленький пунктик.

— И, думаю, ты захочешь это увидеть. — Папуля достал из бумажника чек и попытался мне его вручить.

Я подняла руку.

— Нет. Я не могу взять ваши деньги.

Папа встал.

— Ты и твоя гордость, родная.

— Пап, это не гордость. Я просто не могу продолжать обращаться к вам при малейшей проблеме.

— Почему? Когда мы взяли тебя, то дали клятву.

— И эта клятва связала вас на оставшуюся жизнь? Вряд ли это справедливо.

Папуля прочистил горло и бросил быстрый взгляд на папу.

— Дорогая, твой отец имел в виду, что это не наши деньги. А твои.

— Ну да. — Я взяла чек и замерла. 50 000 долларов. — Что за черт? Я не могу это принять. Вы с ума сошли?

— Я же сказал. — Он взял меня за руку. — Они твои. Это первый взнос в счет погашения твоей половины стоимости ресторана.

— Ресторана? — я встала и прошлась по комнате, волоча за собой штанину.

— Если бы ты сказала нам, что происходит, — сказал папа, его латиноамериканский акцент стал сильнее от волнения, — ничего бы не случилось.

— Откуда это у тебя?

— С помощью такой мелочи, как хороший адвокат. Родная, ты позволила им водить себя за нос. Мы воспитывали тебя лучше.

Меня охватил стыд. Они действительно воспитывали меня лучше.

— Это моя вина, — сказала я, повторяя эту фразу с тех пор, как получила документы на развод. В день нашей пятой годовщины свадьбы, не раньше и не позже.

— Если ты еще раз скажешь что-то столь же бессмысленное, я перекину тебя через колено и отшлепаю.

— Папа, мне сорок четыре.

— Я не говорил, что это будет легко.

Я расхохоталась.

— Не знаю, что сказать. Значит, я могу его оставить. Я могу сохранить Перси, но тогда буду на другом конце страны от вас.

— Не знаю. Мы присматриваем дом в Ипсуиче.

— Серьезно? — спросила я, не веря своим ушам. — Вы переедете сюда? — когда они только улыбнулись друг другу, я бросилась вперед и обняла их. — А как же виноградник?

— Рикардо и так практически там всем заправляет. Много лет.

Затем меня осенило! Я выпрямилась и помахала перед ними чеком.

— Как это все могло произойти так быстро?

— Сказал же. Хорошие адвокаты.

— Папа. — Я одарила его недоверчивым взглядом. — Те связи с картелем не имеют к этому никакого отношения, да?

— Картель — слишком громкое слово для обозначения того, с чем я был связан в юности. И нет. Я же сказал. Хороший адвокат способен творить чудеса.

— Тогда я не понимаю. Они были здесь только вчера и угрожали забрать Перси.

Не надо было этого говорить. Лицо папы приобрело нездоровый оттенок фуксии. Совсем нездоровый.

— Что они сделали?

— Ничего. Вели себя как придурки. Шеф Меткалф выгнал их из города. Но это не ответ на мой вопрос.

Папуля похлопал по кровати рядом с собой.

— Присядь, дорогая.

Я снова села рядом с ним, затем наклонилась и поправила штанину, пока это не стало неудобным.

— Милая, ты была без сознания два дня.

Я встала, чтобы натянуть спортивные штаны до упора, поскольку в наши дни это было модно, но остановилась и посмотрела на него.

— Два дня? — я опустилась обратно на кровать.

— Рути сказала, что это из-за заклинания. Оно было мощным.

— Вы говорили с Рути?

— Да. Аннетт запаниковала, когда не смогла тебя разбудить, и открыла приложение. Или файл. Или видео чат. Кстати, что это такое?

— Понятия не имею.

— Аннетт рассказала нам, что произошло. Ворота? Парящая женщина?

— Верно. Произошел микровзрыв.

— Дорогая, Рути пыталась нам рассказать, насколько ты могущественна, но мы даже не представляли.

— Как ты это сделала? — спросил папа.

— Понятия не имею, ребята. Только я наблюдала, как бедная женщина летит навстречу смерти, а в следующую секунду оказалась внутри с поднятыми руками, а ворот нет. Это похоже на сон. Или на наркотическую зависимость. Или кино Marvel.

— Ты потрясающая, родная.

— И даже больше, — сказал папуля.

Я наклонила голову.

— На самом деле, нет.

— Самое время. — Аннетт вошла в спальню с ноутбуком в руках. — Кое-кто хочет тебя увидеть. — Она держала его так, словно приносила ребенка молодой матери. И тут я поняла, что на клавиатуре лежал Инк. Его хвост свесился набок и дергался взад-вперед от раздражения, что его трон передвинули. — Он не слезает, а я пытаюсь поговорить с Рути.

Ах. Она прошла путь от миссис Гуд до Рути.

Я снова забралась на кровать, притянула к себе Инка и помахала рукой своему последнему приобретению.

— Привет, Джиджи.

Я ожидала увидеть гордость в ее глазах, но увидела лишь гнев. Не особо сильный.

— Чем ты думала? Сотворив такое могущественное заклинание так скоро? Ты могла умереть, Дэфианс. Я уже подумываю о том, чтобы посадить тебя под домашний арест.

Улыбка, с которой я боролась, в конце концов, победила и расплылась на моем лице.

— Спасибо, бабушка.

Она подняла бровь.

— Прости. Джиджи. Спасибо

— Ох. — Она махнула рукой и отвела взгляд, слезы грозили пролиться из ее глаз.

— За них, — сказала я, указывая на пап.

Папуля взял папину руку в свою.

— За Перси.

Она по-прежнему не смотрела на меня.

— За то, что сохранила мне жизнь.

— С трудом. — Она, наконец, повернулась ко мне. — С трудом, Дэфианс. Ты знаешь, что бы случилось, если бы ты не справилась?

— Нет.

— Вся моя жизнь была бы напрасной. Все жертвы, которые я принесла. Я не могла видеть, как ты растешь.

— Мне жаль, Джиджи.

Она наклонила голову и прикрыла глаза рукой. Через мгновение она убрала ее и сказала:

— К тому же, за все тридцать девять лет, что хожу по земле, я никогда…

Аннетт и я захихикали.

— …не слышала, о чем-то столь великолепном. Столь волшебном. — Она приложила руку к сердцу. — Я даже не знала, что такое возможно.

— Я тоже, — сказала Аннетт, наклоняясь, чтобы дать мне пять.

— Шеф рассказал, что произошло?

— И Аннетт.

Аннетт? Моя лучшая подруга определенно поднималась по карьерной лестнице. Я была близка, чтобы официально сменить ее имя на Нанэтт.

— Хотя ни один из них, похоже, ничего не видел, что одновременно расстраивает и приносит облегчение. Надеюсь, никто другой тоже ничего не видел.

— Я не произносила это заклинание специально, Джиджи. Просто так получилось.

Она покачала головой.

— Я так горжусь, Дэфианс, быть частью твоей жизни.

— Ага, — сказала Аннетт, протягивая руку за вторым «дай пять», в основном потому, что мне приходилось наклоняться вперед, и каждое движение раздражало Инка.

— Как и мы, — сказали отцы.

— Давайте проясним, — сказала я им, — раз уж мы затронули эту тему. Пока я лежала здесь, стучась к смерти в дверь, вы двое ходили по антикварным магазинам?

— Разве ты можешь нас винить? — спросил папуля. — За здешние магазины можно умереть.

Говоря о стуке, кто-то стучался во входную дверь. У меня появилось чувство, что такое будет часто происходить.

— Иду! — сказала Аннетт и тяжело поднялась с кровати, тряхнув ее как можно сильнее. Опять же, чтобы позлить Инка.

— Итак, — сказала я, прикусив кутикулу на пальце, — что вы, ребята, думаете о Роане?

Папуля заговорил первым.

— Судя по описанию Аннетт, он красавчик.

Папа согласно кивнул.

— Подождите, вы здесь уже два дня и до сих пор с ним не познакомились?

Они обменялись вопросительными взглядами и покачали головами.

— Он ушел? — спросила я Рути.

— Насколько знаю, нет, но я редко выхожу отсюда, дорогая.

Между моими бровями залегла морщинка.

— Это парень из банка, — сказала Аннетт.

Мистер Борн, крупный мужчина с совершенной кожей, проследовал за ней в комнату.

— Пожалуйста, извините за вторжение. Я был неподалеку.

— Все нормально. Я собиралась зайти. Вместо этого впала в короткую, но странно освежающую кому.

— Мне… жаль.

— Спасибо. Вас ограбили?

— Меня никто никогда не грабил, мисс Дейн.

— Но вы сказали…

— Вообще-то, это вы сказали. — На его губах заиграла усмешка. — Я пытался заставить вас подписать эти бумаги всю прошлую неделю.

— О, нет. — Я помахала указательным пальцем. — Пока я жива, больше ничего подписывать не буду.

— Поверьте, — он прошел вперед. — Вы захотите это подписать.

Папа встал и принял из его рук документы.

— Это информация о вашем счете, карточка с образцом подписей и банковская карта. Обычно я не принимаю вызовы на дом.

— У меня нет у вас счета, мистер Борн.

— Нет, но у вашей бабушки был. Я уже несколько дней пытаюсь вам сказать это. Она оставила значительное наследство.

— Знаю. Я уже подписала бумаги на дом.

— Это другие бумаги.

Я посмотрела на него с подозрением.

— Насколько другие?

— Вы довольно состоятельны, мисс Дейн.

— Вы очень забавный, мистер Борн. — Хотя чек на пятьдесят тысяч прожигал дыру в моем кармане. Но я не осмелюсь пересчитать своих цыплят, пока не наступит осень.

— Я серьезно, — сказал он и моим отцам, когда они удивленно на меня посмотрели. — Обычно я не такой бестактный, но, мисс Дейн, мягко говоря, вы богаты.

Я взяла паузу и окинула его взглядом, пытаясь оценить состояние его ментального здоровья.

— Ни в коем разе.

— Вы при деньгах.

— Насколько при деньгах?

— Хватит на Mercedes S-Class.

— Да! — я подняла кулак в воздух. — Я могу купить себе еще один сэндвич! Или, — замолчала я, лихорадочно соображая, — ролл с лобстером.

Я опустила глаза и поняла, что Джиджи снова делала вид, будто стоит на паузе, поэтому мне пришлось постараться не рассмеяться, произнося одними губами.

— Спасибо.

Ее застывшее лицо дрогнуло, и на нем появился намек на улыбку.

— Я так понимаю, мы остаемся? — спросила Аннетт после того, как все ушли. Мои папы отправились за едой на вынос из ресторана. Я слышала, что там готовят отличные морепродукты. И это хорошо, потому что мой желудок пел песню кита.

Я пожала плечами.

— Добро пожаловать в Массачусетс.

— Да, — сказала она. — Это мои спортивные штаны?